ма.
   - Мисс Бромлей! Так дело не пойдет!
   - Мама, дай мне твою  нюхательную  соль.  -  Голос  Джулианы  донесся  до
Шеридан, словно из пропасти.
   - Нет-нет, со мной все в порядке, -  сделав  над  собой  усилие,  сказала
Шерри, отвернувшись от противной соли, которой леди Скефингтон махала у  нее
перед носом. - Простите.., немного.., закружилась голова.
   - Слава тебе, Господи! Ведь вы должны  проинформировать  нас,  как  вести
себя в высшем обществе. Близкая к истерике, Шеридан хихикнула.
   - Да я сама не знаю.
   - Но мисс Чарити Торнтон в своем рекомендательном письме особо  отметила,
что ваше  редкое  благородство  и  безукоризненные  манеры  могут  послужить
примером для любого ребенка. Разве не она писала это письмо?
   Шерри подозревала, что рекомендательное письмо было написано под диктовку
Николаев Дю Билля, которому удалось убедить мисс Чарити  поставить  под  ним
свою подпись, как говорится, не  глядя,  поскольку  рекомендация  холостяка,
прославившегося своим распутством, вряд  ли  могла  помочь  молодой  женщине
получить приличное место. Не исключено также, что он не только  сам  написал
это письмо, но и подписался под ним за себя и мисс Чарити.
   - Неужели я дала вам хоть малейший  повод  сомневаться  в  справедливости
этих слов, мэм?
   - Конечно, нет. Вы - хорошая гувернантка, несмотря на ужасный цвет  ваших
волос, мисс Бромлей, и я очень надеюсь, что вы нас не подведете.
   -  Постараюсь,  -  ответила  Шерри,  поражаясь  тому,  что  еще  в  силах
разговаривать.
   - В таком случае полежите немного, чтобы прийти в себя. Здесь душновато.
   Шерри, как послушный  ребенок,  рухнула  на  кровать,  сердце  ее  бешено
колотилось. Но в следующую минуту голова леди Скефингтон снова  появилась  в
дверях.
   - Хотелось бы, чтобы мальчики продемонстрировали там  все  свои  таланты.
Понимаете, после  того  как  Джулиана  станет  графиней  Лэнгфорд,  нам  еще
предстоит вырастить сыновей. Пусть поупражняются в пении. Мы очень довольны,
что  вы  научили  детей  аккомпанировать  вам  на  этом   старом,   разбитом
инструменте, приобретенном по вашему совету, как же он называется...
   - Гитара, - без всякого энтузиазма произнесла Шерри.
   После ухода госпожи Шерри попыталась проанализировать случившееся. Она  и
мысли не допускала,  что,  заметив  Джулиану  в  парке,  Стивен  Уэстморленд
придумал всю  эту  нелепую  затею  с  приглашением,  чтобы  познакомиться  с
девушкой. Джулиана, конечно, привлекательная, но обнаружить это можно лишь в
разговоре с ней, а они со Стивеном не перемолвились и словом. К тому же  она
слышала в Альмаке, что женщины буквально вешаются Стивену на шею,  и,  чтобы
заполучить любую из них, ему незачем устраивать у себя в доме прием.
   Нет, причина вовсе  не  в  этом.  Скефингтоны  тут  вообще  ни  при  чем.
Пришедшая в голову ужасная мысль вызвала у нее новый  приступ  истерического
смеха. Видимо, Уэстморленды и их друзья решили наказать Шеридан  Бромлей  за
то, что она водила их за нос, и придумали самую изощренную  месть.  На  этот
раз ей придется появиться в  их  обществе  в  своем  истинном  виде  опытной
служанки.
   И ужаснее всего,  что  она  не  может  отказаться  от  этой  мучительной,
унизительной для нее поездки.
   Шерри почувствовала, как задрожал подбородок, и, рассердившись  на  себя,
встала с постели. В конце концов  ее  совесть  чиста.  Не  бывает  постыдной
работы. Разве мечтала она когда-нибудь стать графиней?
   Но опять-таки совесть напомнила ей, что она лукавит сама  с  собой.  Ведь
она хотела выйти  замуж  за  графа  Стивена  Уэстморленда.  И  теперь  будет
наказана за свои непомерные амбиции. Нельзя  прыгнуть  выше  головы,  думала
Шерри, проклиная судьбу за все то, что она сделала с ней.
   - Я хочу домой, - в отчаянии произнесла она, неизвестно к кому обращаясь.
- Должен же быть какой-то способ уехать домой!
   Минуло всего пять недель с того  дня,  как  она  отправила  письмо  тетке
Корнелии, изложив до мельчайших подробностей все, что произошло после  того,
как она поднялась на борт "Утренней звезды", и попросив  денег  на  обратный
билет. Деньги она пришлет, в этом Шеридан  не  сомневалась.  Но  пока  тетка
получит письмо и пришлет ответ, пройдет восемь, а то и десять  недель,  даже
если в Атлантическом океане не будет штормить и суда не  задержатся  в  пути
между Портсмутом и Ричмондом. В общем, ждать  письма  и  денег  от  Корнелии
придется еще три недели. Ровно столько,  сколько  остается  до  торжества  в
Клейморе. И если фортуна ей улыбнется, она  лишит  Уэстморленда  возможности
насладиться своей изощренной, мелкой местью.

Глава 48

   Шерри вполне хватило времени подготовиться к любой неприятности,  которая
могла ждать ее в Клейморе. И она почти уверовала в то, что сможет  выдержать
все, что преподнесет ей судьба. Каждый день она твердила себе, что ни в  чем
не виновата, что правда на ее стороне, и, чтобы положить  конец  страданиям,
не позволяла себе больше предаваться мечтам о Стивене, что почти вошло у нее
в обычай.
   И теперь ее больше не страшила поездка в Клеймор. Она постаралась изгнать
из  головы  мысли  о  Стивене  и  сосредоточить  все  внимание  на  болтовне
ребятишек, ехавших вместе с ней в последней из трех наемных карет. Не  думая
о том, что скажет или сделает Стивен, когда  увидит  ее,  она  во  время  их
двухчасовой поездки распевала вместе с детьми веселые песни, а  когда  стали
подъезжать к Клеймору, даже не взглянула на дом, хотя никогда его не видела,
и целиком была  поглощена  видом  своих  питомцев.  Кареты  проследовали  по
извилистой, с  обеих  сторон  обсаженной  деревьями  аллее,  а  потом  через
каменный мостик к загородному дому герцога. И Шерри всего раз позволила себе
скользнуть  небрежным  взглядом  по  фасаду  огромного  здания  с   большим,
устроенным в виде террасы подъездом и двумя крыльями, стараясь  не  замечать
балконов и окон со средниками, украшавших фронтон.
   Держалась Шерри стоически, если не считать  предательского  сердцебиения,
даже нашла в себе силы вежливо улыбнуться слугам в темно-бордовых с золотыми
галунами ливреях, вышедшим из дома,  чтобы  встретить  прибывших  гостей.  В
своем скромном из темно-голубой шелковистой ткани платье с белым застегнутым
под горлышко воротником  и  пучком  на  затылке  Шеридан  выглядела,  как  и
положено гувернантке. Придерживая мальчиков за плечи, она стала  подниматься
по ступенькам вслед за сэром Джоном, леди Скефингтон и Джулианой.
   Девушка шла, высоко подняв голову, с гордым, но лишенным какой бы  то  ни
было агрессивности видом, потому что ей нечего было стыдиться  и  не  в  чем
оправдываться: положение гувернантки, хоть и невысокое, но вполне достойное.
В тысячный раз за последние три недели она твердила  себе,  что  никогда  не
лгала ни Уэстморленду, ни кому бы то ни было, чего нельзя  сказать  о  графе
Лэнгфорде, самым бессовестным образом обманувшем  ее,  выдавая  себя  за  ее
жениха и пользуясь при этом полной поддержкой семьи. Поэтому стыдиться  надо
ему, а не ей. Он во всем виноват и должен нести за это ответственность.
   К  несчастью,  первому   суровому   испытанию   выдержка   Шеридан   была
подвергнута,  когда  она  сопровождала  семью  Скефингтонов  в   трехэтажную
приемную залу с прозрачным куполом и многочисленными, облаченными в ливреи и
стоявшими навытяжку слугами, в чьи обязанности входило провожать гостей в их
покои после  того,  как  помощник  дворецкого  выйдет  их  приветствовать  и
сообщит, какие им отведены апартаменты.
   -  Ее  светлость  герцогиня  Клеймор  велела  проводить  вас  в   голубые
апартаменты,  откуда  открывается  необычайно  красивый  вид,  -   обратился
помощник дворецкого к сэру Джону и леди  Скефингтон.  -  Когда  отдохнете  с
дороги, ее светлость рада будет  видеть  вас  вместе  с  другими  гостями  в
гостиной.
   Тут вперед выступил лакей, который должен был проводить чету Скефингтонов
в голубые апартаменты.
   - Мисс Скефингтон, вам отведены соседние апартаменты. - И когда  Джулиана
в сопровождении другого лакея стала  подниматься  по  широкой  лестнице,  он
повернулся к мальчикам:
   - А ваши комнаты,  юные  джентльмены,  на  третьем  этаже,  там  же,  где
игровые. Ваша гувернантка, конечно... - Он повернулся  к  Шеридан,  но  даже
она, готовая к тому, что он узнает ее, была поражена выражением ужаса на его
лице, когда он остановил на ней взгляд своих выцветших глаз. -  ..Конечно...
- он запнулся, - будет недалеко от вас.., в комнате через коридор.
   Шерри  вдруг  до  боли  захотелось  провести  рукой  по  его  сухой,  как
пергамент, щеке, сказать,  что  все  хорошо,  что  она  гувернантка,  но  не
собирается из-за этого  плакать.  Однако  ей  лишь  хватило  сил  изобразить
подобие улыбки.
   - Большое спасибо... - сказала она и мягко добавила:
   - Ходжкин.
   Отведенная ей комната оказалась небольшой, меньше,  чем  у  мальчиков,  и
очень скромно обставленной: кровать, стул  и  небольшой  стол  с  тазиком  и
кувшином, однако она не шла ни в какое сравнение с  комнатой  в  мезонине  у
Скефингтонов. В этом огромном доме, да еще  на  четвертом  этаже,  она  была
избавлена от необходимости ежеминутно лицезреть  своих  хозяев.  Чтобы  хоть
чем-то себя занять, Шерри умылась, распаковала вещи и пошла посмотреть,  что
делают мальчики.
   Две другие гувернантки разместились  в  конце  коридора,  и  когда  Шерри
привела детей в игровую, они обе тоже явились туда  со  своими  подопечными,
мальчиками, которым еще не было и четырех лет, и после  знакомства  настояли
на том, чтобы дети Скефингтонов играли под их наблюдением вместе с малышами,
так что Шерри, помимо собственной воли, оказалась как бы не у дел.
   Девушка прошлась по огромной,  залитой  солнцем  комнате,  мимо  большого
стола с целой армией деревянных солдатиков, подобрала  свалившиеся  с  полки
две книги, поставила их на место и зачем-то сняла с этажерки  старый  альбом
для рисования. Раскрыла его и почувствовала, что сердце сейчас  остановится.
Под детским рисунком, который должен был изображать лошадь то ли на лугу, то
ли на водопое у озера, было старательно нацарапано: СТИВЕН УЭСТМОРЛЕНД.
   Шерри захлопнула альбом и резко  повернулась.  Это  было  второе  суровое
испытание ее  выдержки,  похлестче  первого.  На  столике  возле  деревянной
лошади-качалки она  заметила  небольшую  картинку  в  рамке  с  изображением
маленького улыбающегося мальчика  и  лошади,  которую  он  обнимал  за  шею.
Рисунок  явно  был  сделан  талантливым  любителем,   а   улыбка   на   лице
темноволосого мальчика была скорее лукавой, чем приветливой, однако такой же
завораживающей, как и у взрослого Стивена. Несомненно, это был он в детстве.
   - Пожалуй, я  присоединюсь  к  вам,  -  сказала  Шерри,  отвернувшись  от
рисунка. - Во что играем? - спросила она своего подопечного Томаса,  слишком
толстого для своих семи лет.
   - У нас и так чересчур много игроков, мисс Бромлей, - ответил Томас. -  К
тому же вы можете выиграть приз, очень вкусную конфету,  а  я  сам  хочу  ее
выиграть.
   - Нет, я! - захныкал четырехлетний брат Томаса. Ужаснувшись  их  манерам,
которые, как она ни старалась, пока не улучшились, Шеридан жалобно взглянула
на двух других гувернанток, которые ответили ей сочувственными улыбками.
   - Вы, должно быть, устали, - сказала одна из них. - Мы приехали еще вчера
и успели отдохнуть за ночь. Почему бы вам до начала  праздника  не  пойти  к
себе. А мы присмотрели бы за этими джентльменами.
   Чтобы не поддаться искушению и снова не  раскрыть  детский  альбом  и  не
рассматривать рисунок в рамке с изображением крепкого темноволосого мальчика
со знакомой до боли улыбкой, Шеридан воспользовалась  любезностью  женщин  и
помчалась в свою комнату. Оставив дверь открытой, девушка опустилась на стул
рядом с кроватью, стараясь не думать о том, что в этом доме  прошло  детство
Стивена. Однако три  недели  непрерывных  волнений  и  тяжелой  работы  плюс
события последнего получаса сделали свое дело, и  впервые  за  долгое  время
Шеридан позволила себе закрыть  глаза  и  пофантазировать.  Она  уговаривала
себя, что приглашение Скефингтонов не имеет к ней  ни  малейшего  отношения,
что все три дня она не спустится вниз, а Стивен  Уэстморленд  не  поднимется
наверх.
   Однако появление Джулианы  лишило  ее  всякой  надежды  на  то,  что  это
возможно, и Шерри со всей очевидностью поняла, что унижениям не будет конца.
   - Можно войти, вы не  отдыхаете?  -  несмело  спросила  девушка,  прервав
размышления Шеридан.
   - Заходите, охотно разделю с вами  компанию,  -  сказала  Шеридан  и,  не
удержавшись, спросила:
   - Граф Лэнгфорд приехал?
   - Нет, его ждут с минуты на минуту, мама  на  седьмом  небе  от  счастья,
надеется выдать меня за него замуж. Просто смешно. Не знаю, как  я  все  это
выдержу. - Глаза ее пылали гневом. - Зачем она так со мной  поступает,  мисс
Бромлей? Только и мечтает навязать меня самому знатному и  богатому  жениху,
пусть даже я сочту его старым, уродливым,  совершенно  неинтересным!  Почему
она заискивает перед теми, кто выше ее по общественному положению?
   У Шеридан сердце сжималось при  виде  этой  семнадцатилетней  девушки,  с
трудом скрывавшей мучительный стыд и обиду.
   - Видели бы вы, как она лебезит перед герцогиней Клей-мор и ее  друзьями.
Из кожи вон лезет, чтобы произвести на них хорошее впечатление.  Это  просто
невыносимо!
   Шеридан и самой была  омерзительна  леди  Скефингтон  с  ее  амбициями  и
ужасными манерами, однако она осторожно сказала:
   - Иногда матери просто хотят, чтобы у детей жизнь сложилась лучше, чем  у
родителей...
   - Меньше всего мама думает обо мне, - с презрением возразила Джулиана.  -
Я просто была бы счастлива, если  бы  она  оставила  меня  в  покое  и  дала
возможность писать! Если бы перестала искать мне блестящего  жениха,  словно
я...
   - Прекрасная принцесса? - договорила за нее Шеридан, и это  отчасти  было
правдой. Леди Скефингтон полагала, что Джулиану с ее лицом и  фигурой  можно
обменять на более высокое общественное положение  всего  семейства,  а  дочь
достаточно благоразумна, чтобы это понять.
   - О, как бы я хотела быть  уродиной!  -  воскликнула  Джулиана,  и  Шерри
знала, что девушка не лицемерит. -  Чтобы  на  меня  не  посмотрел  ни  один
мужчина. Вы и представить себе не можете, как я жила  до  вашего  появления!
Единственной отрадой были книги. Меня не выпускали из дома,  мама  постоянно
боялась, что я окажусь замешанной в каком-нибудь скандале и это  снизит  мою
цену на ярмарке невест! Случись такое, я была бы только рада. Поселилась  бы
тогда в каком-нибудь уединенном месте и жила там на оставленное мне бабушкой
небольшое наследство. Завела бы подруг, ходила бы в  оперу  и  драматический
театр и писала свой роман. Свобода,  -  мечтательно  произнесла  девушка.  -
Друзья Вы - моя первая подруга, мисс Бромлей. Первая, кого мама допустила ко
мне. Она,  видите  ли,  не  одобряет  поведения  современных  девушек,  моих
сверстниц. Считает их легкомысленными и полагает, что общение с ними...
   - Может повредить вашей репутации, - опять  договорила  за  нее  Шеридан,
всем своим видом давая понять, что сочувствует девушке, - и вы...
   -  И  я  оскандалюсь!  -  воскликнула  Джулиана  в  восторге   от   такой
перспективы. В глазах ее вспыхнули веселые искорки, которые так и не  смогла
погасить леди Скефингтон. Джулиана наклонилась  к  Шерри  и  с  уморительной
миной шепотом повторила:
   - Оскандалюсь. И тогда никто на мне не женится... Боже, какое счастье!
   В тех условиях, в которых жила Джулиана, подобная ситуация и в самом деле
казалась ей избавлением, однако она не представляла себе, что ей это сулит в
будущем. И Шерри с улыбкой, но очень решительно заявила:
   - Не думаю, что это называется счастьем.
   - Вы верите в любовь, мисс Бромлей? Я имею в виду любовь между женщиной и
мужчиной, такую, о которой пишут в романах. Я не верю.
   - Я... - неуверенно начала Шерри,  невольно  вспомнив,  какой  испытывала
восторг при появлении Стивена в ее комнате, во время  бесед  с  ним  или  же
когда они вместе смеялись какой-нибудь шутке. А главное, она не могла забыть
его восхитительные поцелуи, когда он страстно впивался  губами  в  ее  губы.
Иногда ей казалось, что этими чувствами ее наделила сама природа и  что  она
живет.., полной жизнью потому, что приносит ему наслаждение или по  глупости
думает, что приносит. Заметив, что Джулиана как-то странно на  нее  смотрит,
Шерри сказала:
   - Было время, когда я верила в любовь.
   - И?
   - Любовь без взаимности  очень  мучительна,  -  призналась  Шерри  и  тут
спохватилась, что снова стала думать о поцелуях.
   - Я понимаю, - сказала Джулиана. Взгляд ее  фиалковых  глаз  был  слишком
проницательным для такой юной девушки.  И  Шеридан  подумала,  что  Джулиана
необычайно наблюдательна и может стать хорошей писательницей.
   - Сомневаюсь, - с улыбкой  возразила  Шеридан.  Однако  Джулиана  тут  же
развеяла ее сомнения.
   - Когда вы приехали к нам, - сказала она, - я  почувствовала,  что..,  вы
сильно страдаете. И еще - что вы очень мужественная и решительная. Не  стану
спрашивать, влюбились ли вы без взаимности, хотя думаю, что это именно  так.
Хочу узнать о другом, если можно.
   Шеридан  так  и  подмывало  одернуть  девушку,  объяснить,   что   нельзя
вмешиваться в чужую жизнь, но Джулиана была так одинока, так мила и  столько
любви было в ее голосе, что у Шерри не хватило духу ей отказать.
   - Надеюсь, вы не поставите меня своим вопросом в неловкое положение?
   - Как вам удается сохранять такой беззаботный вид? - спросила Джулиана.
   Забот у Шерри было по горло, но она попыталась отделаться шуткой, хотя ей
было не до веселья.
   - Итак, я мужественная, решительная, отличный пример  для  подражания,  -
сказала Шерри, - но давайте поговорим о более актуальных вещах. Вам известна
программа торжества?
   Шеридан  так  ловко  сменила  тему,  что  Джулиана  не   могла   сдержать
восхищенной улыбки.
   - Праздник собираются провести под открытым небом,  включая  и  угощение,
что  кажется  мне  несколько  странным.  Столы,  за  которыми  будут  сидеть
гувернантки с детьми, стоят рядом с нашими. Я прогулялась немного и  видела,
как идет подготовка.
   Она  не  заметила  ужаса,  отразившегося  на  лице  Шерри,   потому   что
наклонилась в этот момент, чтобы вытряхнуть попавший в туфлю камешек.
   - Да, и еще предполагается, что вы будете играть на гитаре и петь  вместе
с мальчиками...
   Это была последняя капля, переполнившая чашу терпения  Шеридан.  Кипя  от
гнева, девушка медленно поднялась. Все организовано так, чтобы она постоянно
была на виду. Приглашенные ее знают, поскольку  являются  близкими  друзьями
Уэстморлендов. Болтать они не будут, так что сплетен опасаться нечего,  зато
с великим удовольствием станут свидетелями унижения бывшей невесты  Стивена,
превратившейся в гувернантку. В общем, у Шерри  даже  не  будет  возможности
спокойно посидеть за столом и поесть. Но что особенно разозлило  Шерри,  так
это отведенная ей роль придворного шута в юбке для их развлечения.
   - Настоящие монстры!  -  взорвалась  Шеридан.  Джулиана  надела  туфлю  и
подняла голову.
   - Это вы о мальчишках? Они напротив вас, в игровой.
   - Нет, не о них! - бросила Шерри. - О  взрослых  монстрах!  Вы,  кажется,
видели их в гостиной?
   И словно не замечая Джулианы, только что восхищавшейся ее выдержкой,  так
и оставшейся сидеть с разинутым от удивления ртом, Шерри прошествовала  мимо
нее с таким воинственным видом, что ей  мог  бы  позавидовать  сам  Наполеон
Бонапарт. Шерри была полна решимости осуществить свой план, хотя знала,  что
после этого наверняка потеряет  место.  Впрочем,  Скефингтоны  и  без  этого
уволили бы ее. Леди Скефингтон достаточно хитра и быстро сообразит, что весь
этот праздник устроен, чтобы поиздеваться над Шерри. Даже родную  дочь  леди
Скефингтон гот