.  Чудовище
находится не в этой комнате, а в соседней.
   - Ч-чудовище, миледи? - заикаясь, непонимающе повторила бедняжка. - О,  -
нервно хихикнула она, вообразив, что ослышалась, - должно быть,  вы  сказали
"хозяин"  ,   а   мне
послышалось...
   - Я сказала "чудовище", - резко повторила Виктория.  И  тут  же,  услышав
свой  язвительный  тон,  опомнилась.  -  Прости,  Рут.  Наверное,  я  просто
немного.., ну, устала.
   По  какой-то  непонятной  причине  маленькая   камеристка   вспыхнула   и
хихикнула, отчего Виктория, и так находившаяся на грани истерики,  пришла  в
еще большее раздражение, несмотря  на  все  усилия  убедить  себя,  что  она
хладнокровна, решительно настроена и способна логически мыслить.
   Часы на каминной полке показывали одиннадцать, когда Виктория направилась
к двери своих покоев, через которую накануне вошел Джейсон. Она  на  секунду
задержалась, взявшись за ручку и пытаясь набраться духу. При  мысли  о  том,
что придется стоять лицом к лицу с ним и требовать развода, ее тело обмякло,
как желе, но она была настроена решительно, и ничто не могло остановить  ее.
Как только она сообщит мужу, что с их браком покончено, у него не  останется
никаких  супружеских  прав.  А  позднее  она  решит,  куда  уехать   и   что
предпринять.
   Сейчас главное - добиться его согласия на развод.  Хотя  разве  требуется
его согласие? Поскольку она была в этом вопросе не очень сведуща, то  решила
вести себя разумно и без необходимости не злить его, чтобы он не  отказал  в
разводе. Но с другой стороны, слишком затягивать решение этого вопроса  тоже
не стоит.
   Виктория  расправила  плечи,  потуже  завязала  пояс  своего   бархатного
пеньюара, повернула ручку двери и вошла в комнату Джейсона.
   Подавив желание стукнуть его  по  голове  фарфоровым  кувшином,  стоявшим
возле кровати, она, насколько могла вежливо, поздоровалась.
   Джейсон открыл  глаза,  и  лицо  его  мгновенно  приняло  тревожно,  даже
подозрительное выражение. Затем он улыбнулся той своей  сонной,  чувственной
улыбкой, которая раньше могла растопить ее сердце,  а  теперь  заставила  от
ярости заскрежетать зубами. Но все же ей удалось  сохранить  на  своем  лице
выражение любезности.
   - Доброе утро, - хрипло ответил Джейсон, скользнув взглядом по ее  пышным
формам, прикрытым мягким мерцающим золотистым  бархатом.  Вспомнив,  как  он
терзал ее ночью, Джейсон оторвал взгляд от низкого  треугольного  выреза  ее
пеньюара и подвинулся, освобождая  место  подле  себя  на  постели.  Глубоко
тронутый  тем,  что  она  пришла  поздороваться,  хотя  имела  полное  право
презирать его, он мягко сказал:
   - Присаживайся.
   Виктория была так поглощена репетицией своей будущей речи, что машинально
приняла его предложение.
   - Благодарю, - вежливо сказала она. - За что же? - усмехнулся Джейсон.
   Это было как раз то, чего ей не хватало, чтобы начать.
   - За все. Ты был необычайно добр ко мне. Я знаю, как ты был раздосадован,
когда я появилась на пороге твоего дома полгода назад, но, несмотря на  это,
позволил мне остаться. Ты приобрел для меня чудесные платья, водил в  театры
и на балы, все это было очень любезно с твоей стороны. Ты дрался из-за  меня
на дуэли, в чем  не  было  никакой  необходимости,  но  и  это  было  весьма
галантно. Ты обвенчался со мной в церкви, что тебе было совсем не  по  душе,
устроил замечательное торжество здесь вчера вечером и  пригласил  ради  меня
людей, которых совсем не знаешь. Спасибо тебе за все это.
   Джейсон поднял руку и потрепал ее по бледной щеке.
   - Пожалуйста, - нежно ответил он.
   - А теперь мне нужен развод. Его рука замерла на месте.
   - Что нужно?  -  зловещим  шепотом  переспросил  он.  Виктория  в  испуге
судорожно сжала пальцы, но ее решимость не ослабла.
   - Мне нужен развод, - с мнимым спокойствием повторила она.
   - Всего-то? - спросил он чересчур ласковым тоном. Еще мгновение назад ему
очень хотелось признаться, что он поступил с ней  накануне  отвратительно  и
грубо. Но такого он от нее не ожидал. - На следующий день после  свадьбы  ты
хочешь развода?
   Виктория заметила, как угольки гнева затлели  в  его  зеленых  глазах,  и
поспешно встала,  однако  рука  Джейсона  мертвой  хваткой  вцепилась  в  се
запястье и вернула мятежную жену на место.
   - Не вздумай дать волю рукам, Джейсон, - предупредила она.
   Филдинг, оставивший ее ночью в  таком  безутешном  состоянии,  в  котором
бывают поранившиеся дети, теперь видел перед собой совершенно другую женщину
- хладнокровную, разъяренную, прекрасную амазонку. Вместо извинений, которые
он собирался высказать за минуту до этого, он заявил:
   - Ты несешь чепуху. За  последние  пятьдесят  лет  в  Англии  было  всего
несколько разводов, и наш случай не станет следующим.
   Виктория с трудом высвободила  руку,  отчего  чуть  не  вывихнула  плечо,
сделала шаг назад, чтобы он не смог  до  нее  дотянуться,  и,  задыхаясь  от
ярости и страха, заявила:
   - Ты животное. Я не несу чепуху, и никто не смеет обращаться со мной  как
со скотиной!
   Она вернулась в  свою  спальню  и  с  шумом  захлопнула  дверь,  а  затем
заперлась на замок.
   Виктория успела сделать лишь несколько шагов,  как  позади  нее  раздался
шум: дверь с треском распахнулась и вылетела из косяка,  криво  повиснув  на
одной петле. В открытом проеме стоял Джейсон с побелевшим от  ярости  лицом.
Сквозь зубы он прошипел:
   - Посмей еще хоть один раз запереть от меня дверь! И никогда не грози мне
разводом! Этот дом - моя собственность по  закону,  так  же  как  ты  -  моя
собственность. Тебе понятно?
   Виктория судорожно кивнула, съеживаясь от неистового блеска его глаз.  Он
резко развернулся и стремительно вышел из комнаты, оставив  ее  дрожащей  от
страха. Ей еще  никогда  не  приходилось  наблюдать  такой  бешеной  ярости.
Значит, Джейсон не животное, он просто свихнувшееся чудовище.
   Виктория подождала, прислушиваясь к доносившемуся из его  комнаты  скрипу
открываемых и закрываемых ящиков.  Ее  мысли  метались  в  отчаянном  поиске
выхода из кошмара, в  который  грозила  превратиться  ее  жизнь.  Когда  она
услышала, как с громким шумом захлопнулась  его  дверь,  и  поняла,  что  он
спустился вниз, она пошла к кровати и прилегла. В таком  положении  Виктория
оставалась почти час, но так и не смогла ничего придумать. Она на всю  жизнь
оказалась в ловушке. Джейсон сказал правду:  она  стала  его  имуществом,  в
точности таким, как его дом и лошади.
   Если он не согласится на развод, то ей от него не уйти. Она даже не  была
уверена, что у нее найдутся серьезные основания для того, чтобы убедить  суд
дать ей развод.  Зато  была  абсолютно  уверена,  что  не  сможет  объяснить
мужчинам в судейских париках и  мантиях,  что  с  ней  сотворил  этой  ночью
Джейсон.
   Похоже, спасительная мысль о разводе была лишь иллюзией.
   С подавленным вздохом она признала,  что  это  -  чистая  фантазия.  Этот
роскошный дом будет для нее западней до того самого момента,  когда  Джейсон
получит сына, которого так хочет иметь. А после этого она будет прикована  к
Уэйкфилду самим фактом существования сына,  потому  что  она  понимала,  что
никогда не сможет уехать и бросить своего ребенка.
   Виктория невидящим взглядом обвела роскошную комнату. Так или иначе, надо
учиться приспосабливаться к новой жизни и постараться совсем не пасть духом,
а потом, возможно, вмешается сама судьба.
   И главное, следует постараться сохранить здравый  рассудок,  решила  она.
Нужно проводить время с другими  людьми,  почаще  выезжать,  развлекаться  и
заниматься собственными делами. Ей следует по возможности разнообразить себе
жизнь, чтобы не слишком сосредоточиваться на  своих  проблемах.  И  начинать
нужно немедленно. Хватит жалеть себя и раскисать от этой самой жалости.
   В Англии у нее уже есть друзья; скоро у нее появится  сын,  которого  она
будет любить и который будет любить ее. Она наполнит пустую жизнь чем-нибудь
таким, что поможет ей не сойти с ума.
   Виктория резким движением откинула волосы с бледного  лица  и  поднялась,
полная решимости именно так и поступить. Но тоскливые мысли вернулись, когда
она  позвонила  в  колокольчик,  вызывая  камеристку.  "Почему  Джейсон  так
презирает меня?" - печально думала она.  Ей  ужасно  хотелось  с  кем-нибудь
поговорить по душам. Раньше у нее были  мать,  отец,  Эндрю,  которые  могли
поведать ей обо всем и все выслушать.
   Когда человек имеет возможность выговориться,  это  всегда  помогает.  Но
после приезда в Англию у нее не было такой возможности. Чарльз был  в  таком
состоянии, что ей с самого первого дня приходилось делать бодрый вид,  чтобы
поддержать его.
   Кроме того, Джейсон был его племянником, и вряд ли она могла бы  поведать
герцогу о своих страхах, даже если бы он был здесь.
   Кэролайн Коллингвуд - славная и верная подруга, но она живет  не  так  уж
близко, и к тому же Виктория сомневалась,  поможет  ли  Кэролайн  ей  понять
Джейсона.
   Да, ничего иного не оставалось, кроме как продолжать держать  свои  мысли
при себе, притворяться счастливой уверенной до тех пор, пока она  и  вправду
не станет такой. Наступит время, мрачно пообещала она себе, когда она  будет
встречать ночь, не замирая от ужаса, что  в  спальню  может  войти  Джейсон.
Наступит момент, когда она сможет взглянуть на него и  не  почувствовать  ни
страха, ни боли, ни унижения, ни одиночества.
   Этот день придет, когда-нибудь наступит  и  на  ее  улице  праздник!  Как
только она забеременеет, муж оставит ее в покое,  и  Виктория  молила  Бога,
чтобы это произошло как можно скорее.
   - Рут, -  напряженно  сказала  она,  когда  пришла  камеристка,  -  вели,
пожалуйста, запрячь какую-нибудь лошадь в самую маленькую коляску, которая у
нас есть, - такую, которой я смогу легко управлять.  И  пожалуйста,  попроси
того, кто этим займется, чтобы выбрал для меня самую покладистую  лошадь  из
нашей конюшни - я еще никогда не управляла коляской. А потом попроси  миссис
Крэддок  упаковать  несколько  корзинок  еды,   оставшейся   от   вчерашнего
торжества, чтобы я могла взять их с собой.
   - Но, миледи, - нерешительно начала  Рут,  -  взгляните  только  в  окно.
Похолодало, и будет гроза. Посмотрите, как потемнело небо.
   Виктория выглянула из окна и посмотрела на свинцовое небо.
   - Похоже, дождь не окажется затяжным, если будет вообще, - упрямо сказала
она. - Я выезжаю через полчаса. Да, лорд Филдинг внизу или уехал?
   - Его милость отбыл, миледи.
   - Ты не знаешь, он далеко  уехал  или  находится  где-то  в  поместье?  -
спросила Виктория,  не  в  состоянии  скрыть  отчаянную  тревогу  в  голосе.
Несмотря на ее решимость думать о Джейсоне как о  чудовище  и  относиться  к
нему с должным равнодушием, ей вовсе не хотелось встречаться  с  ним  именно
сейчас, когда ее чувства были в расстройстве.
   Кроме того, она была почти уверена, что он прикажет ей остаться дома и не
позволит выехать в преддверии грозы. А ей обязательно было  нужно  выбраться
хотя бы на время из дома. Обязательно!
   - Лорд Филдинг велел запрячь фаэтон и уехал, сказав,  что  ему  предстоит
сделать ряд визитов. Я собственными глазами это видела, - заверила ее Рут.
   Коляску загрузили едой, и когда Виктория сошла вниз,  она  уже  стояла  у
входа.
   - А что сказать его милости? - спросил Нортроп, подавленный тем, что  ему
не удалось уговорить миледи остаться дома в столь не подходящую для прогулок
погоду.
   Виктория  обернулась,  позволив  ему  набросить  ей   на   плечи   легкую
розовато-лиловую накидку.
   - Скажи ему, что я попрощалась, - уклончиво ответила она.
   Она вышла во двор, зашла за дом, спустила Волка с цепи, затем вернулась к
коляске. Старший грум помог ей залезть в экипаж,  и  Волк  тут  же  оказался
позади нее. Он был так счастлив, когда его спустили  с  цепи,  что  Виктория
улыбнулась и потрепала его по загривку.
   - Наконец-то ты свободен, - сказала она огромному зверю. - И я тоже.

Глава 23

   Виктория щелкнула вожжами с большей уверенностью, чем чувствовала в себе,
и резвая кобыла понеслась вперед, блестя во мраке лоснящимся крупом.
   - Ну-ну, не так быстро, - испуганно шептала Виктория.  Очевидно,  Джейсон
не привык держать у себя  покладистых  упряжных  коней  -  пестрой  кобылой,
запряженной в коляску, было невероятно тяжело  управлять.  Она  так  рвалась
вперед, что скоро руки Виктории были стертый красны  от  неимоверных  усилий
заставить лошадь идти спокойной рысью.
   Когда  коляска  уже  подъезжала  к  деревне,  ветер  усилился  и   молнии
прочертили  небо  голубыми  зигзагами,  расколов  его  и  оставив  по  краям
зазубренные лохмотья; зловеще зарокотал гром, и небо стало черным как  ночь.
А еще через несколько минут небеса разверзлись и оттуда хлынули потоки воды,
ослепившие Викторию и превратившие  одежду  в  мокрую,  прилипающую  к  телу
массу.
   До рези в глазах напрягаясь, чтобы различить дорогу, Виктория  откидывала
мокрые слипшиеся пряди волос с лица  и  дрожала  от  холода  и  страха.  Она
никогда не была в сиротском приюте, но капитан Фаррел рассказал ей, как туда
добраться, а заодно и то, как проехать к его дому. Виктория  снова  напрягла
глаза и затем увидела что-то похожее на дорогу, которую  он  описал.  Дорога
поворачивала налево, и Виктория свернула на нее, не зная,  ведет  ли  она  к
приюту или к дому капитана. В  этот  момент  ей  было  все  равно,  лишь  бы
добраться  до  теплого,  сухого  места,  где  она  могла  бы  обсушиться   и
отогреться. Дорога сделала поворот  и  пошла  на  подъем,  через  все  более
густеющий лес, затем путь пролег мимо  двух  заброшенных  домов  и  сузился,
вскоре превратившись попросту в зыбкую трясину.
   Колеса утопали в грязи, а кобыла с трудом вытаскивала  копыта  из  мокрой
глины. Впереди Виктория разглядела горевший за деревьями сумрачный свет. Она
повернула на маленькую дорожку, затененную густо посаженными старыми дубами,
ветви которых, сплетаясь, образовывали своего рода зонтик.  Неожиданно  небо
озарила молния, высветившая  домик,  достаточный  для  размещения  небольшой
семьи, но наверняка непригодный для того, чтобы приютить два десятка  сирот.
Над головой оглушительно прогремел гром, и кобыла от страха подалась немного
назад. Виктория выпрыгнула из коляски.
   - Полегче, полегче, - успокаивала она лошадь, взяв  ее  под  уздцы.  Ноги
странницы утопали в грязи, но она решительно подвела лошадь к коновязи перед
домиком, где и привязала ее.
   Волк, оберегая, бежал рядом,  когда  Виктория,  приподняв  влажные  юбки,
поднялась на крыльцо и постучала в дверь.
   Через мгновение дверь распахнулась, и на фоне весело  пляшущего  в  очаге
пламени силуэтом обозначилась могучая фигура капитана Фаррела.
   - Леди Филдинг! - ахнул он, быстро протянув руку, чтобы помочь ей  войти.
Басовитый, зловещий рык Волка остановил его. Капитан  опешил,  когда  увидел
рычащего на него мокрого серого зверя, оскалившего огромные белые клыки.
   - Волк, перестань! - устало скомандовала Виктория, и зверь подчинился.
   С опаской оглядываясь на страшного гостя, капитан Фаррел провел  Викторию
внутрь.  Волк  следовал  за  ними  по  пятам,  его  желто-коричневые   глаза
пристально следили за Майклом Фаррелом.
   - Ради Бога, что вас привело сюда в такую ужасную погоду? -  обеспокоенно
спросил он.
   - Желание ис-скупаться, -  вся  дрожа,  попыталась  отшутиться  промокшая
маркиза, выбивая зубами дробь, пока хозяин снимал с нее накидку и  вешал  ее
сушиться на стул возле очага.
   - Вам придется снять мокрую одежду, не то вы до смерти простудитесь. Этот
серый хищник согласится отпустить вас на некоторое  время,  чтобы  вы  могли
переодеться во что-нибудь сухое и теплое?
   Виктория обхватила себя руками и кивнула, посмотрев на  своего  свирепого
телохранителя.
   - П-посиди здесь, Волк.
   Пес растянулся на полу у самого камина  и  положил  голову  на  лапы,  не
спуская глаз с дверей в спальню, куда они удалились.
   - А я пока подброшу углей в огонь, - любезно  предложил  капитан  Фаррел,
вручая гостье  собственные  брюки  и  рубаху.  -  Это  лучшее,  что  я  могу
предложить. - Виктория не успела ничего возразить, как он сразу  непреклонно
заявил:
   - Не  собираюсь  выслушивать  никаких  глупостей,  что,  мол,  неприлично
женщине надевать мужскую одежду.  Сполоснитесь  водой  из  этого  кувшина  и
напяливайте на себя это барахлишко, а потом завернитесь для пущего тепла вон
в то одеяло. Как только будете готовы, приходите к камину и  грейтесь.  Если
вас волнует, что Джейсон может не  одобрить  ваш  маскарад,  то,  ради  всех
святых, не беспокойтесь - я знаю вашего супруга как облупленного еще  с  той
поры, когда он был несмышленышем.
   Подбородок девушки взвился вверх.
   - Меня совершенно не волнует, что может подумать Джейсон, - заявила  она,
не в состоянии сдержать мятежную  интонацию.  -  У  меня  нет  ни  малейшего
желания замерзнуть насмерть ради того, чтобы он меня одобрил. Извините...  -
спохватилась она, осознавая, что  чересчур  демонстрирует  свое  подавленное
настроение. Капитан Фаррел, прищурившись, бросил на нее  удивленный  взгляд,
но лишь кивнул:
   - Хорошо. Очень благоразумно с вашей стороны.
   - Если бы я была благоразумной, то не высунула  бы  сегодня  на  улицу  и
носа, - чуть улыбнулась Виктория.
   Когда она появилась в гостиной, капитан Фаррел  уже  отвел  ее  лошадь  в
небольшой сарай возле дома, разжег яркий огонь и налил гостье чашку горячего
чая. Передав ей мохнатое  полотенце,  он  посоветовал  хорошенько  просушить
волосы, для чего пододвинул ее стул поближе к огню.
   - Вы не будете возражать, если я закурю? - спросил он, вытаскивая  трубку
и садясь напротив.
   - Отнюдь, - вежливо заметила девушка. Он набил трубку табаком и  закурил,
небрежно попыхивая, одновременно устремив зоркий взгляд прямо на нее.
   - И почему же вы этого не сделали? - наконец спросил он.
   - Чего не сделала?
   - Не остались сегодня дома?
   Боясь, что выглядит именно такой виноватой и несчастной, какой  чувствует
себя в этот момент, Виктория уклончиво пожала плечами:
   - Мне  хотелось  отвезти  еду  в  приют.  Ее  так  много  осталось  после
вчерашнего торжества.
   - Однако ясно было, что вот-вот начнется  сильный  ливень,  и  потом,  вы
могли послать в приют кого-нибудь из слуг -  кстати,  отсюда  до  приюта  не
больше мили. А вместо этого вы решили бросить вызов погоде и  под  проливным
дождем попытаться самой отыскать доселе незнакомое вам место.
   - Мне нужно было , то есть мне хотелось  уехать  на  некоторое  время  из
дома, вот в чем дело, - сказала Виктория, чересчур усердно размешивая  сахар
в чашке.
   - Странно, что Джейсон не удержал вас от поездки.
   - Я не сочла  необходимым  спрашивать  у  него  разрешения,  -  храбрясь,
ответила она, впрочем, ощущая неловкость от  расспросов  и  зоркого  взгляда
капитана.
   - Сейчас он, верно, с ума сходит, беспокоясь о вас.
   - Сомневаюсь, что он узнает  о  моем  отсутствии.  -  "Или  проявит  хоть
малейшее беспокойство, если узнает", - тоскливо подумала она.
   - Леди Филдинг?
   В его вежливом тоне прозвучало нечто, от чего Виктория почувствовала, что
ей не стоит продолжать разговор в том же духе. С другой стороны,  у  нее  не
было выхода.
   - Да, капитан? - устало спросила она.
   - Утром мы виделись с Джейсоном. Виктория ощутила еще большую неловкость.
   - Ах вот оно что... - Она с ужасом представила, как Джейсон обсуждает  ее
со старым приятелем, и почувствовала себя в ловушке.
   Судя по всему, капитан уловил ее мысли, так как пояснил:
   - Джейсон - крупный судовладелец. Я командую одним из его  судов,  и  ему
хотелось поговорить о результатах моего недавнего плавания.
   Виктория воспользовалась этим пояснением,  чтобы  перевести  разговор  на
другую тему.
   - А я и не знала, что лорд Филдинг имеет какое-то отношение к флоту, -  с
уди