вои заметки.
   - Прибыли неплохие, мы знали это и раньше, но есть немало статей расхода,
которые  можно  сократить.  Кроме  того,  они  чертовски  ленятся   торопить
задолжников. Некоторые счета следовало бы  оплатить  уже  полгода  назад,  и
только потому, что Хаскелл взял за правило никогда  не  торопить  со  сбором
долгов.
   - Значит, придется заменить и главного бухгалтера-контролера?
   Лемберт поколебался:
   - Тут трудно решить сразу. Бухгалтер  утверждает,  что  это  делалось  по
распоряжению самого Хаскелла. Хотя он сам  много  лет  пытался  настоять  на
более настойчивых требованиях оплаты, президент и слышать об этом не  желал.
Помимо этого, можно сказать, что в финансовом отделе полный порядок и сам он
прекрасный руководитель. У него вполне достаточно опытных служащих, и работа
идет как по маслу.
   - А как он отнесся к вторжению в его владения?  Готов  ли  изменить  свои
методы?
   - Он не лидер, а ведомый  и  очень  исполнителен.  До  последней  запятой
следует приказам и инструкциям. С другой стороны, если вам нужны новаторские
идеи, вряд ли они у  него  появятся,  не  говоря  уже  о  более  агрессивной
политике.
   - Объясните, что от него требуется, - немного поколебавшись, решил  Мэтт.
- Когда мы назначим президента, тот  сможет  присматривать  за  бухгалтером.
Финансовый отдел крайне важен для нас, и если вы считаете, что он в  хорошем
состоянии, пусть все так и идет.
   - Согласен. К началу следующего месяца буду готов обсудить новый бюджет и
ценовую структуру.
   - Прекрасно.
   Мэтт  обернулся  к  невысокому  светловолосому   мужчине,   занимавшемуся
кадровой политикой.
   - Дэвид, как с людскими ресурсами?
   - Неплохо. Даже очень хорошо, я бы сказал. Ллойд Уолдроп, вице-президент,
возглавляющий этот отдел, умен, проницателен и  вполне  на  своем  месте,  -
объявил Телбот.
   - Паршивый двуличный лицемер и шовинист,  -  вмешался  Том,  нагибаясь  к
столу, чтобы налить себе чашку кофе из серебряного кофейника.
   - Совершенный абсурд! - раздраженно бросил Телбот. - Я изучал списки и  с
уверенностью могу сказать, что среди руководства достаточно много  женщин  и
представителей национальных меньшинств.
   - Не верю я никаким спискам.
   - Иисусе, да что это с тобой. Том? - рявкнул он, поворачиваясь на стуле и
окидывая Тома разъяренным взглядом.  -  Каждый  раз,  когда  мы  приобретаем
компанию, ты начинаешь придираться к вице-президенту по кадрам.  За  что  ты
их, спрашивается, так не любишь?
   - Наверное, потому, что почти все они готовы  лизать  зад  начальству,  а
сами рвутся к власти.
   - Включая Уолдропа?
   - Особенно Уолдропа.
   - И какой  из  твоих  прославленных  инстинктов  заставляет  тебя  верить
этому?
   -  Он  два  дня  подряд  отпускает  комплименты  по  поводу  моей  манеры
одеваться. Никогда  не  верю  человеку,  который  расхваливает  мой  пиджак,
особенно если сам при этом одет в строгий серый костюм.
   Приглушенные смешки нарушили напряжение, воцарившееся в комнате,  и  даже
Дэвид, видимо, расслабился.
   - Существует ли иная причина считать,  что  он  лжет  относительно  своих
методов найма и продвижения по службе персонала?
   - Еще бы, - фыркнул Том и, стараясь не окунуть рукав в  чашку,  потянулся
за сахарницей. - Я уже пару недель слоняюсь вокруг этого здания, и  пока  ты
был занят изучением людских ресурсов, не смог не  заметить  одной  маленькой
детали.
   Он замолчал и принялся размешивать сахар в кофе, чем вывел из  себя  всех
присутствующих,  кроме  Мэтта,  продолжавшего  рассматривать  Эндерсона   со
спокойным интересом. Наконец Том откинулся на спинку стула и,  положив  ногу
на ногу, поднес к губам чашку.
   - Том! - не выдержав, сухо сказал Дэвид. -  Нельзя  ли  перейти  к  делу,
иначе это совещание никогда не кончится. Что же ты заметил, пока слонялся  у
здания?
   Том, ничуть не смутившись, поднял мохнатые брови и ответил:
   - Я видел, кто сидит в личных кабинетах.
   - И что же?
   - Да то, что там не было  ни  одной  женщины,  только  мужчины,  если  не
считать бухгалтерии, где в любой фирме по традиции менеджеры -  женщины,  да
еще  паре-тройке  женщин  выделены  отдельные  кабинеты  с  секретаршами   в
приемной. Это и заставило меня подумать:  что,  если  наш  приятель  Уолдроп
раздает пышные титулы, чтобы осчастливить дам  и  приукрасить  отчеты?  Если
здесь действительно много женщин-руководителей,  где  их  секретари?  И  где
кабинеты?
   - Я все проверю, - процедил Дэвид. - Конечно, я и сам это  обнаружил  бы,
но лучше знать заранее. Кроме того, мы собираемся привести систему  отпусков
и тарифную сетку в соответствие с нормами "Интеркорпа". Хаскелл  дает  своим
людям трехнедельный отпуск после трех лет работы  и  четырехнедельный  после
восьми лет. Такая политика обходится компании в  целое  состояние  и,  кроме
того, приводит к постоянной необходимости нанимать временных сотрудников.
   - А оплата? - осведомился Мэтт.
   - Ниже нашей. Хаскелл считал, что лучше дать служащим продленные отпуска,
чем выплачивать приличное жалованье. Как  только  я  выработаю  определенные
рекомендации и получу основные цифры, мы встретимся и все обговорим.
   Следующие два часа Мэтт внимательно слушал доклады  остальных  и  выносил
решения. После обсуждения дел  в  "Хаскелл"  перешли  к  насущным  вопросам,
касающимся "Интеркорпа", начиная от грозящей забастовки членов профсоюза  на
текстильной фабрике в Джорджии и кончая заводом,  который  Мэтт  намеревался
построить для нужд компании "Хаскелл"  на  большом  участке  земли,  который
приобрел в Саутвилле.
   В течение всего времени лишь один человек, Питер Вандервилд, не вступал в
разговор  и  внимательно  слушал,  совсем  как   талантливый,   но   немного
ошеломленный старшекурсник, пытавшийся приобрести опыт  и  знания  у  группы
экспертов. Двадцативосьмилетний молодой Питер, бывший чудо-ребенок  Гарварда
с коэффициентом умственного развития настоящего гения,  специализировался  в
поисках  потенциальных  приобретений  для  "Интеркорпа",   анализировал   их
доходность, а затем давал Мэтту рекомендации.  "Хаскелл  электронике"  также
была выбрана Вандервилдом и стала уже третьей компанией,  купленной  по  его
предложению. Мэтт послал его с остальной командой  в  Чикаго,  с  тем  чтобы
Питер самолично узнал и понял, что происходит с фирмами  после  перехода  во
владение "Интеркорпа". Мэтт хотел, чтобы Питер увидел то, чего не найдешь  в
финансовых отчетах, на которые так безоговорочно полагался молодой  человек,
когда давал заключение о выгодности покупки, понял, что на свете  существуют
главные бухгалтеры,  не  спешившие  собирать  долги,  и  вице-президенты  по
кадрам, проводившие исподтишка политику дискриминации.
   Мэтт прислал его сюда, поскольку  понимал,  что,  несмотря  на  блестящие
способности, молодой человек  по-прежнему  нуждается  в  руководстве.  Более
того,  Питер  мог  быть  дерзким  и  сверхчувствительным,  самоуверенным   и
застенчивым,  в  зависимости  от  ситуации,  и  именно  эти  свойства   Мэтт
намеревался обуздать. Да, Питер был настоящим гением,  но  эту  гениальность
следовало направить в нужное русло.
   - Питер, - обратился к нему Мэтт, - есть ли какие-то соображения по вашей
части, которые мы должны выслушать?
   - У меня есть  несколько  компаний,  которые  могут  стать  превосходными
приобретениями, - оживился молодой человек. - Не так велики, как  "Хаскелл",
но чрезвычайно доходны.  Одна  из  них  -  чудесная  маленькая  компания  по
программному обеспечению в Кремниевой Долине...
   - Никаких программных обеспечении, Питер, - твердо заявил Мэтт.
   - Но объединенный Комитет по тылу... - начал Питер.
   - Только не программное обеспечение, - перебил Мэтт. - Пока  это  слишком
рискованное предприятие!
   И видя, как краска смущения ползет по щекам Вандервилда,  напомнил  себе,
что его цель - направлять необычайные таланты молодого человека, а не душить
его инициативу. Мэтт, подавив нетерпение, добавил:
   - К вам это не  имеет  никакого  отношения,  Питер.  Я  ведь  никогда  не
говорил, как отношусь к компаниям по программному обеспечению.  Что  еще  вы
можете рекомендовать?
   - Вы упоминали как-то, что хотите расширить наши коммерческие владения, -
нерешительно начал Питер. - Одна такая компания в Атланте, вторая - в Чикаго
и третья - в Хаустоне. Хозяева хотят  их  продать.  Первые  две  имеют  лишь
административные здания, высотные и пониже. Третья, в Хаустоне,  в  основном
вкладывала средства в земельные участки. Владеют ею братья Тори, получили по
наследству от отца и, по слухам, не выносят друг друга.
   Все еще  страдая  после  бесцеремонной  отповеди  Мэтта,  Питер  поспешил
закончить перечень недостатков:
   - Экономика Хаустона до последнего времени находилась в  застое,  и  хотя
дела последнее время пошли в гору, думаю, вряд  ли  это  будет  продолжаться
долго. Кроме того, братья Торп никак не могут сговориться между  собой,  так
что сделка, вероятно, доставит нам больше неприятностей, чем пользы...
   - Не понимаю, пытаетесь ли вы меня  убедить,  что  это  плохая  идея  или
хорошая? - спросил Мэтт, улыбаясь, чтобы смягчить  резкость.  -  Вы  делаете
выбор, основываясь на собственных суждениях, а уж я загоняю добычу. Это  моя
работа, и если вы попытаетесь выполнять еще и ее,  тогда  мне  нечего  будет
делать. Останется только уйти на покой.
   В комнате  раздались  смешки.  Питер,  привстав,  вручил  Мэтту  папку  с
надписью:  "КОМПАНИИ,  РЕКОМЕНДОВАННЫЕ  К   ПРИОБРЕТЕНИЮ,   -   КОММЕРЧЕСКАЯ
СОБСТВЕННОСТЬ".
   Внутри лежали документы с данными по  трем  упомянутым  компаниям  и  еще
относящиеся к дюжине других, менее  привлекательных.  Немного  успокоившись,
молодой человек уселся и выжидающе уставился на хозяина. Мэтт открыл досье и
увидел, что отчеты были чрезвычайно длинными, а анализы - сложными. Не желая
без необходимости задерживать остальных, он объявил:
   - Питер, как обычно, проделал  огромную  работу,  джентльмены,  и  скорее
всего потребуется довольно много времени, чтобы все изучить. Думаю,  сегодня
мы уже обсудили все что следовало. Дайте мисс Стерн знать, когда  вы  готовы
перейти к более детальному разговору.  А  вы,  Питер,  если  не  возражаете,
задержитесь. Идемте в мой кабинет, там и побеседуем.
   Он только что уселся за письменный  стол,  когда  зажужжало  переговорное
устройство, и мисс Стерн передала, что  звонят  из  Брюсселя.  Зажав  трубку
между плечом и подбородком, Мэтт начал  просматривать  финансовый  отчет  по
компании в Атланте, которую рекомендовал купить Питер.
   - Мэтт, - раздался радостный голос Иозефа Хендрикса, перекрывающий шум  и
потрескивание на линии, - у нас плохая связь, друг мой, зато новости у  меня
превосходные  и  не  могут  ждать.  Мои  люди  полностью  согласны  с  идеей
ограниченного товарищества, которое я предложил вам в прошлом месяце.  Кроме
того, они не возражают против ваших условий.
   - Прекрасно, Иозеф, - ответил Мэтт, но его энтузиазм немного  расхолодило
сознание того, что уже гораздо позднее, чем он считал, и кроме того, перепад
во времени подействовал весьма отупляюще. За окнами  было  совсем  темно,  и
только огни  соседних  небоскребов,  мерцая,  переливались,  словно  веселые
звездочки. Далеко снизу, с Мичиган-авеню доносились гудки машин  запоздавших
жителей  пригородов,  спешивших  добраться  домой.  Мэтт  нажал  выключатель
настольной лампы и, поглядев на Питера, который, поднявшись, включил верхний
свет, попросил:
   - Оказывается, уже позднее, чем я думал, Питер, а мне еще  нужно  сделать
несколько звонков. Возьму папку домой и весь уик-энд буду изучать. Обсудим в
понедельник, в десять утра.

Глава 17

   Освеженный после душа и сауны, Мэтт  завязал  полотенце  вокруг  пояса  и
потянулся к наручным часам, лежавшим на карнизе черного мрамора,  тянувшемся
по всей окружности ванной. Затрещал телефонный звонок, и Мэтт поднял трубку.
   - Ты совсем голый? - раздался томный голос Элиши Эйвери, прежде чем  Мэтт
успел хотя бы открыть рот.
   - Какой номер вы набираете? - пролепетал он с деланным смущением.
   - Твой, дорогуша. Так ты голый или нет?
   - Наполовину, - признался Мэтт, - и к тому же опаздываю.
   - Я так рада, что ты уже в Чикаго. Когда прилетел?
   - Вчера.
   - Наконец-то ты в моих  тисках!  -  Элиша  рассмеялась,  весело,  звонко,
заразительно.  -  Не  можешь  представить,  какие  только  фантазии  мне  не
грезились при  мысли  о  сегодняшней  ночи,  когда  мы  наконец  вернемся  с
благотворительного бала в опере! Мне так не хватало тебя, Мэтт,  -  добавила
она без обиняков и, как всегда, прямо и откровенно.
   - Мы собираемся увидеться через час, - пообещал , Мэтт, - если,  конечно,
немедленно повесишь трубку.
   - Честно говоря, это папочка заставил  меня  позвонить.  Боялся,  что  ты
забудешь насчет бала. Он почти так  же  рвется  увидеть  тебя,  как  и  я..,
правда, по совершенно другим причинам, конечно.
   - Конечно, - пошутил Мэтт.
   - Должна предупредить тебя, что он собирается организовать тебе  членство
в "Гленмур". Бал - это идеальное место,  чтобы  представить  тебя  некоторым
членам и получить их голоса, так что па попытается познакомить тебя со всеми
и каждым, если, ты, конечно, согласишься. Правда, не пойму, с  чего  он  так
суетится! Ты настоящий верняк, пройдешь единогласно! Да, кстати, пресса тоже
будет там в полном составе, так что приготовься к осаде. Ужасно унизительно,
мистер Фаррел, - пошутила она, - знать, что твоему партнеру  на  сегодняшний
вечер будет уделяться куда больше внимания, чем тебе...
   Упоминание о клубе "Гленмур", где  он  впервые  встретил  Мередит  в  тот
давний день Четвертого июля, заставило Мэтта усмехнуться с мрачной иронией и
сцепить зубы. Теперь он почти не слышал Элишу.  Кроме  того,  Мэтт  уже  был
членом двух клубов, не менее престижных, чем "Гленмур", и  не  имел  желания
вступать в третий, а если бы захотел это сделать здесь, в  Чикаго,  черта  с
два выбрал бы "Гленмур"!
   - Передай отцу, что я очень благодарен, но прошу его не беспокоиться.
   Но прежде чем Мэтт успел сказать еще что-то, Стентон Эйвери поднял трубку
параллельного телефона.
   - Мэтт, - сердечно приветствовал он, - надеюсь, ты не забыл о сегодняшнем
благотворительном бале в опере?
   - Конечно, нет, Стентон.
   - Прекрасно, прекрасно. Как насчет того, чтобы заехать за тобой к девяти,
отправиться в яхт-клуб, а оттуда в отель? Таким  образом,  нам  не  придется
высиживать всю "Травиату", прежде чем начнется  настоящее  веселье.  Или  ты
слитком любишь "Травиату"?
   - - От опер у меня аллергия, - пошутил Мэтт, и Стентон согласно  хмыкнул.
За  последние  несколько  лет  Мэтт  посетил  дюжину  оперных  спектаклей  и
симфонических  концертов,  поскольку  вращался  в  социальных  кругах,   где
спонсорство и  посещение  подобных  развлечений  было  необходимо  и  крайне
выгодно с деловой точки зрения. Теперь, когда он  почти  против  воли  успел
познакомиться со всеми знаменитыми симфониями и операми, первоначальное  его
мнение не изменилось: Мэтт находил большинство из них слишком  утомительными
и чрезмерно длинными.
   - Хорошо, в девять, - добавил он. Несмотря на нелюбовь к оперной музыке и
назойливое внимание прессы, Мэтт  все  же  с  некоторым  нетерпением  ожидал
вечера. Бреясь, он вспоминал о  первой  встрече  со  Стентоном  Эйвери.  Они
познакомились в Лос-Анджелесе четыре года назад, и с тех пор, когда бы  Мэтт
ни был в Чикаго, а Стентон - в Калифорнии,  они  старались  провести  вместе
хотя бы несколько часов. В отличие от большинства чикагцев из  высших  слоев
общества Стентон был жестким, упрямым, но честным и  прямым  бизнесменом,  и
Мэтт очень его любил. По правде  говоря,  если  бы  пришлось  выбирать  себе
тестя, Мэтт выбрал бы Стентона. Элиша была  похожа  на  отца  -  элегантная,
неглупая и образованная, но чертовски настойчивая, когда  речь  шла  о  том,
чтобы получить желаемое. Они  оба  хотели,  чтобы  Мэтт  сопровождал  их  на
сегодняшний бал, и не слушали никаких отказов. В конце концов Мэтт не только
согласился посетить оперу, но и пожертвовать пять тысяч долларов.
   Два месяца назад Элиша, приехав в Калифорнию, без обиняков  намекнула  на
то, что им следует пожениться. Какое-то время Мэтт был готов согласиться, но
порыв очень быстро прошел. Элиша ему нравилась как в постели, так и вне  ее,
но Мэтт уже успел с трудом  пережить  последствия  разрушительного  брака  с
богатой, капризной дочерью чикагского бизнесмена  и  не  имел  ни  малейшего
желания повторять опыт. Беда была в том, что  он  никогда  не  мог  серьезно
думать о второй женитьбе, потому что попросту не был  способен  на  чувства,
которые испытывал когда-то к  Мередит,  -  эту  безумную,  жестокую,  жгучую
потребность видеть  ее,  касаться,  ласкать..,  эту  вулканическую  страсть,
владевшую им, опустошающую и ненасытную. Ни одна женщина не могла  заставить
его всего лишь взглядом ощущать себя одновременно всемогущим  и  жалким,  не
пробуждала  отчаянного  желания  доказать,  что  он  может  стать  лучше   и
благороднее, чем на самом деле. Жениться на ком-то  еще  означает  признать,
что Мэтт готов примириться с чем-то второсортным, а второй сорт недостаточно
хорош для него. Но в то же время Мэтт совершенно не жаждал вновь испытать те
мучительные, дурманящие, исступленные эмоции еще раз,  эмоции  настолько  же
болезненные, насколько сладостные, и когда этот несчастный брак  разрушился,
всего лишь воспоминания о нем и о молодой предательнице-жене,  которую  Мэтт
обожал, много лет превращали его жизнь в ад.
   Правда заключалась в том, что если бы Элиша , была способна занять  такое
же место в его сердце, как Мередит, Мэтт немедленно порвал  бы  с  ней,  как
только почувствовал  это.  Он  больше  никогда  не  позволит  себе  выказать
подобную уязвимость, быть таким беззащитным. Ни перед кем. Никогда.  Теперь,
когда Мэтт приехал в Чикаго, Элиша скорее всего снова заговорит о  женитьбе,
но в этом случае Мэтт попытается ясно дать ей понять, что об этом  не  может
быть и речи, в противном же случае придется положить конец их восхитительной
связи.
   Натянув черный смокинг, Мэтт вышел из спальни и направился в гостиную.  У
него еще оставалось четверть часа до приезда Стентона и  Элиши,  поэтому  он
шагнул к дальнему углу комнаты, где на возвышении находились стойка  бара  и
несколько диванов, предназначенных для удобства беседующих. Мэтт выбрал  это
здание и эту квартиру, потому  что  внешние  стены  из  толстого  изогнутого
стекла  позволяли  видеть  с  высоты  захватывающую  дух  панораму   города.
Несколько секунд Мэтт смотрел вдаль, а потом  подошел  к  бару,  намереваясь
налить себе бренди. При этом  он  задел  рукавом  газету,  предусмотрительно
оставленную дворецким на дальнем столике. Блоки вылетели  и  рассыпались  по
полу.
   И тут он увидел Мередит. Ее фото бросилось в глаза с  последней  страницы
первого блока - совершенная улыбка, совершенная прическа, совершенное  лицо.
Типичная Мередит, подумал Мэтт с  ледяным  отвращением,  поднимая  газету  и
всматриваясь в снимок, все в ней рассчитано на то, чтобы произвести  внешний
эффект. В восемнадцать лет она была прекрасна, теперь же газетные  фотографы
из кожи вон лезли, чтобы подчеркнуть ее сходство с молодой Грейс Келли.
   Его взгляд скользнул к заметке, помещенной под фото, и на какой-то момент
Мэтт сжался от изумления. Если  верить  репортеру  Салли  Мэнсфилд,  Мередит
только что объявила о помолвке с юношеской любовью, Паркером Рейнолдсом III,
и "Бенкрофт энд компания намеревается отметить роскошную свадьбу  в  феврале
грандиозной распродажей во всех филиалах.
   Губы Мэтт дернулись в иронической  ухмылке.  Отбросив  газету,  он  снова
шагнул к окну. Подумать только, быть женатым на хитрой  сучонке  и  даже  не
знать ни о какой юношеской любви. Правда, тогда он вообще почти не знал  ее,
напомнил  себе  Мэтт,  а  все,  что  стало  известн