я Ли рассмеялась и протянула ему руки, но смех угас так же внезапно, как вырвался, сменившись неожиданной непреодолимой потребностью расплакаться. Но Ли взяла себя в руки и упорно растянула губы в улыбке:
     - Простите. Как вы себя чувствуете?
     Она даже не сразу поняла, что он поменялся с ней ролями!
     - Отвратительно, - угрюмо признался он. - Все болит, особенно душа. То, во что я верил, оказалось ложью, а люди, которых я считал друзьями, меня предали...
     К своему ужасу, Ли почувствовала, как в глазах вскипели горькие слезы и полились по щекам, но Майкл тихо продолжал:
     - Я не могу спать, потому что боюсь увидеть сны... Она наспех смахнула слезы, но он сильным рывком притянул ее к себе и прижал ее лицо к своей груди.
     - Поплачь, Ли, - прошептал он. - Поплачь. Секундой прежде он заставил ее смеяться, теперь же Ли обнаружила, что беспомощно всхлипывает, выплескивая так долго копившуюся тоску. Она хотела вырваться и убежать, но кольцо его рук чуть заметно сжалось. Ли обмякла, и теплая ладонь легла на ее щеку и нежно погладила.
     - Все будет хорошо, - прошептал он, когда поток слез стал потихоньку пересыхать. - Обещаю.
     Свободной рукой он протянул ей платок. Ли взяла аккуратно сложенный квадратик ткани и чуть отстранилась, вытирая глаза, слишком смущенная, чтобы взглянуть на Майкла.
     - Похоже, я этого не перенесу, - призналась она.
     Он снова сжал ее подбородок и приподнял, вынуждая встретить свой взгляд.
     - Ты ведь не больна раком или какой неизлечимой болезнью, так что обязательно переживешь. У тебя есть достаточно сил, чтобы решить, как долго и как мучительно ты готова страдать из-за измен мужа и оскорбленной любви.
     Ли шмыгнула носом и снова вытерла глаза.
     - Иногда я злюсь, но это не помогает.
     - Гнев - это всего лишь форма самоистязания.
     - Тогда что же мне делать?
     - Ну... ради собственного самоуважения, пожалуй, стоит отплатить ему тем же. Сразу почувствуешь себя лучше.
     - Прекрасно, - улыбнулась она сквозь слезы. - Достань лопату, и давай выкопаем его!
     Майкл рассмеялся и, прижав ее к себе, уперся подбородком в пушистую макушку.
     - Мне нравится твой темперамент, - с веселой нежностью заметил он. - Но давай начнем с чего-нибудь менее трудоемкого.
     Осознав, что уже довольно давно остается в его объятиях, Ли сконфузилась и отступила.
     - Что же ты рекомендуешь?
     - Рекомендую поужинать сегодня со мной.
     - Согласна. Попрошу Хильду приготовить...
     - Не здесь.
     - То есть в ресторане? Не думаю... не хотелось бы...
     Он уже приготовился к спору, но Ли решительно покачала головой, ужасаясь самой мысли о том, чтобы показаться на людях и терпеть любопытные, безжалостные взгляды посторонних и приставания своры репортеров, которые непременно объявятся еще до того, как уберут последнее блюдо.
     - Не могу. Пока еще нет.
     - Тогда здесь, - согласился он.
     - Пойду приму душ и переоденусь. Согласен подождать полчаса?
     Вопрос, очевидно, показался ему забавным.
     - Разумеется, - с преувеличенной вежливостью объявил он. - Пожалуйста, не стоит ради меня торопиться.
     Озадаченная шутливыми нотками, прорвавшимися в его голосе, Ли направилась в спальню. Майкл смотрел ей вслед.
     Согласен ли он подождать полчаса?
     Разумеется.
     Он уже ждал ее много лет.
     Запоздало вспомнив о том, что в кухне он не один, Валенте резко обернулся. Кортни зачарованно уставилась на него. Джо по-прежнему стоял у стула, словно примерзнув к полу.
     Майкл сунул руки в карманы, вскинул брови и ответил на их потрясенные взгляды своим, спокойным, безмолвно признавая правоту их предположений.
     Кортни, выйдя из транса, потянулась за сумочкой и медленно встала.
     - Мне... - Голос предательски сорвался. Девочка откашлялась. - Мне пора.
     Ее слова, казалось, вывели Джо из временного паралича.
     - Сейчас попрошу Хильду состряпать что-нибудь повкуснее, - пообещал он, устремляясь к выходу.
     Кортни протиснулась мимо Майкла, остановилась и испытующе взглянула на него.
     - Что? - коротко спросил он.
     Девочка накинула ремешок сумочки на плечо и упрямо тряхнула головой, явно не желая выдавать свои мысли.
     - Спокойной ночи, - пробормотала она.
     - Спокойной ночи.
     Уже открыв заднюю дверь, ведущую из кухни к лифту, она оглянулась. И то, что произнесла на прощание, звучало бы куда уместнее в устах умудренной жизнью, опытной женщины:
     - Ли как-то сказала мне, что любит сидеть перед ревущим в камине огнем.

Глава 44

     Майкл подбросил в камин очередное полено и задвинул его кочергой поглубже в огонь. Хильда в столовой звенела посудой, накрывая к ужину стол. Майкл выпрямился. Отряхнул руки и встал как раз в тот момент, когда Ли вошла в комнату в длинном кремовом платье с широким воротником, свободными рукавами, поясом и большими, обтянутыми тканью пуговицами, идущими до самого подола.
     Платье показалось Майклу похожим на кокетливый халатик, но он тут же одернул себя, устыдившись вольных мыслей.
     - Ты развел огонь, - обрадовалась она, беря протянутый бокал. Отблески пламени играли на распущенных волосах, казавшихся сейчас скорее рыжими, чем каштановыми. - Шампанское? - удивилась Ли, вопросительно глядя на него.
     - Вполне уместно для особого случая, - заверил Майкл.
     - Какого именно?
     В ответ он коснулся ее бокала своим.
     - За начало Этапа номер один. Око за око. Подумай, как достойно ответить ударом на удар.
     - За Этап номер один, - провозгласила она с храброй улыбкой и пригубила шампанского. - А как именуется Этап номер два?
     - Месть. Отплата. Постарайся сравнять счет.
     Ли не стала расспрашивать о деталях, что было очень кстати: вряд ли она готова их сейчас услышать, а тем более применить на практике.
     - Я все думаю... - начала она.
     Майкл смотрел в эти светящиеся глаза, заворожившие его четырнадцать лет назад, смотрел и не мог насмотреться. Ли рассеянно откинула со лба тяжелые пряди, и он вспомнил этот жест так же ясно, как то, что на солнце ее глаза казались аквамариновыми, а при другом освещении, вот как сейчас, - глубокого зеленовато-синего, циркониевого оттенка. Он помнил ее привычку, слушая собеседника, внимательно склонять голову набок - вот как сейчас. Он уставился на ее губы и вспомнил, как она выглядела месяц назад в маленьком красном платье: длинноногая, элегантная и грациозная.
     - Так о чем ты думала?
     - Давай заключим договор, - попросила она, едва он поднес бокал к губам.
     Майкл мгновенно насторожился:
     - Какой договор?
     - Не будем сегодня вечером говорить о Логане. И если я упомяну о нем хоть словом, останови меня. Согласен?
     Кажется, это его счастливая ночь. Все лучше и лучше!
     - Конечно.
     - Могу я сама выбрать темы для разговора?
     - Естественно.
     - И мы будем говорить откровенно и честно?
     - Откровенно и честно.
     - Обещаешь?
     Майкл снова насторожился, но было слишком поздно. Он уже пошел на все ее условия.
     - Я ведь сказал "да". Для меня это равносильно клятве. Ли поспешно отпила шампанского, чтобы скрыть улыбку.
     - Ты выглядишь ужасно смущенным.
     - Потому что на самом деле так оно и есть. О чем ты хочешь говорить?
     - О тебе.
     - Этого я и боялся.
     - Собираешься пойти на попятную?
     - Ты же знаешь, что нет, - твердо ответил Майкл, вскинув голову.
     Ли смотрела поверх его плеча на длинный обеденный стол, где Хильда зажигала свечи в сверкающих канделябрах.
     - Что у нас на ужин, Хильда?
     - Лазанья. Она в духовке. И к ней салат "Цезарь".
     - Мы сами ее достанем, - решила Ли. - Накрой на стол и можешь отдыхать. Огромное спасибо. Знаешь, Майкл, Хильда готовит божественную лазанью. Должно быть, сделала ее в твою честь, потому что ты итальянец.
     - Я сделала ее для вас, миссис Мэннинг, - выпалила Хильда, - потому что это самое питательное блюдо, которое я только знаю. Мистер Валенте!
     Майкл поспешно обернулся:
     - Что-то не так, Хильда?
     - Не забудьте перед уходом погасить огонь, - предупредила она. - И чтобы никакой золы на ковре!
     Майклу, не привыкшему, чтобы с ним разговаривали таким властным тоном, было и странно, и смешно, и Ли его понимала. Дождавшись, пока Хильда вновь отправится на кухню, она заговорщически огляделась и прошептала:
     - Хильда не переносит грязи и пыли в любом виде и нещадно нас гоняет. Мы все у нее по струнке ходим! Зато такого верного человека еще поискать!
     Похоже, она боится, что он обиделся!
     Майкла так тронула забота, что ему страшно захотелось схватить Ли в объятия. Несмотря на все беды и несчастья, она по-прежнему остается такой же доброй, участливой и храброй. Ему хотелось рассказать, как он ею гордится. Но вместо этого они болтали ни о чем, пока Хильда не объявила, что ужин готов, а сама она идет спать.
     На разделочном столе стояла чаша с королевскими креветками во льду, выложенными по краям ломтиками лимона и укропом. Ли вытянула два стульчика из литого железа и уселась.
     - Хильда далеко, и отсрочка приговора закончилась. Давай поговорим о тебе.
     Значит, шампанское, которое он ей подливал, возымело желанное действие. Она чаще улыбалась, а в глазах больше не стыло отчаяние.
     - Откуда прикажешь начать?
     - Начни с того момента, когда ты получил кличку.
     - Хочешь узнать о моем криминальном детстве? - спросил Майкл.
     Ли, поколебавшись, кивнула.
     Он подошел к рабочему столу и присел на край.
     - В таком случае вношу поправку в наш договор. Видишь чашу с креветками? Ты будешь есть, пока я рассказываю.
     Ли подцепила креветку, окунула в соус, а Майкл, выполняя свою часть сделки, начал:
     - Лет в восемь, когда родители были еще живы, Анджело прилепил мне эту кличку. В одиннадцать лет он был прирожденным лидером, имевшим целую компанию преданных и верных последователей и подражателей, включая меня, а также моего лучшего друга Билла, жившего по соседству. Мы с Биллом начали с краж колпаков с колес автомобилей, но за три-четыре года наловчились так, что помогали Анджело тащить с улиц все, что плохо лежит и хорошо продается. Остальное время мы защищали свою территорию. Сначала кулаками, но когда стали старше - предпочли ножи... в числе всего остального.
     Он замолчал, и Ли зачарованно подалась вперед:
     - А дальше?
     - Съешь еще креветку.
     Она автоматически повиновалась, и Майкл едва сдержал улыбку. В этот момент у нее был вид ребенка, которому не терпится дослушать сказку.
     - Когда мне было лет шестнадцать, мы посягнули на территорию другой, более многочисленной, банды, и в свалке меня довольно сильно порезали. Анджело оттащил от меня двух парней и едва не умер от полученных ран. К тому времени, когда явились копы, все, кроме нас, успели разбежаться. Естественно, нас загребли.
     - Это был твой первый арест?
     - Нет. Но в тот раз меня едва не прикончили. Такое случилось впервые, и мне это не понравилось. Моей обязанностью было планировать операции. Иначе говоря, мне отводилась роль мозгового центра, и с этим я справлялся. А вот боец из меня был никудышный, - признался Майкл.
     - Почему?
     - Потому что от вида крови, особенно собственной, меня тошнило, и я не видел смысла зря ее проливать.
     Ли невольно хихикнула и, глотнув шампанского, съела очередную креветку.
     - К тому времени ты жил с теткой и дядей. Они знали, какую вы жизнь ведете и чем это грозит тебе и Анджело?
     - Мой дядя умер от инфаркта через год после того, как убили моих родителей. А тетка не могла справиться ни со мной, ни с Анджело. Она даже не верила, что мы способны на то, в чем нас обвиняют. Считала, что копы нас преследуют, потому что мы итальянцы, а в их представлении все итальянцы - мафия.
     - А как насчет родителей Билла? Что сделали они, когда вас сунули за решетку?
     - Позвонили дяде Билла, который тогда был лейтенантом в нью-йоркском департаменте полиции. Он вытащил Билла и позаботился о том, чтобы протокол не составляли. Благодаря дядюшке Билл оказался единственным, кто не стоял на учете в полиции. Смешнее всего, что именно он был настоящим головорезом, самым злобным и жестоким во всей округе, но при этом таким маленьким, тощим и жалким, что ни родители, ни любящий дядюшка и подумать не могли, что он хуже нас всех, вместе взятых.
     Время шло, и Анджело все больше бесило, что у всех нас, кроме Билла, есть приводы, поэтому он больше не брал Билла на дело, мало того, распустил слух, что тот - стукач.
     - А что ты об этом думал?
     - Ну... я не питал к Биллу особо враждебных чувств.
     - Потому что был... как это... более рассудительным?
     - Нет. Потому что дядя Билла прежде несколько раз спасал и мою задницу. Видишь ли, до гибели моих родителей наши семьи дружили. Дядя Билла все еще сохранил сентиментальные воспоминания о том, как мы с Биллом играли в одном манеже, пока родные обедали.
     Ли поджала руками подбородок и неуклюже постаралась оправдать его поведение:
     - Но ведь были достаточно веские причины того, кем ты стал и как себя вел.
     - Неужели? - удивился он. - Какие же именно?
     - Ну... ты потерял родителей в раннем детстве, и квартал у вас был неблагополучный: бедность, плохие школы, дурные товарищи; тебя лишили гражданских прав...
     - Ли, - перебил он. - Что?
     - Я был бандитом. Я был бандитом, потому что сам выбрал такую судьбу.
     - Да, но вопрос в том, что заставило тебя выбрать такую судьбу?
     - Я выбрал ее, потому что многого хотел, только хотел всего добиться сам, а не идти по пути, указанному системой.
     - И что было потом?
     - После моей почти фатальной встречи со смертью я решил ограничить свои вылазки с бандой Анджело единичными походами, притом только такими, которые не грозили мне гибелью или арестом. Кроме того, я кое-что разузнал и обнаружил, что те кретины, которые считались у нас учителями, говорили правду: без образования у меня не было никаких шансов наложить лапу на большие баксы.
     - Да, но почему ты снова связался с Анджело и его шайкой? Почему бы просто не бросить все это и... - Она замялась, пытаясь подобрать нужное слово.
     - И стать честным и примерным юношей? - докончил он.
     - Совершенно верно.
     - Но мне нужно было поддерживать репутацию! - с деланным ужасом возразил он. - Так или иначе, все кончилось в одну июньскую ночь, когда мне было семнадцать.
     - Но как?
     Майкл потянулся к бутылке с шотландским виски, плеснул себе в стакан и одним глотком выпил, словно стараясь смыть вкус того, что собирался сказать.
     - К тому времени Билл толкал наркотики и сам сидел на игле, да и мой кузен Анджело тоже успел в ту ночь словить кайф. Они подрались, и Билл пришил его.
     - Господи!
     - Копы пришли к тетке и все рассказали. Она обезумела от горя.
     - А что сделал ты?
     - Пошел искать Билла. И нашел через час, все еще под балдой. Он даже рук не вымыл. Поднял и показал мне. Они были покрыты кровью Анджело.
     - И? - прошептала она.
     Майкл пожал плечами и снова налил себе виски.
     - И я его убил.
     Ли в потрясенном молчании уставилась на него, не в силах осознать, что он способен на такое. Что мог сказать это так бесстрастно, а потом пожать плечами и выпить.
     Майкл отставил пустой стакан и сложил руки на груди, глядя на нее с таким видом, словно не особенно интересуется ответом. Он больше не был тем сострадательным, цивилизованным человеком, каким совсем недавно казался в ее воображении. И напомнил ей кого-то другого...
     Он напоминал ей холодного, враждебного молодого человека, которого она знала четырнадцать лет назад: грубого и равнодушного, не обращавшего на нее внимания. Если не считать того, что она, очевидно, запала ему в душу. Настолько, что он взял на себя труд запомнить ее любимые блюда: пиццу с креветками и груши.
     Ли продолжала смотреть на него, изучая непроницаемое, жесткое лицо. И тут вдруг ее осенило.
     - Ты действительно хотел его убить? - робко пробормотала она.
     Плотно сжатые губы словно чуть смягчились.
     - Почему ты так посчитала? - спросил он, не отвечая.
     - Ты сам сказал, что он был твоим лучшим другом. Вы играли в одном манеже. Кроме того, и Анджело, и он накачались наркотиками. Судя по твоим словам, Анджело был не так уж неповинен.
     - Ты права, - кивнул он. В глазах появилось какое-то странное, непонятое Ли выражение. - Я не намеревался его убивать. Но и миндальничать с ним не собирался. Скорее всего избил бы до полусмерти... если бы сумел отобрать оружие.
     - Но ты не сумел.
     - Сам не знаю, как это вышло. Что ни говори, а я был куда выше и сильнее. Но он все еще не пришел в себя, а мне ярость глаза слепила. Он пригрозил мне пистолетом, а я набросился на него. Завязалась драка, и кто-то из нас задел курок. Билл умер у меня на руках.
     - Поэтому тебя посадили?
     Майкл кивнул и снова плеснул себе виски.
     - Анджело и Билла хоронили в один день. К сожалению, я не смог прийти на похороны.
     - Но я все же не понимаю, почему тебя арестовали. Ведь это была самооборона!
     - А вот дядя Билла с этим не согласился, к тому времени он уже стал капитаном участка. У него нашлись веские аргументы: я был на год старше и не в пример крепче. Он обвинил меня в смерти своего тезки и единственного сына сестры. Пообещал, что остаток дней своих потратит на то, чтобы мне жизнь медом не казалась, и, как позже выяснилось, не солгал. Уильям Труманти - человек слова.
     - Уильям Труманти?! - ахнула Ли, подавшись вперед. - Ты убил племянника комиссара Труманти?
     - Совершенно верно.
     - Господи!!!
     - И за это отсидел четыре года. Но каждую минуту свободного времени проводил в библиотеке. Учился.
     - Чему?
     - Изучал юриспруденцию. Сообразил, что если уж мне выпало на долю постоянно сталкиваться с законом, нужно по крайней мере сообразить, как его обойти. Позже я решил, что на свете существуют более интересные вещи. Выйдя из тюрьмы, я записался сначала в колледж, а потом - в университет.
     Ли встала и открыла блюдо с салатом "Цезарь".
     - А потом?
     - Я открыл у себя настоящий талант делать деньги, причем самым законным способом. Сначала в строительстве. Я вырос на улицах и мог общаться со строительными рабочими на их уровне, но знал также, как заключить выгодную сделку и получить от нее прибыль. Первые несколько лет все шло отлично. Даже лучше того. А потом мой бизнес стал расширяться, и Труманти узнал об этом. Не успел я оглянуться, как загремел под арест за попытку подкупить городского инспектора. Остальное - история. Чем выше я поднимался, тем тяжелее становились сыпавшиеся на меня обвинения.
     Он помедлил и взглянул на ее руки. Она зачерпнула салата, но ложка повисла в воздухе.
     - Ты собираешься положить это на тарелку?
     - Что? Ах... да. Но это так и продолжалось?
     - Остальное тебе известно. Труманти имел влиятельных друзей не только в штате, но и в столице, а с моим длинным перечнем арестов и задержаний он раз за разом без особых проблем убеждал федерального обвинителя или окружного прокурора заняться моими делами. Я потратил миллионы долларов на судебные пошлины и гонорары адвокатам, защищавшим меня в различных процессах. Для нас двоих это стало игрой, затяжной и грязной. И хотя теперь он умирает от рака, отношение ко мне осталось прежним. Вендетта - слово итальянское, и он в нее верит. А теперь скажи, я выполнил свою часть договора?
     Ли молча кивнула. У нее не было причин верить сказанному, но она почему-то верила. Верила безоговорочно. Она вдруг вспомнила, с какой готовностью Труманти согласился помочь ей, как был готов задействовать все силы департамента полиции для поисков Логана. Но теперь она задалась вопросом: не знал ли Труманти, что Логан встречался с Майклом Валенте и не поэтому ли так стремился ей посодействовать?
     Она молча подхватила тарелки с салатом, а он потянулся к открытой бутылке красного вина, оставленного Хильдой на стойке. Ставя тарелки на обеденный сто