ыть  застигнутой  своей
компаньонкой на месте преступления, что не заметила, с каким любопытством на
нее взирали молодые поклонники Виктории.
   - О,  Тори,  я  чуть  с  ума  не  сошла  от  беспокойства!  Я  знаю,  как
отвратительно обошелся с тобой Эндрю, но ты не должна и в мыслях  допустить,
чтобы выйти за Уэйкфилда! Ты просто  не  можешь  выйти  за  этого  страшного
человека. Не можешь! Ты должна  знать,  что  он  ни  у  кого  не  пользуется
доверием. Я слышала, как леди Фолклин, компаньонка бабушки, говорила с ней о
лорде, и знаешь, что она сказала?
   Виктория чуть повернулась к своим жадно слушавшим беседу сестер ухажерам.
   - Дороти, лорд Филдинг очень добр ко мне. Не проси меня прислушиваться  к
злобным сплетням, я не сделаю этого. Давай лучше я представлю тебя.
   - Не  сейчас!  -  в  отчаянии  сказала  сестра,  находившаяся  в  слишком
смятенном  состоянии,  чтобы  позволить  себе  отвлечься.   Она   попыталась
пошептать на ухо Виктории, но из-за  общего  шума  это  было  невозможно,  и
поэтому ей пришлось говорить громче:
   - Знаешь ли, что говорят об Уэйкфилде? Леди Фолклин сказала, что его даже
не стали бы принимать в обществе, не будь он  Филдингом.  У  него  постыдная
репутация. Он использует женщин в своих грязных целях, а затем  бросает  их!
Люди боятся его, и тебе следует поступать так же! Говорят... - Она  оборвала
свою филиппику, увидев, как пожилая леди вылезла из экипажа,  ожидавшего  на
улице, и пошла через толпу явно в поисках кого-то. - Ой, мне нужно  уезжать.
Это леди Фолклин, компаньонка бабушки.
   И Дороти бегом пустилась к карете, а Виктория наблюдала, как отбывает  ее
сестра.
   В этот момент ближе всех стоявший к ней  мистер  Уоррен  вдохнул  понюшку
табаку.
   - Знаете ли, юная леди совершенно права, - протянул он.
   Очнувшись от печальных мыслей о сестре, Виктория  презрительно  взглянула
на этого хлыща, выглядевшего так, словно он боится собственной тени, а затем
на  остальных  поклонников,  которые,   несомненно,   услышали   многое   из
сказанного.
   В ее груди поднялась волна гневного презрения.  Они  были  пустоголовыми,
ничтожными, разодетыми в пух и прах, как павлины,  манекенами,  смаковавшими
сплетни о Джейсоне по той очевидной причине, что он  гораздо  богаче  их  и,
несмотря на его репутацию, гораздо привлекательнее для женщин.
   На ее губах играла лучезарная озорная улыбка, но в глазах горели  грозные
искорки, когда она обратилась к юному бездельнику:
   - Ах, мистер Уоррен, так вы, оказывается, опасаетесь за меня?
   - Да, миледи, и не я один.
   - Господи, какой абсурд! - фыркнула  девушка.  -  Если  вы  действительно
хотите знать правду, а не слушать глупые сплетни, то  вот  она.  Я  приехала
сюда одинокой сиротой, не имея ни близких, ни богатства, полностью зависящая
от милости его светлости и лорда Филдинга. А теперь - прошу вас, смотрите на
меня.
   Молодой дурачок вставил в глаз монокль, буквально поняв ее повеление.
   - Ну что, перед вами несчастная женщина? - нетерпеливо  спросила  она.  -
Или, может, я похожа на утратившую честь и  гордость?  Нет,  сэр.  Напротив,
лорд Филдинг приютил меня в своем чудесном доме, защитил меня своим  именем.
По правде говоря, мистер Уоррен,  мне  кажется,  что  очень  многие  женщины
Лондона втайне мечтают, чтобы их "использовали" таким образом,  и,  судя  по
наблюдениям, они были бы счастливы, чтобы это сделал  именно  этот  мужчина.
Более того, я  уверена,  что  все  эти  не  стоящие  выеденного  яйца  слухи
порождены завистью к этому человеку.
   Мистер Уоррен вспыхнул, а  Виктория  повернулась  к  остальным  и  весело
добавила:
   - Если бы вы знали лорда Филдинга так, как я его знаю, то поняли бы,  что
он - сама доброта, внимательность, утонченность и.., дружелюбие!
   Позади нее раздался насмешливый голос Джейсона:
   - Миледи, вы так стараетесь обелить мою грязную репутацию, что,  пожалуй,
убедите людей считать меня не развратником, а невыносимым занудой.
   Виктория круто повернулась и оказалась  лицом  к  лицу  с  героем  своего
монолога.
   - Однако, - чуть улыбнувшись, продолжал он, - не окажете ли вы мне  честь
потанцевать со мной?
   Девушка положила руку на его плечо и вошла с ним в танцевальный круг.
   Она была горда  тем,  что  набралась  мужества  и  высказалась  в  защиту
Джейсона. Но гордость сменилась другим чувством, когда он молча обнял ее  за
талию и повел сквозь толпу. Ведь она до сих пор так мало  знала  о  нем!  Но
когда бы она ни пыталась разговорить его и заставить приоткрыться, ей это не
удавалось. Видимо, скрытность стала его неотъемлемой чертой.
   Виктория почувствовала себя неловко: возможно, он раздражен тем, что  она
говорила о нем на людях. Видя, что Джейсон не собирается прерывать молчания,
она неуверенно заглянула в его задумчивые, прикрытые тяжелыми веками глаза.
   - Вы сердитесь на меня? За то, что я прилюдно говорила о вас?
   - А разве речь шла обо мне? - парировал Джейсон, и его  руки  еще  крепче
сжали ее талию. - Я не сержусь, - произнес он хриплым нежным  голосом.  -  Я
просто чувствую себя неловко.
   -  Вы?  Неловко?  -  удивилась  она,  вглядываясь  в   его   оттаивающие,
потеплевшие глаза. - Но почему?
   - Для человека моего  возраста,  роста  и  скверной  репутации  несколько
непривычно, когда крошечная юная леди пытается защитить его от нападок всего
мира.
   Загипнотизированная нежностью, появившейся в его  глазах,  Виктория  едва
сдержала абсурдное желание потереться щекой о его бордовый бархатный сюртук.
***

   Молва о столь ярой защите Викторией репутации лорда Филдинга, которым она
явно восхищалась, но за которого не  очень-то  желала  выйти  замуж,  быстро
разнеслась по городу. Мнение света было единым: дата свадьбы в конце  концов
приближается. Это так расстроило  других  ухажеров,  что  они  удвоили  свои
усилия в попытках добиться ее руки. Они соперничали в стремлении привлечь се
внимание, спорили и ругались  из-за  нее  между  собой,  и,  наконец,  между
лордами Кроули и Уилтширом состоялась дуэль.
   - Ей не нужен ни один из нас, - сердито заявил молодой лорд Кроули  лорду
Уилтширу как-то поздним вечером, когда они отъезжали от  ворот  особняка  на
Аппер-Брук-стрит после короткого, неплодотворного визита к Виктории.
   - Нет, нужен! - вспылил лорд  Уилтшир.  -  Она  проявила  ко  мне  особое
внимание!
   - Глупец! Она считает нас расфуфыренными английскими хлыщами, а англичане
не в ее духе, - мрачно ответил первый. -  Графиня  предпочитает  неотесанных
мужланов из наших колоний! Леди Виктория вовсе не  так  уж  доброжелательна,
как тебе кажется; за нашей спиной она насмехается над нами...
   - Это ложь! - взорвался его горячий приятель.
   - Ты назвал меня лжецом, Уилтшир? - возмутился Кроули.
   - Нет, - стиснув зубы, ответил тот, - просто я вызываю тебя на дуэль.
   - Отлично. Завтра на рассвете у меня. Встретимся в роще. -  И,  развернув
коня, Кроули галопом поскакал к своему клубу.
   Вскоре известие о предстоящей дуэли облетело весь город и  докатилось  до
казино для избранных, где маркиз де Саль и барон Арнофф делали очень высокие
ставки, играя в рулетку.
   - Чертовы глупцы, - заметил маркиз, раздраженно вздохнув, когда  узнал  о
предстоящей дуэли. - Леди Виктория будет глубоко разочарована, когда  узнает
об этом.
   Барон хмыкнул:
   - Ни тот ни  другой  не  умеют  достаточно  метко  стрелять,  чтобы  даже
поранить друг друга. Я сам наблюдал их  беспомощность,  когда  мы  охотились
вместе в поместье Уилтшира в Девоншире.
   - Наверное, мне стоит попытаться остановить их, - сказал маркиз.
   Барон, забавляясь, отрицательно покачал головой:
   - Не понимаю зачем. Худшее, что может случиться, - один из них подстрелит
коня своего противника.
   - А я думаю о репутации леди  Виктории.  Вряд  ли  подобная  дуэль  будет
способствовать ее укреплению.
   - Отлично, - ухмыльнулся Арнофф. - Чем больше  пошатнется  ее  репутация,
тем у меня окажется больше шансов.
   А чуть позднее о дуэли узнал и Роберт Коллингвуд, и это  известие  весьма
встревожило графа. Извинившись перед приятелями, он выехал из своего клуба в
лондонскую резиденцию герцога Атертона, где остановился Джейсон.
   Прождав почти час, Роберт сделал  попытку  уговорить  сонного  дворецкого
разбудить камердинера Джейсона. Поддавшись на долгие  призывы  и  убеждения,
камердинер неохотно выдал секрет: его хозяин, сопровождавший  леди  Викторию
на раут, рано возвратился и поехал навестить некую  даму  на  Уильямс-стрит,
21.
   Роберт прыгнул в экипаж и сказал кучеру адрес.
   - Побыстрей! - велел он.
   Громкий стук в парадное наконец  разбудил  сонную  француженку-горничную.
Она  открыла  дверь,  но  благоразумно  отрицала,  что  знает   что-либо   о
местонахождении лорда Филдинга.
   - Немедленно позови сюда хозяйку, - нетерпеливо приказал Роберт. - У меня
мало времени.
   Горничная заглянула  за  его  плечо,  углядела  герб  на  дверце  кареты,
поколебалась и пошла наверх.
   После очередного долгого ожидания вниз  спустилась  прелестная  брюнетка,
облаченная в пеньюар.
   - Господи Боже мой, что случилось, лорд Коллингвуд? - спросила Сибил.
   - Джейсон здесь? Сибил кивнула.
   - Скажите ему, что утром состоится  дуэль  между  Кроули  и  Уилтширом  в
поместье Кроули. Причиной тому - графиня Лэнгстон.
   Джейсон потянулся к Сибил, когда она села рядом  с  ним  на  постели.  Не
открывая глаз, он просунул руку под ее  пеньюар  и  погладил  ее  обнаженное
бедро.
   - Ложись, - хрипло позвал он. -  Я  опять  хочу  тебя.  Печальная  улыбка
появилась на ее лице, когда она коснулась его загорелого плеча.
   - Тебе никто не нужен, Джейсон, - шепнула она. - И никогда ты ни в ком не
нуждался.
   Джейсон тихо ухмыльнулся, переворачиваясь на спину, и быстро притянул  ее
к себе.
   - Если это не нужда, то как же это называется?
   - Под "нуждой" я имею в виду совсем другое, и ты это знаешь, - прошептала
Сибил, крепко целуя его в теплые губы. - Не надо! -  поспешно  сказала  она,
когда его опытные руки потянули ее к себе еще ближе. - У тебя  нет  времени.
Приехал Коллингвуд. Он просил сказать тебе, что Кроули и Уилтшир  собираются
драться на дуэли утром в поместье Кроули.
   Зеленые глаза Джейсона открылись, но в них не было тревоги.
   -  У  них  дуэль  из-за  графини  Лэнгстон.  В  одно  мгновение   Джейсон
переменился. Он отодвинул ее  в  сторону,  выпрыгнул  из  постели  и  быстро
натянул брюки. Ругаясь, он схватил рубашку.
   - Сколько времени? - посмотрел он в окно.
   - До рассвета осталось около часа.
   Он кивнул, наклонился и запечатлел короткий поцелуй на лбу любовницы, как
бы извиняясь за  свой  уход,  и  тут  же  умчался;  полированные  деревянные
половицы эхом отозвались на его быстрые шаги.
   Небо уже светлело, когда Джейсон наконец  добрался  до  рощи  в  поместье
Кроули и настиг двух дуэлянтов, стоявших под тенистыми дубами. В  пятидесяти
ярдах левее, также под дубом, зловеще притулился черный экипаж врача; позади
к нему была привязана лошадь. Джейсон пришпорил своего вороного  жеребца,  и
тот понесся вниз по травянистому склону, взрывая копытами мокрую глину.
   Филдинг резко остановил коня возле дуэлянтов и спрыгнул на землю.
   - Какого дьявола, что здесь происходит? - потребовал он ответа у  Кроули,
подбежав к нему, затем удивленно повернулся, увидев, что из  тени  соседнего
дерева выступил маркиз де Саль и встал рядом с молодым Уилтширом. - А что вы
здесь делаете, де Саль? - сердито спросил  Джейсон.  -  По  крайней  мере  у
вас-то должно быть поболее здравого смысла, чем у этих двух щенков.
   - Я делаю то же, что и вы, - с неопределенной ухмылкой протянул тот, - но
без видимого успеха, в чем вы сейчас убедитесь.
   - Кроули стрелял в меня, - обвиняющим тоном выпалил Уилтшир. От удивления
его лицо скривилось в злую гримасу, а язык заплетался от  алкоголя,  который
он принял для храбрости. - Кроули.., вел себя.., не как дже.., джентльмен, и
я хочу пристрелить его.
   - Я не стрелял в тебя! - неистово заорал Кроули. - Если бы  я  целился  в
тебя, то попал бы.
   - Но ты же не целился в..,  воздух!  -  крикнул  Уилтшир.  -  Ты  н-не..,
джентльмен. Ты заслуживаешь смерти, и я пристрелю тебя!
   Когда он поднял пистолет и прицелился, рука его дрожала; после этого  все
произошло в один миг. Пистолет выстрелил как раз в тот момент, когда  маркиз
де Саль прыгнул вперед и попытался выбить его из руки  Уилтшира,  а  Джейсон
бросился на Кроули и, падая, толкнул его так, что тот растянулся  на  земле.
Пуля просвистела мимо уха Джейсона,  ударилась  о  ствол  дуба  и  рикошетом
поразила его предплечье. Изумленный  Филдинг  медленно  сел.  Он  дотронулся
рукой до ужасно ноющей раны и недоверчиво уставился на  кровь,  стекавшую  у
него между пальцев. Картина была поистине трагикомической.
   Все - врач, маркиз и молодой Уилтшир - бросились к нему.
   - Дайте-ка мне взглянуть на рану, - сказал доктор Уортинг, жестом  указав
остальным, чтобы не мешали, и присел на корточки.
   Доктор разорвал рубашку Джейсона, и молодой Уилтшир издал  хриплый  стон,
увидев кровь, струящуюся из раны.
   - О Господи! - завыл он. - Лорд Филдинг, я вовсе не хотел...
   - Помолчите! - крикнул доктор Уортинг. - Ну-ка, кто-нибудь, передайте мне
виски из моего чемоданчика. - А Джейсону он сказал:
   -  Задета  только  мякоть,  но  рана  довольно  глубокая.  Мне   придется
продезинфицировать ее и зашить. - Он  взял  бутылку  виски,  переданную  ему
маркизом, и извиняющимся тоном предупредил пострадавшего:
   - Будет жечь адски.
   Лорд Филдинг кивнул и сжал  зубы,  а  врач  проворно  опрокинул  бутылку,
дезинфицируя  рваную  ткань  жгучим  напитком.  Затем  он  протянул  бутылку
Джейсону.
   - На вашем месте я бы допил остатки. Мне придется наложить не один шов.
   - Я не стрелял в него! - взвизгнул Уилтшир, боясь  новой  дуэли,  которой
впоследствии  вправе  был  потребовать  лорд  Филдинг,  слывший  легендарным
дуэлянтом. Четыре пары глаз с презрением уставились на него. - Это не  я!  -
отчаянно доказывал Уилтшир. - Это из-за дерева. Я выстрелил в дерево, а пуля
срикошетила в лорда Филдинга.
   Джейсон поднял темные блестящие глаза на трясущегося от страха дуэлянта и
зловещим тоном произнес:
   - Если вам повезет остаться в живых, Уилтшир, постарайтесь не  попадаться
мне на глаза до тех пор, пока я не буду слишком стар, чтобы выпороть вас.
   Уилтшир попятился и бросился  бежать.  Лорд  Филдинг  повернул  голову  и
устремил взгляд на Кроули, отчего и второй дуэлянт побледнел как полотно.
   - Кроули, - мягко сказал Джейсон, - от вашего присутствия меня тошнит.
   Кроули изо всех сил бросился к своему коню.
   Когда они умчались галопом с места происшествия, Джейсон поднял бутылку и
сделал большой глоток, невольно ахнув, когда игла доктора Уортинга вонзилась
в его горевшее адским огнем предплечье и доктор  начал  накладывать  шов  за
швом. Протянув бутылку де Салю, Филдинг сухо сказал:
   - Что нет стакана, однако если  хотите  разделить  выпивку  со  мной,  то
присоединяйтесь.
   Де Саль, не колеблясь, взял предложенную бутылку и пояснил:
   - Когда я узнал о дуэли, то сразу поехал к вам, но ваш дворецкий  сказал,
что вас нет дома, и отказался сообщить,  где  вас  искать.  -  Затем  маркиз
сделал большой глоток крепкого виски и вернул бутылку. - Поэтому я  захватил
доктора Уортинга, и мы примчались сюда в надежде остановить горе-дуэлянтов.
   - Надо было дать им возможность перестрелять друг друга, - с  отвращением
сказал Джейсон, затем сжал зубы и напрягся, когда игла  снова  вошла  в  его
руку.
   - Вероятно, вы правы.
   Джейсон сделал еще  два  больших  глотка  и  почувствовал,  как  алкоголь
притупляет его чувства. Прислонив голову к жесткой коре дуба, он вздохнул  с
веселым отчаянием:
   - Что же такого натворила  моя  маленькая  графиня,  что  это  привело  к
дуэли?
   Де Саль одеревенел, услышав, с какой особенной интонацией лорд  заговорил
о предмете его вожделений. Уже без прежнего вежливого дружелюбия он ответил:
   - Насколько  мне  известно,  леди  Виктория  вроде  бы  назвала  Уилтшира
расфуфыренным английским мужланом.
   - В таком случае Уилтшир должен был вызвать на дуэль  ее,  -  ухмыльнулся
Джейсон, делая еще один глоток. - Уж она бы не промахнулась.
   Де Саль не среагировал на шутку.
   - Что вы имели в виду, назвав ее своей маленькой графиней?  -  напряженно
спросил он. - Если она ваша, то почему вы не  заявите  об  этом  официально?
Ведь вы сами говорили, что вопрос пока остается открытым. Что за игру  вы  с
ней затеяли, Уэйкфилд?
   Джейсон бросил взгляд на враждебное лицо маркиза, затем прикрыл глаза,  и
на его усталом лице появилась улыбка.
   - Если вы хотите вызвать меня на дуэль, то я очень надеюсь, что вы умеете
стрелять. Чертовски унизительно для человека моей репутации получить пулю от
дерева.

***

   Виктория ворочалась и металась в постели, слишком возбужденная для  того,
чтобы привести в порядок свои смятенные мысли и  заснуть.  На  рассвете  она
решила, что заснуть все равно не удастся,  и,  полусидя  на  подушке,  стала
наблюдать, как  цвет  неба  меняется  от  темно-мышиного  до  бледно-серого;
настроение у нее было таким же унылым и мрачным,  каким  обещало  стать  это
утро.
   Бездумно поглаживая подушку, она представляла себе свою жизнь как  темный
страшный туннель, по которому она бредет  одна-одинешенька.  Она  думала  об
Эндрю, женившемся на другой и потерянном для нее; думала  о  жителях  родной
деревни, которых с детства любила и которые отвечали ей взаимностью.  Теперь
она была  одна.  Если,  конечно,  не  считать  дяди  Чарльза,  но  даже  его
привязанность не могла  умерить  ее  беспокойства  или  заполнить  тоскливую
пустоту в душе.
   Прежде Виктория всегда ощущала себя нужной и полезной,  теперь  же  жизнь
превратилась  в  бесконечно  пустое  времяпрепровождение,   причем   Джейсон
оплачивал все связанные с этим расходы. Зачем? От этого она чувствовала себя
еще более ненужной, бесполезной и обременительной.
   Она пыталась послушаться жестокого совета Джейсона и выбрать  кого-нибудь
для замужества. Пыталась, но ей трудно было даже  представить  себе  брак  с
одним из этих ничтожных лондонских франтов, которые  так  усердно  увивались
вокруг нее.
   Она не была нужна им в качестве любимой жены, близкого человека, а  стала
бы лишь красивым украшением их беззаботной, бездумной жизни. Если не считать
семейства Коллингвуд и  нескольких  других  пар,  браки  в  высшем  обществе
заключались просто по расчету. Семейные  пары  редко  появлялись  вместе  на
людях, а если это все же  происходило,  не  в  их  правилах  было  держаться
вместе. Дети, рождавшиеся от этих союзов, немедля сдавались на руки няням  и
воспитателям.  "Насколько  отличается  здесь  понимание  брака  от  того,  к
которому я привыкла", - думала девушка.
   Она с тоской вспоминала тех жен и  мужей,  которых  знавала  в  Портидже.
Вспомнила старого мистера Праутера, который летом сидел  на  крыльце  своего
дома  и  что-то  читал  парализованной  жене,  едва  соображавшей,  где  она
находится. Вспомнила выражение лиц мистера  и  миссис  Мэйкпис,  не  имевших
детей после двадцати лет совместной жизни, когда отец Виктории  сообщил  им,
что миссис Мэйкпис - в положении. Вспомнила, как эти люди, которым было  уже
немало лет, прильнули друг к другу и заплакали от счастья.
   Вот у тех людей был нормальный брак, заключавшийся в том, что двое вместе
трудятся и помогают друг другу в радости  и  горе;  вместе  смеются,  вместе
растят детей и даже плачут вместе.
   Виктория вспоминала о своих отце и матери. Хотя Кэтрин Ситон и не  смогла
полюбить мужа, все же она устроила для  него  уютное  гнездышко  и  во  всем
помогала. Они и время проводили вместе, например, играя у камина  в  шахматы
зимой и прогуливаясь в летние сумерки.
   Здесь же, в Лондоне, Виктория Ситон была  желанной  по  одной  простой  и
ничтожной причи