ется  изменить,  прежде  чем  производственный  потенциал  будет
реализован, а настоящая прибыль получена. Мэтту не терпелось  отправиться  в
Чикаго  и  приняться  за  дело.  Раньше,  когда  он   захватывал   очередное
предприятие, обязательно посылал шесть человек, прозванных журналом  "Бизнес
уик" "командой захвата", чтобы определить обстановку и выдать  рекомендации.
Они уже пробыли в "Хаскелл"  две  недели  и  работали  в  шестидесятиэтажном
здании главной конторы, ожидая, когда Мэтт присоединится к ним.
   Поскольку Мэтт намеревался наезжать время от времени в Чикаго,  то  купил
там пентхаус. Все было готово, оставалось лишь приехать и начать работу.
   Прошлой ночью он вернулся из Греции, где вел  переговоры  о  приобретении
торгового флота,  занявшие  пять  долгих,  мучительных,  бесконечных  недель
вместо запланированных двух. Теперь его задерживало лишь проклятое интервью.
   Мысленно  проклиная  назойливую  журналистку,  Мэтт  направился  к  дому.
Вертолет на восточном газоне уже дожидался, чтобы доставить его в  аэропорт,
где недавно купленный "Лир" был готов к отлету в Чикаго.
   Пилот вертолета махнул Мэтту, поднял вверх большие пальцы рук, показывая,
что пора лететь, и встревоженно оглядывая стену тумана,  быстро  смыкавшуюся
вокруг дома. Мэтт понял, что пилоту тоже не терпится подняться в воздух.
   Мэтт пересек вымощенную камнем  террасу  и  вошел  в  дом  через  высокую
стеклянную дверь, ведущую в кабинет. Он уже потянулся к трубке,  намереваясь
позвонить в Лос-Анджелес, когда противоположная дверь вдруг приоткрылась:
   - Эй, Мэтт...
   Джо О'Хара  просунул  голову  в  щель.  Хриплый  голос  с  простонародным
выговором и неряшливая внешность служили разительным контрастом  сверкающему
величию кабинета с мраморными полами, толстым кремовым ковром  и  письменным
столом со стеклянной крышкой. Официально Джо считался  водителем  Мэтта,  на
деле же был его телохранителем и гораздо  лучше  подходил  именно  для  этой
роли, поскольку, сидя за рулем машины, вел себя  так,  словно  участвовал  в
скачках на гран-при.
   - Когда отправляемся в Чикаго? - требовательно спросил О'Хара.
   - Как только я покончу с этим проклятым интервью.
   - О'кей, я позвонил и заказал лимузин в аэропорт. Но пришел к тебе не  за
этим.
   Подойдя  к  окну,  он  раздвинул  занавеси  и  жестом   пригласил   Мэтта
присоединиться к нему. Тот молча повиновался,  и  Джо  показал  на  широкую,
изящно изгибающуюся подъездную аллею, вьющуюся между  кипарисами  до  самого
крыльца дома. Обветренное  лицо  смягчилось,  а  голос  стал  низким,  почти
чувственным:
   - Взгляни на эту стройную красотку вон там! Всякий другой подумал бы, что
речь идет о женщине. Всякий, кроме Мэтта.  После  смерти  жены  единственной
любовью О'Хары стали машины.
   - Принадлежит одному из операторов, которые явились сюда  с  этой  бабой,
Уолтере.
   Красотка оказалась красным  "кадиллаком"  с  откидным  верхом  1959  года
выпуска.
   - Посмотри на эти шары! - продолжал О'Хара, имея в виду фары "кадиллака",
но  при  этом  выглядел  изнывающим  от   похоти   тинейджером,   любующимся
центральным разворотом "Плейбоя". - Вот  это  формы,  Мэтт!  Так  и  хочется
погладить, верно?
   Он подтолкнул молчаливого компаньона локтем:
   - Видел когда-нибудь красивее?
   Мэтта спасло появление сценаристки, вежливо объяснившей, что все готово и
съемочная бригада ждет  в  гостиной.  Интервью,  катившееся  по  проторенной
дорожке, продолжалось почти час, когда дверь внезапно открылась и в  комнату
вошла женщина; идеально красивое лицо освещала чарующая улыбка:
   - Мэтт, дорогой, ты вернулся! Я.
   Присутствующие замерли. Сотрудники канала Эй-би-си  молча  таращились  на
незваную гостью, Барбара забыла об очередном вопросе. Мерил Сондерс уверенно
шагнула вперед. Прозрачный красный пеньюар выглядел так соблазнительно,  что
заставил бы смутиться самого завзятого бабника.
   Но команда из Эй-би-си уставилась не на тело,  а  на  лицо  Мерил,  лицо,
украшавшее теле- и киноэкраны всего мира, лицо, чья  девическая  прелесть  и
чистосердечные  религиозные  верования  сделали  ее  идолом   всей   Америки
Подростки любили ее за хорошенькое личико и молодость, родители - за то, что
она подавала прекрасный пример их детям, а продюсеры - за несомненный талант
и огромные прибыли, которые приносил каждый ее фильм.  И  не  важно,  что  в
двадцать три года Мерил обладала ненасытными сексуальными аппетитами: сейчас
ее появление было встречено потрясенным молчанием, и  даже  Мэтт  чувствовал
себя так, словно совратил Алису в Стране Чудес.
   Но Мерил, как настоящая профессионалка, опытная актриса, не растерявшись,
вежливо улыбнулась безмолвствующим телевизионщикам,  мило  извинилась  перед
Мэттом  за  несвоевременное  появление,  повернулась  и  вышла  со  скромным
достоинством первоклассницы в передничке, ученицы  монастырской  школы,  что
делало честь ее актерским способностям, поскольку почти несуществующие  алые
трусики открывали ягодицы упругой попки, ясно видимой  через  пылающий  шелк
прозрачного пеньюара, драпирующего гибкое тело.
   На лице  Барбары  Уолтере  словно  в  зеркале  отражались  противоречивые
эмоции, и Мэтт  приготовился  к  неизбежному  граду  нескромных,  назойливых
вопросов, касающихся Мерил, жалея только, что ее тщательно, с  таким  трудом
создаваемый имидж  теперь  наверняка  будет  уничтожен.  Но  миссис  Уолтере
спросила только, часто ли гостит  Мерил  Сондерс  у  мистера  Фаррела.  Мэтт
ответил, что она любит жить в его доме в отсутствие хозяина,  а  это  бывает
нередко.
   К его удивлению, журналистка, казалось, приняла столь уклончивый ответ  и
вернулась  к  теме,  которую  обсуждала  перед  появлением   Мерил.   Слегка
наклонившись вперед, она продолжала:
   -  Каково  ваше  мнение  относительно  насильственного  поглощения  одних
компаний другими?
   -  Думаю,  эта  тенденция  лишь  возрастет,  пока  не  будут   выработаны
соответствующие законы и постановления.
   - А "Интеркорп" по-прежнему планирует поглощать все новые компании?
   Вопрос коварный, но вовсе не столь уж неожиданный, и  Мэтт  ловко  обошел
его:
   - "Интеркорп" всегда заинтересована в приобретении новых компаний,  чтобы
содействовать их и нашему росту.
   - А если руководство компании не желает этого?
   - Это риск, на который всем нам приходится  идти,  даже  "Интеркорпу",  -
вежливо улыбнулся Мэтт.
   - Но для того чтобы захватить такой гигант, как "Интеркорп",  потребуется
другой, отнюдь не меньший. Кто-нибудь застрахован от насильственного слияния
с вами: друзья, приятели и так далее? То есть, - пошутила она,  -  не  может
так случиться, что Эй-би-си окажется очередной добычей "Интеркорпа"?
   - Объект попытки захвата называется  целью,  -  сухо  пояснил  он,  -  не
добычей. Однако,  чтобы  успокоить  вас,  могу  заверить:  пока  "Интеркорп"
нацелилась вовсе не на Эй-би-си.
   Барбара рассмеялась и тут же улыбнулась Мэтту привычной  профессиональной
улыбкой представителя прессы:
   - Не можем ли мы теперь поговорить о вашей личной жизни?
   Тщательно скрывая раздражение за бесстрастной маской, он, в свою очередь,
осведомился:
   - Никак нельзя помешать вам? Еще шире растянув  губы  в  улыбке,  Барбара
покачала головой и начала:
   - За последние несколько лет у вас было  несколько  страстных  романов  с
кинозвездами, и  даже  с  самой  Марией  Кальварес,  наследницей  судоходной
компании. Существовали ли эти широко разрекламированные романы на самом деле
или просто придуманы репортерами?
   - Да, - коротко и невразумительно ответил Мэтт.  Барбара  Уолтере  весело
рассмеялась, оценив его уловку, но тут же стала серьезной:
   - Как насчет вашей женитьбы? Можем мы поговорить об этом?
   Мэтт был застигнут врасплох настолько,  что  на  мгновение  лишился  дара
речи.
   - Простите? - выдавил он наконец, не  в  силах  поверить,  что  правильно
расслышал журналистку. Не желая поверить этому. Никто, ни  один  человек  не
смог раскрыть его тайну, узнать о той  короткой,  несчастливой  женитьбе  на
Мередит Бенкрофт одиннадцать лет назад.
   - Вы никогда не были женаты, - пояснила Барбара. - И я хотела  бы  знать,
не собираетесь ли вы вступить в брак в ближайшее время.
   Мэтт, немного успокоившись, невразумительно ответил:
   - На свете все бывает.

Глава 13

Ноябрь 1989 года

   Толпы чикагцев неспешно  текли  по  Мичиган-авеню,  наслаждаясь  необычно
мягкой  для  поздней  осени  погодой.  Дорогу  им  то  и  дело   преграждали
любопытные,  столпившиеся  у  витрин  универмага  "Бенкрофт  энд   компани",
эффектно украшенных к Рождеству.
   За годы, прошедшие с открытия  в  1891  году,  универмаг  превратился  из
причудливого двухэтажного  кирпичного  строения  с  желтыми  куполообразными
тентами над  окнами  в  четырнадцатиэтажное  здание  из  мрамора  и  стекла,
занимающее целый квартал. Но, несмотря  на  бесчисленные  перемены,  которые
претерпел   "Бенкрофт",   одно   осталось   неизменным:   два   швейцара   в
темно-бордовых с золотом ливреях стояли, подобно средневековым стражникам, у
главного входа в  универмаг.  Этот  маленький  штришок  немного  старомодной
элегантности вот  уже  много  лет  оставался  свидетельством  присущих  лишь
"Бенкрофт" достоинства и гостеприимства.
   Два престарелых швейцара, яростно соперничавших  до  такой  степени,  что
годами не разговаривали друг с другом, все то время, что  трудились  вместе,
исподтишка наблюдали за прибытием черного "БМВ", причем каждый молча  внушал
водителю остановиться с его стороны.
   Автомобиль подкатил к обочине,  и  Леон,  один  из  привратников,  затаил
дыхание, но тут же раздраженно поморщился: водитель нажал на тормоза как раз
на территории его противника!
   - Жалкий старый болван! - процедил он, видя, как конкурент Эрнест  спешит
выполнить свои обязанности.
   - Доброе утро! - приветствовал хозяйку  Эрнест,  торжественно  распахивая
дверцу. Двадцать пять лет назад он вот так же открыл дверь машины  ее  отца,
впервые в жизни увидел Мередит и сказал совершенно то же самое, причем таким
же почтительным тоном, что и сейчас.
   - Доброе утро, Эрнест, - улыбнулась  Мередит,  вручая  ему  ключи.  -  Не
попросите Карла припарковать машину? У меня сегодня куча дел, а  я  не  хочу
спускаться за ней в гараж.
   Специальный слуга, обязанностью которого было парковать машины,  был  еще
одним нововведением, которое предлагал "Бенкрофт" своим покупателям.
   - Конечно, мисс Бенкрофт.
   - Передайте Амелии привет, - добавила она, имея в виду жену швейцара.
   Мередит  была  в  дружеских  отношениях  со  многими  старыми   служащими
универмага, они стали для нее чем-то вроде семьи. И этот магазин, главный из
растущей торговой сети, состоявшей на этот  момент  из  семи  универмагов  в
различных городах, стал почти таким же домом, как и особняк, в  котором  она
выросла, или собственная квартира.
   Остановившись на тротуаре,  она  несколько  минут  наблюдала  за  толпой,
собравшейся перед витринами. Улыбка коснулась ее губ,  а  сердце,  казалось,
готово было разорваться от радости. Такое чувство она испытывала каждый раз,
когда  смотрела  на  величественный  фасад  магазина,  -  чувство  гордости,
энтузиазма и стремление защитить и уберечь  свое  детище.  Сегодня,  однако,
счастье Мередит было безграничным, потому что прошлой ночью Паркер обнял  ее
и с нежной торжественностью сказал:
   - Я люблю тебя, Мередит. Ты выйдешь за меня замуж, дорогая?
   И когда она ответила "да", надел на ее палец обручальное кольцо.
   - Витрины в этом году куда  красивее,  чем  в  прошлом,  -  заметила  она
Эрнесту,  когда  толпа  немного  поредела  и  стали  заметны   поразительные
результаты таланта и  умения  Лайзы.  Лайза  Понтини  уже  получила  широкое
признание  благодаря  своим  работам  по  оформлению  витрин  "Бенкрофт  энд
компани", и заказы сыпались  со  всех  сторон.  Через  год,  когда  ее  босс
отправится  на  покой,  Лайза  займет  его  место   как   начальник   отдела
оформителей.
   Торопясь побыстрее отыскать Лайзу и выложить прекрасные новости,  Мередит
взяла из машины два портфеля  и  несколько  стопок  папок  и  направилась  к
главному входу. Один из охранников немедленно заметил ее и выступил вперед:
   - Могу я помочь вам, мисс Бенкрофт? Мередит  уже  хотела  отказаться,  но
руки уже заныли, и кроме  того,  ей  ужасно  хотелось  сначала  пройтись  по
универмагу и насладиться видом  покупателей,  осаждавших  прилавки.  Похоже,
цифра продаж сегодня будет рекордной!
   - Спасибо, Дэн, я вам  очень  благодарна,  -  кивнула  она,  отдавая  ему
тяжелые папки и вручая портфели.
   Когда он отошел к лифтам,  Мередит  рассеянно  поправила  синий  шелковый
шарф, продетый в лацканы белого костюма, и прошла мимо парфюмерного отдела.
   Посетители толкали ее, спеша добраться до лифтов, но  Мередит  была  рада
такой суматохе.
   Откинув голову, она глядела на белые рождественские елки высотой тридцать
футов, с ветвями, увешанными сверкающими огнями, красными бархатными бантами
и громадными шарами из рубинового стекла. Рождественские  венки,  украшенные
крохотными  санками  и  колокольчиками,  висели  на  квадратных   зеркальных
колоннах, разбросанных по магазину, а  из  громкоговорителей  неслись  звуки
популярных  мелодий.  Женщина,  выбиравшая   сумки,   заметила   Мередит   и
подтолкнула локтем подругу.
   - Это, кажется, Мередит Бенкрофт? - воскликнула она.
   - Определенно она! - объявила другая. - Тот журналист,  который  написал,
что она похожа на молодую Грейс Келли, был прав!
   Мередит  все  слышала,  но  почти  не  обращала  внимания.  За  последние
несколько лет она привыкла к назойливому вниманию  окружающих.  "Уименс  уэа
дейли" назвал ее "воплощением  сдержанной  элегантности",  "Космополитен"  -
"абсолютно  шикарной",   "Уолл-стрит   джорнэл"   -   "правящей   принцессой
Бенкрофт"... За закрытыми дверями совещательного зала директоров  "Бенкрофт"
величали ее не иначе как "паршивой надоедой".
   И только последняя характеристика что-то значила  для  Мередит;  ей  было
совершенно все равно, что писали о ней газеты  и  журналы,  подобные  статьи
служили даже дополнительной рекламой магазину. Но мнение  совета  директоров
было невероятно важным для нее, поскольку имело силу  расстроить  ее  планы,
развеять мечты о непрерывном расширении  сети  магазинов  фирмы  "Бенкрофт",
открытии новых филиалов в других городах. Президент же компании относился  к
ней  с  ничуть  не  большей  привязанностью  и  симпатией,   чем   остальное
руководство. Разница заключалась лишь в одном - он был ее отцом.
   Сегодня, однако, даже предстоящая битва с Филипом и советом директоров за
осуществление ее планов, не могла испортить настроение Мередит. Вместо этого
она решила побаловать себя и сделать то, к  чему  привыкла  с  детства:  она
подошла к одной из зеркальных колонн, наклонилась поближе, глядя в зеркало и
притворяясь, что поправляет волосы, и одновременно улыбнулась  и  подмигнула
сотруднику охраны, который, как ей  было  известно,  сидел  внутри  колонны,
высматривая магазинных воришек.
   Повернувшись,  Мередит  направилась  к  лифту.  Это  была  идея  Лайзы  -
декорировать  каждый  этаж  в  различных  цветах,  подбирая  оттенки  в  тон
преобладающим товарам. Мередит эта мысль показалась очень удачной,  особенно
когда она вышла из лифта на втором этаже,  где  находились  отделы  мехов  и
одежды, сшитой по  авторским  моделям.  Здесь  белые  деревья  были  увешаны
розовато-лиловыми игрушками и переливающимися золотом бантами.  Прямо  перед
эскалаторами у своей "ледяной хижины" сидел Санта Клаус в  белом  с  золотом
костюме, держа на коленях манекен -  красавицу,  закутанную  во  французский
кружевной пеньюар, которая, мило улыбаясь, показывала пальчиком на  норковую
шубу за двадцать пять тысяч долларов с фиолетово-розовой подкладкой.
   Радость, таившаяся в сердце Мередит, расцвела улыбкой на лице, как только
она почувствовала, что эта атмосфера  экстравагантной  роскоши,  создаваемая
выставкой  товаров   неуловимо   и   неотразимо   притягивает   покупателей,
оказавшихся на этом  этаже,  побуждая  их  тратить,  тратить,  и  тратить  с
неудержимой щедростью. Каждому модельеру был отведен здесь свой  салон,  где
представлялись их коллекции. Мередит пошла  по  проходу,  время  от  времени
кивая знакомым служащим. В салоне Джеффри Бина две солидные дамы в  норковых
пальто восхищались облегающим вечерним платьем, отделанным голубым  бисером,
на этикетке которого стояла цена семь тысяч долларов.
   - Ты  будешь  выглядеть  в  нем  как  мешок  с  картофелем,  Маргарет,  -
предупредила одна из них  подругу,  но  та,  не  обращая  на  нее  внимания,
повернулась к продавцу:
   - Скажите, нет ли у вас  двадцатого  размера?  В  следующем  салоне  мать
заставляла дочь, девушку лет восемнадцати,  примерить  бархатное  платье  от
Валентине, пока продавщица ненавязчиво маячила  в  сторонке,  ожидая,  когда
потребуется ее помощь.
   - Тебе нравится, - отбивалась дочь, - ты и носи! Я не собираюсь  идти  на
твою дурацкую вечеринку! Говорила же, хочу провести Рождество в Швейцарии!
   - Знаю, дорогая,  -  виновато  отвечала  мать,  -  но  на  этот  раз  нам
показалось, что неплохо бы всем собраться дома на Рождество.
   Мередит посмотрела на часы, поняла, что уже  почти  половина  второго,  и
направилась к лифту,  на  этот  раз  с  твердым  намерением  найти  Лайзу  и
поделиться с ней новостями. Она провела утро, обсуждая с архитектором проект
магазина в Хаустоне, а впереди еще полно дел.
   Мастерская  дизайнера  была,  собственно   говоря,   огромной   кладовой,
расположенной   в   подвале,   ниже   уровня   мостовой,   и    заставленной
конструкторскими  столами,  безголовыми  и  безрукими  манекенами,  отрезами
тканей  и  разнообразным  реквизитом,  украшавшим   витрины   за   последнее
десятилетие. Мередит пробиралась через хаотические нагромождения с ловкостью
бывшего обитателя, каким на самом деле она и была.  Недаром  отец  требовал,
чтобы за время практики она поработала в каждом отделе магазина.
   - Лайза! - позвала Мередит, и десяток помощников Лайзы мгновенно  подняли
головы. - Лайза!
   -  Сюда!  -  прокричал  в  ответ  приглушенный  голос,  и  из-за   ткани,
драпирующей ножки стола, высунулась кудрявая рыжеволосая голова.
   - Ну что на этот раз? - раздраженно осведомилась она,  не  видя,  кто  ее
зовет. - Как я могу сделать все вовремя, когда мне все время мешают?!
   - Понятия не имею, - весело ответила  Мередит,  присаживаясь  на  стол  и
улыбаясь в ошеломленное  лицо  подруги.  -  Удивляюсь,  как  ты  еще  можешь
отыскать нужную вещь в  этом  хаосе,  не  говоря  уж  о  том,  чтобы  вообще
создавать что-то.
   - Привет, - кивнула Лайза, сконфуженно улыбаясь и выползая  из-под  стола
на четвереньках. - Просто пыталась приспособить провода,  чтобы  можно  было
наклонять стол. Это для рождественского представления, которое мы устраиваем
после ужина в мебельном отделе. Ну как прошло вчерашнее свидание с Паркером?
   - О, прекрасно! - отозвалась Мередит. - То  есть  более  или  менее,  как
обычно, - солгала она, делая вид, что теребит лацкан жакета левой рукой,  на
которой красовалось обручальное  кольцо  с  сапфиром.  Только  накануне  она
призналась Лайзе, что у нее  такое  предчувствие,  будто  Паркер  собирается
сделать ей предложение.
   Лайза вызывающе уперлась кулаками в бедра.
   - Как обычно?! Господи, Мер, да он развелся два года назад, и ты вот  уже
больше девяти месяцев встречаешься с ним! Проводишь  с  его  дочерьми  почти
столько же времени, сколько он сам! Такая красавица,  умница...  Да  мужчины
головы  теряют  при  одном  взгляде  на  тебя,  а  Паркер  все   это   время
присматривается с весьма близкого расстояния! По моему мнению, ты просто зря
тратишь на него время. Если этот  идиот  и  собирался  сделать  предложение,
давно бы так и поступил...
   - Он