м,  одетым  в  дорогие,  сшитые  на
заказ смокинги и длинные вечерние платья,  поскольку  это  были  не  обычные
дети, наряженные для школьного бала  или  свадебного  торжества,  смущенные,
ошеломленные царившей в отеле роскошью и не знающие, как себя вести. Сегодня
здесь собрались отпрыски лучших семейств Чикаго, спокойные, самоуверенные, и
единственным свидетельством их  юного  возраста  была  нескрываемая  радость
оттого, что впереди их ждет ночь веселья и развлечений.
   Автомобиль Мередит оказался почти в самом конце  длинной  очереди,  и  со
своего места она могла спокойно наблюдать за остальными гостями. Как  и  она
сама, они приехали по приглашению мисс Эппингем на ежегодный ужин с танцами.
Этим вечером ученики мисс Эппингем все как один возрастом от  двенадцати  до
четырнадцати  лет  должны  продемонстрировать  знание   манер   и   этикета,
приобретенное и отшлифованное на шестимесячных курсах,  умение,  позволяющее
им  с  достоинством  вращаться  в  высоких  кругах,   которые,   несомненно,
впоследствии станут средой их  обитания,  хотя  и  с  несколько  разреженной
атмосферой. По этой причине все пятьдесят учеников, одетых, как  полагается,
в вечерние костюмы, пройдут сегодня мимо цепочки встречающих, отведают  ужин
из двенадцати блюд и покажут, чему научились на уроках танцев.
   Сквозь окно машины Мередит с завистью рассматривала радостные,  уверенные
лица собравшихся в фойе. Все девочки, кроме нее, приезжали  группами  или  с
"эскортом", обычно со старшими братьями или кузенами, уже окончившими  курсы
мисс Эппингем. Лишь она прибыла на  бал  одна.  Мередит  с  упавшим  сердцем
смотрела на красивые платья других  девочек,  их  сложные  модные  прически,
локоны, перевитые бархатными лентами или украшенные заколками с драгоценными
камнями.
   На сегодняшний вечер мисс Эппингем сняла большой  бальный  зал,  и  когда
Мередит вошла в выложенный  мрамором  вестибюль  и  поднялась  по  лестнице,
желудок  скрутило  нервным  спазмом,  а  колени   затряслись   от   ужасного
предчувствия. Остановившись  на  площадке,  она  заметила  дверь  в  дамскую
комнату и, войдя туда, погляделась в зеркало. Пристально изучив  собственное
отражение, девочка решила, что труды Лайзы явно  не  пропали  даром,  и  она
выглядит совсем не так плохо. Светлые  волосы  были  разделены  пробором  на
правой стороне и заколоты шелковым цветком, хотя спадали, прямые, как палка,
до самых плеч. Цветок придавал ей таинственный, необычный  вид,  решила  она
скорее с надеждой, чем с действительной уверенностью.
   Мередит открыла сумочку, вынула помаду Лайзы персикового оттенка и слегка
подкрасила губы. Удовлетворенная результатом, девочка расстегнула  жемчужную
нить и спрятала ее в сумочку, а вместе с ней и очки.
   - Гораздо лучше, - решила  она,  воспрянув  духом.  Если  не  щуриться  и
освещение к тому же будет не слишком ярким, по крайней мере, есть шанс,  что
Паркер может даже посчитать ее хорошенькой.
   Ученики  мисс   Эппингем,   собравшиеся   за   дверями   бального   зала,
перекликались, здоровались друг с другом и собирались группами, но никто  не
махнул Мередит рукой, не назвал по имени, не сказал: "Надеюсь, за ужином  мы
сядем вместе, хорошо?"
   Но Мередит понимала, что в этом нет их вины. Прежде  всего,  многие  были
знакомы с детства, их родители были друзьями, они часто ходили друг к  другу
на  дни  рождения  и  в  гости.  Чикагское  общество  гордилось  собственной
исключительностью и замкнутостью - чужаки  в  высший  свет  не  допускались,
поэтому  взрослые,  с  одной   стороны,   стремились   сохранить   атмосферу
эксклюзивное(tm) и снобизма, а с другой - делали все,  чтобы  их  дети  были
допущены в этот тесный круг. Единственным отступником от этих принципов  был
отец Мередит; правда, он тоже хотел, чтобы дочь заняла подобающее ей место в
обществе, но не желал, чтобы ее развращали те дети,  родители  которых  были
более снисходительны.
   Мередит, однако, без труда прошла первое испытание - цепочку  встречающих
- и проследовала к банкетным столам. Поскольку около каждого прибора  лежали
карточки с выгравированными именами, девочка незаметно надела очки и  начала
всматриваться в каждую карточку. Наконец у третьего  столика  она  прочитала
свое имя и обнаружила, что  должна  сидеть  с  Кимберли  Джерролд  и  Стейси
Фитцхьюг - девочками, представлявшими "эльфов" на рождественском спектакле в
госпитале.
   - Здравствуй, Мередит, - хором объявили они, глядя на нее с чем-то  вроде
веселой  снисходительности,  неизменно  заставляющей  ее  чувствовать   себя
неуклюжей и застенчивой.
   Выполнив положенные по этикету обязанности, девочки  тут  же  переключили
внимание на мальчиков, сидевших между  ними.  Третьей  была  младшая  сестра
Паркера, Розмари, безразлично кивнувшая  в  направлении  Мередит  и  тут  же
прошептавшая что-то "кавалеру", который,  смеясь,  искоса  глянул  на  вновь
прибывшую гостью.
   Молча подавив неприятную убежденность в том, что Розмари говорила о  ней,
Мередит с деланной веселостью огляделась, притворяясь, что  заинтересовалась
яркими рождественскими украшениями. Стул справа, как она  позже  обнаружила,
остался пустым, поскольку  приглашенный  молодой  человек  внезапно  заболел
гриппом, и Мередит в который раз оказалась в неловком  положении,  оставшись
без пары.
   Ужин  медленно  продолжался,  блюдо  за  блюдом,  и  Мередит  каждый  раз
механически выбирала нужные  нож  и  вилку  из  тех  одиннадцати,  что  были
разложены около тарелки. Подобные торжественные обеды и  ужины  были  вполне
привычны для нее, как и для остальных учеников мисс Эппингем, поэтому у  нее
даже не было ни малейших причин отвлечься и  забыть  о  чувстве  неловкости,
терзавшем ее, пока остальные были поглощены обсуждением последних фильмов.
   - Ты видела  его,  Мередит?  -  спросил  Стивен  Мормон,  следуя  строгим
правилам мисс Эппингем, гласившим, что  за  столом  необходимо  вовлекать  в
беседу всех и каждого.
   - Нет. Боюсь, что.., нет.
   К счастью, от остальных пояснений ее избавили звуки музыки. Оркестр начал
играть, и смежная перегородка поползла вверх  -  знак  того,  что  ужинающие
должны с достоинством  закончить  разговоры  и  торжественно  направиться  в
бальный зал.
   Паркер пообещал приехать на танцы, и поскольку его сестра ужинала  здесь,
Мередит была уверена, что он сдержит слово.  Кроме  того,  его  студенческое
братство веселилось на вечеринке в одном  из  соседних  залов,  так  что  он
наверняка был в отеле. Девочка встала, пригладила волосы,  втянула  живот  и
шагнула за остальными.
   Следующие два часа мисс Эппингем выполняла свой  долг,  "вращаясь"  среди
гостей и делая все, чтобы у каждого  был  партнер  для  танцев  и  бесед,  и
девочка несколько  раз  замечала,  как  директриса  отправляла  к  ней  явно
сопротивляющихся мальчиков со строгим наказом пригласить Мередит на танец.
   К одиннадцати  часам  большинство  приглашенных  разбились  на  небольшие
компании, и почти никому уже не хотелось танцевать,  возможно,  потому,  что
оркестр играл только старомодные танцы. На площадке  осталось  всего  четыре
пары, и среди них Мередит и ее кавалер Стюарт Уитмор, оживленно объясняющий,
как собирается достичь заветной цели - поступить  на  работу  в  юридическую
фирму отца. Как и сама Мередит, он был неглуп, не отличался  легкомыслием  и
нравился ей больше остальных мальчиков, особенно потому,  что  Стюарт  хотел
танцевать с ней. Однако слушала она  его  вполуха,  не  отрывая  взгляда  от
двери,  поэтому  успела  заметить,  как  на   пороге   появился   Паркер   в
сопровождении трех приятелей по колледжу. Горло девочки перехватило,  сердце
судорожно  забилось  при  виде  элегантного  неотразимо-красивого   молодого
человека в черном смокинге,  с  густыми,  светлыми,  выгоревшими  на  солнце
волосами и загорелым лицом.  Рядом  с  ним  любой  юнец  в  зале,  даже  его
приятели, выглядели незначительными и непримечательными.
   Заметив, что  Мередит  неожиданно  застыла,  Стюарт  прервал  бесконечное
перечисление требований к поступающим на юридический факультет  и  проследил
за направлением ее взгляда.
   - О.., брат Розмари явился! - пробормотал он.
   - Вижу, - кивнула Мередит, не сознавая, как мечтательно звучит ее голос.
   Зато Стюарт, отлично все расслышавший, поморщился:
   - И что такого есть в этом Паркере Рейнолдсе, почему все девчонки тут  же
теряют голову и начинают задыхаться от счастья? Неужели лишь потому, что  он
старше, выше и куда лучше умеет заговаривать зубы, ты предпочтешь его мне?
   - Не стоит так себя принижать, - с рассеянным чистосердечием посоветовала
Мередит, наблюдая, как Паркер пересекает зал,  чтобы  пригласить  сестру  на
обязательный танец, - Ты очень умный и очень хороший.
   - И ты тоже.
   - И кроме того, обязательно будешь блестящим адвокатом, как отец.
   - Ты не хотела бы куда-нибудь пойти в следующую субботу?
   - Что?! - охнула Мередит,  неприлично  вытаращив  глаза.  -  То  есть,  -
поспешно попыталась она исправить положение, - с твоей стороны было так мило
пригласить меня, но отец позволит мне  встречаться  с  мальчиками  только  с
шестнадцати лет.
   - Спасибо за то, что нашла способ не обидеть меня.
   - Но я сказала правду! - горячо возразила Мередит и  тут  же  забыла  обо
всем, потому что один из приятелей Розмари Рейнолдс "отбил" ее  у  брата,  и
тот уже направился было к дверям зала.
   - Прости, Стюарт, - с отчаянием пробормотала  девочка,  -  но  мне  нужно
кое-что отдать Паркеру!
   Не  замечая,  что  привлекает  внимание  окружающих,  явно  забавляющихся
странной сценой, Мередит почти побежала за Паркером и  настигла  его  в  тот
момент, когда он уже был готов покинуть зал вместе с друзьями. Молодые  люди
с любопытством смотрели на нее, словно на непонятное  насекомое,  неожиданно
залетевшее в окно, но улыбка Паркера была теплой и неподдельно дружелюбной:
   - Привет, Мередит. Хорошо проводишь время? Мередит кивнула, надеясь,  что
он вспомнит свое обещание потанцевать с ней, и  тут  же  с  упавшим  сердцем
поняла: Паркер просто вежливо дожидается, пока она заговорит,  а  у  нее  не
находится слов. Жаркий  румянец  смущения  разлился  по  щекам,  как  только
девушка с ужасом поняла, что глазеет на него в благоговейном молчании.
   - Мне.., мне нужно отдать тебе это, - пробормотала она наконец  дрожащим,
перепуганным голосом, лихорадочно шаря в сумочке. - То есть это  отец  велел
передать...
   Она вытащила конверт с билетами в оперу и поздравительной  открыткой,  но
зацепила уголком за ожерелье, и жемчуг белоснежным ручейком пролился на пол.
Мередит поспешно нагнулась, но Паркер успел чуть раньше,  и  они  с  размаха
столкнулись лбами.
   - Прости, - выпалила она, услыхав, как охнул Паркер.
   Мередит судорожно выпрямилась, но в этот момент по полу  покатился  тюбик
губной помады, и Джонатан Соммерс, один из друзей Паркера, наклонился, чтобы
подобрать его.
   - Почему бы тебе просто не перевернуть сумочку, чтобы мы смогли сразу все
поднять? - пошутил он, обдавая ее парами спиртного.
   Мередит, сгорая со стыда, слушала смешки собравшихся вокруг  гостей  мисс
Эппингем и, осознав, что кажется еще более неповоротливой и  неуклюжей,  чем
всегда, протянула конверт Паркеру,  сунула  помаду  и  жемчуг  в  сумочку  и
отвернулась, смаргивая непрошеные слезы. Пора уходить, и как  можно  скорее.
Но Паркер неожиданно вспомнил о данном ей обещании.
   - Как насчет танца, который я у тебя просил? - добродушно усмехнулся он.
   Мередит круто развернулась,  и  несчастное  личико  мгновенно  осветилось
радостью;
   - Ах, это.., совсем забыла. А ты хочешь? Я имею в виду танцевать?
   - Это лучшее приглашение из всех, которые я  получил  за  весь  вечер,  -
галантно ответил молодой человек.
   Как   только    музыканты    заиграли    "Зачарованная,    заколдованная,
завороженная", Мередит очутилась в объятиях  Паркера  и  поняла,  что  мечта
стала реальностью. Под пальцами скользила гладкая ткань смокинга,  бугрились
мышцы плеч. От него исходил горьковатый, восхитительный запах одеколона, и к
тому же Паркер оказался великолепным танцором. Мередит была  так  безнадежно
влюблена, что немедленно выложила свои мысли вслух:
   - Ты прекрасный танцор.
   - Спасибо.
   - И чудесно выглядишь в смокинге.  Паркер  негромко  хмыкнул,  и  Мередит
откинула  голову,  наслаждаясь  теплом  его  улыбки,  греясь  в  лучах  этих
волшебных глаз.
   - Ты тоже очень мила, - заметил он. Чувствуя, как лицо  заливает  горячая
краска, она поспешно отвела глаза. К сожалению, цветок  от  резких  движений
выскользнул  из  заколки  и  теперь  смешно  болтался  на  плече,  свисая  с
поломанного стебелька.
   Мередит,   лихорадочно   пытаясь   сказать   что-нибудь   остроумное    и
оригинальное, откинула голову и весело спросила:
   - Хорошо проводишь каникулы?
   - Очень, - кивнул он, снова и снова невольно поглядывая на ее плечо,  где
трепыхался цветок. - А ты?
   -  Тоже,  -  ответила  Мередит,  чувствуя  себя  невыразимо  неловкой   и
неповоротливой.
   Руки Паркера опустились в то мгновение,  как  музыка  смолкла,  и  он,  с
улыбкой попрощавшись, пошел к выходу. Мередит поспешно обернулась и заметила
в зеркальной стене свое отражение. Увидев поникший цветок, она быстро  сжала
его в кулаке, надеясь, что он упал только сейчас.
   Стоя в очереди за пальто,  девочка  оцепенело  разглядывала  стиснутый  в
пальцах цветок, страшась, что  он  свисал  с  ее  волос  во  время  танца  с
Паркером. Она взглянула на стоявшую рядом девочку, и та, словно прочитав  ее
мысли, кивнула:
   - Ну да, он так и висел, пока ты танцевала.
   - Я именно этого и боялась.
   Соседка сочувственно улыбнулась, и Мередит вспомнила ее имя.  Брук.  Брук
Моррисон. Мередит всегда считала ее неплохой девчонкой.
   - В какую школу ты собираешься поступать на  следующий  год?  -  спросила
Брук.
   - Бенсонхерст, в Вермонте.
   - Бенсонхерст? - повторила Брук, сморщив носик. - Это в страшной глуши  и
к тому  же  там  строгости  хуже,  чем  в  тюрьме.  Моя  бабушка  училась  в
Бенсонхерсте.
   - И моя тоже, - подавленно  вздохнула  Мередит,  сожалея,  что  отец  так
настаивал именно на этой школе.

***

   Мередит открыла дверь своей спальни и увидела, что Лайза и  миссис  Эллис
мирно дремлют в креслах.
   - Ну? - вскочила Лайза, услыхав шорох. - Как все прошло?
   - Великолепно! - фыркнула Мередит, состроив гримасу. -  Если  не  считать
того, что когда я передавала Паркеру билеты, из моей сумочки вывалилось все,
что там было. Кроме того, я беспрестанно болтала  и  выложила  ему,  как  он
прекрасно выглядит и какой хороший танцор.
   Она плюхнулась в  кресло,  с  которого  встала  Лайза,  и  только  сейчас
сообразила, что оно стоит не на  привычном  месте.  Собственно  говоря,  вся
комната разительно изменилась.
   - Как тебе? Нравится? - спросила Лайза  с  бесшабашной  улыбкой,  заметив
удивленно-радостный взгляд подруги.
   Она не только переставила мебель,  но  и  разделила  букет  искусственных
цветов и пришпилила их к бантам, прикрепляющим полог к столбикам.  Комнатные
цветы  в  горшках,  принесенные  со  всего  дома,   совершенно   преобразили
аскетическую комнату, придав ей женственную атмосферу.
   - Лайза, ты изумительна!
   - Верно, - широко улыбнулась та. - И миссис Эллис помогла.
   - Я,  -  запротестовала  экономка,  -  только  достала  растения,  а  все
остальное сделала Лайза. Надеюсь, ваш отец не будет  возражать,  -  смущенно
добавила она, вставая, чтобы уйти. Девочки остались одни.
   - Я надеялась, что твой отец заглянет сюда, - призналась Лайза. - Знаешь,
я даже приготовила потрясную речь. Хочешь послушать?
   Мередит ответила  ей  улыбкой  и  кивнула.  Лайза,  положительно  излучая
безупречное воспитание и блистая безукоризненной дикцией, начала:
   - Добрый вечер, мистер Бенкрофт. Я  подруга  Мередит,  Лайза  Понтини.  Я
намереваюсь стать  дизайнером  по  интерьерам,  а  пока  практикуюсь  здесь.
Надеюсь, вы не возражаете, сэр?
   Произношение было таким идеальным, что Мередит рассмеялась:
   - Не знала, что ты собираешься стать дизайнером по интерьерам.
   Лайза окинула ее презрительным взглядом:
   - Мне повезет, если сумею окончить  высшую  школу,  а  уж  о  колледже  и
интерьерах приходится только мечтать. У  нас  нет  денег  на  колледж.  -  И
благоговейно объявила:
   - Миссис Эллис сказала, что твой отец тот самый Бенкрофт из "Бенкрофт энд
компани". Он что, сейчас в деловой поездке?
   - Нет, на ужине с членами  совета  директоров,  -  объяснила  Мередит  и,
предположив,  что  подруга  будет  потрясена  принципами   работы   огромной
корпорации, продолжила:
   - Повестка дня, можно сказать, волнующая. Двое  директоров  считают,  что
компания должна расширить деятельность, открыв  филиалы  в  других  городах.
Главный   бухгалтер   утверждает,   что   это   приведет    к    повышенному
налогообложению, зато заведующий отделом закупок настаивает,  что  небольшие
дополнительные расходы позволят значительно увеличить прибыль.
   - Для меня все это сплошное мумбо-юмбо, -  отмахнулась  Лайза,  не  сводя
глаз с разросшейся китайской розы  в  углу  комнаты.  Немного  подумав,  она
подвинула растение на несколько футов вперед, и  эффект  получился  поистине
поразительный.
   - А какую высшую  школу  ты  выберешь?  -  спросила  Мередит,  восхищаясь
преображенной спальней и думая о том, как несправедливо, что Лайза не  может
поступить в колледж и применить на деле свои многочисленные таланты.
   - Киммерлинг,  -  ответила  Лайза.  Мередит  поморщилась.  Она  проезжала
Киммерлинг по пути в школу Святого  Стефана,  здание  которой  было  хотя  и
старым, но  содержалось  в  идеальном  порядке.  Киммерлинг  был  уродливой,
захламленной  городской  средней  школой,  все  ученики  которой   выглядели
оборванцами, с  малых  лет  повидавшими  неприглядные  стороны  жизни.  Отец
Мередит постоянно подчеркивал,  что  настоящее  образование  можно  получить
только в превосходных учебных заведениях.
   Несколько часов спустя после того, как Лайза заснула,  в  голове  Мередит
родилась идея, и девушка начала обдумывать каждую  деталь  более  тщательно,
чем что-либо в жизни.., если, конечно, не считать  воображаемых  свиданий  с
Паркером.

Глава 5

   На следующее утро Фенвик  отвез  Лайзу  домой,  а  Мередит  спустилась  в
столовую, где отец ожидал ее за накрытым столом,  читая  газету.  В  обычный
день  она  с  любопытством  расспросила  бы  его,  чем  кончилось  вчерашнее
совещание, но сегодня на уме у девушки было совсем другое.
   Усевшись на место, она поздоровалась и начала сложную игру, пока внимание
отца было приковано к газете.
   - Разве не ты всегда говорил, что хорошее образование жизненно  важно?  -
спросила Мередит и, когда отец рассеянно кивнул, продолжала:
   - И не ты ли считаешь, что городские школы сильно перегружены  и  уровень
обучения в них не слишком высок?
   - Да, - ответил Филип, снова кивнув.
   - И не ты ли как-то обмолвился, что семья Бенкрофтов вот  уже  много  лет
делает пожертвования Бенсонхерсту?
   - Угу, - пробурчал отец, переворачивая страницу.
   -  Послушай,  -  объяснила  Мередит,  стараясь   сдерживать   нарастающее
возбуждение, - в школе есть одна ученица  -  чудесная  девочка  из  набожной
семьи. Она очень умна и талантлива. Хочет стать дизайнером по интерьерам, но
приходится поступать в Киммерлинг, потому что родителям не на что послать ее
в приличную школу. Разве это не позор?
   - М-м-м-м, - согласился Филип, хмурясь при виде статьи о  Ричарде  Дейли:
демократы не входили в число его любимцев.
   - Правда ведь, это настоящая  трагедия,  когда  такой  талант,  и  ум,  и
честолюбие.., все пропадает зря...
   Отец поднял глаза от газеты и с неожиданным вниманием начал рассматривать
дочь. В сорок два года он выглядел привлекательным,  элегантным  мужчиной  с
резковатыми  манерами,  пронизывающими