, полицией, мужем или друзьями  и  сказать,  что
ждете их у своей машины. Кстати,  -  добавила  она  при  виде  входившего  в
комнату Джесса, - если позвоните в полицию, не забудьте указать,  что  ждете
именно возле машины. И не выпрыгивайте из-за кустов как сумасшедшие, завидев
патруль. Дождитесь, пока полицейские выйдут из машины, и спокойно  окликните
их.
   - Почему это? - задиристо спросила Сара.
   - Потому что, - сухо вставил Джесс, - такие выходки обычно пугают нас  до
полусмерти.
   Все рассмеялись, но Слоан  чуть  подняла  брови.  Эта  на  первый  взгляд
совершенно  невинная  перепалка   произвела   на   нее   довольно   странное
впечатление. Сара, у  которой  не  было  врагов,  милая,  приветливая  Сара,
почему-то во что бы то ни стало  стремилась  вынудить  Джесса  признаться  в
трусости перед целой стайкой женщин! Слоан чувствовала, что  Джесс,  никогда
не принимавший  всерьез  женские  уколы  и  подначки,  сейчас  по-настоящему
обозлен. Непонятно. Эти двое, самые красивые, самые привлекательные  люди  в
Белл-Харборе, терпеть друг друга не могли. И при этом были  самыми  близкими
друзьями Слоан. Подводные течения вражды и неприязни наконец-то вырвались на
поверхность, обдав девушку колючими брызгами.
   Слоан закончила лекцию, напомнив,  что  со  следующего  занятия  начнется
изучение приемов самообороны,  поэтому  стоит  принести  спортивную  одежду.
Выключив телевизор, она вынула видеокассету из плейера и пошла к  выходу.  И
при этом совершенно забыла, что сегодня из  темных  глубин  прошлого  возник
призрак Картера Рейнолдса. Но к сожалению,  блаженная  передышка  продлилась
лишь до того момента, как Саре удалось застать ее одну.

Глава 6

   - До сих пор поверить не  могу,  что  Картер  Рейнолдс  -  твой  отец!  -
взволнованно выпалила Сара, едва за подругами  закрылись  массивные  входные
двери муниципалитета. - Невероятно! Подумать только, сколько раз я читала  о
нем самые поразительные вещи!
   - Я и сама как в тумане, - буркнула Слоан, -  и,  по  правде  говоря,  не
предполагала, что все так обернется. Просто никогда не отождествляла  своего
давно пропавшего отца с личностью Рейнолдса.
   Подруги направились  к  стоянке,  где  была  припаркована  машина  Слоан.
Девушке не хотелось разговаривать на эту тему, но Сара была не из  тех,  кто
легко сдается. К тому же она унеслась  мыслями  так  далеко,  что  почти  не
слушала Слоан.
   -  В  детстве  ты  как-то  упомянула,  что  твои  родители   давным-давно
развелись, но ни словечка не обронила, что твой  папаша  и  есть  тот  самый
Картер Рейнолдс. - Она воздела руки к небу и ошеломленно покачала головой. -
Господи, подумать только,  яхты  и  "роллс-ройсы",  банки  и  курорты,  и..,
деньги, деньги, деньги...  Горы  хрустящих  зеленых  бумажек!  Хотела  бы  я
очутиться на вершине такого холмика! Но как ты могла столько лет хранить  от
меня эту тайну!
   Слоан  еще  не  успела  хорошенько  поразмыслить  о  причинах  звонка,  и
неуместные восторги Сары только укрепили в  ней  решимость  отгородиться  от
всех посулов  Картера  Рейнолдса,  не  иметь  с  ним  ничего  общего  и,  уж
разумеется, воспрепятствовать всем  его  попыткам  встретиться  с  брошенной
дочерью.
   - Пойми же, он мой отец лишь в биологическом смысле  слова.  За  все  эти
годы он ни разу не поздравил меня с праздником,  не  позвонил,  не  написал.
Плевать ему было, жива я или нет.
   - Но сегодня-то позвонил. И что ему было нужно?
   - Просил приехать в Палм-Бич  навестить  его,  чтобы  мы  смогли  получше
узнать друг друга. Но я наотрез отказалась. И заруби себе  это  на  носу,  -
предупредила Слоан, надеясь в корне задушить всякие попытки Сары уломать ее.
- Не находишь, что немного поздно разыгрывать из себя заботливого родителя?
   В обычных обстоятельствах Сара, неизменно  и  горячо  преданная  подруге,
взяла  бы,  разумеется,  ее  сторону  и  осыпала  бы  проклятиями  человека,
безжалостно бросившего жену с маленьким ребенком. Однако, с ее точки зрения,
не  было  ничего  "обычного"  в  том,  чтобы  оказаться   дочерью   человека
влиятельного, богатого и способного в  любую  минуту  превратить  Золушку  в
принцессу.
   - По-моему, не стоит принимать поспешных решений. Ты слишком  торопишься,
- заметила она, лихорадочно пытаясь  придумать  оправдание  непростительному
поступку Картера. - Я не считаю, что мужчины должны так трястись над  своими
детьми,  как  женщины.  Возможно,  у  них  не  настолько   развит   инстинкт
продолжения рода.
   - Сожалею, - язвительно заметила Слоан, - только вряд ли можно  объяснить
полное безразличие ко мне отца генетическими сбоями. Судя  по  тому,  что  я
читала и видела, он положительно помешан на моей сестре. Они всегда и  везде
вместе: играют в теннис, гольф, катаются на  лыжах,  отдыхают  на  курортах.
Дружная команда победителей.  Я  потеряла  счет  количеству  выигранных  ими
призов.
   - Сестра? Точно! Боже, ведь у тебя еще и сестра! - потрясенно воскликнула
Сара. - Невозможно! Мы возились с тобой в песке, делали  куличики,  а  потом
вместе  ходили  в  школу,  даже  ветрянкой  болели  одновременно,  и  теперь
оказывается, что у тебя не только  отец  миллиардер,  но  еще  и  сестра,  о
которой ты никогда не говорила.
   - Только сейчас я выложила почти  все,  что  о  ней  знаю.  И  видела  ее
исключительно на снимках. Могу добавить, что ее зовут Парис  и  она  на  год
старше меня. И к тому же знать меня не желает.
   - Но как все это произошло?
   Слоан озабоченно посмотрела на часы.
   - У меня остается час до дежурства, чтобы поесть и переодеться. Сегодня я
работаю до девяти. Если действительно желаешь послушать мою историю, едем ко
мне домой.
   В эту минуту Сара была готова на все.
   - Разумеется! - обрадовалась она, направляясь к своей  красной  "тойоте",
припаркованной чуть подальше. - Встретимся у тебя.

***

   Чистенький домик, который Слоан купила несколько лет назад, стоял на углу
улицы, прямо напротив пляжа, - маленькое, уютное зданьице с двумя крохотными
спальнями  и  маленьким  садиком,  стоящее  в  ряду  таких   же   одинаковых
особнячков. Именно их местоположение и сравнительно дешевая цена  привлекали
молодых, не слишком  состоятельных  покупателей,  которые  могли  бы  делать
необходимые переоборудования без значительных затрат. В результате весь этот
квартал приобрел несколько эклектичный  вид.  Жилища  в  авангардном  стиле,
обшитые вагонкой, мирно соседствовали с очаровательными домиками под старину
из оштукатуренного кирпича.
   Слоан вкладывала все свои силы и сбережения в покупку и превратила  ее  в
живописный коттедж с белыми цветочными ящиками на окнах и такой же обводкой,
оттеняющей темно-серый цвет штукатурки. Когда  она  приобрела  дом,  в  этом
районе жили лишь коренные обитатели Белл-Харбора. Здесь всегда царили тишина
и покой, нарушаемые лишь неумолчным рокотом волн, разбивающихся о берег.
   Но демографический взрыв в Белл-Харборе положил конец  прежним  порядкам.
Семьи с маленькими детьми искали уединенный  пляж,  который  редко  посещает
шумная студенческая молодежь. Вот так и был обнаружен заветный уголок Слоан.
Теперь же узкая улочка была уставлена по обочинам машинами, причем на знаки,
запрещающий  парковку,  никто  не  обращал  внимания.  Некоторые   "средства
передвижения" даже частично загораживали подъезды к зданиям.  Шелест  прибоя
перекрывался радостными воплями детей и разноголосой  музыкой,  доносившейся
из магнитофонов и приемников.
   Сара успела проскользнуть на единственное свободное место, и  Слоан  едва
сдержала улыбку при  виде  того,  как  ловко  подруга  вынудила  потесниться
водителя темно-синего "форда". Мужчины; как всегда, не могли  устоять  перед
чарами Сары.
   - Пора что-то делать с этим скопищем машин, - раздраженно проворчала она,
подбежав к Слоан и отряхивая на ходу джинсы. - Они стоят слишком близко друг
к другу! Смотри, как я вымазалась, пробираясь между ними!
   - Я считаю, что мне крупно  повезло,  если  могу  без  помех  въехать  на
собственный двор, - покачала  головой  Слоан,  отпирая  дверь.  Внутри  было
светло и уютно.  Слоан  обставила  гостиную  недорогой  плетеной  мебелью  и
разбросала повсюду подушки в наволочках с  узором  из  пальмовых  листьев  и
желтого гибискуса на белом фоне.
   - А я буду  вне  себя  от  радости,  если  расскажешь  правду  о  Картере
Рейнолдсе. Откуда он узнал номер твоего телефона?
   - Звонил маме.
   - Значит, все эти годы они не теряли друг друга из виду?
   - Вряд ли.
   - Bay! До чего же интересно! Кстати, что она  думает  о  таком  внезапном
припадке родительской любви?
   Слоан была готова дать руку  на  отсечение,  что  реакция  матери  вполне
предсказуема, но промолчала и подошла  к  автоответчику,  яростно  мигавшему
красным огоньком. Устало усмехнувшись, она нажала кнопку воспроизведения.  В
комнату ворвался восторженный, совсем молодой голос  матери.  Именно  это  и
ожидала услышать Слоан. Ничего не изменилось.
   - Слоан, детка, это мама! Не представляешь, какой чудесный  сюрприз  тебя
ждет! Но не стану портить тебе удовольствие раньше времени. Хочу,  чтобы  ты
тоже порадовалась. Но так и быть, намекну. Тебе  обязательно  позвонит  один
человек. Необыкновенный! Постарайся связаться со мной,  прежде  чем  поедешь
сегодня на работу.
   Второе сообщение было  записано  двумя  минутами  позже  первого  и  тоже
оказалось от Кимберли Рейнолдс.
   - Солнышко, я была так взволнована, когда  звонила,  потому  что  у  меня
голова идет кругом.  В  "Эскаде"  распродажа  и  полно  народу,  так  что  я
пообещала Лидии остаться до закрытия и помочь. Только не  звони  в  магазин,
потому  что  Лидия  расстраивается,  когда  служащие  пользуются   служебным
телефоном, а ведь ты знаешь, какая ужасная у нее язва. Не  дай  Бог,  у  нее
случится очередной приступ. Но и неизвестности я не смогу вынести,  так  что
оставь сообщение на моем автоответчике. Не забудь.
   Сара изумленно таращила глаза:
   - Подумать только, она на седьмом небе!
   - Естественно, - пожала плечами Слоан,  ничуть  не  удивленная  привычным
наивным оптимизмом матери. Если  верить  свидетельству  о  рождении,  именно
Кимберли произвела на свет Слоан, но вопрос, кто кого воспитывал,  оставался
открытым. Весь город знал, что мать и дочь  поменялись  местами  и  Кимберли
пришлось бы нелегко, не  будь  у  нее  решительной,  волевой  и  очень  рано
повзрослевшей дочери. - А что тут необычного?
   - Не знаю.., просто подумала, что Ким, вероятно, затаила обиду...
   Слоан театрально закатила глаза.
   - Очнись! Мы говорим о моей  мамочке,  милой,  беспомощной,  до  глупости
доброй женщине, которая никому ни в чем не может отказать, боясь, что  ранит
чужие чувства или покажется грубой. Той самой, которая только что  позволила
этой негодяйке Лидии самым наглым образом заставить ее  работать  еще  шесть
часов сверхурочно. Это Кимберли, которая  боится  воспользоваться  телефоном
магазина из страха, что у старой ведьмы обострится язва! Та самая  бедняжка,
которая пятнадцать лет трудится до упаду  за  сущие  гроши  и  привлекает  в
магазин больше покупателей, чем все остальные продавцы, вместе взятые!
   Сара, любившая Кимберли как родную мать, сокрушенно вздохнула.
   - Неужели ты действительно считала, что эта  самая  женщина,  практически
вырастившая тебя, способна затаить обиду на  Картера  Рейнолдса  всего  лишь
потому, что он тридцать лет назад бросил ее, разбил ей сердце и  ушел,  даже
не оглянувшись? - саркастически осведомилась Слоан.
   Сара, смеясь, подняла руки.
   - Сдаюсь! Ты  совершенно  права.  Должно  быть,  на  меня  что-то  нашло.
Мгновенное затмение. Прости.
   Слоан,  удовлетворенная  результатами  своей  обличительной  речи,  снова
нажала кнопку воспроизведения. По-видимому, на  этот  раз  Кимберли  звонила
всего за четверть часа до приезда дочери.
   - Солнышко, это снова я.  У  меня  перерыв,  так  что  я  звоню  из  того
автомата, что в аптеке. Джесс сказал, что ты уже поговорила с отцом, так что
я больше не опасаюсь испортить тебе сюрприз. Все  время  думаю  о  том,  что
именно тебе стоит взять с собой в Палм-Бич. Конечно,  ты  каждый  отложенный
цент тратишь  на  дом,  но  нужно  позаботиться  о  новеньком,  с  иголочки,
гардеробе. Не волнуйся, детка, к отъезду ты обзаведешься горой самой  модной
одежды. Я об этом позабочусь!
   Многозначительно поглядев  на  Сару,  Слоан  включила  перемотку.  Стерла
сообщения и снова включила автоответчик. И лишь потом набрала  номер  матери
и, дождавшись длинного гудка, четко, раздельно выговорила:
   - Привет, ма, это Слоан. Я действительно говорила с Картером  Рейнолдсом,
но никуда не еду. И не имею ни малейшего желания знакомиться ни с ним, ни  с
Парис. Я тебя очень люблю. Пока.
   Она повесила трубку и обернулась к подруге.
   - Погибаю от голода! - провозгласила  она  с  таким  видом,  словно  тема
Картера уже исчерпана и возвращаться к ней не стоит, -  Пожалуй,  съем-ка  я
сандвич с тунцом. Хочешь, и тебе сделаю?
   И, не дожидаясь ответа, направилась на кухню и принялась шарить в шкафах.
Сара молча смотрела вслед подруге. Теперь, немного очнувшись от  потрясения,
она чувствовала, что не только сбита с толку, но  и  оскорблена  до  глубины
души. Как могли Кимберли и Слоан столько лет скрывать от  нее  правду?  Ведь
ближе их у Сары нет никого на свете!
   Своей семьи у  Сары  не  было.  Ее  мать,  донельзя  распущенная,  буйная
хулиганка-алкоголичка, даже не заметила, что четырехлетняя заброшенная  дочь
почти все время проводит в соседнем доме. Сидя  рядом  со  Слоан  за  старым
кухонным столом с белой пластиковой столешницей  и  ножками  из  нержавеющей
стали,  Сара  старательно   училась   рисовать   толстыми   фломастерами   в
книжках-раскрасках, которые подружка охотно с ней делила. Именно Ким осыпала
похвалами первые работы девочки. На следующий год обе дружно  отправились  в
детский сад, крепко  держась  за  руки,  гордые  новыми  яркими  рюкзачками,
купленными Кимберли. Вернувшись домой, обе торжественно предъявили рисунки с
большими  звездочками,  нарисованными  учительницей.   Кимберли   немедленно
прикрепила скотчем к холодильнику листок с мазней дочери, и девочки побежали
домой к Саре, чтобы похвастаться ее успехами. Но мать Сары,  миссис  Гиббон,
небрежно бросила рисунок девочки на неубранный стол, прямо на  мокрые  пятна
от виски. Когда Слоан попыталась рассказать о  звезде,  она  велела  девочке
заткнуться и принялась оскорблять дочь самыми грязными ругательствами,  пока
не довела до слез. Но Слоан не растерялась и,  как  ни  странно,  ничуть  не
испугалась. Просто схватила рисунок и, взяв Сару за руку, повела к себе.
   - Сарина мама никак  не  найдет  места  для  картинки,  -  объяснила  она
Кимберли едва слышным  дрожащим  голосом,  в  котором,  однако,  прорывались
свирепые нотки, так что Сара удивленно поглядывала на подружку. Взяв  скотч,
Слоан прикрепила рисунок Сары рядом со своим.
   - Устроим настоящую выставку, ладно, мамочка? - догадалась спросить  она,
прижимая ладошку к клейкой ленте.
   Сара затаила дыхание, испугавшись, что миссис Рейнолдс не захочет  видеть
в своем доме чьи-то чужие рисунки, но  Кимберли  только  улыбнулась,  обняла
малышек и объявила, что это  прекрасная  идея.  И  ее  благородный  поступок
навеки отпечатался в памяти Сары, потому  что  с  того  времени  она  больше
никогда не испытывала одиночества. Еще не раз мать девочки  унижала  и  даже
била ее. Еще не раз Слоан  приходилось  быть  свидетельницей  бесчеловечного
обращения с подругой и становиться на ее защиту, превозмогая слезы и  страх.
Еще не раз у  Кимберли  находились  для  девочек  слова  утешения,  а  то  и
одинаковые подарки, которые зачастую были ей не по карману. Но  в  тот  день
Сара в последний раз  чувствовала  себя  беспомощной  пылинкой  в  жестоком,
бессмысленном мире, где у всех, кроме нее, было у кого поплакать на плече.
   В последующие годы вместо  детских  рисунков  на  холодильнике  появились
школьные табели и вырезки из газет с именами девочек, подчеркнутыми красным.
Раскраски и фломастеры,  разбросанные  на  кухонном  столе,  уступили  место
учебникам по алгебре и тетрадям; темами для  бесед  попеременно  становились
придиры-учителя, мальчики-воображалы и деньги,  которых  вечно  не  хватало.
Немного повзрослев, Слоан и Сара поняли, что Ким просто не умеет  обращаться
с деньгами и растягивать скудное жалованье на целый  месяц,  поэтому  отныне
всеми  расчетами  занималась  Слоан,  так  что  мать  и  дочь   окончательно
поменялись  ролями.  Только  одно   оставалось   неизменным:   Сара   всегда
чувствовала себя любимым и дорогим членом маленького семейства.
   Учитывая все это, неудивительно, что ее так потрясло неприятное открытие.
Оказывается, от нее утаили правду!
   Сара придвинула стул к кухонному столу и уселась. Господи, как  же  часто
они со Слоан трудились за таким же вот столом! Сотни раз!
   Слоан оглянулась на подругу.
   - Хочешь сандвич? - повторила она.
   - Конечно, я понимаю, что это не мое дело, - начала Сара, впервые за  все
это время ощущая себя чужой, - но можешь по крайней мере сказать мне, почему
ты держала все это в тайне?
   Слоан резко обернулась, испуганная непривычно оскорбленным тоном подруги.
   - Какая же тут тайна? Мы, в общем,  ничего  не  скрывали.  Ты  просто  не
помнишь, но давным-давно мы рассказывали друг другу о наших  отцах.  История
довольно  банальная.  Когда  маме  исполнилось   восемнадцать,   она   стала
победительницей местного конкурса красоты, и первым  призом  была  недельная
поездка в Форт-Лодердейл с пребыванием в лучшем отеле.  Там  же  остановился
Картер Рейнолдс. На несколько лет старше, невероятно красивый  и  неизмеримо
лучше знающий жизнь, он сразу покорил ее сердце. Мама искренне  верила,  что
это любовь с первого взгляда, что они поженятся и будут счастливы  вместе  и
умрут в один день. Но печальная истина заключалась в том, что он не имел  ни
малейшего  намерения  связывать  судьбу  с  провинциальной   простушкой.   К
сожалению, вскоре  обнаружилось,  что  мама  забеременела,  и  ему  пришлось
совершить единственный благородный поступок в жизни. Следующие два года  они
жили около Корел-Гейблз, перебивались тем, что зарабатывал отец,  и  у  мамы
родился второй ребенок.
   Ма считала, что жизнь прекрасна и она пребывает в  раю,  до  той  минуты,
пока у дома не остановился лимузин с водителем.  Мамаша  Картера  соизволила
посетить их скромное жилище. Оказалось, что она решила дать блудному сыночку
шанс вернуться в лоно семьи, и тот немедленно ухватился  за  предоставленную
возможность. Вдвоем они сумели убедить потрясенную, рыдающую Кимберли, что с
ее стороны будет чистейшим эгоизмом цепляться  за  человека,  который  хочет
вырваться на свободу, и к тому же лишать его возможности видеться с  детьми.
Они попросили отпустить с ними  старшую  дочь,  Парис,  под  предлогом,  что
девочке не мешает немного погостить в Сан-Франциско.  Потом  маму  заставили
дать письменное согласие на развод. Ей даже не дали прочесть все  документы,
особенно те пункты, что были напечатаны мелким шрифтом. Только гораздо позже
она узнала, что, оказывается, отказалась от всех прав  на  Парис.  Три  часа
спустя они уехали. Навсегда. Конец сказки.
   Сара смотрела на подругу глазами, полными слез сочувствия и ярости.
   - Ты в самом деле  рассказывала  мне  эту  историю  много  лет  назад,  -
призналась она наконец, - но я была слишком мала, чтобы понять, как подло  с
вами обошлись и сколько страданий доставили Кимберли!
   Слоан немедленно воспользовалась настроением Сары,  чтобы  доказать  свою
правоту.
   - Ну, теперь скажи: неужели ты хотела бы  иметь  подобных  родственников?
Или постаралась бы забыть их?
   - Забыть? Да  я  прикончила  бы  собственными  руками  этого  ублюдка!  -
прошипела Сара, но тут же рассмеялась.
   - Вполне нормальная реакция и  точная  характери