обегала  по  ее  телу  от   малейшего   прикосновения,   его   переполняла
невыразимая, почти мучительная нежность. Горячая и влажная, она  открывалась
ему навстречу, но Зак продолжал сдерживаться, позволяя пока  только  пальцам
проникать внутрь. Джулия обвила  руками  его  плечи,  и  ее  тело  сотрясала
безостановочная дрожь. Это внезапно напомнило Заку о тех словах, которые  он
смутно слышал сегодня утром.
   - Дрожь - это хорошо, - прошептал он, неторопливо проникая все  глубже  и
глубже. - Дрожь - это очень, очень хорошо.
   Плоть под его изучающими пальцами казалась такой  непривычно  узкой,  что
Зак на мгновение испугался, что он слишком велик для нее и не сможет войти в
нее, не навредив и не причинив боли.
   Руки Джулии все смелее гладили его тело и наконец  сделали  то,  чего  он
давно хотел и ждал. Но в тот момент,  когда  ее  пальцы  наконец  сомкнулись
вокруг  его  возбужденной  плоти,  бездонные  синие   глаза   вдруг   широко
распахнулись и удивленно встретили его взгляд.  Если  бы  ситуация  не  была
настолько необычной, Зак наверняка бы улыбнулся при мысли о том, что на  нее
явно  произвел  впечатление  его  "размер".  В  неровном  свете  камина  она
неотрывно смотрела в его глаза, как будто ожидая какого-то знака,  какого-то
решения с его стороны, в то время  как  ее  руки  возбуждали  его  до  такой
степени, что он был готов кончить в любую  секунду  -  прямо  сейчас,  в  ее
нежной ладони. И в это мгновение ее вторая рука нежно погладила его скулы  и
подбородок, как бы пытаясь снять напряжение, а слова, которые сорвались с ее
губ, окончательно свели его с ума:
   - Вы стоите, того, чтобы вас ждали двадцать шесть лет, мистер Бенедикт.
   Зак  почувствовал,  что  совершенно  утратил  контроль  над   собственным
дыханием. Сжав ладонями разрумянившееся лицо Джулии,  он  смог  лишь  хрипло
прошептать:
   - О Боже...
   Кровь бешено пульсировала в висках, и  Зак  начал  неторопливо  проникать
внутрь ее сладкого, горячего, влажного тела, которое охотно принимало его  в
себя. Дойдя до хрупкой преграды,  он  задержал  дыхание,  приподнял  изящные
бедра и рывком погрузился еще глубже. Тело Джулии на мгновение напряглось от
резкой боли, но уже в следующую секунду она  открылась  навстречу  ему,  как
цветок, как бы умоляя не останавливаться и двигаться дальше.  Чувствуя,  что
может кончить в любую секунду, Зак продолжал сдерживать себя и двигаться как
можно медленнее, но это стало совершенно невозможным,  после  того  как  она
начала двигаться вместе с ним. Остатки самообладания  улетучились  вместе  с
желанием продлить этот  акт  как  можно  дольше  Закрыв  рот  Джулии  жадным
поцелуем, он начал двигаться все быстрее и быстрее, стараясь довести  ее  до
оргазма скорее, чем это произойдет с ним.  На  это  не  потребовалось  много
времени - вскоре Джулия издала сдавленный крик, впилась ногтями в его спину,
и по ее телу начали одна за другой пробегать  ничем  не  сдерживаемые  волны
дрожи. Еще выше приподняв ее стройные бедра, Зак погрузился в нее как  можно
глубже - он испытывал непреодолимую потребность зарыться в  нее,  слиться  с
ней, когда то же самое произойдет с ним. Оргазм был настолько  сильным,  что
он протяжно застонал и продолжал двигаться и двигаться, как будто это  могло
избавить его от горечи прошлого и  неопределенности  будущего.  Но  наконец,
когда каждая его нервная клеточка отозвалась  на  сильное  и  давно  забытое
ощущение, по его телу пробежала последняя судорога, и он  почувствовал  себя
совершенно обессиленным И опустошенным.
   Заставив свое ставшее внезапно вялым и  непослушным  тело  откатиться  на
бок, он тем не менее так и  не  разъединился  с  ней  окончательно.  Пытаясь
восстановить дыхание, он гладил ее спину, бедра, стараясь ни о чем не думать
и из последних  сил  цепляясь  за  неумолимо  исчезающую  эйфорию  Но  через
несколько минут это стало  совершенно  бесполезным.  Теперь,  когда  страсть
наконец нашла выход, между его мозгом и совестью больше не осталось никакого
барьера Глядя в огонь камина, он начинал видеть все свои поступки  последних
трех дней в безжалостном свете правды А правда заключалась  в  том,  что  он
сделал своей заложницей совершенно беззащитную женщину  Угрожая  пистолетом,
он шантажировал ее, обещая отпустить, если она довезет его до  Колорадо.  Он
угрожал ей физическим насилием в случае, если она попытается бежать, а когда
она все же не испугалась его угроз и бежала, он заставил ее поцеловать  себя
при свидетелях, так что теперь вся пресса страны всячески поносит ее, считая
его сообщницей. Правда заключалась в том, что он захотел переспать с  ней  в
тот самый день, когда взял  своей  заложницей,  и  использовал  все  уловки,
имевшиеся в его распоряжении, чтобы заставить ее сменить  гнев  на  милость.
Омерзительная правда заключалась также и в том, что ему таки удалось достичь
своей  грязной  цели  -  он  совратил  невинную  дочь  священника,   чистое,
одухотворенное существо, которое на всю его подлость и  жестокость  ответило
тем, что спасло его жизнь. Причем "совратил" - это слишком мягкое слово  для
того,  чтобы  описать  его  сегодняшний  "подвиг".  Испытывая  непреодолимое
отвращение к самому себе, он перевел взгляд ниже и уткнулся в ковер. Он даже
не удосужился донести ее до кровати и взял прямо здесь, на полу, у камина!
   Угрызения совести становились  почти  невыносимыми.  И  то,  что  она  не
сопротивлялась, не кричала, ничем не выказывая того,  что  он  причиняет  ей
боль, не только не умаляло, а наоборот - усугубляло его вину. Она просто  не
знала, что достойна гораздо лучшего, чем то, что получила. Но ведь он  знал!
В юности он не пропускал ни одной юбки,  а  когда  стал  взрослым,  то  имел
гораздо большее количество любовных похождений, чем мог  сосчитать.  Поэтому
вся ответственность за то, во что превратилась теперь жизнь Джулии, и за  ее
первое знакомство с сексом лежала исключительно на нем. И это  еще  если  не
учитывать вполне реальной возможности  того,  что  Джулия  забеременеет!  Не
нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что дочь священника  никогда
не пойдет на аборт, а значит, ей предстоит испытать все "радости"  безмужней
беременности, или же переехать в другой город, или  же  навязать  воспитание
его ребенка этому ее почти жениху.
   Зак прекрасно понимал, что может быть убит в любую минуту, после того как
придет время покинуть гостеприимные стены этого дома. Правда, теперь ему  бы
хотелось, чтобы его убили еще до того, как он сел в ее машину.  До  тех  пор
пока он не попал в тюрьму, ему бы и в голову  не  пришло  вмешивать  в  свои
грязные проблемы ни в чем не повинное человеческое существо, а уж тем  более
угрожать пистолетом  и  совращать  совершенно  невинную  девушку.  Очевидно,
тюрьма таки  сделала  из  него  неисправимого  социопата,  лишенного  всяких
моральных принципов.
   Теперь он понимал, что гибель от пули  -  слишком  мягкое  наказание  для
такого чудовища, которым он стал.
   Зак был настолько поглощен собственными мыслями, что не сразу понял,  что
женщина, лежащая в его объятиях, плачет, и та влага, которую он чувствует на
своей груди, -  отнюдь  не  пот,  а  слезы.  Сердце  его  сжалось  от  почти
непереносимой боли, и он попытался разжать объятия и  освободиться,  оставив
Джулию лежать на ковре,  но  ее  изящная  рука  продолжала  мертвой  хваткой
цепляться за его плечо, а лицо по-прежнему оставалось крепко прижатым к  его
груди.
   Облокотившись на руку, Зак тщетно пытался успокоить  ее,  убирая  со  щек
влажные шелковистые пряди, но у него самого в горле стоял комок, и когда  он
заговорил, его голос казался более хриплым, чем обычно:
   - Джулия, если бы я мог повернуть время назад, я бы никогда  не  допустил
того, что только что произошло.  Все,  что  я  делал  до  сегодняшнего  дня,
объяснялось по крайней мере жизненной необходимостью. Но это... - Он  осекся
и, судорожно сглотнув, убрал с виска еще один влажный каштановый локон.
   Не видя ее лица, он не мог быть полностью уверен в реакции на свои слова,
не считая того, что теперь она затихла и даже немного напряглась.
   - То, что я только что  сделал  с  тобой,  -  совершенно  непростительно.
Конечно, этому могут быть всевозможные объяснения, но не может быть  никаких
оправданий. Ты же не настолько наивна, чтобы не понимать,  что  пять  лет  в
тюрьме... - Он вдруг замолчал, запоздало сообразив, что теперь ко всем своим
"подвигам" он добавил еще и оскорбление,  поворачивая  все  так,  как  будто
после долгого воздержания ему бы подошла любая женщина. - Но не подумай, что
это было основной причиной того, что  произошло  сегодня.  Основная  причина
заключается в том, что я хочу тебя с той самой минуты, как... - Отвращение и
ненависть к себе оказались настолько сильными, что он не окончил фразы.
   В комнате воцарилась тишина.  Когда  женщина,  лежащая  в  его  объятиях,
наконец заговорила, голос позвучал неожиданно мягко:
   - Продолжай.
   Не веря собственным ушам, Зак опустил голову, тщетно  пытаясь  разглядеть
ее почти неразличимые черты.
   - Что ты сказала?
   Джулия слегка потерлась нежной щекой о его грудь.
   - Продолжай. Ты как раз дошел до самого интересного.
   - Самого интересного? - тупо  переспросил  Зак.  Джулия  наконец  подняла
голову и взглянула ему прямо в глаза. Ее лицо было все еще влажным от  слез,
но на нем играла такая восхитительная и  манящая  улыбка,  что  сердце  Зака
снова бешено застучало о ребра.
   - Ты очень плохо начал, -  укоризненно  прошептала  она,  -  сказав,  что
жалеешь о том, что произошло. Но этого тебе показалось мало,  и  ты  заявил,
что после пятилетнего воздержания тебя бы устроила любая женщина...
   Зак озадаченно смотрел на нее до тех пор, пока невыразимое облегчение  не
разлилось по его телу живительным  бальзамом.  Он  не  мог  поверить  в  то,
насколько легко и спокойно Джулия воспринимает сложившуюся ситуацию, но  тем
не менее ухватился за ее шутливый и насмешливый тон, как утопающий хватается
за соломинку:
   - Неужели я такое сказал?
   -  Можешь  в  этом  даже  не  сомневаться.  Ее  улыбка   была   настолько
заразительной, что Зак не мог не улыбнуться в ответ.
   - Это было весьма  негалантно  с  моей  стороны  -  Совершенно  верно,  -
согласилась Джулия с притворным возмущением.
   Минуту назад она ввергла его в  пучину  черного,  безысходного  отчаяния;
пять минут назад благодаря ей он познал ни с чем не сравнимое наслаждение; а
теперь с трудом сдерживал смех В глубине души Зак понимал, что до сих пор ни
одной женщине не удавалось проделывать с ним подобные вещи, но сейчас он был
слишком поглощен совсем другими чувствами, чтобы искать объяснения подобному
феномену. В данный  момент  его  больше  всего  интересовало  восхитительное
настоящее, и он совсем не хотел задумываться над весьма призрачным будущим.
   - А что, по-твоему, - прошептал он, улыбаясь, - я должен был бы сказать и
сделать в подобной ситуации?
   - Ну-у, как ты понимаешь, у меня не особенно богатый опыт .
   - А точнее, никакого опыта вообще, - напомнил он, сам не понимая,  почему
мысль об этом доставляет ему такое удовольствие.
   - Но зато я прочитала сотни любовных сцен во всевозможных романах.
   - Это не роман.
   - Да, но кое в чем наблюдается совершенно определенное сходство.
   - А именно? - поддразнил он, абсолютно сбитый с толку тем, что сейчас она
откровенно забавлялась.
   К его еще большему изумлению, Джулия внезапно посерьезнела, и в ее глазах
появилось какое-то совершенно новое, пока не понятное ему выражение.
   - Ну хотя бы, - прошептала она, - что многие женщины в  подобные  моменты
чувствуют именно то, что чувствовала я, когда ты был во мне.
   - И как же именно? - спросил он, будучи не в силах сдержаться.
   - Я чувствовала себя желанной. - Ее нежный  голос  слегка  дрогнул.  -  И
очень  необходимой  тебе.  Отчаянно  необходимой.  Я   чувствовала   себя..,
совершенной.
   Сердце Зака сжалось и защемило от никогда ранее не изведанных эмоций.
   - Тогда почему же ты плакала?
   - Потому что, - прошептала Джулия, - я иногда плачу от счастья.
   Взглянув в ее сияющие глаза, Зак почувствовал, что еще  немного  -  и  от
тоже заплачет.
   - А тебе никто никогда не говорил, - прошептал он в ответ, - что  у  тебя
улыбка микеланджеловской Мадонны?
   Джулия собиралась что-то возразить, но он вовремя успел  закрыть  ей  рот
поцелуем.  Правда,  через  некоторое  время  ей  все-таки  удалось   набрать
достаточно воздуха и высказаться на этот счет:
   - А тебе не кажется, что твои  слова  звучат  несколько  святотатственно?
Особенно если учесть то, чем мы занимались всего пару минут назад?
   Зак с трудом удержался от смеха.
   - Нет, не кажется. Но, возможно, я изменю свое мнение после того, чем  мы
с тобой займемся сейчас.
   - И чем же  это?  -  невинно  поинтересовалась  Джулия.  Ее  неподдельное
веселье и  беззаботность  были  настолько  заразительными,  что  плечи  Зака
продолжали трястись от смеха даже тогда, когда его губы  начали  неторопливо
опускаться все ниже и ниже.
   - Я сейчас покажу тебе.
   Джулия выгнулась дугой и тихо застонала. Зак же перестал смеяться, потому
что им овладело гораздо более глубокое и сильное чувство.

Глава 32

   Облокотившись на кучу пуховых подушек,  Джулия  восседала  на  необъятной
кровати и смотрела на  кипу  тарелок,  громоздящуюся  на  низком  столике  у
камина. Они завтракали поздно, прямо в постели,  и  потом  снова  занимались
любовью. Почти всю ночь  Зак  не  давал  ей  спать,  и  она  снова  и  снова
погружалась в глубины восхитительных и ранее незнакомых ощущений, которые он
сумел пробудить в ней. И каждый раз она засыпала в его объятиях. Теперь  уже
было далеко за полдень. Джулия чувствовала под боком теплое тело  Зака,  его
рука лениво и сыто ласкала ее плечо. К несчастью, при  ярком  дневном  свете
все сложнее и сложнее становилось цепляться за упоительную фантазию  о  том,
что она находится в маленьком, уютном  коттедже,  а  рядом  с  ней  -  самый
замечательный человек, который к тому  же  еще  и  восхитительный  любовник.
Сейчас, в безжалостном свете дня, ей было совершенно ясно, что тот  человек,
который с такой нежностью и страстью занимался с ней любовью, который стонал
от наслаждения в ее объятиях так, как будто она была первой  и  единственной
женщиной в его  жизни,  этот  самый  человек  уже  занимался  тем  же  самым
бесчисленное количество раз со знаменитыми  кинозвездами  и  великосветскими
дамами. И эта  мысль  отнюдь  не  делала  ее  счастливой.  Ведь  раньше  это
действительно  был  его  мир  -  мир,  населенный  богатыми,   талантливыми,
недоступными и красивыми людьми. К сожалению, этот мир был  совершенно  чужд
ей, Джулии Мэтисон.
   Даже если ему удастся, при ее посильной помощи, найти настоящего убийцу и
оправдать себя, он вернется к  своей  прежней  жизни,  возобновит  блестящую
карьеру  в  Голливуде.  А  тогда  он  перестанет  нуждаться  в  ней,  и  она
автоматически перейдет в категорию "старых подруг". Джулия прекрасно  знала,
что не перенесет этого.
   Ведь Зак никогда  не  сможет  по-настоящему  полюбить  ее,  да  он  и  не
утверждал обратного. Он просто нуждался в ней именно сейчас,  когда  она  по
непонятной прихоти судьбы оказалась здесь, рядом с ним. Поэтому ей  остается
только наслаждаться настоящим и вспоминать его всю оставшуюся  жизнь  А  это
значило, что не следует требовать от него больше, чем он сможет ей дать.  Ни
к чему открывать ему свои чувства - надо постараться сохранить  хотя  бы  те
крохи гордости и самоуважения, которые у нее остались. Итак,  выход  один  -
смотреть на вещи как можно легче и беззаботнее.  Джулии  бы  очень  хотелось
иметь побольше опыта в общении с мужчинами - это оказало  бы  ей  совершенно
неоценимую помощь.
   - О чем ты думаешь Э - спросил Зак.
   Джулия  подняла  взгляд  и,  увидев  его  озабоченное  лицо,  постаралась
улыбнуться как можно шире и беспечнее. Впрочем, не очень успешно.
   - Да так, ни о чем особенном. О жизни.
   - Расскажи поподробнее, - потребовал Зак. Всеми силами пытаясь уклониться
и от его изучающего взгляда, и от крайне неприятного ей предмета  разговора,
Джулия  осторожно  высвободилась  из  его  объятий  и,  подтянув  колени   к
подбородку, крепко обхватила их руками.
   - Право, это совершенно неинтересно.
   - А почему бы тебе не позволить мне самому судить об этом?
   В глазах Джулии появился нехороший блеск - Ты всегда такой настойчивый?
   -  Это  одна  из  моих  самых  непривлекательных  черт,   -   невозмутимо
отпарировал Зак. - Итак, о чем же ты думала?
   Джулия насмешливо  закатила  глаза,  но,  поняв,  что  он  не  собирается
отступать, решила все-таки рассказать ему хотя бы часть правды.
   - Я просто  думала  о  том,  какая  странная  штука  жизнь.  Все  кажется
настолько понятным, легко предсказуемым, и  вдруг,  в  какой-то  момент,  ты
заходишь в придорожный ресторанчик, чтобы выпить чашку кофе, и все меняется.
   Откинувшись на подушки, Зак  закрыл  глаза  и  облегченно  вздохнул.  Он,
честно говоря, думал, что она размышляет о чем-то гораздо более  неприятном.
Например, о том, что он разрушил ее жизнь.
   Краем глаза Джулия заметила его напряженное  и  изможденное  лицо,  и  ее
сердце упало. Разве в глубокомысленных философских рассуждениях о  жизни  он
сейчас нуждался? Ему был необходим смех, легкие и  приятные  эмоции.  В  эту
секунду Джулия внутренне поклялась, что больше  не  позволит  спровоцировать
себя на подобный разговор Не открывая глаз, Зак глубоко вздохнул  и  спросил
совершенно ровным и невыразительным голосом:
   - Ты хочешь остаться здесь, со мной, Джулия?
   - А ты мне можешь предложить какой-нибудь выбор? - насмешливо поддразнила
она, твердо решив больше не затрагивать никаких серьезных тем. Но как только
она произнесла эти слова, его лицо снова напряглось, и  Джулия  инстинктивно
почувствовала, что это совсем не тот ответ, которого он ждал.
   - Нет, - ответил Зак после довольно продолжительного молчания.  -  Боюсь,
что не могу предложить тебе ничего другого.
   - Неужели ты думаешь, что если отпустишь меня, то я  расскажу  полиции  о
твоем укрытии?
   - Нет. Если ты пообещаешь мне этого не делать, я поверю тебе.
   - Тогда в чем же дело?
   - В том, что я не уверен, что ты сможешь пройти  через  тот  пристрастный
допрос, который тебе устроят по возвращении. Даже если ты скажешь им, что  я
все  время  держал  тебя  с  завязанными  глазами,  они   будут   продолжать
допрашивать тебя якобы для того, чтобы "помочь" вспомнить что-то чрезвычайно
важное. И рано или поздно ты проговоришься, сама того не подозревая.
   На сей раз Джулии пришлось приложить максимум усилий, чтобы  поддерживать
хоть какое-то равновесие между разбирающим ее смехом  и  теми  по-настоящему
глубокими чувствами, которые она испытывала.
   - Ну что ж. Значит, мне придется остаться в  этом  обшарпанном  маленьком
коттедже и  терпеть  общество  редчайшего  зануды  со  скверным  характером,
который к тому же обладает неуемным сексуальным аппетитом. Наверное, когда я
все-таки смогу уйти отсюда, то не в состоянии буду двигаться без посторонней
помощи.
   Глаза  Зака  по-прежнему  оставались  закрытыми,  но  губы  изогнулись  в
невольной улыбке.
   - Я вовсе не зануда.
   - Но, однако, ничего не возражаешь против скверного характера и неуемного
сексуального аппетита, - насмешливо подзадорила его Джулия, успокаиваясь  по
мере того, как постепенно начинала все лучше овладевать ситуацией. - Кстати,
нам давно пора проветриться. Давай выйдем на свежий воздух.
   Теперь улыбка Зака стала еще более широкой, ленивой и довольной.
   - Это было бы весьма неразумно. Ты рискуешь отморозить попу.
   - Вообще-то я собиралась предварительно одеться, -  чопорно  отпарировала
Джулия, сама удивляясь той легкости, с которой ей удалось  отреагировать  на
это скабрезное  замечание.  -  Свежий  воздух  и  физич