грожал ей, пытался запугать.., и все же, узнав правду от отца  Мэтта,
Мередит не побоялась добраться до его дома в метель,  чтобы  все  объяснить,
зная, что придется столкнуться с его нескрываемой  враждебностью,  просто  с
грубостью.
   Прислонившись к кроватному столбику, Мэтт снова взглянул на постель.  Его
жена, решил он со всевозрастающей гордостью, не скрывается и  не  бегает  от
вещей, заставивших бы большинство его знакомых поджать хвост и исчезнуть.
   Но сегодня она бежала от него.
   Что же побудило Мередит улепетывать, словно испуганному кролику, именно в
тот момент, когда впервые за последние два дня между ними воцарилась  полная
гармония?
   Мэтт быстро перебрал в памяти события этих дней, пытаясь найти ответ.  Он
увидел, как она тянется к его руке, умоляя о перемирии, как  смотрит  на  их
соединенные ладони.., словно это мгновение  было  необыкновенно  важным  для
нее, как улыбается ему большими сияющими сине-зелеными  глазами:  "Я  решила
быть как ты, когда вырасту..."
   Но самое главное, Мэтт не мог забыть, как Мередит плакала в его объятиях,
когда  рассказывала  об  их  ребенке,  обнимая  его,  прижимая  к  себе  так
естественно, словно лежала с ним в постели..., как  стонала,  извиваясь  под
ним, принимая в себя с такой же безрассудной, безудержной  страстью,  как  в
восемнадцать лет.
   Мэтт  медленно  выпрямился,  ошеломленный  наиболее  очевидным   ответом.
Мередит, вероятно, сбежала именно потому, что случившееся сегодня  было  для
нее таким же потрясением, как и для него.  И  все  ее  планы  на  будущее  с
Паркером и на остальную жизнь были поставлены под угрозу тем, что  произошло
в этом доме и особенно в этой постели.
   Нет, она не трусиха. Просто слишком осторожна. Мэтт  заметил  это,  когда
они говорили об универмаге.  Она  рискует,  но  обдуманно,  и  только  когда
награда достаточно велика, а возможность неудачи сравнительно мала.  Мередит
сама признавалась в этом.
   И если принять все во внимание, вряд ли Мередит захочет  снова  поставить
на карту свое сердце и будущее  ради  Мэтта  Фаррела,  если  можно  избежать
этого. Последствия связи с  ним,  возникновения  прежних  отношений  слишком
огромны  для  нее.  Тогда,  одиннадцать  лет  назад,  именно  эти  отношения
превратили ее жизнь в ад. Мэтт понял, что для  Мередит  вероятность  неудачи
была огромна, а в награду..., в награду...
   Мэтт тихо рассмеялся. Она и в самых безумных мечтах не могла представить,
каким великолепным будет вознаграждение. Только от него зависит убедить ее в
этом. Но ему необходимо время, а  Мередит  не  собиралась  дать  ему  лишней
минуты. Собственно говоря, учитывая ее сегодняшний  поступок,  скорее  можно
ожидать, что Мередит немедленно помчится в Рино, чтобы навсегда и как  можно
быстрее оборвать все связи с ним. И чем больше Мэтт  размышлял,  тем  больше
убеждался, что Мередит вполне на это способна. Но еще больше он был  уверен:
Мередит по-прежнему питает к нему нечто большее, чем  дружеские  чувства,  и
она станет его женой. Настоящей женой. И для того, чтобы эта мечта  сбылась,
Мэтт был готов перевернуть небо и землю. И по правде говоря, был готов  даже
отказаться от удовольствия разыскать ее негодяя-папашу  и  оставить  Мередит
сиротой.
   Но в этот момент  еще  одна  мысль  заставила  тревожно  сжаться  сердце:
дороги, по которым придется ехать Мередит, наверняка  очень  опасны,  а  она
вряд ли способна сейчас сосредоточиться.
   Повернувшись, он быстро направился в  свою  спальню,  вынул  из  портфеля
телефон и  позвонил  сначала  начальнику  эдмунтонской  полиции  с  просьбой
выслать патрульную машину, засечь на перекрестке черный "БМВ", не  привлекая
излишнего внимания водителя, сопроводить его  до  Чикаго  и  убедиться,  что
машина благополучно добралась до места назначения.
   Второй звонок раздался в доме Дейва Левинсона,  старшего  партнера  фирмы
"Пирсон энд Левинсон". Мэтт велел Левинсону быть вместе  с  Пирсоном  в  его
офисе ровно в восемь утра.  Левинсон  не  подумал  возражать.  Мэтью  Фаррел
платил им огромный гонорар -  двести  пятьдесят  тысяч  долларов  в  год  за
безукоризненное выполнение всего, связанного с юридической стороной дела,  и
само собой подразумевалось, что они обязаны являться по первому зову.
   И наконец, Мэтт связался с Джо О'Хара и приказал ему немедленно ехать  за
ним на ферму, но Джо начал юлить и отговариваться. Мэтт  Фаррел  платил  ему
большие деньги, но Джо считал себя также телохранителем и другом, и, по  его
мнению, не стоило давать возможность Мэтту скрыться с  фермы,  если  Мередит
хочет, чтобы он остался.  Вместо  того  чтобы  немедленно  согласиться,  Джо
спросил:
   -  А  что,  между  тобой  и  женой  все  улажено?  Мэтт,   не   терпевший
вмешательства в свои дела, мрачно нахмурился.
   - Не совсем, - нетерпеливо бросил он.
   - Твоя жена все еще там?
   - Уже уехала.
   Расстроенный голос Джо  заставил  Мэтта  забыть  о  раздражении  и  снова
осознать глубину преданности водителя.
   - Значит, ты все-таки отпустил ее, Мэтт?
   - Я еду за ней, - с улыбкой в голосе ответил Мэтт. -  Ну  а  теперь  тащи
сюда свою задницу, О'Хара.
   - Уже бегу!
   Мэтт отложил телефон и  долго  смотрел  в  окно,  планируя  стратегию  на
завтрашний день.

Глава 39

   - Доброе утро, - поздоровалась Филлис, тревожно глядя на  Мередит,  когда
та, опоздав на работу на два часа, прошла мимо без единого слова.
   - Что-нибудь случилось? - спросила она, поднимаясь из-за стола и провожая
Мередит в кабинет. Мисс Поли, двадцать лет прослужившая секретарем у  Филипа
Бенкрофта, решила взять давно заслуженный отпуск, пока  ее  начальник  будет
отсутствовать.
   Мередит уселась, оперлась локтями о  стол  и  начала  массировать  виски.
Случилось? Да она не знает, как жить дальше!
   - Ничего особенного. Немного болит голова. Мне звонили?
   - С самого утра. Я записала все, что велели передать. Сейчас  принесу.  И
чашку кофе. Он тебе, похоже, не повредит.
   Мередит дождалась ухода Филлис и устало  откинулась  в  кресле,  чувствуя
себя так, словно постарела на сто лет. События двух последних дней не прошли
даром, и мало того,  что  Мередит  была  совершенно  измотана,  физически  и
душевно, она  еще  умудрилась  растоптать  собственную  гордость,  отдавшись
Мэтту, предать жениха, в довершение  всего  повести  себя  словно  последняя
трусиха и сбежать от Мэтта, отделавшись запиской. Угрызения совести  и  стыд
преследовали и терзали ее всю дорогу домой. Мало того, она  никак  не  могла
отделаться от какого-то спятившего патрульного из Индианы,  не  отстававшего
от нее всю дорогу и исчезнувшего лишь в нескольких кварталах от ее  дома.  К
этому времени Мередит окончательно извелась, и это было  до  того,  как  она
прослушала все сообщения на автоответчике и узнала голос Паркера. Он  звонил
в пятницу вечером, чтобы сказать, как скучает и хочет услышать ее  голос.  В
субботу он, по всей видимости, был немного озадачен тем, что ее нет дома.  К
вечеру он окончательно встревожился и спрашивал, уж не заболел ли  Филип.  В
воскресенье утром он сказал,  что  сходит  с  ума  от  страха  и  собирается
позвонить Лайзе. К несчастью, Лайза,  по-видимому,  объяснила,  что  Мередит
решила поговорить с Мэттом и рассказать ему всю правду.  Вечернее  сообщение
было взбешенным и коротким:
   - Позвони мне, черт возьми! Я хочу верить, что у тебя были веские причины
провести уик-энд с Фаррелом, но, как ни стараюсь, не могу найти подходящих.
   Мередит вынесла эту часть куда с большим мужеством, чем следующие  слова,
полные нежности и недоумения:
   - Дорогая, где ты? Я знаю, что ты с Фаррелом. Прости, что сказал это, мое
воображение оказывает мне плохую услугу. Он согласился на развод?  Или  убил
тебя? Я ужасно волнуюсь.
   Мередит закрыла глаза, пытаясь прогнать тяжелые предчувствия  и  заняться
делами. Записка, оставленная Мэтту, была по-детски трусливой, и  теперь  она
просто не могла понять,  почему  не  подождала,  пока  он  проснется,  и  не
попрощалась с ним, как взрослый, отвечающий за собственные поступки человек.
Каждый раз, оказываясь рядом с Мэтью Фаррелом, она говорила и  делала  вещи,
на которые никогда  бы  не  отважилась  в  определенных  обстоятельствах,  -
дурацкие,  не  правильные,  опасные!  Меньше  чем  за  сорок  восемь  часов,
проведенные с ним, она отбросила все моральные принципы и забыла о том,  что
всегда имело такое значение для нее, - о  порядочности  и  верности.  Вместо
этого она переспала с человеком, которого не  любила,  и  изменила  Паркеру.
Такое почти невозможно вынести.
   Мередит вспомнила, как жадно и безоглядно отдавалась Мэтту, " на  бледных
щеках расцвели два красных пятна. В восемнадцать лет она была потрясена тем,
что Мэтт, казалось, точно знал, каких местечек надо коснуться,  какие  слова
прошептать на ухо, чтобы бросить ее в море беспомощно-лихорадочного желания.
   Но обнаружить, что  он  по-прежнему  способен  на  это..,  и  на  гораздо
большее... Мысль об этом  наполняла  Мередит  безмерным  стыдом.  Вчера  она
буквально молила его подарить ей наслаждение, она,  чересчур  застенчивая  и
скованная даже с собственным женихом!
   Мередит  одернула  себя.  Эти  упреки,   бесконечные   сетования   просто
несправедливы по отношению к ней и Мэтту. Все, рассказанное Мередит, глубоко
потрясло его. И они просто.., просто попытались утешить друг друга. Он вовсе
не использовал ее откровения как средство затащить  Мередит  в  постель.  По
крайней мере, думала она растерянно, в ту минуту ей так не казалось.
   Мередит с досадой осознала, что опять вернулась к тому же -  теряет  суть
вещей, не способна сосредоточиться на главном. Просто  нерационально  сидеть
здесь в одиночестве, едва сдерживая слезы, страдать от угрызений  совести  и
печалиться по таким дурацким вещам, как сексуальный опыт мужчины,  сумевшего
сделать тебя счастливой.
   - Пришлось подождать, пока сварится свежий кофе, - объявила Филлис, входя
в кабинет с дымящейся кружкой в одной руке и пригоршней розовых листочков  с
записками - в другой.
   - Вот все, что накопилось за утро. Не забудь,  на  одиннадцать  назначено
совещание администраторов.
   Мередит постаралась  встряхнуться  и  не  выглядеть  такой  измученной  и
несчастной, какой себя чувствовала.
   - Хорошо, спасибо. Пожалуйста, соедини меня со Стюартом Уитмором. И  еще,
попробуй дозвониться в отель Паркера, в  Женеву.  Если  его  нет  в  номере,
оставь сообщение.
   - Что прикажешь сделать раньше? - спросила Филлис с обычно жизнерадостной
деловитостью.
   - Найди Уитмора, - велела Мередит. Сначала нужно сообщить Стюарту о своем
решении. Потом она поговорит с Паркером и попытается  объяснить.  Объяснить?
Но что и как?!
   Пытаясь придумать  что-нибудь  наиболее  правдоподобное,  Мередит  начала
рассеянно просматривать записки, но, дойдя до  пятой,  внезапно  вскочила  с
бешено бьющимся сердцем. Мистер Мэтью Фаррел звонил  ровно  в  десять  минут
десятого.
   Резкое жужжание переговорного устройства вывело Мередит из  полубредового
состояния, и она увидела, что обе линии заняты, а красные  индикаторы  часто
мигают.
   - Мистер Уитмор на первой линии, - сообщила Филлис, - а Мэтью  Фаррел  на
второй. Говорит, по срочному делу.
   Сердце забилось с удвоенной частотой.
   - Филлис, - дрожащим голосом попросила  она,  -  я  не  хочу  говорить  с
Фаррелом.  Передай,  что  отныне  мы  будем  общаться  исключительно   через
адвокатов, и кроме того, я уезжаю из города недели на две. Будь вежливой,  -
нервно добавила она, - но очень твердой.
   - Понимаю.
   Мередит  трясущейся  рукой  положила  трубку.   Может,   стоит   все-таки
поговорить с Мэттом и узнать, что он хочет?
   Она уже потянулась к телефону,  но  резко  отдернула  руку.  Нет-нет,  не
стоит! И к тому же это не имеет значения. Как только  Стюарт  объяснит,  где
можно получить быстрый законный развод,  все,  что  захочет  сообщить  Мэтт,
станет совершенно неважным. Наверное, лучше всего отправиться  в  Рино,  или
куда-нибудь в этом роде прямо с утра. Совершенно разумное  решение.  Теперь,
когда между ними больше нет вражды, Мэтт не станет  приводить  в  исполнение
все угрозы, которые выкрикивал в машине после того  несчастного  обеда.  Все
это в прошлом.
   Индикатор на линии Мэтта  погас,  и  Мередит  не  смогла  больше  вынести
напряженно-тоскливого ожидания. Она позвонила Филлис и попросила войти.
   - Что он сказал? - спросила она,  не  успела  секретарь  сделать  шаг  от
порога.
   Филлис едва  скрыла  недоуменную  улыбку  при  виде  взволнованного  лица
Мередит.
   - Ответил, что прекрасно понимает.
   - И это все?
   - Спросил, неожиданно ли ты собралась в поездку, и я  ответила,  что  да.
Верно я поступила?
   - Не знаю, - беспомощно вздохнула Мередит. - Он ответил что-нибудь, когда
ты сказала, что я неожиданно уезжаю?
   - Не совсем.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Он рассмеялся, но негромко. Скорее усмехнулся тихо,  но  весело.  Потом
поблагодарил меня и распрощался.
   Странная реакция Мэтта почему-то заставила Мередит неловко поежиться.
   - Что-нибудь еще? - спросила она, видя, что Филлис продолжает  маячить  в
дверях.
   - Просто хотела знать, - пробормотала секретарь немного смущенно,  -  как
ты думаешь, он действительно встречался с Мишель Пфайфер и Мег Райен или это
все репортеры выдумали?
   - Наверняка встречался, - вздохнула Мередит, безуспешно  пытаясь  принять
безразличный вид. Филлис, кивнув, посмотрела на телефон.
   - Забыла, что Стюарт Уитмор ждет, когда ты возьмешь трубку?
   Мередит в ужасе схватила трубку и попросила Филлис  плотнее  прикрыть  за
собой дверь.
   - Стюарт,  прости,  что  заставила  тебя  ждать,  -  начала  она,  нервно
откидывая со лба волосы. - Но у меня было не очень хорошее утро.
   - Зато у меня утро было поистине очаровательное, и все благодаря тебе,  -
весело объявил Уитмор.
   - Ты о чем?
   - Адвокаты Фаррела внезапно  решили  объявить  перемирие.  Дейв  Левинсон
звонил мне сегодня в половине  десятого,  и  при  этом  был  исполнен  такой
доброжелательности и дружеских  чувств,  что  можно  подумать,  этот  наглый
ублюдок весь уик-энд слушал проповеди священника о смирении и терпимости.
   - Что он сказал в точности? -  допытывалась  Мередит,  дрожа  от  дурного
предчувствия.
   - Ну.., сначала Левинсон прочел мне лекцию  о  святости  брака,  особенно
среди католиков, и при этом прямо-таки источал благочестие. Представляешь, -
задохнулся от смеха Стюарт, - Левинсон, правоверный  еврей,  только  недавно
женившийся в четвертый раз и сменивший шестую любовницу!  Просто  невозможно
поверить в подобную наглость!
   - А что ответил ты?
   - Что не могу  поверить  в  подобную  наглость,  -  сообщил  Стюарт,  но,
почувствовав, что Мередит не до веселья, пояснил:
   - Ладно, не важно. Если верить Левинсону, клиент неожиданно согласился на
развод без всяких условий, что показалось мне несколько странным.  А  всякие
странности вызывают во мне неприятное чувство и заставляют нервничать.
   - Ничего странного, - спокойно пояснила  Мередит,  стараясь  не  обращать
внимание на мучительные и неуместные мысли  о  том,  что  Мэтт  старается  с
неприличной поспешностью отделаться от нее после того, как она легла с ним в
постель. Он поступает  порядочно,  поскольку  пытается  немедленно  положить
конец вражде. - Я видела Мэтта в этот уик-энд, и мы поговорили.
   - О чем? - И поняв, что Мередит колеблется, Стюарт прибавил:
   - Не  стоит  иметь  тайны  от  своего  адвоката.  Неожиданное  стремление
Левинсона поскорее  встретиться  и  все  уладить  вызывает  у  меня  чувство
определенной тревоги. Просто носом чую засаду и подвох.
   Мередит сообразила, что скрывать  случившееся  от  Стюарта  действительно
неразумно, и рассказала все, начиная с той  минуты,  как  узнала  о  покупке
Мэттом хаустонского участка, и кончая бурным разговором с отцом Мэтта.
   - Мэтт был слишком болен, чтобы  выслушать  меня,  когда  я  приехала  на
ферму, - продолжала она, - но вчера я рассказала правду о  том,  что  сделал
отец, и он мне поверил.
   Она не открыла Стюарту, что была близка с Мэттом, этого  никто  не  имеет
права знать, кроме, возможно, Паркера.
   Когда она наконец договорила, Стюарт так долго молчал,  что  Мередит  уже
испугалась было, вдруг он догадался, что произошло  на  самом  деле.  Но  он
ответил только:
   - У Фаррела куда больше выдержки, чем у  меня.  Я  бы  просто  пристрелил
твоего папочку.
   Мередит, которой предстоял тяжелый разговор с отцом, когда  тот  вернется
из круиза, решила не обращать внимания на реплику.
   - В любом случае, - заметила она, - очевидно, почему Мэтт решил пойти нам
навстречу.
   - И не просто пойти навстречу, -  сухо  объявил  Стюарт.  -  Если  верить
Левинсону, Мэтт глубоко обеспокоен твоим благополучием. Он хочет положить на
твое  имя  значительную  сумму  денег.  И  кроме  того,  предложил   продать
хаустонский участок по самой разумной цене, хотя тогда я так и не понял, что
имеет в виду Левинсон.
   - Я не хочу и не имею  права  принимать  от  него  деньги,  -  решительно
отказалась Мередит. - Если же Мэтт готов продать нам землю,  это  прекрасно,
но не вижу никакой необходимости встречаться с адвокатами  Мэтта.  Я  решила
полететь в Рино или куда-нибудь еще и побыстрее получить развод. Поэтому я и
звоню тебе - хотела спросить, куда  я  смогу  поехать  и  без  лишнего  шума
развестись.
   - Ни в коем случае, - коротко ответил Стюарт. - Если попытаешься  сделать
это, предложение Фаррела снимается.
   - Почему ты так считаешь? - охнула Мередит,  чувствуя  себя  так,  словно
вокруг нее смыкается невидимая ловушка.
   - Потому что Левинсон ясно дал мне это понять.  По-видимому,  его  клиент
хочет, чтобы все шло обычным порядком, или развода не будет. Если откажешься
встретиться  с  ним  завтра  или  попытаешься   получить   быстрый   развод,
предложение Фаррела  продать  тебе  хаустонский  участок  вообще  снимается.
Левинсон намекнул, что любое из подобных действий будет воспринято  клиентом
как личное оскорбление и недоверие к выражению его доброй воли.  Просто  уму
непостижимо, - с неуклюжей иронией заключил Стюарт, - как  газеты  испортили
репутацию  Фаррела!  Подумать  только,  за  этой   холодной   внешностью   и
безжалостной волей кроется чувствительное и нежное сердце!
   Мередит устало  рухнула  в  кресло,  но  в  этот  момент  увидела  группу
администраторов, входивших в примыкающий к ее кабинету конференц-зал.
   -  Не  знаю,  что  и  думать,  -  призналась  она.  -  Много  лет  я  так
несправедливо судила о Мэтте, что не могу сказать, каков он на самом деле.
   - Прекрасно, - жизнерадостно сообщил Стюарт, - значит, мы  все  обнаружим
завтра, в четыре часа. Фаррел предложил встретиться в его офисе, где,  кроме
тебя и меня, будут он и его адвокаты. Заехать за  тобой  или  явиться  прямо
сюда?
   - Нет! Я не хочу ехать! Ты можешь говорить от моего имени.
   - Ни за что.  Ты  должна  быть  там.  Левинсон  сказал,  что  его  клиент
настаивает  на  всех  условиях.  Такая  несговорчивость  кажется   несколько
странной чертой для клиента, проявившего столь необыкновенное великодушие  и
щедрость, какую, по словам Левинсона, выказал Фаррел.
   Мередит в отчаянии взглянула на часы. Совещание должно  сейчас  начаться.
Не может она Добровольно отказаться от этого участка,  тем  более  что  Мэтт
готов его продать, но и встречаться с ним лицом к лицу нет сил. Вынести  это
невозможно!
   - Даже если ты получишь развод в Рино, - напомнил Стюарт, видя,  что  она
молчит,  -  все   равно   придется   вести   переговоры   о   собственности.
Одиннадцатилетнюю путаницу в правах на имущество можно легко  уладить,  если
Фаррел пойдет на это, если же нет, он сумеет протащить нас через все суды  в
стране.
   - Господи, что  за  кошмар,  -  слабо  пробормотала  Мередит.  -  Хорошо,
встретимся в вестибюле "Интеркорпа" в четыре. Предпочит