о  я  наняла,  чтобы  выяснить,  что  случилось  с
Робертом.
   Вордсворт, размахивая шляпой, в сильном волнении шагал по ковру, когда  в
небольшую гостиную вошла Элизабет.
   - Простите, что побеспокоил вас в такой день, - начал он, - но по  правде
говоря, в этом и заключается причина такой срочности. Я думаю,  вам  следует
прикрыть дверь, - сказал он.
   Элизабет подошла к двери и дрожащей рукой закрыла ее.
   - Леди Кэмерон, - сказал он взволнованным голосом, у меня есть  основания
думать, что ваш будущий муж каким-то образом связан с  исчезновением  вашего
брата.
   Элизабет бессильно упала на диван.
   - Это совершенно несообразное предположение, - дрожащим  голосом  сказала
она. - Почему вы так думаете?
   Детектив отвернулся от окна и повернулся к ней лицом.
   - Вам известно, что за неделю до своего исчезновения ваш брат стрелялся с
Яном Торнтоном?
   - Ах, это, - облегченно выдохнула  Элизабет.  -  Да,  я  знаю.  Но  никто
серьезно не пострадал.
   - Напротив, Торнтон... э-э... Кенсингтон получил ранение в руку.
   - Да, я знаю.
   - А вам известно, что ваш брат  выстрелил  раньше,  чем  был  дан  сигнал
стрелять?
   - Да.
   - В таком случае попробуйте представить себе,  как  к  этому  должен  был
отнестись Кенсингтон. Своим бесчестным поведением ваш брат причинил ему боль
одно это является достаточной причиной для того, чтобы желать мщения.
   - Мистер Вордсворт, - сказала Элизабет со слабой улыбкой, - если бы Ян...
маркиз Кенсингтонский хотел отомстить ему, что, видимо, предполагаете вы, он
мог бы сделать это на той же дуэли. Он удивительно метко стреляет. Однако он
не сделал этого, потому что не  считает  возможным  убивать  человека  из-за
каких-то разногласий!
   - Неужели, - с нескрываемым сарказмом произнес Вордсворт.
   - Представьте себе, - резко ответила Элизабет. - Маркиз  говорил  мне  об
этом сам, и у меня есть основания верить ему, - добавила она, вспомнив,  как
он отклонил вызов Эверли, когда Ян обвинил его в жульничестве.
   - А у меня есть основания полагать, - так же  резко  возразил  Вордсворт,
что этот шотландец, за которого вы  выходите  замуж,  -  он  произнес  слово
"шотландец" с той же презрительной интонацией, с какой все англичане  обычно
отзываются о своих соседях из горной страны,  -  может  совершенно  спокойно
убить человека на дуэли.
   - Я не...
   - Мне известно наверняка, что он убил как минимум пятерых  при  таких  же
обстоятельствах. Элизабет сглотнула.
   - Я уверена, что у него...  были  на  то  причины  и  что...  дуэль  была
справедливой.
   - Ну, если вам хочется  так  думать...  однако  я  располагаю  и  другими
сведениями.
   У Элизабет вспотели ладони. Какая-то часть ее существа  хотела  встать  и
уйти, но другая утратила способность двигаться.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Давайте вспомним, если не возражаете, что нам уже известно: Торнтон был
ранен и несомненно - я бы даже сказал справедливо - гневался на вашего брата
за то, что тот выстрелил раньше сигнала.
   - Я знаю, что... ну хорошо, давайте примем это как вариант.
   В этом есть смысл.
   - А известно ли вам, миледи, что через три дня после безуспешной  попытки
убить Торнтона на дуэли ваш брат сделал еще одну попытку - на  этот  раз  на
Маблемарской дороге?
   Элизабет медленно поднялась с места.
   - Вы ошибаетесь! Откуда вам это известно? Почему Роберт вдруг решил... ее
голос прервался. Через три дня после дуэли виконт Мондвэйл расторг помолвку,
а вместе с ней разрушил все надежды поправить их финансовые  дела,  и  после
этого Роберт исчез.
   - Я знаю это, потому  что,  имея  информацию,  которую  вы  мне  дали,  я
систематически восстанавливал каждый шаг вашего брата в ту неделю, когда  он
исчез. Это обычная процедура, которая позволяет найти  нити,  которые  могут
привести к разгадке. Через три дня  после  дуэли  ваш  брат  провел  день  в
Найтрибджском клубе. Там вспомнили, что  он  вдруг  в  страшном  возбуждении
начал поговаривать, что убьет Торнтона.  Он  попросил  у  знакомого  экипаж,
сказав, что собирается найти этого негодяя. Я сумел выяснить, что Торнтон  в
тот день был в Лондоне и вечером отбыл в Дерлишир, из чего следует,  что  он
должен был ехать по Маблемарской дороге. Заключив, что где-нибудь по  дороге
ему потребуется сменить лошадей, я начал  проверять  все  почтовые  станции,
спрашивая, не помнят ли они кого-нибудь, похожего по  описанию  на  Торнтона
или вашего  брата.  В  Блэкборе  мне  повезло:  мальчишка-рассыльный  хорошо
запомнил Торнтона - тот дал ему полкроны.
   Он также запомнил, и очень отчетливо, что в окне его экипажа  была  дырка
от пули, и кучер был настолько испуган, что рассказал мальчишке, откуда  она
появилась. Он рассказал, что за несколько миль до их станции у Торнтона была
ссора с каким-то человеком, по  описанию  очень  похожим  на  вашего  брата,
которого Торнтон называл Робертом Кэмероном. В пылу ссоры  Роберт  съехал  с
дороги и, целясь в Торнтона, выстрелил в окно их экипажа.
   Дня дня спустя ваш брат рассказывал об  этом  случае  своим  приятелям  в
клубе. Он заявил им, что Торнтон погубил и вас, и его и  что  он  умрет,  но
заставит Торнтона заплатить за это. По показаниям одного из грумов Торнтона,
в ту же ночь ваш брат подстерег Торнтона на обратной дороге в Лондон и снова
стрелял в него. На этот раз он попал  Торнтону  в  плечо.  Торнтону  удалось
схватить его, но ваш брат вырвался и ускакал в лес. Так как Торнтон  не  мог
преследовать его в экипаже по лесу, вашему брату удалось ускользнуть. Однако
на следующий день он вышел из клуба и внезапно исчез. Вы  сказали  мне,  что
все осталось на месте. Его вещи, бумаги, все. Вам это о чем-нибудь  говорит,
леди Кэмерон?
   Элизабет снова сглотнула, не позволяя себе строить предположения  о  том,
чего не знала.
   - Это говорит о том, что Роберт был одержим мыслью отомстить  за  меня  и
что его методы были... ну, скажем, не совсем честными.
   - Торнтон когда-нибудь говорил вам об  этом?  Покачав  головой,  Элизабет
попыталась защитить Яна:
   - Мы стараемся не упоминать о Роберте, это слишком больная тема  для  нас
обоих.
   - Вы, кажется, не следили за ходом  моих  мыслей,  миледи,  -  возмутился
Вордсворт. - Вы увиливаете от совершенно очевидных выводов. Я  полагаю,  что
Торнтон  похитил  вашего  брата  или  сделал  что-нибудь  похуже   с   целью
обезопасить свою жизнь от дальнейших покушений.
   - Хорошо, я спрошу у  него,  -  выкрикнула  Элизабет,  стараясь  сдержать
охватившую ее панику.
   - Не вздумайте этого делать, - сказал Вордсворт, удерживаясь  от  желания
хорошенько встряхнуть ее. - Мы сможем обнаружить правду только в том случае,
если не возбудим у Торнтона подозрений, что занимаемся этим делом.  Если  же
выяснить ничего не удастся, тогда я попрошу вас  сказать  ему,  что  вы  все
знаете, и после этого мы будем следить за каждым его шагом - хотя вряд ли он
себя чем-нибудь выдаст. Но это наш единственный шанс. - Сжалившись над  ней,
он добавил:
   - Мне жаль, что вы снова можете стать предметом пересудов, но я  полагал,
что обязан предупредить вас,  пока  вы  еще  не  стали  женой  этого  злодея
шотландца!
   Он снова фыркнул при слове "шотландец", и это вдруг  вывело  Элизабет  из
себя.
   - Прекратите произносить слово "шотландец" в таком  оскорбительном  тоне!
закричала она. - И Ян... лорд Торнтон - наполовину  англичанин,  -  добавила
она уже спокойнее.
   - Все равно - наполовину варвар, -  с  презрением  сказал  Вордсворт.  Он
немного смягчился, взглянув на побледневшую девушку. - Вы просто не  знаете,
что это за люди. У меня у самого сестра замужем за шотландцем, и я  не  могу
описать вам, в какой ад он превратил ее жизнь.
   - Ян Торнтон не ваш шурин!
   - Ну, разумеется, нет, -  сердито  бросил  Вордсворт.  -  Он  всего  лишь
человек, сколотивший себе состояние на игре - притом, что  его  неоднократно
обвиняли в мошенничестве! Двенадцать лет назад - я привожу вам общеизвестные
факты - в одном из южных  портов  он  выиграл  у  одного  старателя  золотой
прииск.
   Прииск неожиданно стал приносить доход, и золотоискатель, который  провел
в этой шахте полжизни, попытался возбудить против Торнтона дело. Он  клялся,
что ваш жених выиграл прииск жульническим путем. И знаете,  что  сделал  ваш
Торнтон?
   Элизабет покачала головой.
   - Ваш полукровка-шотландец хладнокровно застрелил его. Вы  слышите  меня?
Он убил его. Это знают все, и не смотрите на меня так.
   Элизабет охватила дрожь, сотрясавшая все ее тело.
   - Они стрелялись  на  дуэли,  и  этот  варвар  убил  его.  Слово  "дуэль"
подействовало на расстроенные нервы Элизабет как  обезболивающее.  Дуэль  не
была настоящим убийством... не совсем.
   - Это... это была честная дуэль? Вордсворт пожал плечами.
   - Говорят, что да, но доподлинно это  неизвестно.  Элизабет  вскочила  на
ноги, но гневное выражение в ее глазах  не  могло  спрятать  ее  собственных
сомнений.
   - Вы пренебрегаете слухами, когда они оправдывают его, однако когда молва
говорит не в его пользу, вы полностью на нее полагаетесь и ожидаете,  что  я
поступлю так же!
   - Пожалуйста, миледи, -  в  отчаянии  взмолился  Вордсворт.  -  Я  только
пытаюсь объяснить вам, сколь безрассудно выходить за него замуж. Не  делайте
этого, прошу вас. Вы должны подождать.
   - Это я сама решу, - сказала Элизабет, пряча за гордостью свой страх.
   Он плотно сжал челюсти и в заключение сказал:
   - Если вы настолько глупы, что все-таки выйдете за него, то  хотя  бы  не
говорите ему  о  том,  что  узнали  сегодня  от  меня,  и  любыми  способами
уклоняйтесь от разговоров о Роберте Кэмероне. Если вы  не  последуете  моему
совету, пригрозил он, - то подвергнете опасности жизнь своего брата, если он
еще жив.
   Элизабет так старалась держать себя в руках и не упасть  в  обморок,  что
впилась ногтями в ладони.
   - Что вы говорите? - с истеричным смешком  спросила  она.  -  Вы,  должно
быть, сами не понимаете абсурдности своих слов. Я должна  спросить  Яна.  Он
имеет право на шанс опровергнуть эту клевету, объяснить...
   При этих словах Вордсворт в ужасе схватил ее за плечи.
   - Слушайте, вы! - закричал он. - Если вы сделаете это, то станете убийцей
собственного брата! - Смутившись от своей несдержанности, он отпустил  руки,
но продолжал говорить голосом, полным настойчивой мольбы. -  Подумайте  хотя
бы о тех фактах, что я вам рассказал,  если  вас  не  смутит  предположение,
которое я выскажу сейчас: ваш муж совсем недавно  был  объявлен  наследником
одного из самых высоких титулов в Европе. Теперь он собирается  жениться  на
вас - на прекрасной женщине, графине, которая несколько недель назад была бы
для него недосягаема.
   А теперь задумайтесь хоть на секунду: станет ли он всем  этим  рисковать,
позволив объявиться  вашему  брату,  который  может  выдвинуть  против  него
обвинение? Если он и не убил его до  сих  пор,  а  только  отправил  его  на
какой-нибудь из своих приисков или кораблей, то в случае,  если  вы  станете
задавать вопросы, у Торнтона не будет другого выбора, как только  избавиться
от ненужного свидетеля. Вы меня слушаете, леди Камерон? Вы понимаете, что  я
вам говорю?
   Элизабет кивнула, - Тогда я желаю вам приятно провести день и приступаю к
дальнейшим поискам.
   В дверях он задержался и оглянулся на  девушку,  которая  с  побледневшим
лицом и бьющимся сердцем застыла посреди комнаты.
   - Ради вашего же блага, не выходите за этого человека - хотя  бы  до  тех
пор, пока мы не будем знать всю правду.
   - Когда это будет? - упавшим голосом спросила она.
   - Кто знает? Может быть, через месяц, а может, через год. Или никогда. Он
помолчал, потом издал тяжелый вздох. - Если же вы все-таки поступите вопреки
здравому смыслу и выйдете за него, тогда хотя бы ради вашего брата, если  уж
не ради вас самой, - молчите. Если  он  виноват  и  будет  считать,  что  вы
собираетесь узнать правду и, возможно,  разоблачите  его,  ваша  жизнь  тоже
может оказаться в опасности.
   Когда он ушел, Элизабет снова упала на диван  и  закрыла  глаза,  пытаясь
удержать  жгучие  слезы.  В  ее  мозгу  все  еще  продолжал  звучать   голос
Вордсворта. А в сердце был Ян, который улыбался ей и  хрипловатым  умоляющим
голосом говорил:
   "Любите меня, Элизабет". Потом перед ее глазами всплыла сцена,  когда  он
выгнал из дома на Променад-стрит ее  дядю,  -  тогда  от  всего  его  облика
исходило ощущение реальной угрозы. Она вспомнила его в оранжерее,  когда  на
них набросился  Роберт  и  сказал,  что  Элизабет  уже  обручена.  Ян  тогда
посмотрел на нее, и в его глазах было желание убить.
   Но, с другой стороны, на той дуэли он не причинил Роберту никакого вреда.
   И  хотя  испытывал  совершенно  справедливый   гнев,   вел   себя   очень
хладнокровно.
   Элизабет вытерла уголки глаз, в которых скопились слезы. Все ее  существо
разрывалось  на  мелкие  кусочки.  Она  вспомнила  его   лицо   -   твердое,
мужественное,  которое  от  ленивой  насмешливой  улыбки  становилось  почти
мальчишеским.  Она  видела  его  глаза  -  ледяные  в   Шотландии,   сердито
сверкающие... и улыбающиеся в тот день, когда он был в Хэвенхерсте.
   Но все это время в голове у нее звучал его голос,  который  заглушал  все
сомнения, его глубокий, манящий голос: "Любите меня, Элизабет".
   Элизабет медленно поднялась и наконец приняла решение. Если он невиновен,
а она отменит свадьбу, Ян будет выглядеть дураком, потому что  она  даже  не
скажет ему о причине своего решения,  после  этого  он  уже  никогда  ее  не
простит.
   Она потеряет его навсегда. Если же, следуя своей интуиции, она выйдет  за
него замуж, то, возможно, так никогда и не узнает, что стало с Робертом. Или
Ян будет оправдан. Или она узнает, что стала женой убийцы.
   Увидев смертельно бледное лицо подруги, Александра  вскочила  С  места  и
обняла ее.
   - Что случилось, Элизабет? Плохие новости? Скажи  мне,  пожалуйста,  -  у
тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок.
   Элизабет хотелось рассказать ей, она понимала, что нужно  рассказать,  но
она слишком боялась, что Алекс попытается уговорить ее отменить свадьбу.  Ей
нелегко было принять решение, но теперь, когда она приняла его, она не  была
уверена в том, что сможет выдержать, если ее снова начнут  уговаривать.  Она
решила поверить Яну, и раз  так,  то  хотела,  чтобы  Алекс  продолжала  ему
симпатизировать.
   - Ничего, - еле слышно ответила она. - Хотя не совсем. Мистеру Вордсворту
потребовалась более детальная информация о Роберте, а мне  нелегко  об  этом
вспоминать.

***

   В дальнем конце церкви Александра и горничная Элизабет  суетились  вокруг
ее шлейфа, в то время как сама невеста, раздираемая сомнениями, холодела  от
волнения,  но  продолжала  убеждать  себя,  что  это  обычная  предсвадебная
нервозность.
   Элизабет посмотрела на двери, зная, что во всем огромном  соборе  нет  ни
одного ее родственника, ни одного мужчины, который повел бы ее к алтарю. Она
увидела, как в церковь вошел Джордан Таунсенд и занял  свое  место,  за  ним
проследовал Ян - высокий, темноволосый, подавляющий своей осанкой и властным
видом. Ей подумалось, что у нее нет никого, кто мог бы защитить ее в случае,
если он нарушит условия их сделки. Ни один суд не заставит его выполнять их,
если он сам этого не захочет.
   - Элизабет? - услышала она мягкий голос герцога Стэнхоупского, и он подал
ей руку. - Не бойся, дитя, - успокаивающе сказал он, с улыбкой заглядывая  в
ее огромные испуганные глаза. - Ты и не заметишь, как все уже будет позади.
   Раздался пробный аккорд органа, и неожиданно Элизабет обнаружила, что уже
идет по боковому приделу храма. Проходя под взглядами  тысячной  толпы,  она
думала, сколько людей сейчас смотрит на нее, вспоминает сплетни о ее связи с
Яном и высчитывает, когда у них должен появиться ребенок.
   Однако  на  многих  лицах   написана   непритворная   благожелательность,
отстранение заметила Элизабет.  Сестра  герцога  улыбнулась  ей,  когда  она
проходила мимо, другая сестра приложила  к  глазам  платок.  Родди  Карстерс
игриво подмигнул ей, и она едва справилась с приступом истерического  смеха,
который тут же сменился ужасом и  смущением.  Прямо  на  нее  смотрел  Ян  с
каким-то необъяснимым выражением лица. Только викарий, который с  Евангелием
в руках ожидал, когда она приблизится, смотрел  на  нее  добрым,  понимающим
взглядом.

Глава 29

   Герцог Стэнхоупский настоял,  чтобы  на  большой  свадебный  банкет  были
приглашены все  светские  знаменитости,  дабы  окончательно  положить  конец
сомнениям вокруг Яна и Элизабет Поэтому отпраздновать свадьбу было решено не
в Хэвенхерсте который не только не мог бы вместить тысячу гостей, но даже не
имел необходимой меблировки, а в Монтмэйне. Стоя у  входа  в  бальную  залу,
которую армия садовников Яна превратила в гигантскую, увитую цветами беседку
с углублением в конце зала Элизабет всеми силами пыталась изгнать  из  своей
памяти воспоминание об утреннем визите Вордсворта. Но  несмотря  на  все  ее
усилия, его слова все еще окутывали ее, словно пеленой, - достаточно тонкой,
однако, чтобы она могла продолжать улыбаться и делать  вид,  что  ничего  не
случилось.
   Элизабет боролась с волнением единственным способом, который был сейчас в
ее распоряжении: как только на нее накатывали страх и уныние,  она  смотрела
на Яна. При взгляде на него, как она убедилась за те  несколько  часов,  что
прошли после венчания, все ее  сомнения  исчезали,  и  обвинения  Вордсворта
казались нелепыми - какими они, в сущности, и были. Если же  Яна  поблизости
не было, она изображала на лице улыбку и  притворялась  перед  всеми,  да  и
перед самой собой, счастливой и  беззаботной  невестой.  И  чем  больше  она
притворялась, тем больше чувствовала себя ею.
   Сейчас Яна поблизости не было  -  он  пошел  принести  ей  шампанского  и
задержался поболтать с  друзьями,  поэтому  Элизабет  принялась  раздаривать
улыбки гостям, которые нескончаемой чередой приносили ей свои  поздравления.
Та холодность по отношению к ней, которую Элизабет наблюдала утром в церкви,
теперь казалась ей плодом ее больного воображения, и она  решила,  что  была
несправедлива ко многим из этих людей. Да, они не одобрили ее поведения  два
года назад - да и как они могли? - но теперь большинство из них  от  чистого
сердца поздравляли ее и радовались ее счастью.
   То, как они старались делать вид, что не помнят ее  прошлого,  вызвало  у
Элизабет затаенную улыбку, и она снова  посмотрела  на  цветочные  гирлянды:
никто, кроме нее, не осознавал поразительного сходства этой огромной залы  с
садом загородного дома Черайз Дюмонт и того, что  углубление  в  конце  залы
соответствует тому уголку сада, где тогда ночью они с Яном танцевали вальс.
   В противоположном конце залы Элизабет  заметила  викария,  Джейка  Уайли,
Люсинду и герцога Стэнхоупского.  Викарий  поднял  за  нее  бокал.  Элизабет
улыбнулась и кивнула. Джейк Уайли заметил их обмен  взглядами  и  с  сияющим
лицом проговорил:
   - Потрясающая невеста, верно?
   За последние полчаса эти трое мужчин  радостно  поздравляли  себя  с  той
ролью, которую сыграли они лично, чтобы эта свадьба состоялась,  а  спиртное
делало Дункана и Джейка все более и более общительными.
   - Изумительная, - согласился Дункан.
   - Она станет Яну отличной женой, - сказал герцог. - Мы хорошо поработали,
джентльмены, - снова поздравил он всех, поднимая бокал. - За тебя, Дункан, -
с поклоном сказал он, - за то, что помог Яну.
   - За тебя, Эдвард, - сказал викарий герцогу, - за то, что  заставил  свет
принять его. - И повернувшись к Джейку, добавил, - И за  тебя,  старина,  за
то, что пошел за служанками и деревню и забрал с собой старого Атиллу и мисс
Трокмортон-Джонс.
   Этот тост заставил их с запозданием вспомнить молчаливую дуэнью,  которая
с абсолютно бесстрастным лицом стояла подле них.
   - И за вас, мисс Трокмортон-Джонс, - сказал