предложил ей руку, словно ничего не произошло. Уитни вышагивала рядом с  ним
с застывшим от гнева лицом. В конце улицы находилась маленькая гостиница,  в
которой была  всего  лишь  одна  столовая  для  почетных  гостей,  пивная  и
небольшой дворик, скрытый от посторонних  глаз  вьющимися  растениями.  Дочь
хозяина приветствовала Клейтона как старого знакомого и поспешила  проводить
их к столику во дворе.
   Уитни со всевозрастающим раздражением наблюдала, как Милли строит  глазки
Клейтону, как наклоняется над столом,  перестилая  скатерть  и  демонстрируя
герцогу красоты своей пышной груди,  буквально  вываливающейся  из  корсажа.
Кипя от злости, Уитни  уставилась  на  соблазнительно  покачивающиеся  бедра
девицы, отошедшей, чтобы принести им обед.
   - Если Милли ведет себя так со всеми мужчинами,  ее  несчастные  родители
должны быть вне себя от тревоги.
   Клейтон с веселым пониманием посмотрел на негодующую девушку, и  терпение
Уитни окончательно лопнуло. Наградив собеседника пренебрежительным взглядом,
она добавила:
   - Правда, вы, возможно, дали Милли повод считать, что находите ее  весьма
привлекательной.
   - Какого черта вы хотите этим сказать? - взорвался Клейтон.
   - Я имею в виду, что ваша репутация в отношении  женщин  общеизвестна  и,
вероятно, вполне заслуженна.
   - Но я в жизни не заигрывал со служанками, смею вас заверить.
   - Объясните это Милли, - холодно бросила Уитни.
   Милли принесла заказанные блюда, и Уитни набросилась на свое мясо с такой
энергией, словно ее не кормили неделю. Как только  обед  был  закончен,  она
немедленно отодвинула свой стул и встала.
   По пути домой никто не  прерывал  ледяного  молчания  до  тех  пор,  пока
Клейтон не свернул на дорогу, ведущую к его  дому.  Герцог  натянул  поводья
перед крыльцом и обошел коляску кругом, чтобы помочь ей  спуститься,  однако
Уитни лишь плотнее вжалась в сиденье.
   - Если вы хотя бы на секунду посчитали, что я собираюсь войти в этот дом,
то жестоко ошиблись.
   Лицо Клейтона явно свидетельствовало о том, что самообладания его  хватит
ненадолго, но он лишь стиснул ее талию и с силой оторвал от подушек.
   - Боже, помоги мне, если когда-нибудь я поврежу себе спину!
   - Боже, помоги вам, если когда-нибудь повернетесь спиной, - отрезала она,
- поскольку где-то, несомненно,  поджидает  парочка  разъяренных  папаш  или
оскорбленных мужей-рогоносцев... если, конечно, я не прикончу вас раньше!
   - У меня  нет  ни  малейших  намерений  спорить  или  насиловать  вас,  -
подчеркнуто  терпеливо  объявил  Клейтон.  -  Если  возьмете  на  себя  труд
оглянуться, то поймете, почему я привез вас сюда.
   Уитни подчинилась  сначала  раздраженно,  потом  с  удивлением.  Поместье
Ходжесов было сильно запущено, но теперь все изменилось. Кусты  подстрижены,
трава аккуратно скошена,  вывалившиеся  камни  дорожки  заменены,  а  гнилые
деревянные ограды починены. Но самая большая  перемена  произошла  с  домом,
сиявшим теперь двойными широкими окнами на втором  этаже,  там,  где  раньше
были всего лишь небольшие закрытые стеклами проемы.
   - Почему вы пошли на такие расходы?  -  спросила  Уитни,  поскольку  было
очевидно, что он ждет от нее какой-то реакции.
   - Потому что я купил его, - пояснил Клейтон, направляясь вместе с Уитни к
беседке, только что возведенной в дальнем конце газона.
   - Купили?! - ахнула  Уитни.  При  мысли,  какое  милое  трио  они  теперь
образуют - она. Пол и Клейтон в качестве соседа, ей стало плохо Неужели  нет
конца препятствиям, которые этот человек собирается чинить  ей  на  пути  ее
счастья?
   - Это показалось мне достаточно здравой идеей. Земля Ходжесов примыкает к
вашей, и когда-нибудь оба поместья можно будет объединить.
   - Граничит с вашей землей, но не с моей, поправила Уитни. - Вы  заплатили
за нее точно так же, как за меня.
   Она шагнула вперед, но его рука сжала ее запястье. Повернув девушку лицом
к себе, Клейтон  несколько  мгновений  изучал  раскрасневшееся  рассерженное
лицо.
   - У экипажа Маргарет Мерритон вчера слетело колесо,  -  наконец  спокойно
заметил он, - и я предложил подвезти ее. Не мог же я оставить на  дороге!  Я
привез ее домой, где мистер Мерритон горячо поблагодарил  меня  и  предложил
остаться ужинать, от чего я вежливо отказался. Вот и все, что было.
   - Мне совершенно безразлично, чем вы  занимались  с  Маргарет!  -  гневно
солгала девушка.
   - Черта с два! Вы начали набрасываться на меня  с  той  минуты,  как  она
спросила про зонтик!
   Уитни отвела глаза, пытаясь решить, говорит ли  он  правду  и,  если  да,
почему это так много значит для нее.
   - Если  не  считаете  меня  способным  на  осторожность  и  благоразумие,
признайте по крайней мере, что у меня есть вкус. Надеюсь, я прощен, малышка?
- немного помедлив, осведомился он.
   - Наверное, - пробормотала Уитни, чувствуя совершенно нелепое облегчение.
Господи, до чего  же  она  глупа!  -  Но  в  следующий  раз,  когда  увидите
Маргарет...
   - Постараюсь переехать ее этой коляской! - хмыкнул он.
   Слабая улыбка коснулась губ Уитни.
   - Я просто собиралась просить вас не  поощрять  ее,  поскольку  она  лишь
будет вести себя по отношению  ко  мне  еще  более  гнусно,  чем  до  этого,
особенно если посчитает, что вы ею интересуетесь. Кстати, был ли у нее вчера
зонтик? - осведомилась она, охваченная неожиданным подозрением.
   - Что-то не припомню.
   -  Вы   действительно   считаете   Маргарет...   ну...   хорошенькой?   -
притворившись, что изучает носки своих розовых туфелек,  осторожно  спросила
Уитни.
   - Вот это другое дело! - рассмеялся Клейтон, сжимая ее руку и  притягивая
девушку к себе.
   - Что именно?!
   - Просто мне нравится, когда вы ведете себя, как  настоящая  жена,  пусть
даже и ревнивая!
   В замечании было достаточно правды, чтобы Уитни жарко вспыхнула.
   - Я нисколько не ревную и не имею причин для этого,  потому  что  вы  мне
принадлежите не больше, чем я вам!
   - Если не считать составленного  адвокатами  по  всем  правилам  брачного
контракта, по которому вы считаетесь обрученной со мной.
   - Бессмысленного контракта, поскольку меня ни о чем не спросили.
   - Но который тем не менее вы обязаны выполнять, - напомнил Клейтон.
   Уитни взглянула на него со смесью мольбы и неприязни.
   - Терпеть не могу этих  постоянных  пререканий!  Почему  я  не  могу  вас
заставить понять, что люблю Пола?
   - Вам совершенно безразличен Севарин. Вы сами мне об этом говорили, и  не
раз.
   - Ничего подобного я не говорила! Я...
   - Говорили, - настаивал он, - как только  оказывались  в  моих  объятиях,
всем своим поведением утверждали, что Севарин не затронул вашего сердца.
   Уитни пришла в такое  отчаяние,  что  была  готова  на  все.  Она  решила
попытаться применить другую тактику: отпугнуть его своей мнимой опытностью.
   - Странно, что вы как человек, имеющий такой огромный  опыт  в  сердечных
делах, придаете совершенно абсурдное, значение  нескольким  поцелуям.  Можно
подумать, что только вам из всех мужчин лучше знать, что  цена  такого  рода
вещей весьма невысока.
   - Да, вы правы, - коротко согласился он, -  я  достаточно  опытен,  чтобы
знать, что вы  испытываете,  когда  я  целую  вас,  и  насколько  перепуганы
собственными ощущениями.  Если  Севарин  может  возбудить  в  вас  такие  же
чувства, вам нечего бояться меня. Но, как вам уже прекрасно известно, он  не
способен на это.
   - Во-первых, -  парировала  Уитни,  прерывисто  вздохнув,  чтобы  немного
успокоиться, - Пол Севарин - джентльмен, чего не скажешь о  вас!  И  поэтому
ему в голову не пришло бы целовать меня подобным образом! Он...
   Клейтон скривил губы в презрительной ухмылке:
   -  Неужели?  Значит,  я  слишком  переоценивал  Севарина  -  он  того  не
заслуживает!
   Ладонь  Уитни  нестерпимо  чесалась  от  желания  дать  ему  пощечину   и
полюбоваться тем, как исчезнет с его физиономии самодовольная издевательская
усмешка!
   К чему спорить с ним, убеждала она себя, если  он  все  равно  перевернет
смысл ее слов так,  как  выгодно  ему?  Конечно,  она  отвечала  на  буйную,
неукротимую страсть, которую так искусно  возбуждал  в  ней  Клейтон!  Какая
благовоспитанная, наивная,  ничего  не  подозревающая  девушка  не  отдастся
новизне его умелых ласк?
   Благовоспитанная... ничего не подозревающая... Господи, да половина самых
прожженных кокеток в Европе, очевидно, пали жертвами его мастерства в любви!
По сравнению с ним она не что иное, как невинный младенец!
   - Ну что? - ехидно хмыкнул Клейтон. - Ни одного веского аргумента?
   Окажись в этот момент под рукой кинжал, Уитни, не раздумывая, вонзила  бы
его в грудь герцога. Но вместо этого пришлось довольствоваться  единственным
средством мести.
   - Если я и отвечаю вам взаимностью, -  начала  она,  усмехнувшись,  -  то
этому можно дать очень простое объяснение, но оно вряд ли понравится вам. По
правде говоря, я нахожу ваши интимные ласки не только отталкивающими,  но  и
надоедливыми! И выношу их лишь потому, что представляю себя в объятиях  Пола
и... Нет! - вскрикнула она в панике, когда его пальцы с  силой  стиснули  ее
плечи.
   Одним рывком он  привлек  ее  к  своей  груди.  Голова  Уитни  беспомощно
откинулась назад, и, увидев, как сверкают его глаза,  словно  осколки  льда,
она задохнулась от ужаса.
   - Я... я не то хотела  сказать...  я...  -  она  попыталась  пробормотать
запоздалые извинения.
   Но он уже терзал ее  рот  в  жестоком,  безжалостном  поцелуе,  раздвигая
своими губами ее губы, пока они не приоткрылись под настойчивым  непрерывным
натиском. Когда Уитни попробовала  вырваться,  его  рука  опустилась  на  ее
затылок, не давая пошевелить головой. Слезы боли и унижения  жгли  веки,  но
бесконечный, мучительный поцелуй все продолжался.
   - Лгите кому угодно, включая и себя,  -  бешено  прорычал  Клейтон,  чуть
отстраняясь, - но никогда больше не смейте лгать мне! Понятно?
   Он сильнее стиснул руки, словно подтверждая свое предостережение, и снова
припал к ее губам, не давая дышать.
   Уитни тщетно  отбивалась,  пытаясь  втянуть  в  легкие  хотя  бы  немного
воздуха, чтобы ответить ему "да". Ребра, казалось, вот-вот треснут;  Клейтон
душил ее и с каждой минутой все больше приходил в ярость, не  слыша  ответа.
Он, по-видимому, не сознавал в этот момент причины ее  невольного  молчания.
Наконец Уитни нашла в себе силы и уперлась кулаками ему в грудь в бесплодной
попытке немного отодвинуться. Чувствуя, что сейчас  потеряет  сознание,  она
поднимала руки до тех пор, пока пальцы  не  скользнули  по  их  сомкнутым  в
поцелуе губам.
   Она не поняла, что этот непроизвольный жест  нежности  заставил  Клейтона
резко разжать объятия, и начала огромными глотками пить живительный воздух.
   - Склоняюсь перед вашим просвещенным мнением,  -  издевательски  протянул
он. - Это действительно было и "отталкивающим", и "надоедливым".  Собственно
говоря,  трудно  определить,  кто  из  нас  находит  подобные  ласки   более
отвратительными.
   Это замечание причинило боль Уитни. Она гордо выпрямилась,  встретив  его
холодный взгляд со всем безразличием, на которое только была способна.
   - Но вы, кажется, не посчитали поцелуй настолько отвратительным и гадким,
чтобы отпустить меня?
   Клейтон кипел от ярости! Утверждение Уитни, будто она  представляет,  что
лежит  в  объятиях  Севарина,  когда  Клейтон  целует  ее,  привело  его   в
неописуемое бешенство. На какой-то миг ему страстно захотелось затащить ее в
беседку и овладеть ею тут же, на земле. С самого дня ее возвращения в Англию
он проявлял необычайное терпение и старался мириться с ее выходками. Да,  на
полу беседки Уитни поймет глупость собственного поведения  и  получит  давно
заслуженный урок. К несчастью, она также научится ненавидеть  его  с  силой,
которая может не ослабеть и через много лет.
   Клейтон намеренно дерзко изучал ее изящное стройное тело  и  классический
профиль с безупречной,  нежной,  как  лепестки  камелии,  кожей.  На  скулах
выступили красные пятна. Уитни чувствовала, что он смотрит на нее. Солнечные
лучи играли в темно-каштановых с рыжинкой волосах, превращая их в  червонное
золото. Она выглядела неотразимо-прекрасной в своем темно-розовом платье  на
фоне изумрудной травы - единственной розой в зеленом саду. Но в  эту  минуту
ее красота лишь раздражала его, поскольку Уитни  хладнокровно  рассматривала
свои отполированные ногти и даже не думала поднять голову  и  встретиться  с
ним взглядом.
   Клейтон  решил,  что  ее  надо  как  следует  проучить.  Он  вспомнил  ее
язвительное замечание относительно  того,  что  его  светлость  не  посчитал
последний поцелуй  достаточно  отвратительным,  чтобы  отпустить  ее  домой.
Хорошо, он так и  сделает,  но  прежде  покажет,  что  его  страсть  -  дар,
предназначенный для того, чтобы разделять его и наслаждаться,  дар,  который
он может дать или отнять, когда и если пожелает. Сначала он  заставит  Уитни
поцеловать его, ну а потом, сумев воспламенить  в  девушке  желание,  просто
отстранится и покинет ее.
   Только сейчас, словно не прошло нескольких минут с  тех  пор,  как  Уитни
задала вопрос, Клейтон спокойно ответил:
   - Собственно говоря, вы не правы.  Достаточно  соответствующего  стимула,
чтобы я отпустил вас.
   Уитни  мгновенно  встрепенулась,  сердце  подпрыгнуло  от  радости,  хотя
здравый смысл предупреждал: тут должна крыться какая-то ловушка, уж  слишком
он надменен и уверен в себе, чтобы отказаться от  идеи  жениться  на  ней  и
просто оставить в покое.
   - И какой именно стимул вы имеете в виду? - осторожно осведомилась она.
   -  Хочу  получить  поцелуй.  Прощальный  поцелуй,  чтобы  растопить   лед
сегодняшней встречи. И  если  я  найду  его  достаточно  удовлетворительным,
предоставлю вам свободу. Только и всего.
   - Что-то с трудом верится. Откуда вдруг столь внезапное решение?
   - Давайте считать... что несколько последних... неприятных минут  убедили
меня в мудрости этой мысли. С другой стороны, -  безразлично  пожал  плечами
Клейтон, - мое великодушие тоже имеет цену.
   "Цену? - радостно подумала Уитни. - Какая же  это  цена?!  Избавиться  от
помолвки! Да ради этого я готова поцеловать даже лошадь!"
   - Я должна поцеловать вас на прощание и ничего больше?  -  уточнила  она,
пристально наблюдая за Клейтоном. - И вы даете слово, что за это дадите  мне
свободу?
   - Да, - коротко кивнул Клейтон. - Я даже не стану  провожать  вас  домой.
Велю кучеру отвезти вас. Ну что, по рукам?
   Ему явно не терпелось заключить сделку.
   - Конечно! - поспешно пробормотала Уитни, боясь, что он передумает.
   Они стояли совсем близко друг от друга, но, вместо того чтобы  потянуться
к ней, как ожидала Уитни, Клейтон оперся плечом  на  стену  беседки,  сложил
руки на груди и объявил:
   - Как видите, я полностью в вашем распоряжении.
   - Что вы имеете в виду? - удивленно моргнула девушка.
   - Я хочу сказать, что дело за вами.
   - За мной?! - охнула она. "Господь милостивый! Неужели он ожидает, что  я
первая поцелую его?!"
   Девушка  нерешительно  смотрела  на  высокомерное  лицо  и  издевательски
прищуренные серые глаза. Как это похоже на него - осуществить эту  последнюю
мелочную месть!
   Ветер  развевал  его  темные  волосы,  но  Клейтон,  не  шевелясь,  мирно
разглядывал золотую листву деревьев и безоблачно-лазурное небо. В этой позе,
со  сложенными  на  груди  руками  он  выглядел   настолько   заносчивым   и
самонадеянным, что она буквально сгорала от желания хорошенько лягнуть его в
коленку, и пусть дьявол поберет все сделки на свете!
   Внезапно Клейтон выпрямился, словно устал от ожидания и готов  отказаться
от договора.
   -  Постойте!  -  торопливо  вскричала  Уитни.  -  Я...  Я...  -   Она   в
замешательстве уставилась на него, ощущая невероятное смущение:
   - Просто я...
   - Не знаете, с чего начать? - сардонически осведомился он. -  Для  начала
позвольте предложить вам подойти ближе.
   Сгорая от стыда и неприязни, Уитни повиновалась.
   - Очень хорошо, - издевательски  бросил  он.  -  Ну  а  теперь,  если  вы
прижметесь своими губами к моим, все закончится довольно быстро.
   Уитни набрала в грудь побольше воздуха,  окинула  Клейтона  неприязненным
взглядом и, стиснув лацканы  его  куртки,  приподнялась  на  носочки,  чтобы
припасть к его губам в целомудренном поцелуе, а  потом  поспешно  отступила,
готовясь лететь на крыльях желанной свободы.
   -  Если  именно  так  вы  целуете  Севарина,  могу  понять,  почему   вам
потребовалось столько времени, чтобы вынудить  его  сделать  предложение,  -
заметил он с ленивым цинизмом. - Видимо, вы не способны на  большее,  и  вам
всего дороже девическая скромность, поэтому, боюсь, наша сделка отменяется.
   - Вот как! -  негодующе  воскликнула  Уитни,  упираясь  руками  в  бедра,
готовая наброситься на Клейтона. - Что я могу поделать, когда вы стоите, как
бревно, и пальцем не пошевелили, чтобы хоть как-то помочь!
   - Вероятно, вы правы. С другой стороны, вам следует вдохновить меня!
   - О, заткнитесь! - огрызнулась она, сверкая глазами. - Каждому своя роль!
Я выполняю собственные обязательства, и дело лишь за вами!
   - Но мне  остается  только  следовать  вашим  указаниям,  -  хладнокровно
объявил он. - И поэтому я не имею ни малейшего  намерения  пытаться  научить
вас тому, что вы уже должны были усвоить. У меня .и без того много  занятий,
чтобы тратить время,  разыгрывая  наставника  утомительно  наивной  барышни,
только покинувшей школьную скамью.
   Уитни почувствовала себя так,  словно  ее  ударили  по  лицу.  С  усилием
проглотив язвительный ответ, она заставила себя сосредоточиться  на  поисках
какого-нибудь   способа   "вдохновить"   этого   бесстрастного,   холодного,
бесчувственного человека ответить на поцелуй. И уж тогда она  бросит  ему  в
физиономию все издевки насчет "обучения  наивной  школьницы"  и  "девической
скромности"!
   Наклонив   голову,    она    попыталась    представить    себя    знойной
соблазнительницей, куртизанкой, такой же искушенной в страсти и  обольщении,
как Клейтон. Девушка очень медленно подняла  нефритовые  глаза,  наполненные
таким теплом и обещанием  ласки,  что  Клейтон  мгновенно  ощутил,  как  его
ледяная сдержанность начинает таять.
   Вдохновленная своим успехом, Уитни просунула руки под куртку,  скользнула
ладонями по шелковой сорочке и кончиками пальцев ощутила,  как  напрягаются,
бугрясь, мышцы. Он пытается устоять перед ней!
   Некий  первобытный  женский  инстинкт  подсказал  Уитни,  что,  если   он
противится  ей,  значит,  она  затронула  очень  чувствительную  струнку,  и
осознание этого вызвало на ее губах понимающую  усмешку.  Ее  руки  поползли
выше по плечам и сомкнулись на шее. Взгляды их скрестились; Уитни запуталась
пальцами в  мягких  волосах  на  его  затылке,  неумолимо  привлекая  голову
Клейтона к своей, и нежно коснулась губами его рта, улыбающегося  рта!  Черт
бы его побрал, он опять ухмыляется! И хотя Уитни обнимала Клейтона, его руки
были по-прежнему вытянуты по бокам.
   - Определенно лучше, - поздравил он ее равнодушно, - но не слишком...
   Эта нелестная оценка ее ласк настолько задела  гордость  Уитни,  что  она
слепо отыскала его губы  и  прижалась  к  ним  страстно,  отчаянно,  пытаясь
заставить его ответить. Их теплое дыхание смешалось, его губы стали мягкими,
послушными, но, как только Уитни попыталась отстраниться, Клейтон сделал  то
же самое. Постепенно  ее  боязнь  слишком  быстро  отступить  сменилась  еще
большим страхом чересчур продлить поцелуй. Сердце девушки  билось  неровными
толчками, а тело наливалось тревожным жаром. Опустив руки, она  сделала  шаг
назад, только сейчас осознав, что Клейтон так и не поднял рук, чтобы  обнять
ее. Так значит, он все-таки остался равнодушным!
   -  Ненавижу  вас,  -  прошептала  она,  слишком  униженная,  чтобы  прямо
взглянуть  ему  в  лицо.  Уитни  была  уверена,  что  о