может расстроить  желудок.
Нужно что-то другое.
   - Лед! - воскликнула Мередит  вслух.  -  Пузырь  со  льдом  наверняка  не
повредит.
   Она спустилась в кухню, открыла морозильник и обрадовалась,  увидев,  что
льда много. И тут она вспомнила красную резиновую грелку, которую  видела  в
шкафчике за раковиной  в  ванной  сегодня  утром,  когда  искала  полотенце.
Пришлось снова подняться наверх, но на грелке не оказалось  крышки.  Мередит
встала на колени и пошарила в шкафчике. Колпачок нашелся в самой глубине, за
банкой с моющим средством, но к  нему  почему-то  была  прикреплена  длинная
тонкая резиновая трубка со странным металлическим зажимом на ней.
   Мередит,  выпрямившись,   долго   недоуменно   рассматривала   непонятное
устройство, попыталась вытащить трубку, но обнаружила, что изготовитель,  по
какой-то причине сделал колпачок неразборным. Иного  выхода  не  оставалось.
Мередит проверила зажим, на всякий случай завязала трубку узлом,  и  понесла
непонятный прибор вниз, чтобы наполнить его льдом и водой.
   Теперь осталось решить лишь проблему завтрака, но у нее не из  чего  было
выбирать. Нужно приготовить что-нибудь  несложное  и  легкое,  а  это  сразу
исключали хранившиеся в шкафах припасы. Пришлось подойти к холодильнику. Там
оказались пакет с мясным рулетом, еще один, с беконом, фунт масла и картонка
с яйцами. В морозилке лежали  два  бифштекса.  Мэтт,  очевидно,  не  страдал
пристрастием к диете и не боялся ни повышенного холестерина, ни  чрезмерного
количества калорий.
   Мередит вынула масло,  положила  в  тостер  два  кусочка  хлеба  и  снова
порылась в шкафах, пытаясь найти что-то приемлемое  на  завтрак.  Но,  кроме
нескольких банок с супом, все остальные были с  острыми  пряными  блюдами  -
тушеное мясо, спагетти, тунец,  и  одна  -  со  сладким  сгущенным  молоком.
Молоко!
   Обрадованная Мередит открыла банку и налила в чашку немного  молока.  Оно
выглядело ужасно густым, но в  инструкции  Мередит  прочла,  что  его  можно
разбавлять или пить неразбавленным Неуверенная в том, что  предпочтет  Мэтт,
она попробовала сгущенку и вздрогнула. Разбавленное, оно, должно  быть,  еще
хуже! Непонятно, почему Мэтт любит его, но, по всей вероятности, так  оно  и
есть.
   Приготовив тосты, она пошла в гостиную,  сняла  крышку  с  сервировочного
столика, решив использовать ее вместо подноса. Теперь она за один раз сможет
унести лекарства, резиновый мешок со льдом и завтрак!

***

   Неотвязная   головная   боль   привела   Мэтта   из   тяжелого   сна    в
полубессознательное состояние, и он с трудом сообразил,  что,  должно  быть,
наступило утро. С трудом повернувшись, он вынудил себя открыть глаза, но тут
же непонимающе нахмурился, увидев на ночном столике  старомодный  будильник,
черные  стрелки  которого  показывали  половину  девятого.  Куда  подевались
электронные часы? Память медленно возвращалась. Он в Индиане.., больной... И
судя по тому, каких усилий ему стоило дотянуться до пузырьков с  таблетками,
намного лучше ему не стало. Он потряс головой, пытаясь прояснить  мозги,  но
тут же поморщился, когда в висках снова запульсировали ненавистные  молотки.
Однако температура спала, ибо его рубашка промокла от пота.
   Мэтт запил таблетки глотком воды и попытался взять себя в  руки  и  пойти
под душ. Но он чувствовал себя таким измученным... Может, лучше поспать  еще
часок, а потом попытаться снова?
   На этикетке одного пузырька значилось: "Осторожно! Вызывает сонливость".
   Мэтт словно сквозь дымку лениво подумал, уж не  потому  ли  он  не  может
стряхнуть с себя проклятое оцепенение, но тут же устало откинулся на подушку
и закрыл глаза. А заснуть не смог. Какое-то назойливое воспоминание билось в
голове, не давая покоя. Мередит. Он видел этот  безумный  сон..,  будто  она
приехала в буран и помогла ему лечь в постель.  Господи,  какие  причудливые
видения иногда посылает подсознание! Мередит скорее поможет ему свалиться  с
моста или обрыва или доведет до банкротства, но  всякое  доброе  дело  с  ее
стороны... Нет, это просто смехотворно!
   Он только начал засыпать, как услышал скрип ступенек под чьими-то шагами.
Внезапно и резко вырванный из полудремоты, Мэтт испуганно сел,  покачнувшись
от быстрого  движения.  Голова  снова  закружилась.  Но  едва  он  попытался
откинуть одеяла, в дверь постучали.
   - Мэтт! - окликнул мягкий голос, единственный  в  мире  голос,  мягкий  и
музыкальный. Голос Мередит.
   Рука Мэтта замерла в воздухе. Он тупо уставился в стену  и  на  один  миг
почувствовал, что снова теряет сознание.
   - Мэтт, я вхожу...
   Ручка повернулась, и реальность вновь ворвалась неудержимой силой. Это не
сон, не мираж! Мередит на самом деле здесь!
   Подтолкнув плечом дверь, Мередит медленно вплыла в комнату спиной вперед,
намеренно давая ему время прикрыться на случай, если он  встал,  но  еще  не
оделся.  Убаюканная  ложным  ощущением  безопасности,  потому  что  он   был
относительно вежлив накануне вечером, Мередит едва не уронила поднос,  когда
в комнате оглушительным громом взорвался взбешенный окрик, словно неожиданно
начавшееся извержение вулкана:
   - Какого черта ты тут делаешь?!
   - Принесла тебе поднос, - объяснила она, поворачиваясь  к  нему  лицом  и
направляясь к  постели,  удивленная  его  разъяренным  видом.  Но  даже  это
выражение не могло сравниться со злобно-угрожающим лицом  Мэтта,  когда  тот
разглядел резиновый мешок с длинной трубкой.
   - Что, дьявол тебя побери, - заорал он, - ты собираешься делать с этим?
   Мередит, полная  решимости  не  дать  ему  запугать  и  расстроить  себя,
спокойно ответила:
   - Это для твоей головы.
   - Такова твоя идея грязной шутки? - прошипел он, с  убийственной  яростью
уставившись на нее.
   Совершенно сбитая с толку, Мередит поставила поднос  на  столик  и  мягко
объяснила:
   - Я положила туда лед для...
   - Вижу, ты на все способна, - процедил он  и  объявил  мертвенно-зловещим
голосом:
   - Даю тебе ровно пять секунд на то, чтобы убраться из этой комнаты, и еще
минуту, чтобы покинуть этот дом, а то я сам тебя вышвырну.
   Мэтт наклонился вперед, и Мередит поняла, что он  намеревается  отбросить
одеяла и перевернуть поднос.
   - Нет! - умоляюще вскрикнула она. - Нет смысла  угрожать,  потому  что  я
никак не смогу уехать! Я уронила ключи в снег, когда вышла из машины. И даже
если бы не это, все равно не  уехала  бы,  пока  не  скажу  все,  ради  чего
оказалась здесь.
   - Мне твои признания неинтересны,  -  разъяренно  рявкнул  Мэтт,  пытаясь
отбросить одеяла, и окончательно выйдя из себя, потому что  пришлось  ждать,
когда пройдет накатившая волна головокружения.
   - Ты вел себя совсем по-другому прошлой ночью, - отчаянно отбивалась она,
поспешно убирая поднос, прежде чем  он  успел  свалить  его  на  пол.  -  Не
представляла, что ты так расстроишься только потому,  что  я  принесла  тебе
пузырь со льдом.
   Мэтт замер, бессознательно вцепившись в одеяло, глядя на нее с неописуемо
потрясенным видом.
   - Ты сделала что? - едва выдавил он придушенным шепотом.
   - Я же сказала, принесла пузырь со льдом положить на голову...
   Мередит в тревоге осеклась, заметив, что Мэтт внезапно закрыл лицо руками
и упал на подушки. Тело  его  конвульсивно  сотрясалось,  а  из-под  ладоней
доносились какие-то странные звуки. Он так сильно  вздрагивал,  что  пружины
матраца заскрипели. Он дергался так  неестественно,  что  Мередит  подумала:
Мэтт вот-вот задохнется или у него случится удар.
   - Что случилось? -  охнула  она.  Но  кровать  тряслась  еще  сильнее,  а
непонятные, похожие на икоту звуки становились все громче.
   - Сейчас вызову "скорую"! - крикнула она, выбегая из комнаты. - У меня  в
машине телефон, и...
   Она уже сбегала по лестнице, когда за спиной послышался  громовой  хохот,
захлебывающиеся, оглушительные взрывы неудержимого смеха...
   Мередит замерла, повернулась и прислушалась, только сейчас поняв, что все
это время Мэтт  едва  сдерживал  приступ  совершенно  неприличного  веселья.
Продолжая  стоять  на  ступеньках,  опираясь  на  перила,  она   сконфуженно
размышляла, в чем причина столь неожиданных перемен. Эта  длинная  резиновая
трубка беспокоила ее с самого начала, но в собранном виде эта  штуковина  не
имела ни малейшего сходства с известными  одноразовыми  предметами  гигиены,
которые она привыкла видеть в аптеках. Кроме того,  разъяренно  думала  она,
медленно поднимаясь наверх, этот красный  резиновый  мешок  висел  на  двери
ванной, когда она в последний раз была  здесь!  Если  это  предмет  гигиены,
нечего выставлять его напоказ!
   У двери Мэтта она помедлила, чувствуя себя невероятно неловко. Но тут  ей
пришло в голову, что стоило стерпеть любое  унижение  хотя  бы  потому,  что
теперь он, забыв о гневе, наверняка не попытается выкинуть ее на улицу. Даже
лежащий  в  постели,  Мэтью  Фаррел  казался  грозным  противником,   а   уж
разъяренный, поистине вселял ужас. Но ей пора  попытаться  заключить  с  ним
перемирие независимо от того, что он скажет или сделает, как ни обозлится.
   Мередит наконец решилась, приняла, как  ей  казалось,  подобающее  случаю
выражение вежливого смущения и вошла в спальню. Стоило Мэтту увидеть ее, как
он снова скорчился в припадке смеха,  правда,  на  этот  раз  изо  всех  сил
стараясь  покрепче  сжать  губы.  Но  Мередит,  несмотря   на   предательски
вспыхнувшие щеки, независимой походкой направилась  к  нему,  сунув  руки  в
карманы и делая вид, что не имеет никакого представления, почему  это  вдруг
ему  вздумалось  так  развеселиться.  И  чтобы  окончательно  придать   себе
выражение наивного неведения, Мередит подняла глаза к потолку и даже  начала
насвистывать.
   Но тут Мэтт внезапно понял, почему она поспешила явиться сюда, и  улыбка,
таившаяся  в  уголках  его  губ,  мгновенно   исчезла.   Очевидно,   Мередит
обнаружила, что он купил хаустонский участок и теперь земля обойдется ей  на
десять миллионов долларов дороже. Вот и примчалась сюда в надежде  уговорить
его, просить, умолять и делать все что угодно, лишь бы добиться своего, даже
если для этого придется принести ему завтрак в постель или неусыпно дежурить
у его постели.  Охваченный  жгучим  отвращением  к  ее  неуклюжей,  неловкой
попытке манипулировать им, он выжидал, пока  эта  интриганка  заговорит.  Но
Мередит молчала, и Мэтт, снова загоревшись гневом, бросил:
   - Как ты нашла меня?
   Мередит мгновенно почувствовала, что настроение Мэтта снова изменилось  к
худшему.
   - Я  была  у  тебя  дома  прошлой  ночью,  -  призналась  она.  -  Насчет
завтрака...
   - Забудь об этом, - нетерпеливо рявкнул он. -  Я  спросил,  как  ты  меня
отыскала.
   - Твой отец был дома, и мы поговорили. Он и объяснил, что  ты  отправился
сюда.
   - Должно быть, пустилась во все тяжкие, чтобы убедить его помочь тебе,  -
с нескрываемым пренебрежением хмыкнул он. - Отец видеть тебя не может.
   Мередит  так  отчаянно  стремилась  заставить  его  выслушать,   что   не
задумываясь уселась на постель рядом с ним.
   - Мы с твоим отцом долго беседовали, и я кое-что ему объяснила. И он  мне
поверил. После того как.., мы.., поняли друг друга.., он рассказал, где ты и
уговорил приехать сюда и все объяснить тебе тоже.
   -  Тогда  начинай  объяснять.  Только  побыстрее,  -  сухо   бросил   он,
откидываясь на подушки, не понимая, каким образом ей удалось войти в доверие
отца. Неожиданно его разобрало любопытство. Интересно бы  посмотреть,  какой
спектакль она разыграла перед Патриком прошлой ночью! Может,  и  сейчас  она
тоже закатит представление? Ну что ж, он и это стерпит.
   Мередит посмотрела в холодное, недружелюбное лицо  и  глубоко  вздохнула,
пытаясь  успокоиться  и  смело  встретить  взгляд  этих  светлых  глаз,  еще
несколько минут назад искрившихся смехом, но сейчас колючих  словно  ледяные
швы.
   - Ну? Собираешься раскрыть рот или так и будешь сидеть здесь и глазеть на
меня?
   Мередит сжалась, но не отвела взгляда.
   - Сейчас все скажу. Объяснение, конечно, будет немного запутанным, но...
   - Но, надеюсь, достаточно убедительным, - процедил он.
   Вместо того  чтобы,  как  раньше,  наброситься  на  него  с  высокомерным
негодованием, Мередит кивнула и криво усмехнулась:
   - Надеюсь.
   - Тогда выкладывай,  и  побыстрее!  И  без  лишних  подробностей,  только
основные  моменты  -  чему  ты  пытаешься  заставить  меня   поверить,   что
предлагаешь и что требуешь взамен. Нет, последнюю часть можешь  опустить.  Я
знаю, что тебе нужно, просто хочу сам увидеть, какую еще уловку ты для этого
изобрела.
   Слова падали тяжело, беспощадно, словно удары кнута, полосуя и  без  того
наболевшую  душу,  но  Мередит,  не  опуская  глаз,  продолжала  говорить  с
обезоруживающей искренностью:
   - Прошу тебя поверить, что я не собираюсь лгать. И вчера вечером приехала
в твою квартиру, чтобы предложить тебе прекратить войну. Кое-что для этого я
уже сделала. А взамен прошу лишь одного - мира. Понимания  между  нами.  Мне
очень хочется этого.
   Губы Мэтта дернулись в сардонической улыбке:
   - И это все, что тебе нужно? Мира и понимания? Едкая ирония в его  голосе
вновь пробудила в Мередит неприятное предчувствие неминуемого  упоминания  о
хаустонском участке.
   - Я слушаю! - грубо подгонял Мэтт, видя,  что  она  колеблется.  -  Ну  а
теперь, когда я понял,  что  тобой  движут  чисто  альтруистические  мотивы,
послушаем, что же ты готова предложить мне.
   Он, кажется, не только сомневался в ее искренности, но и не считал, будто
она может предложить что-то действительно  важное  и  значительное,  поэтому
Мередит выложила козырную карту, самое главное, что собиралась  отдать  ему,
то, что было Мэтту жизненно необходимо.
   -  Я  предлагаю  одобрение  твоего  проекта  Саутвилльской  комиссией  по
районированию, - объявила  Мередит  и  увидела  в  его  взгляде  откровенное
удивление:   как   может   она   так   явно   признаваться   в   собственном
"предательстве"? - Я знаю, что именно мой отец повлиял на  членов  комиссии,
но хочу также, чтобы ты понял: я никогда, никогда в этом не участвовала и не
соглашалась на подобную вещь. И поэтому поссорилась с ним задолго  до  того,
как мы с тобой обедали вместе.
   - Откуда вдруг такая тяга  к  справедливости?  Уголки  губ  Мередит  чуть
приподнялись в странной полуусмешке:
   - Я ожидала, что ты так скажешь. На твоем месте я тоже повела бы себя так
же. Однако ты должен мне верить, потому что я смогу это доказать. Достаточно
подать в комиссию новое заявление, и ты немедленно получишь  согласие.  Отец
дал мне слово, что не только не попытается помешать тебе,  но  и  использует
все свое влияние, чтобы комиссия одобрила проект. В свою очередь, я  обещаю,
что он выполнит клятву.
   Мэтт коротко, зло рассмеялся:
   - А почему я должен поверить его слову или твоему? Ну а теперь  я  обещаю
тебе, - продолжал он вкрадчиво-угрожающим тоном, - если мое заявление  будет
одобрено во вторник, к пяти часам, без повторной подачи, отзову иск, который
мои адвокаты готовятся подать в среду, иск против  твоего  отца  и  сенатора
Девиса за незаконную попытку повлиять на государственных чиновников,  и  еще
один иск - против Саутвилльской  комиссии  по  районированию  за  намеренное
пренебрежение интересами города.
   Перед глазами у Мередит все поплыло, желудок болезненно  сжался.  Неужели
он действительно собирается сделать это? С какой поразительной быстротой  он
мобилизует все силы, чтобы отомстить! Что  писали  о  нем  в  "Бизнес  уик":
"человек из далекого прошлого, времен, когда принцип "глаз за глаз" считался
справедливостью, а не безжалостной жестокой местью"...
   С трудом сдерживая нервную дрожь, Мередит напомнила себе,  что,  невзирая
на все написанное о нем, несмотря на то, что он имел все  причины  презирать
ее, Мэтт все же пытался обращаться с ней вежливо, по-дружески  не  только  в
опере, но и за обедом, и это после того, как она оскорбила его! Только когда
козни и обиды перешли все границы, он вступил в борьбу с Мередит и ее отцом.
   Сознание этого не только помогло Мередит вновь  обрести  мужество,  но  и
ударило в  сердце  острой  нежностью  к  этому  разгневанному,  разъяренному
мужчине, сумевшему проявить столько сдержанности.
   - Что еще?  -  нетерпеливо  бросил  Мэтт,  пораженный  неожиданно  мягким
блеском глаз Мередит, когда та подняла голову и сказала:
   - Не жди больше никаких  гадостей  со  стороны  отца  -  ни  больших,  ни
маленьких.
   - Означает ли это, - с фальшивым восторгом объявил он,  -  что  теперь  я
смогу стать членом этого эксклюзивного маленького загородного клуба?
   Мередит, покраснев, кивнула.
   - Меня это абсолютно не интересует и никогда не интересовало. Что еще  ты
предлагаешь?
   - И  когда  Мередит  вновь  замялась,  нерешительно  ломая  пальцы,  Мэтт
окончательно потерял терпение:
   - Как, и это все? Больше  тебе  нечего  предложить?  И  теперь  я  должен
простить  и  забыть  и  преподнести  тебе  на  блюдечке  то,  чего  ты   так
добиваешься?
   - Что именно ты имеешь в виду? Чего я добиваюсь?
   - Хаустон! - ледяным  тоном  пояснил  он.  -  Среди  других  бескорыстных
мотивов этого  визита  ты  совсем  забыла  упомянуть  о  тридцати  миллионах
долларов, из-за которых ты, конечно,  и  примчалась  ко  мне  домой  прошлой
ночью. Или я неверно оценил чистоту твоих намерений, Мередит?
   Но она вновь удивила Мэтта, покачав головой и спокойно признавшись:
   - Да я обнаружила, что ты купил хаустонский участок, и ты прав  -  именно
это известие и заставило меня приехать к тебе вчера.
   - А затем прилететь и сюда, - язвительно добавил Мэтт. - И теперь,  когда
ты здесь, решила пообещать все что угодно, лишь бы заставить меня передумать
и продать тебе участок за ту же цену, что купил сам. И как далеко ты  готова
зайти?
   - О чем ты?
   - Неужели это все? Но ведь эти жалкие уступки не все, что ты  можешь  мне
предложить?
   Мередит открыла рот, чтобы ответить, но Мэтт был уже сыт по  горло  этими
омерзительными шарадами.
   - Позволь облегчить тебе  трудную  задачу  объясняться  со  мной,  -  зло
прошипел он. - Постарайся вообще не говорить на  эту  тему!  Что  бы  ты  ни
сочинила  и  ни  сделала,  мне  совершенно  все  равно,  поверь!  Можешь   с
озабоченным видом маячить у моей постели, можешь даже  предложить  забраться
ко мне в постель, но хаустонский участок обойдется тебе в тридцать миллионов
долларов, и ни центом меньше!
   Реакция Мередит поразила его. Мэтт бросал  слова,  точно  тяжелые  камни,
намереваясь ранить побольнее, угрожал ей судом, публичным скандалом, могущим
уничтожить репутацию семьи  Бенкрофтов,  оскорблял  каждым  оттенком  своего
тона, запугивал и унижал, подвергал ее  издевательствам,  заставлявшим  даже
ожесточившихся в подобных битвах  врагов  и  конкурентов  трястись  либо  от
страха, либо  от  ярости,  но  не  смог  пробиться  через  броню  спокойного
достоинства, окружавшую его жену. Собственно говоря, она смотрела на него  с
выражением, которое, знай ее Мэтт немного хуже, мог посчитать бы нежностью и
раскаянием.
   - Ты все очень ясно изложил, - мягко ответила она и медленно встала.
   - Насколько я понял, ты  уезжаешь?  Мередит  покачала  головой  и  слегка
улыбнулась.
   - Я собираюсь подать  тебе  завтрак  и  с  озабоченным  видом  маячить  у
постели.
   - Иисусе! -  взорвался  Мэтт,  чувствуя,  как  начинает  терять  железный
контроль над ситуацией. - Неужели ты не слышала, что я сейчас сказал?  Ничто
на свете не заставит меня передумать и продать тебе землю дешевле!
   Улыбка мгновенно пропала, но глаза все так же сияли мягким светом.
   - Я верю тебе.
   - И?.. - настаивал он в полнейшем недоумении, которое и отнес за счет еще
не выветрившегося действия лекарства. Куда  подевался  гнев?  Нет,  все  эти
чертовы таблетки, из-за них он никак не может сосредоточиться!
   - И принимаю твое решение как воздаяние за все  несчастья,  ко