ашины,  которые
лежали на столе. Резкий голос Маргарет остановил его руку.
   - Твоя машина останется здесь! Ты уйдешь отсюда в том, что на тебе  есть!
- Захарий отдернул руку и посмотрел на брата и сестру, как будто  ожидая  от
них  каких-то  слов  ободрения  и  поддержки.  Но  те  молчали,  поглощенные
собственными несчастьями. А может, просто боялись,  что  в  случае  малейшей
попытки поддержать брата их постигнет та же участь.
   Маргарет в глубине души презирала  младших  внуков  за  трусость,  но  на
всякий случай решила в корне пресечь всякие возможные проявления запоздалого
мужества.
   - И учтите, - обратилась она к Алексу и Элизабет, в то время как  Захарий
повернулся и направился к  выходу,  -  что  если  кто-нибудь  из  вас  будет
продолжать общаться с ним или даже "случайно" встречаться у общих  знакомых,
то его постигнет та же участь. Надеюсь,  я  достаточно  ясно  выразилась?  -
Повысив голос, Маргарет добавила, обращаясь к удаляющемуся юноше:
   - Захарий, на тот случай, если ты решил найти  пристанище  у  кого-то  из
своих друзей, хочу предупредить, чтобы ты на это  не  особенно  рассчитывал.
Компания "Стенхоуп" является основным и практически единственным  источником
заработка для всех жителей Риджмонта. А так как я являюсь ее единственным  и
полноправным владельцем, то вряд ли кто-нибудь захочет помочь  тебе,  рискуя
вызвать мое недовольство и, соответственно, потерять работу.
   Захарий, уже спускавшийся по лестнице, оглянулся и посмотрел на  бабку  с
таким ледяным презрением, что она с некоторым  запозданием  сообразила,  что
внук никогда и не помышлял просить милости у кого бы то ни было. Что было  в
его глазах до того, как он повернул голову? Боль?  Ярость?  Страх?  Маргарет
Стенхоуп искренне надеялась, что и то, и другое, и третье.
   Неуклюжий фургон, поравнявшись  с  высоким  стройным  молодым  человеком,
бредущим по обочине шоссе, с грохотом затормозил.
   - Эй! - окликнул Чарли Мердок, высунувшись из кабины. - Тебя подвезти?
   Янтарные глаза отрешенно уставились на Чарли, и у того возникло ощущение,
что до парня не сразу дошел смысл его слов. Но через  мгновение  он  все  же
кивнул и забрался  в  кабину.  Чарли  обратил  внимание  на  дорогие  брюки,
шикарные туфли из натуральной кожи с  подобранными  в  тон  носками,  модную
стрижку. "Видать, из богатеньких студентов", - решил он и попытался завязать
непринужденную светскую беседу.
   - Ты в каком колледже учишься?
   Парень судорожно сглотнул, как будто  пытался  протолкнуть  застрявший  в
горле комок, и отвернулся к боковому окну, но когда он заговорил, его  голос
звучал ровно и спокойно:
   - Я не учусь в колледже.
   - Наверное, у тебя сломалась машина где-то неподалеку?
   - Нет.
   - Возвращаешься от родителей?
   - У меня нет родителей.
   Несмотря на резкий тон своего странного пассажира, Чарли, который сам был
отцом троих взрослых сыновей, безошибочно почувствовал, что  этому  мальчику
приходится проявлять недюжинное  самообладание,  стараясь  ничем  не  выдать
обуревающих его чувств. Поэтому  он  выдержал  небольшую  паузу  и  небрежно
спросил:
   - А имя у тебя есть?
   - Зак... - ответил тот и после некоторого колебания добавил:
   - ..Бенедикт.
   - Куда направляешься?
   - Куда угодно. Если не возражаете, то туда же, куда и вы.
   - Я еду аж на Западное побережье. В Лос-Анджелес.
   - Прекрасно, - ответил Зак и добавил тоном, который отбил у Чарли  всякую
охоту продолжать беседу:
   - Лос-Анджелес ничем не хуже любого другого места.
   Но  несколько  часов  спустя  разговор  все   же   возобновился.   Причем
инициатором на этот раз был сам молодой человек, - Вам, случайно,  не  нужна
будет помощь по разгрузке в Лос-Анджелесе?
   Чарли еще раз украдкой внимательно оглядел своего пассажира.  Нет,  и  на
сей раз интуиция не подвела его. Этот парень одевался, говорил  и  вел  себя
как сын  богатых  родителей.  Но  было  также  совершенно  очевидно,  что  в
настоящее время этот избалованный, выхоленный юнец  не  имел  ни  денег,  ни
связей и был крайне несчастен и одинок. Правда, уже одна готовность заняться
обычным физическим трудом, потребовавшая от него определенной  силы  духа  и
даже самоуничижения, вызывала в Чарли невольное уважение.
   - Ты производишь впечатление довольно сильного парня, - сказал он, быстро
оглядев  стройную,  мускулистую  фигуру  Бенедикта.  -  Наверное,  занимался
тяжелой атлетикой или чем-то в этом роде?
   - Я занимался боксом в... - начал было Зак, но вовремя спохватился, - да,
я немного занимался боксом.
   "В колледже", - мысленно завершил  недоговоренную  фразу  Чарли.  Он  уже
принял решение помочь этому парню. То ли потому, что  тот  чем-то  напоминал
его собственных сыновей, то ли потому, что  почувствовал  -  положение  Зака
Бенедикта действительно отчаянное.
   - Меня зовут Мердок, Чарли Мердок. Я, конечно, не  смогу  заплатить  тебе
много, но зато  ты  проникнешь  в  святая  святых  киношного  бизнеса.  Этот
грузовик забит декорациями для "Эмпайр студиос". Я работаю там водителем.
   Полное  безразличие,  с  которым  Бенедикт  отреагировал  на  эти  слова,
окончательно убедило Чарли в том, что его пассажир еще более беспомощен, чем
могло показаться на первый взгляд. Судя по всему, он не  имел  ни  малейшего
понятия, как выбраться из той пиковой ситуации, в которой оказался.
   - Если я увижу, что ты  можешь  хорошо  работать,  то  замолвлю  за  тебя
словечко в отделе по найму. Конечно, если ты только ничего не имеешь  против
того, чтобы орудовать метлой или делать другую грязную работенку.
   В ответ на это Зак отвернулся к окну и молча уставился в  темноту.  Чарли
подумал было,  что  ошибся  и  что  парень  считает  для  себя  унизительным
заниматься черной работой, но когда юноша заговорил, в  его  голосе  звучали
огромное облегчение, смущение и признательность:
   - Спасибо. Я был бы вам очень благодарен.

Глава 1

1978

   - Моя фамилия Боровская. Я - сотрудница Ла-Салльского детского дома. -  К
столу секретаря подошла дама средних лет, похожая на  фельдфебеля.  В  одной
руке она сжимала пакет с покупками из Валворта, а другой  волокла  за  собой
миниатюрную одиннадцатилетнюю девчушку. - А это, - добавила она  холодно,  -
Джулия Смит. Ее вызвала доктор Тереза Уилмер. Оставляю  ее  вам  -  мне  еще
нужно сделать кое-какие покупки.
   Секретарша ласково улыбнулась девочке.
   - Доктор Уилмер должна прийти с минуты на минуту, Джулия. А пока  заполни
анкету - сколько успеешь. Я забыла дать ее тебе в прошлый раз.
   Оглядевшись, Джулия вдруг особенно остро  почувствовала,  как  убого  она
одета. Потертые джинсы и  растянутый  свитер  не  вписывались  в  изысканную
обстановку приемной. Дорогой восточный  ковер  покрывал  пол,  на  старинном
кофейном  столике  стояли  изящные  фарфоровые  статуэтки,  а  на  мраморных
подставках  -  дорогие  бронзовые  скульптуры.  Осторожно  обойдя  столик  с
хрупкими безделушками, Джулия направилась к огромному аквариуму,  в  котором
среди зеленых кружевных водорослей  плавала  экзотическая  золотая  рыбка  с
развевающимися плавниками. Входная дверь снова открылась, и в ней показалась
голова мадам Боровской.
   - Хочу вас предупредить, - обратилась она к секретарше, - что эта  девица
тащит все, что не прибито гвоздями. Она такая  шустрая,  что  вам  лучше  не
спускать с нее глаз.
   С трудом сдерживая слезы обиды и унижения, Джулия плюхнулась  на  стул  и
постаралась принять самую развязную и независимую  позу,  всем  своим  видом
показывая, что ей абсолютно безразличны любые замечания в ее адрес.  Правда,
общее впечатление несколько портили пунцовые от смущения щеки и ноги, упорно
не желавшие доставать до пола, так что небрежно вытянуть их вперед  не  было
никакой возможности.
   Наконец Джулия все же приняла более  удобное  и  естественное  положение,
после чего, замирая от страха, начала рассматривать анкету, которую ей  дала
секретарша. Она знала, что не сможет разобрать ни слова, но  тем  не  менее,
высунув от напряжения язык, начала рассматривать черные значки, напечатанные
на белой бумаге. Первое слово начиналось с буквы И, такой же, как в  вывеске
"Игровые автоматы", которую она не раз видела на улице,  -  один  из  друзей
прочитал ей эту надпись. Вторая буква была М, как в слове "Америка",  только
это слово было совсем другим. Пальцы Джулии судорожно сжали желтый карандаш.
Знакомое чувство беспомощности и отчаяния захлестнуло ее.  В  первом  классе
они учились писать слово "кот", но кому и  зачем  нужно  было  это  дурацкое
слово, если его никто нигде никогда на пишет! Разве что в идиотских  книжках
для первоклассников.
   Хотя, попыталась быть справедливой Джулия, книжки не были  идиотскими,  и
учителя, наверное, знали, что делали. Ведь любой ребенок ее возраста смог бы
прочесть эту дурацкую анкету за несколько секунд! Значит - все дело в ней.
   Наверное, она просто тупа.
   Но с другой стороны, она знает много такого,  о  чем  остальные  дети  не
имеют ни малейшего понятия. Потому что она умеет замечать многие вещи. И она
давно заметила, что если люди протягивают тебе какой-то бланк и  просят  его
заполнить, то они ожидают, что в первую очередь  ты  напишешь  на  нем  свое
имя...
   Со скрупулезной старательностью она печатными буквами написала в  верхней
части анкеты ДЖУЛИЯ СМИТ и остановилась, потому что больше при всем  желании
написать ничего не  могла.  Чтобы  не  портить  себе  настроение  мыслями  о
дурацком листе бумаги, который лежал перед ней, Джулия  решила  помечтать  о
чем-то хорошем и приятном. О свежем весеннем  ветерке,  обвевающем  лицо,  о
большом раскидистом дереве, под которым можно лежать и наблюдать за белками,
прыгающими в ветвях над головой. Но ласковый голос секретарши  вернул  ее  к
неприятной действительности.
   - Что случилось, Джулия?  Карандаш  не  пишет?  Джулия  уперлась  острием
грифеля в джинсы и резко надавила.
   - Он сломался.
   - Возьми другой...
   - Извините, но у меня болит рука, - солгала Джулия, вставая со  стула.  -
Поэтому я лучше не буду ничего писать. Кроме того, мне нужно в  туалет.  Где
он?
   - Рядом с лифтами. Но учти, что  доктор  Уилмер  должна  вот-вот  прийти.
Поэтому не ходи слишком долго.
   - Не буду, - послушно ответила Джулия и вышла в коридор. Но перед тем как
отправиться  на  поиски  туалета,  она  внимательно  изучила  первые   буквы
таблички, прикрепленной на двери, чтобы не ошибиться при возвращении. - П, -
прошептала она вслух, чтобы запомнить наверняка, - СИ.  -  Довольная  собой,
Джулия  прошла  вдоль  длинного,  устланного  ковровой  дорожкой   коридора,
повернула налево, дошла до небольшого фонтанчика  и  повернула  направо.  Но
когда она наконец добралась до лифтов,  то  обнаружила  там  две  двери,  на
каждой из которых была какая-то надпись. В том,  что  это  туалеты,  она  не
сомневалась. Джулия давно заметила, что в больших зданиях их двери  и  ручки
сильно отличаются от остальных.  Проблема  заключалась  в  другом.  На  этих
дверях не было ни знакомых  ей  слов  "Мальчики"  и  "Девочки",  ни  удобных
рисунков, по которым всегда можно определить, какая дверь куда ведет. Джулия
осторожно приоткрыла одну из них,  заглянула  внутрь  и  пулей  отскочила  в
сторону, увидев одну из этих смешных настенных раковин, которые  встречаются
только в мужских туалетах. Она давно заметила, что мужчины пользуются такими
странными унитазами и не особенно любят, когда маленькие  девочки  ошибаются
дверью и застают их за этим занятием.  Зато  теперь  можно  смело  открывать
соседнюю дверь.
   Выйдя из туалета, Джулия ускорила шаг и поспешно направилась в  ту  часть
коридора, где, как она помнила, находилась приемная доктора Уилмер. "ПСИ", -
шептала девочка, вспоминая. Однако слово на  ближайшей  двери  начиналось  с
букв ПЕТ. "Наверное, перепутала",  -  решила  Джулия  и  взялась  за  ручку.
Незнакомая седая женщина оторвалась от машинки и повернулась к ней.
   - Что тебе нужно?
   - Простите, я ошиблась дверью, - пробормотала Джулия, и от смущения на ее
щеках вспыхнул яркий  румянец.  -  Вы  случайно  не  знаете,  где  находится
приемная доктора Уилмер?
   - Доктора Уилмер?
   - Да, понимаете, там еще написано такое слово - оно начинается на ПСИ!
   - ПСИ... А-а, ты, наверное, имеешь в  виду  "психолог"!  Это  тебе  нужна
комната двадцать пять-шестнадцать. Она немного дальше по коридору.
   В любом другом случае Джулия сделала бы вид,  что  все  поняла,  и  пошла
дальше по коридору, открывая все двери подряд, пока не нашла бы  нужную.  Но
сейчас она слишком боялась опоздать, а потому решила пройти это испытание до
конца.
   - Вы не могли бы повторить номер еще раз, но раздельно?
   - Раздельно?
   - Ну да! - в отчаянии выкрикнула Джулия. - По  одной  цифре,  пожалуйста.
Ну, например, так: три - шесть - девять - четыре - два. Я вас очень прошу.
   Женщина недоуменно посмотрела на нее, и Джулия почувствовала себя  полной
идиоткой. Раздраженно вздохнув, седая дама все же снизошла до ответа:
   - Доктор Уилмер находится в комнате два - пять - один - шесть.
   - Два - пять - один - шесть, - повторила Джулия.
   - Это четвертая дверь по коридору с левой стороны, - добавила женщина.
   - Так почему же вы не сказали мне этого сразу! -  в  отчаянии  выкрикнула
девочка и выбежала из комнаты.
   Секретарша доктора Уилмер оторвала голову от  бумаг  и  ласково  спросила
вошедшую Джулию:
   - Ты заблудилась?
   - Я? С чего бы это? - не моргнув глазом, соврала  она  и,  гордо  тряхнув
кудрями, направилась к своему стулу. Не зная, что за  ней  наблюдают  сквозь
специальное двойное зеркало, она подошла к аквариуму. За время ее отсутствия
в зеленом царстве произошла трагедия.  Золотая  рыбка,  которая  так  весело
плавала прежде среди густых водорослей, теперь  лежала  на  дне,  мертвая  и
безразличная, а две другие рыбки медленно подбирались к ней,  явно  помышляя
об этой своеобразной добавке к своему рациону. Джулия постучала  пальцем  по
стеклу,  чтобы  отпугнуть  их,  но  через  несколько  мгновений  они   снова
вернулись.
   - Там мертвая рыбка, - наконец решилась Джулия обратиться  к  секретарше,
стараясь при этом казаться не слишком  озабоченной.  -  Я  могу  помочь  вам
достать ее.
   - Благодарю тебя, дорогая, но в этом нет никакой  необходимости.  Вечером
придут уборщики и сделают все, что нужно.
   Джулия с  трудом  подавила  гневный  протест  против  того,  что  считала
ненужной жестокостью по отношению к мертвой рыбке.  С  деланным  равнодушием
она раскрыла журнал, продолжая украдкой наблюдать за двумя  живыми  рыбками,
хищно  снующими  вокруг  своей  мертвой  соседки.  Каждый  раз,  когда   они
собирались приступить к своей жуткой трапезе, Джулия бросала быстрый  взгляд
на секретаршу и, убедившись, что та занята своими делами, быстро стучала  по
аквариумному стеклу.
   А всего в паре метров от нее, по другую сторону лжезеркала, доктор Тереза
Уилмер  наблюдала  за  развитием  ею  же  самой  придуманного  сценария.   С
понимающей  улыбкой  она  следила  за  доблестными  попытками  девочки,   не
привлекая  внимания  секретарши,  защитить  мертвую  рыбку.  Повернувшись  к
стоящему  рядом  мужчине  -   коллеге-психиатру,   который   недавно   начал
участвовать в ее особой программе, доктор Уилмер улыбнулась.
   - Итак, вот она перед нами, эта  "ужасная  Джулия",  которую  воспитатели
дружно заклеймили как умственно отсталую, неуправляемую, оказывающую  дурное
влияние на остальных детей и вообще как претендента номер один  на  место  в
колонии для малолетних преступников. Ты знаешь, -  в  ее  голосе  прозвучало
что-то  похожее  на  искреннее  восхищение,  -  однажды  ей   даже   удалось
организовать  в  Ла-Салле  голодовку!  Она  уговорила  сорок   пять   детей,
большинство из которых были старше ее, устроить эту своеобразную  забастовку
и требовать лучшей еды.
   - Я полагаю, она это сделала  для  того,  чтобы  насолить  начальству,  -
внимательно посмотрев на девочку, сказал Джон Фрейзер.
   - Нет, - сухо ответила доктор Уилмер, - она это сделала для того,  чтобы,
как ни странно, лучше питаться. Я брала образцы пищи из Ла-Салля. Может, эта
еда и питательна, но она абсолютно безвкусна.
   Фрейзер удивленно взглянул на свою напарницу.
   - А что ты думаешь о ее кражах? Не хочешь же ты просто закрыть  глаза  на
этот порок? Терри задумчиво спросила:
   - Скажи, Джон, разве ты никогда не слышал о Робин Гуде?
   - Конечно, слышал, но при чем здесь это?
   - Ты видишь перед собой современную разновидность Робин  Гуда.  Только  в
подростковом варианте. Джулия  такая  шустрая,  что  может  стянуть  золотую
коронку прямо у тебя изо рта, и ты этого даже не заметишь.
   - Если это действительно так, я тебя совсем не понимаю. Ты же собираешься
отправить ее к своим техасским родственникам ?
   Доктор Уилмер пожала плечами.
   - Да, Джулия действительно крадет еду, одежду, игрушки  и  тому  подобные
мелочи, но она никогда  ничего  не  оставляет  себе.  Вся  добыча  достается
младшим воспитанникам Ла-Салля.
   - Ты уверена?
   - Абсолютно. Я специально это проверяла. И неоднократно.
   - Тогда она больше похожа на Питера Пэна, чем на Робин Гуда, - с  веселой
улыбкой сказал Джон Фрейзер, рассматривая миниатюрную фигурку у аквариума. -
Честно говоря, прочитав ее досье, я ожидал совсем другого.
   -  Я  тоже  была  удивлена,  -  призналась  Тереза.   -   Ты   бы   видел
характеристику, которую представила мне  директриса  Ла-Салльского  детского
дома: "...постоянная  нарушительница  дисциплины,  хроническая  прогульщица,
смутьянка, воровка, неоднократно была замечена в  дурных  компаниях  старших
подростков мужского пола". - Действительно, прочитав бумаги,  доктор  Уилмер
ожидала  увидеть  перед  собой  воинственную,  огрубевшую  юную  особу,  чье
постоянное пребывание в мальчишеских компаниях, возможно, объяснялось ранним
половым созреванием. Поэтому, когда два месяца назад Джулия вошла  к  ней  в
кабинет, Тереза на несколько мгновений лишилась дара речи. Вместо малолетней
женщины-вамп перед ней предстало нечто вроде чумазого эльфа в старых джинсах
и потрепанном спортивном свитере.  Шапка  вьющихся  темных  волос  обрамляла
худенькое личико, на котором, казалось,  не  было  ничего,  кроме  огромных,
окруженных  густющими  черными   ресницами   глаз   какого-то   невероятного
темно-синего цвета. И все же эта невинность была обманчивой. В  мальчишеских
повадках Джулии, в том, как она стояла перед доктором Уилмер, засунув руки в
задние карманы брюк и выпятив вперед узенькую грудь, сквозил открытый вызов.
   Эта первая встреча  совершенно  покорила  Терезу,  хотя  личность  Джулии
заинтересовала ее с той самой минуты,  как  она  прочла  ответы  девочки  на
разработанные ими психологические тесты. Перед ней открылась гордая, глубоко
ранимая  душа  ребенка,  брошенного  родителями  сразу  после   рождения   и
отвергнутого двумя приемными семьями. Джулия была обречена провести  детство
в переполненных детских домах, расположенных на задворках Чикаго. За всю  ее
коротенькую жизнь единственным источником человеческого тепла были  товарищи
по несчастью - такие же чумазые и неухоженные  дети,  как  она  сама.  Дети,
которые  научили  ее  прогуливать  уроки  и   воровать   еду   в   окрестных
магазинчиках.  Быстрый  ум  и  еще  более  быстрые  пальцы  помогали  Джулии
мгновенно завоевывать авторитет в любой подростковой компании, независимо от
того, насколько часто ее переводили из одного детского дома в другой. А пару
месяцев назад ей было оказано высшее  доверие  -  группа  подростков  решила
взять ее с собой и показать несколько приемов, используемых  ими  для  угона
машин. Это милое приключение закончилось тем, что их всех повязала чикагская
полиция. В том числе и Джулию, которая просто стояла в стороне и наблюдала.
   Первый арест оказался решающим в судьбе Джулии Смит, потому что именно он
в конечном счете  обратил  на