ь впереди с его братом.  Тот  факт,  что  Бренна  пребывала  в
целости и сохранности  и  даже  выглядела  довольной,  остался  единственным
светлым пятном среди мрачных предчувствий Дженни.
   Замок Хардин показался как раз перед наступлением сумерек.  Расположенный
высоко на утесе, он  возвышался  гигантской  крепостью,  обнесенной  старыми
каменными стенами, освещенными  заходящим  солнцем.  У  Дженни  заколотилось
сердце; он был в пять раз больше Меррика и казался Несокрушимым. Яркие синие
стяги развевались на пяти круглых башнях замка,  извещая,  что  к  вечеру  в
резиденции ждут хозяина.
   Кони прогрохотали копытами по подъемному мосту,  въехали  во  двор,  куда
высыпали слуги, принимая поводья и предлагая свои  услуги  вновь  прибывшим.
Граф подошел, чтобы снять Дженни с ее  кобылки,  потом  препроводил  в  зал.
Появился согбенный пожилой человек - управляющий, по предположению Дженни, -
и Ройс начал отдавать приказания.
   - Пусть кто-нибудь позаботится о еде для меня и моей... -  Ройс  на  долю
секунды умолк, соображая, как правильней будет назвать Дженнифер,  а  старый
слуга бросил только один взгляд на ее наряд и  презрительной  миною  выразил
собственное заключение: "Потаскушки", - ...для моей гостьи, - закончил Ройс.
   То, что ее приняли за  одну  из  разъезжающих  при  войсках  шлюх,  стало
окончательным и последним унижением, которое способна была  вынести  Дженни.
Окинув старика убийственным взглядом, она притворилась, что осматривает зал.
Граф рассказывал ей, что король Генрих лишь недавно отдал ему Хардин  и  что
он никогда не бывал здесь прежде. Дженни сразу  подметила,  что  хотя  замок
Хардин огромен, содержится он плохо. Циновки на полу не менялись  годами,  с
высоких бревенчатых потолков свисали плотные серые занавеси  паутины,  слуги
были нерасторопны и нерадивы.
   - Хотите поесть чего-нибудь? - спросил Ройс, оборачиваясь к ней.
   В горделивой сердитой попытке доказать старому управляющему и всему штату
его неряшливых подчиненных, что она вовсе  не  та,  за  кого  ее  принимают,
Дженнифер оглянулась на графа и холодно бросила в ответ:
   - Нет, не  хочу.  Я  хочу,  чтобы  мне  показали  покои,  предпочтительно
поопрятнее сего зала, и хочу вымыться и получить чистую одежду,  если  такое
возможно в этой каменной мусорной яме.
   Если бы Ройс не заметил,  каким  взглядом  смерил  ее  старый  слуга,  он
отреагировал бы на эти речи и тон гораздо суровей, но сдержался. Обратившись
к управляющему, он приказал:
   - Проводите графиню Меррик в смежные с  моими  покои.  -  И  сухо  сказал
Дженнифер:
   - Через два часа спуститесь сюда к ужину.
   Чувство  признательности  за  специальное  упоминание  принадлежащего  ей
титула утонуло в смятении, которое испытала Дженни, услышав, где он  пожелал
устроить ее спальню.
   - Я поужинаю у себя в комнате за запертой  дверью  или  вообще  не  стану
есть, - заявила она.
   Совершенно недопустимое публичное неповиновение  на  глазах  у  полусотни
слуг вкупе с прочими ее  деяниями  убедили  наконец  Ройса  в  необходимости
сурового наказания, и он не колеблясь его применил.
   - Дженнифер, - произнес  он  спокойным  неумолимым  тоном,  несколько  не
совместимым со строгостью  наказания,  -  покуда  ваш  нрав  не  исправится,
свидания с сестрой прекращаются.
   Она  побледнела,  а  Бренна,  которую  только  что  ввел  в  зал   Стефан
Уэстморленд, метнула умоляющий взгляд сперва на сестру,  потом  на  стоящего
рядом с нею мужчину. К удивлению Дженнифер, вмешался Стефан:
   - Ройс, приговор твой окажется наказанием и для леди  Бренны,  тогда  как
она ни в чем не повинна... - и  смолк  под  ледяным,  недовольным  взглядом,
которым наградил его брат.
   Свежевыбритый Ройс сидел за столом в большом зале с  рыцарями  и  братом.
Слуги внесли деревянные подносы с остывшей тушенной на воде олениной. Однако
внимание  Ройса  было  приковано  отнюдь  не  к   малоаппетитной   еде:   он
прислушивался к  легким  шажкам,  доносящимся  из  верхних  покоев,  пытаясь
решить, следует ли ему просто туда подняться  и  стащить  вниз  обеих,  ибо,
продемонстрировав   поразительное   присутствие   духа,   Бренна   предпочла
присоединиться к бунту сестрицы и проигнорировала объявление слуг о поданном
внизу ужине.
   "Что ж, пускай остаются голодными", - подытожил в  конце  концов  Ройс  и
взял кинжал, которым пользовался за обедом.
   Долго еще после того, как сооруженные из козел  столы  были  разобраны  и
свалены у стены, Ройс сидел в зале, глядя на огонь, положив  ноги  на  стул.
Новые проблемы, которые надо было решить немедленно, вытеснили его намерение
оказаться с Дженни в постели нынче ночью. Он подумывал, не пойти ли к ней  в
комнату  прямо  сейчас,  несмотря  на  позднее  время,   но   в   теперешнем
расположении духа подавил бы сопротивление скорей грубой силой,  чем  нежной
лаской. Испытав необычайное наслаждение, когда она лежала в его объятиях  по
собственной воле, он не желал теперь ничего другого.
   В зал вошли Годфри с Юстасом, веселые и улыбающиеся, явно проведя вечер с
пышущими здоровьем служанками замка,  и  мысли  Ройса  мгновенно  потекли  в
другом направлении. Взглянув на Годфри, он проговорил:
   - Прикажи караульным у ворот - пусть задерживают каждого, кто  попытается
сюда проникнуть, и докладывают мне.
   Рыцарь кивнул, но симпатичное лицо его выражало недоумение, и он заметил:
   - Если ты ждешь Меррика, он сумеет  собрать  войско  и  подойти  сюда  не
раньше чем через месяц.
   - Я жду не атаки, а какой-нибудь хитрости. Напав на  Хардин,  он  рискует
потерять дочерей; они могут погибнуть либо в бою, либо случайно, либо от рук
его собственных бойцов, либо - а именно  так  он  и  подумает  -  от  наших.
Поскольку атака в таких обстоятельствах невозможна, у него нет выбора, кроме
как попытаться освободить женщин. Чтобы добиться этого, ему  надо  в  первую
очередь направить сюда людей. Я приказал  управляющему  не  нанимать  лишних
слуг, если только он точно не будет знать, что это деревенские жители.
   Рыцари кивнули. Ройс резко встал, пошел к каменной лестнице в конце зала,
потом повернулся, слегка хмуря брови:
   - Вы не замечали, чтоб Стефан обмолвился  или  совершил  нечто,  из  чего
можно было бы заключить, что младшая девушка  начинает  вызывать  у  него...
интерес?
   Рыцари - оба они  были  старше  Стефана  -  обменялись  взглядами,  затем
посмотрели на Ройса и отрицательно затрясли головами.
   - Почему ты спрашиваешь? - полюбопытствовал Юстас.
   - Потому, - кисло ответил Ройс, - что он ринулся защищать ее нынче  днем,
когда я приказал, чтобы женщин разлучили.
   Передернув плечами, он принял к сведению мнение своих друзей и направился
к себе в спальню.

Глава 9

   На следующее утро  Дженнифер,  завернувшись  в  ночной  халат  из  мягкой
светлой шерсти,  глядела  в  крошечное  окошко  спальни,  обшаривая  глазами
поросшие лесом холмы, которые вздымались  прямо  за  громадой  замка.  Потом
перевела взгляд вниз, во двор, неторопливо исследовала окружающие его мощные
стены, ища какой-нибудь путь к спасению...  какие-нибудь  признаки  потайной
двери. Она обязательно  должна  быть;  в  стенах  Меррика  есть  одна  такая
калитка,  скрытая  за  буйно  разросшимися  кустами,  и,  насколько   Дженни
известно, в каждом замке имелись подобные, чтобы обитатели  могли  бежать  в
случае сокрушения врагом  внешних  оборонительных  сооружений.  Несмотря  на
уверенность в  существовании  потайного  хода,  она  не  находила  в  кладке
толщиной в десять футов никаких на него намеков, даже щелок, в которые они с
Бренной сумели бы проскользнуть. Подняв глаза выше, понаблюдала за стражами,
неусыпно разгуливающими по стене, пристально осматривая дорогу и близлежащие
склоны. Домашний штат  прислуги,  может  быть,  и  неряшлив,  медлителен  и,
безусловно, нуждается в  понукании  и  контроле,  но  граф  не  оставил  без
внимания  оборону  замка,  угрюмо  думала  она.  Каждый  часовой   оставался
настороже, и расставлены они были через двадцать пять футов.
   Граф говорил, что отца их уведомили о пребывании у него в плену Дженни  и
Бренны. Это достаточно веская причина, чтобы отец  не  задумываясь  повел  к
Хардину пятитысячное войско. Если он рискнет освободить их,  от  Меррика  до
Хардина не более двух дней верховой езды или пяти дней пешего марша. Но  она
даже вообразить не могла, каким чудом удастся отцу вызволить  их  из  такого
необычайно укрепленного замка. И это  опять  приводило  ее  все  к  тому  же
головоломному вопросу - она сама должна отыскать путь к бегству.
   Желудок заурчал, напоминая, что она со вчерашнего дня ничего  не  ела,  и
Дженнифер отвернулась от  окна,  чтобы  одеться  и  спуститься  в  зал.  Она
направилась к сундукам с одеждой, которые нынче  утром  доставили  к  ней  в
покои. Кроме того, если она не спустится, граф, несомненно, придет и погонит
ее, даже если для этого ему придется взломать дверь.
   Нынче  утром  она  получила  возможность  посидеть  в  деревянном  ушате,
наполненном горячей водой, и насладиться хотя бы ощущением чистоты с  головы
до пят. Омовение в ледяном ручье,  вспоминала  она,  возвращаясь  мыслями  к
прошлой неделе, не идет ни в какое сравнение с теплой водой и куском мыла.
   Первый сундук содержал наряды, принадлежавшие бьющей владелице замка и ее
дочерям,  и  многие  из  них  напомнили  Дженни  милый  причудливый   стиль,
предпочитаемый ее теткою Элинор, - женские платья,  которые  леди  носили  с
высокими коническими прическами и волочащимися по полу вуалями.  Хоть  такие
одежды давно вышли из моды, денег на наряды явно не жалели, ибо все они были
из богатого бархата и атласа,  расшиты  шелками.  Платья,  однако,  казались
чересчур пышными и не соответствующими ни обстановке, ни ее положению в этом
доме, и Дженни открыла другой сундук. С уст ее слетел вздох восторга,  чисто
женского ликования, и она осторожно вынула платье из мягчайшего кашемира.
   Она только закончила  приглаживать  и  укладывать  волосы,  как  в  дверь
застучал слуга с паническим воплем:
   - Миледи, его лордство велели сказать, что, если вы через пять  минут  не
сойдете вниз, они сами подымутся и отведут вас собственноручно!
   Чтобы граф не вообразил,  будто  она  послушалась,  устрашившись  угрозы,
Дженни прокричала в ответ:
   - Можете передать его лордству, что  я  и  без  того  собираюсь  сойти  и
появлюсь через несколько минут.
   Она повременила ровно столько, сколько составило, по ее мнению, несколько
минут, и покинула спальню, Лестница, ведущая из верхних  спальных  покоев  в
большой зал внизу, была крутой и узкой, точно такой, как лестница в Меррике,
устроенная специально, чтобы в случае проникновения  захватчиков  в  зал  им
пришлось пробивать себе путь наверх в узких каменных стенах, где  невозможно
размахивать мечами, а защитники оставались бы целыми и невредимыми. Впрочем,
в  отличие  от  Меррика  эта  лестница  была  сплошь  увешана  паутиной.   С
содроганием представляя себе обитателей густых тенет, Дженни ускорила шаг.
   Раскинувшись в кресле, Ройс,  твердо  сжав  челюсти,  созерцал  лестницу,
мысленно ведя отсчет бегущим минутам отведенного Дженни  и  уже  истекающего
времени. Зал  был  почти  пуст,  только  несколько  рыцарей  склонились  над
кружками с элем да слуги убирали остатки завтрака.
   "Все, время вышло!" - гневно решил он и качнулся в кресле с такой  силою,
что ноги тяжело грохнули о плиты мощеного пола. А потом замер  на  месте.  К
нему, в мягком платье золотого  солнечного  цвета,  с  высоко  перехваченной
грудью, шла Дженнифер Меррик.  Но  не  чарующая  нимфа,  которую  он  привык
видеть. Претерпевшая волнующее и ошеломляющее преображение молодая  женщина,
от которой захватывало  дух,  была  графиней,  достойной  занять  подобающее
положение при самых блестящих дворах страны.
   Волосы, расчесанные на прямой пробор, струились мерцающим золотисто-рыжим
водопадом, вились по плечам,  по  спине,  заканчиваясь  ниже  пояса  пышными
локонами. Треугольный вырез платья подчеркивал полноту груди, одежды  изящно
спускались  по  стройным  бедрам,  переходя  в  длинный  шлейф;  в  широких,
ниспадающих до колеи рукавах были прорези, открывающие запястья.
   У Ройса возникло странное чувство, что  она  стала  какой-то  другой,  но
когда девушка подошла ближе, сомнения рассеялись - это  были  ее  сверкающие
синие глаза и чарующий лик.
   Она остановилась  перед  ним,  и  намерение  заполучить  ее,  как  бы  ни
осложняла она эту задачу, обрело несокрушимую решимость. Восторженная улыбка
медленно расплылась на губах Ройса, и он проговорил:
   - Ну и хамелеон же вы!
   Глаза ее сощурились от возмущения:
   - Ящерица?
   Ройс проглотил смешок, стараясь оторвать взгляд  от  маняще  выставленной
напоказ в вырезе платья гладкой  плоти  и  вспомнить  о  своем  справедливом
гневе.
   - Я хотел сказать, - сдержанно пояснил он, - что вы постоянно меняетесь.
   Дженни не могла не приметить странного жадного блеска  в  ощупывавших  ее
серых глазах, но на мгновение отвлеклась, с тревогою обнаружив, как  красиво
и элегантно выглядит он в обтягивающей мускулистые плечи темно-синей  тунике
из тончайшей шерсти с длинными,  плотно  прилегающими,  рукавами,  прошитыми
серебряными  нитями.  Пояс  из  плоских  овальных  серебряных  бляшек  низко
перехватывал бедра, сбоку висел короткий меч с большим сапфиром на рукоятке.
Ниже Дженни рассматривать не пожелала.
   Наконец до нее дошло, что он уставился на ее волосы, и она  с  опозданием
вспомнила об оставшейся непокрытою голове. Закинув руку за спину, подхватила
широкий золотой капюшон платья, опустила на голову, надвинула так, что  лицо
оказалось словно бы в рамке, уложила, как следовало, изящными  складками  на
плечах.
   - Очень мило, - изрек Ройс, изучая ее, - но  я  предпочитаю  видеть  вашу
голову непокрытой.
   Сегодня он снова собрался ее очаровывать, с болезненным  чувством  поняла
Дженни; ей было легче встречаться с открытой враждебностью, чем с добротой и
любезностью. Она схватилась за спасительную тему о головных уборах.
   - Как вам, несомненно, известно, - молвила она  с  холодною  вежливостью,
пока он пододвигал для нее стул, -  не  подобает  ни  молодым  девушкам,  ни
невестам ходить простоволосыми. От женщины  требуется,  чтобы  она  скрывала
свои...
   - Прелести? - подсказал Ройс, окидывая оценивающим  взглядом  ее  волосы,
лицо и грудь.
   - Вот именно.
   - Потому, что Ева соблазнила Адама? - предположил он, выкладывая все свои
религиозные познания. Дженни потянулась к тарелке с овсянкой.
   - Вот именно.
   - А мне всегда казалось, - насмешливо заметил он, -  что  его  соблазнило
яблоко, и причиною грехопадения была вовсе не страсть, а голод.
   Хорошо помня, что оба раза падала в  его  объятия  как  раз  после  такой
шутливой  болтовни,   Дженни   категорически   отказалась   удивляться   или
возмущаться подобной ересью и  даже  подыскивать  ответ.  Вместо  этого  она
подняла другую тему, тщательно сохраняя по-прежнему любезный тон:
   - Не соблаговолите ли вы пересмотреть приговор, обрекающий нас с  сестрой
на разлуку? Он вопросительно поднял бровь:
   - А ваш нрав исправился?
   От возмутительного непоколебимого спокойствия в сочетании с  высокомерием
она едва не задохнулась. После продолжительного молчания, во время  которого
Дженни пыталась выдавить из себя хоть слово, ей удалось вымолвить только:
   - Да.
   Удовлетворенный Ройс оглянулся на слугу, стоявшего у него  за  спиной,  и
велел:
   - Скажи  леди  Бренне,  что  сестра  ожидает  ее  здесь.  -  Потом  вновь
повернулся к Дженнифер, любуясь ее изящным профилем. - Садитесь и ешьте.
   - Я подожду, пока вы приступите.
   - Я не голоден. - Еще час назад он был безумно  голоден,  мрачно  подумал
Ройс, теперь же только ее присутствие лишило его аппетита.
   Она последовала приглашению  и  зачерпнула  полную  ложку  каши.  Вскоре,
однако, его пристальный взгляд начал ее беспокоить. Поднося  ложку  ко  рту,
она настороженно покосилась на него:
   - Почему вы меня так разглядываете?
   Ответить ему помешал слуга, подскочивший к Дженнифер с тревожным криком:
   - Ваша... ваша сестра, миледи... Она хочет вас видеть! Она  кашляет  так,
что меня дрожь пробирает! Кровь схлынула с ее лица.
   - Боже мой, нет! - прошептала  она,  вскакивая  со  стула.  -  Только  не
здесь... не сейчас!
   - Что  вы  хотите  сказать?  -  Привыкший  на  поле  боя  иметь  дело  со
всевозможными неожиданностями, Ройс спокойно удержал ее за руку.
   - Бренна страдает грудной болезнью, -  в  отчаянии  объяснила  Дженни.  -
Обычно приступы начинаются с кашля, а потом она задыхается.
   Она попыталась вырваться, но он встал и вместе с ней двинулся из зала.
   - Должно быть какое-то средство, чтобы помочь ей.
   - Только не здесь! - проговорила она сдавленным от испуга голосом. -  Моя
тетка Элинор готовит бальзам... Она знает о травах и снадобьях больше всех в
Шотландии... Это средство было у нас в аббатстве...
   - Из чего оно состоит? Может быть...
   - Я не знаю! - воскликнула она, едва ли не волоча его за собой по  крутым
ступеням. - Знаю только, что этот состав  нагревают,  пока  пар  не  пойдет,
потом Бренна им дышит, и ей становится легче.
   Ройс толкнул дверь в  спальню  Бренны,  и  Дженни  подбежала  к  кровати,
беспокойно окидывая взглядом искаженное мукой лицо сестры.
   - Дженни... - шепнула  Бренна,  стискивая  ее  руку,  и  тотчас  тело  се
содрогнулось и выгнулось в жестоком спазматическом кашле. - Я снова  больна,
- слабо выдохнула она.
   - Не бойся, - успокоила Дженни, низко  склоняясь  и  откидывая  спутанные
белокурые пряди со лба Бренны. - Не бойся...
   Страдальческий   взгляд   Бренны   упал   на   пугающую   фигуру   графа,
громоздившуюся в дверях.
   - Нам надо домой, -  сказала  она  ему.  -  Мне  нужно...  -  ее  охватил
очередной приступ жуткого лающего кашля, - мне нужно лекарство!
   С тяжело бьющимся от  нарастающего  страха  сердцем  Дженни  через  плечо
оглянулась на Рейса:
   - Отпустите ее домой, пожалуйста!
   Вне себя от испуга, она выпустила  руку  Бренны  и  бросилась  к  порогу,
утащив Ройса за собою из комнаты. Закрыв дверь, чтобы слова ее не расстроили
Бренну, повернулась к своему захватчику и потерянно проговорила;
   - Бренна может умереть без  теткиного  бальзама.  В  прошлый  раз  у  нее
останавливалось сердце!
   Ройс сомневался, что девушке-блондинке действительно угрожала смерть,  но
Дженни явно опасалась, а Бренна, похоже, не притворялась.
   Дженни, увидев, как  на  его  твердом  лице  отразилась  нерешительность,
подумала,  что  он  собирается  отказать,  и  попыталась  умилостивить  его,
сознательно пойдя на унижение.
   - Вы сказали, что я слишком горда, и это... это правда, - вымолвила  она,
умоляюще кладя руку ему на грудь. -  Если  вы  разрешите  Бренне  уехать,  я
соглашусь на любую унизительную работу, которую вы  мне  назначите.  Я  буду
скрести полы. Я буду сопровождать вас... буду готовить для вас еду на кухне.
Клянусь, я отплачу всем чем угодно!
   Ройс опустил глаза на крошечную изящную ручку, лежащую у него  на  груди,
ощущая через тунику тепло и уже возбуждаясь от одного лишь прикосновения. Он
приходил в замешательство от ее прикосновений, но понимал, что желает  ее  -
страждет, чтобы она по собственной воле, изнемогая от стрясти, лежала в  его
объятиях. И ради  этого  приготовился  совершить  первый  в  жизни  поистине
необъяснимый поступок - приготовился отпустить самую ценную свою  заложницу,
ибо, несмотря на уверенность Дженнифер в пусть строгой, но  отеческой  любви
лорда Меррика, некоторые  из  прежних  ее  рассказов  дали  Ройсу  основания
усомниться, что человек этот испытывает какие-либо глубокие чувства к  своей
своенравной дочери.
   Огромные, полные страха глаза Дженни были прикованы к нему.
   - Пожалуйста... - шепнула она, ошибочно принимая молчание за отказ.  -  Я
все сделаю. Я стану