ты не отчаялся увидеть удачно пристроенной меня?
   - Отчаялся! - без обиняков заявил отец.
   Гордость требовала, чтобы Уитни поведала ему о  десятках  самых  выгодных
предложений руки и сердца, разум же предупреждал, что отец взорвется,  узнав
о том, что дядя Эдвард, не посоветовавшись с ним, отверг всех  претендентов.
Почему отец так холоден и груб?
   Уитни тяжело вздохнула. Может ли  она  надеяться  когда-нибудь  разрушить
этот неприступный барьер, всегда стоявший между ними?
   Поставив чашку, она тепло,  заговорщически  улыбнулась  отцу  и  небрежно
бросила:
   - Если это поможет немного смягчить горечь по поводу того, что  на  твоих
руках осталась незамужняя старая дева, тетя Энн  и  я  могли  бы  распустить
слух, что я отказалась стать женой двух баронетов, графа, герцога и князя!
   - Это правда, мадам? - рявкнул Мартин тете Энн. - Почему мне об  этом  не
сообщили?
   - Конечно, не правда, - вмешалась Уитни, пытаясь сохранить улыбку, словно
приклеенную к губам. - Я встретила только одного герцога и одного самозванца
и обоих возненавидела. Кроме того, я познакомилась с русским князем,  но  он
уже был помолвлен, и сомневаюсь, чтобы невеста отказалась от него лишь  ради
того, чтобы я смогла перещеголять Эмили.
   Несколько мгновений отец пристально смотрел на нее, потом хмуро буркнул:
   - Завтра вечером я устраиваю небольшую вечеринку в честь твоего приезда.
   Уитни почувствовала, как на душе стало теплее, и  не  расстроилась  даже,
когда он раздраженно заметил:
   - По правде говоря, это  не  маленькая  вечеринка,  а  настоящее  чертово
сборище,  куда  потребовалось  пригласить  всех  томов,  диков  и  гарри  на
пятнадцать миль в окрестности... оркестр, танцы и тому подобная чепуха!
   - Звучит... великолепно, - выдавила Уитни, опуская вниз смеющиеся глаза.
   - Эмили возвращается из Лондона вместе с мужем. Все приедут.
   Смена настроений отца была настолько непредсказуемой, что Уитни перестала
пытаться беседовать с ним, и остаток обеда прошел в гнетущем молчании.
   Только когда подали десерт, отец снова заговорил, причем так громко,  что
Уитни вздрогнула.
   - У нас новый сосед, - объявил он громовым голосом, но тут же взял себя в
руки, откашлялся и объяснил уже более спокойно:
   - Он тоже обещал быть на балу. Я хочу,  чтобы  ты  с  ним  познакомилась.
Весьма  приятный  парень,  холостяк.  Держит  превосходных  лошадей  и   сам
прекрасный наездник. Видел вчера, как он скачет верхом.
   Уитни наконец осенило. Девушка взорвалась смехом.
   - О папа, - едва выговорила она, тряхнув длинными блестящими локонами.  -
Не хватало, чтобы ты занялся сватовством!  Мне  еще  далеко  до  преклонного
возраста!
   Судя по выражению  лица,  Мартин  не  разделял  ее  веселого  настроения,
поэтому Уитни попыталась выглядеть подходящим  к  случаю  образом,  то  есть
торжественно-серьезной, и даже соизволила спросить имя нового соседа.
   - Клейтон Уэстмор... Клейтон Уэстленд.
   Ложка леди Энн с грохотом упала на стол. Она суженными глазами воззрилась
на Мартина Стоуна, который, в свою очередь, разъяренно уставился  на  нее  с
подозрительно побагровевшим лицом.
   Поняв, что отец по какой-то причине снова взбешен, Уитни поспешно встала.
   - Думаю, нам с тетей Энн стоит сегодня  лечь  спать  пораньше,  поскольку
путешествие оказалось весьма утомительным, папа.
   Но к ее удивлению, леди Энн покачала головой:
   - Я хотела бы поговорить с твоим отцом, дорогая. Иди, отдыхай.
   - Да, - немедленно отозвался Мартин. - Ложись скорее, а мы с твоей  тетей
немного побеседуем... по-дружески... вспомним старые времена...
   После ухода Уитни Мартин торопливо отпустил лакеев и взглянул на  Энн  со
смесью раздражения и настороженности.
   - Вы как-то странно реагировали на упоминание имени нашего нового соседа,
мадам.
   Леди Энн наклонила голову, пристально наблюдая за шурином.
   - Была  ли  моя  реакция  странной  или  нет,  зависит  от  того,  как  в
действительности зовут этого человека  -  Клейтон  Уэстморленд  или  Клейтон
Уэстленд. Предупреждаю, что с первого же  взгляда  узнаю  герцога  Клеймора,
хотя он и не был мне представлен.
   - Да, да, если хотите знать, это Уэстморленд, - рявкнул Мартин. -  И  его
пребыванию здесь есть простое объяснение. Он  приехал  сюда,  чтобы  немного
отдохнуть от переутомления - последствия старой болезни, которая до сих  пор
еще его мучит.
   Объяснение было настолько смехотворным, что Энн уставилась на  Мартина  с
открытым ртом:
   - Да вы шутите!
   - Черт возьми, я что, похож на шутника? - злобно прошипел Мартин.
   - И вы действительно верите этой сказке? - воскликнула  Энн,  боясь,  что
это именно так и есть. - существует бесчисленное количество мест, где герцог
Клеймор мог поправлять здоровье, и сомневаюсь, чтобы он выбрал  именно  это,
особенно сейчас, накануне зимы!
   - Но такое объяснение я услышал от него самого. Его светлость решил,  что
настало время скрыться от тягот светской  жизни,  и  предпочел  остановиться
здесь. Поскольку только я... и теперь вы знаете, кто он, надеюсь,  никто  из
нас не окажет ему медвежью услугу, выдав соседям истинное имя герцога.
   Уединившись в своей спальне, леди Энн попыталась  взять  себя  в  руки  и
справиться с обуревавшим ее гневом. Она в ужасе вспомнила о той ночи в  доме
Арманов, когда Уитни расспрашивала  о  высоком  темноволосом  спутнике  Мари
Сент-Аллермейн. Энн была совершенно  уверена,  что  рядом  с  певицей  стоял
герцог; все знали, что Мари была любовницей Клеймора и что  она  никогда  не
удостаивала другого мужчину своим обществом.  Однако  герцог  не  был  столь
постоянен  и  весьма  часто   встречался   с   другими   красавицами,   пока
Сент-Аллермейн совершала турне по Европе.
   Прекрасно, подумала Энн, выбрасывая певицу  из  головы,  Клеймор  был  на
маскараде, и Уитни спрашивала о нем, но они не могли провести сколько-нибудь
времени вместе, иначе Уитни знала бы, кто он. И Клеймор вряд  ли  последовал
за Уитни сюда - он уже поселился здесь до их  приезда.  Вероятно,  расспросы
Уитни и появление герцога - простое совпадение, и,  может  быть,  он  просто
решил скрыться на время от назойливого света.
   Леди Энн почувствовала себя гораздо лучше, но лишь на  мгновение!  Завтра
вечером Уэстморленда и Уитни представят друг другу. У Энн не было  сомнения,
что он увлечется девушкой. Не придет ли ему в голову преследовать ее?
   Энн, вздрогнув, встала и нахмурилась. У нее не было ни малейшего  желания
наживать врага в лице могущественного и влиятельного лорда  Клеймора,  выдав
его настоящее имя, но, если она заподозрит, что Уитни  может  пасть  жертвой
красивого лица и легендарного обаяния, значит, следует  раскрыть  племяннице
тайну, в подробностях перечислить все его победы и рассказать о  недопустимо
неприличном поведении!
   Энн ни на секунду  не  позволила  себе  представить,  что  Клеймор  может
влюбиться в Уитни с первого взгляда и, презрев  те  неоспоримые  факты,  что
девушка не обладала ни богатством, по его стандартам,  ни  аристократическим
происхождением,  сделать   ей   предложение.   Она   могла   назвать   сотни
разочарованных мамаш с убитыми горем дочерьми, которые  оказались  настолько
глупы, что надеялись на нечто подобное!
   Леди Энн разделась и легла в постель,  но  весть  о  появлении  в  округе
Клейтона Уэстморленда лишила ее сна. Уитни тоже не спала,  глядя  в  потолок
широко раскрытыми глазами, мечтая о завтрашнем вечере и  той  минуте,  когда
Пол увидит ее, взрослую, красивую, в элегантном платье.
   А в это время предмет ее грез и человек, которого так опасалась леди Энн,
сидели перед камином в доме, снятом Клейтоном на время, и отдыхали за рюмкой
бренди после партии в карты. Вытянув ноги к огню,  Пол  смаковал  изысканный
вкус янтарной жидкости:
   - Собираетесь посетить завтра вечеринку у Стоунов? -  лениво  осведомился
он.
   - Да, - коротко ответил хозяин, настороженно глядя на гостя.
   - Я и сам ни за что не пропустил бы такое событие, - хмыкнул Пол. -  Если
с Уитни не произошло поистине волшебного  превращения,  вечер  будет  крайне
занимательным.
   - Уитни... какое необычное имя, - заметил Клейтон с необходимой  степенью
легкого любопытства в голосе, как  раз  достаточной,  чтобы  побудить  гостя
продолжать.
   - Семейное. Отец так страстно хотел иметь мальчика, что, несмотря  ни  на
что, все же наградил дочь этим именем. Должен сказать, что его желание почти
исполнилось. Она умела плавать, как рыба, лазить по деревьям, как обезьянка,
и управляться с лошадью лучше, чем любая женщина из всех живущих  на  земле.
Как-то даже показалась на людях в мужских брюках, а в другой раз пустилась в
плавание на плоту, объявив, что собирается в Америку на поиски приключений.
   - И что же было дальше?
   - Успела добраться до  противоположного  берега  пруда,  -  сообщил  Пол,
ухмыльнувшись.  -  Но  нужно  отдать  девчонке  должное  -  таких   огромных
прозрачно-зеленых глаз ни у кого нет! - Пол  пристально  смотрел  на  пламя,
улыбаясь старым воспоминаниям. - Четыре года назад, уезжая во  Францию,  она
попросила меня  ее  дождаться.  Первое  предложение,  которое  я  когда-либо
получал.
   - И вы его приняли? - Непроницаемые глаза чуть сощурились,  темные  брови
слегка поднялись.
   - Господь с вами! - рассмеялся Пол, сделав большой глоток бренди.  -  Она
была еще совсем ребенком - едва со школьной скамьи и полна решимости во всем
превзойти Элизабет Аштон. Если у Элизабет была корь, Уитни  мечтала  лишь  о
том, чтобы свалиться с  более  тяжелой  формой.  Боже!  Вечно  растрепанная,
чумазая разбойница, не признающая никаких правил приличия!
   Пол замолчал,  вспоминая  тот  день,  когда  он  принес  ей  на  прощание
маленький кулон, сказав, что это  на  память  о  дружбе,  и  как  она  тогда
решительно возразила, что вовсе не хочет быть его  другом,  так  любит  его.
Улыбка сползла с его лица.
   - Надеюсь, она все же  изменилась,  хотя  бы  ради  отца,  -  с  чувством
заключил он.
   Клейтон весело посмотрел на Севарина, но ничего не ответил.  После  ухода
гостя он поудобнее уселся в кресле, задумчиво вертя в руке рюмку  с  бренди.
Да, он идет на  огромный  риск,  затеяв  этот  маскарад,  и  с  чем  большим
количеством людей встретится, тем сильнее вероятность того, что его в  конце
концов узнают. Вчера его едва не хватил удар при известии о том,  что  Эмили
Арчибалд, о которой Клейтон так много слышал, вышла замуж  за  его  дальнего
родственника. Проблема была решена пятиминутной беседой с глазу  на  глаз  с
Майклом Арчибалдом. Правда, борон ни на минуту  не  поверил  его  выдумке  о
"необходимости  немного  отдохнуть",  но  был  слишком  хорошо   воспитанным
человеком и истинным джентльменом, чтобы лезть в чужие дела, а  кроме  того,
достаточно благородным, чтобы держать в секрете подлинное имя Клейтона.
   Прибытие леди Энн  Джилберт  вместе  с  племянницей  представляло  другую
непредвиденную трудность, но, если верить записке Мартина Стоуна,  леди  Энн
поверила его объяснениям..
   Клейтон встал и постарался выбросить из головы тревожные мысли. Если  его
и разоблачат, значит, он всего-навсего будет лишен удовольствия добиваться:
   Уитни в облике простого сельского дворянина, но  составленное  адвокатами
соглашение уже подписано, и Мартин Стоун принял  деньги,  которые,  судя  по
всему, бросает направо и налево. Следовательно, конечная цель Клейтона будет
так или иначе достигнута.

Глава 10

   Распахнув окно, Уитни  жадно  вдыхала  восхитительно  свежий  деревенский
воздух. Пока горничная Кларисса облачала ее  в  модную  бирюзовую  амазонку,
предательский разум Уитни не уставал снова и снова предлагать  нанести  Полу
утренний визит, но девушка  каждый  раз  твердо  отказывалась  от  подобного
безумия. Она немедленно поедет повидаться с Эмили.
   Конюшни находились немного подальше, в конце дорожки, резко сворачивающей
налево, так, что из дома их не было видно за  высокими  кустами  самшита.  С
обеих  сторон  здания  располагалось  по  десять  стойл.   Широкая,   далеко
выступающая за стены крыша давала летом  тень  и  защиту  от  непогоды  всем
обитателям конюшни. На полпути  Уитни  остановилась,  с  радостью  оглядывая
прекрасный, давно знакомый ландшафт.
   Вдалеке свежевыкрашенный забор образовывал почти правильный овал, отмечая
контуры бегового трека, где ее дед определял резвость  лошадей,  прежде  чем
решить, стоит ли их записывать на скачки.  Позади  трека  виднелись  зеленые
холмы, усеянные дубами и платанами, сначала  почти  пологие,  невысокие,  но
постепенно становившиеся все круче,  которые  заканчивались  густо  поросшей
лесом возвышенностью, служившей границей поместья.
   Подойдя поближе, Уитни с удивлением  обнаружила,  что  почти  все  стойла
заняты. К каждой дверце была привинчена медная табличка. Уитни  остановилась
у последнего, углового стойла и прочла кличку, выгравированную на табличке.
   - Ты, должно быть, Мимолетное Увлечение, - сказала она прекрасной  гнедой
кобылке, гладя ее по атласной шее. - Какая милая кличка!
   - Вижу, по-прежнему любите беседовать с лошадьми,  -  фыркнул  кто-то  за
спиной.
   Уитни поспешно обернулась, широко улыбаясь высокому  худому,  как  палка,
Томасу, старшему конюху отца. В детстве  Томас  был  поверенным  ее  тайн  и
сочувствующим свидетелем  всех  выходок,  проделок,  взрывов  негодования  и
несчастий.
   - Поразительно, до чего много у отца лошадей! - заметила она после  того,
как они обменялись приветствиями. - Интересно, зачем ему столько?
   - В основном чтобы объезжать. Однако не  стойте  здесь,  я  хочу  кое-что
показать вам.
   Знакомые  запахи  масла  и  кожи  встретили  Уитни,  когда  она  вошла  в
прохладную конюшню,  моргая,  чтобы  привыкнуть  к  полумраку  после  яркого
солнечного  света.  В  конце  коридора  двое   конюхов   пытались   усмирить
великолепного  вороного  жеребца,  привязанного  к   столбу,   пока   третий
прилаживал ему подковы. Однако жеребец недовольно  тряс  головой,  фыркал  и
пятился, насколько позволяла длина веревок.
   - Опасный Перекресток, - гордо провозгласил Томас. - Имечко как  раз  для
него!
   - Он уже объезжен? - осведомилась Уитни,  с  восторгом  представляя  себя
сидящей на спине этого прекрасного создания.
   - Отчасти, - хмыкнул Томас. -  Но,  как  правило,  он  пытается  укротить
наездника. Самое капризное животное в мире. Сейчас он вроде бы готов сдаться
и покориться хозяину, а в следующую минуту может размазать тебя  по  забору.
Стоит  чем-то  вывести  его  из  себя,  и  он  бросается  на  врага,  словно
разъяренный бык.
   Томас поднял хлыст, чтобы показать на другое стойло, и испуганная  лошадь
утроила усилия освободиться.
   - Тпру! Полегче, полегче, - уговаривал один из конюхов. -  Мастер  Томас,
не могли бы вы спрятать хлыст за спину?
   Поспешно выполнив просьбу, Томас С извиняющейся улыбкой объяснил Уитни:
   - Не выносит одного вида  хлыста.  На  прошлой  неделе  Джордж  попытался
отогнать его от забора и едва не отправился к Создателю. Но  Бог  с  ним,  с
этим жеребцом. Я хочу показать вам что-то.
   И Томас повел Уитни к другому выходу из конюшни, где еще один конюх  вел,
а вернее, почтительно сопровождал чудесного гнедого жеребца  с  белоснежными
"чулочками" на ногах.
   - Хан? - шепнула Уитни,  и,  прежде  чем  Томас  успел  ответить,  гнедой
потыкался носом в бедро девушки, явно разыскивая карман,  где  она  когда-то
держала лакомства, которыми угощала четыре года назад совсем еще  маленького
жеребенка.
   - Как он теперь? Когда я уезжала, Хан был слишком мал для седла.
   -  Почему  бы  вам  самой  не  проверить?  Другого  ободрения  Уитни   не
понадобилось. Придерживая зубами  хлыст,  она  потуже  перевязала  бирюзовую
ленту, стягивающую волосы на Затылке. Опасный Перекресток мгновенно  взвился
на дыбы, едва не сбив с ног конюха.
   - Спрячьте кнут! - резко бросил Томас, и Уитни поспешно подчинилась.
   Хан нетерпеливо пританцовывал, пока его вели из стойла.  Уитни  поставила
ногу на скрещенные руки Томаса, грациозно скользнула в  седло  и,  направляя
коня к воротам, предупредила:
   - Я давно не каталась верхом. Если  Хан  вернется  один,  ищите  меня  на
полпути между поместьем и домом отца леди Эмили.
   Когда Хан подрысил к входной двери дома Эмили, занавеска на широком  окне
с эркером чуть дрогнула, и мгновение спустя на крыльцо  вылетела  сама  леди
Арчибалд.
   - Уитни! - радостно вскричала она,  бросаясь  подруге  на  шею  и  крепко
обнимая.  -  О  Уитни,  дай  мне  поглядеть  на  тебя!  -   Эмили,   смеясь,
отстранилась, все еще сжимая руки Уитни в своих. - Ты настоящая красавица!
   - Это ты изумительно выглядишь, - запротестовала Уитни.
   - И не потому, что я такая уж красавица, а потому что счастлива.
   Девушки рука об  руку  направились  в  гостиную.  Стройный  светловолосый
мужчина лет около тридцати встал при их  появлении.  Зеленовато-карие  глаза
приветливо улыбались. Эмили вне себя от восторга поспешно пробормотала:
   - Уитни, могу я представить своего мужа...
   - Майкла Арчибалда, -  закончил  тот  за  жену,  прежде  чем  она  успела
произнести его титул, который,  вероятно,  мог  бы  смутить  Уитни  и  стать
преградой старой дружбе. Этот простой, неподдельно искренний  и  приветливый
жест не остался незамеченным как Уитни, так и сияющей Эмили.
   Через несколько минут он извинился и оставил подруг побеседовать  вдвоем,
занятие, которому они со страстью предавались последующие два часа.
   - Пол был здесь утром, - сообщила Эмили,  когда  Уитни  неохотно  встала,
чтобы уйти. - Приехал поговорить с моим отцом о чем-то.
   Смущенная улыбка мелькнула на губах Эмили.
   - Я... то есть... подумала, что не повредит... если  я...  как  бы  между
делом... повторю рассказ месье Дю Вилля о том, каким успехом ты пользовалась
во Франции. Хотя, -  добавила  она,  неожиданно  перестав  улыбаться,  -  не
уверена, что  месье  Дю  Билль  оказал  тебе  услугу,  упомянув  об  этом  в
присутствии Маргарет Мерритон. Он, можно сказать,  вонзил  ей  нож  в  самое
сердце, поведав о твоих победах, и теперь она ненавидит тебя еще больше, чем
раньше.
   - Почему? - удивилась Уитни, выходя вместе с подругой в холл.
   - А почему она всегда терпеть тебя не могла?  Наверное,  потому,  что  ты
богаче всех нас. Хотя теперь, когда она  так  занята  нашим  новым  соседом,
может быть, соизволит хотя бы ненадолго быть с тобой любезной. -  И  заметив
недоуменный взгляд Уитни, пояснила:
   - Мистер Уэстленд - наш новый сосед. Судя по тому, что говорила мне вчера
Элизабет, Маргарет считает его своей исключительной собственностью.
   - Как Элизабет? - осведомилась Уитни, совершенно  забыв  о  Маргарет  при
упоминании имени своей соперницы.
   - Такая же хорошенькая и милая, как всегда. И лучше  тебе  сразу  узнать,
что Пол сопровождает ее повсюду.

***

   Уитни думала о последних словах Эмили, пускаясь галопом  по  незасеянному
полю, принадлежавшему отцу Эмили. Элизабет Аштон всегда  была  такой,  какой
хотела стать сама Уитни, - воспитанной, вежливой, скромной, миниатюрной и  к
тому же блондинкой.
   Ветер рвал ее волосы, высвобождая их из  бархатной  ленты,  распуская  по
плечам. Хан с поразительной резвостью мчал ее вперед, оставляя  позади  милю
за милей. Девушка с сожалением натянула поводья,  заставив  его  перейти  на
рысь, а потом и на шаг, когда они очутились в лесу и двинулись по  тропинке.
Испуганные зайцы шарахались из-под  копыт  и  прятались  в  зарослях,  белки
сновали по деревьям, с любопытством глядя на молодую всадницу.
   Несколько минут  спустя  она  поднялась  на  вершину  холма  и  осторожно
направила Хана вниз по крутому склону,  туда,  где  возле  небольшого  лужка
вился широкий ручей, пробегавший через северный участок отцовского поместья.
   Спешившись, Уитни обмотала поводья Хана вокруг толстого  дуба,  подождала
минуту, желая убедиться, что он будет стоять спокойно, потом