даже  если  мне
придется отшвырнуть вас, чтобы добраться до нее, я это сделаю.
   - По-видимому, он действительно  сделает  это,  Леонард,  -  сказал  отец
Лорен, входя в холл; в руках он держал книгу, которую, наверное, только  что
читал.
   Роберт Деннер посмотрел на высокого упорного мужчину, его острые  голубые
глаза остановились на застывшем от напряжения лице  непрошеного  посетителя.
Жесткая линия его губ дрогнула, и он едва заметно улыбнулся.
   - Леонард, - сказал он тихо, - почему бы нам не дать этому человеку  пять
минут, чтобы он попробовал изменить ее решение? Она в  гостиной,  -  добавил
он, кивнув в  сторону  комнаты,  откуда  доносилась  веселая  рождественская
музыка.
   - Пять минут - и все, - проворчал Леонард, следуя за Ником.
   Ник повернулся к нему и властно сказал:
   - Наедине.
   Леонард открыл было рот, чтобы возразить, но отец остановил его.
   Ник бесшумно вошел в уютную маленькую гостиную, сделал два шага вперед  и
остановился. Его сердце сильно стучало, Лорен  стояла  на  стремянке,  вешая
мишуру на верхние ветки рождественской елки. Она была потрясающе юной  и  до
боли красивой в стареньком зеленом свитере, с  рассыпавшимися  по  плечам  и
спине сверкающими волосами.
   Нику захотелось взять ее на руки, отнести на диван и забыться,  залечивая
руками и ртом раны, которые он сам нанес ей.
   Спустившись с лестницы,  Лорен  взяла  еще  немного  мишуры  из  коробки,
лежавшей около красиво  упакованных  кульков  и  пакетов.  Краем  глаза  она
увидела пару мужских кожаных ботинок.
   - Ленни, ты все точно рассчитал, - легко сказала она. - Я уже заканчиваю.
Звезда наверху смотрится хорошо или принести ангела?
   - Оставь звезду, - раздался знакомый голос. - В  комнате  уже  есть  один
ангел.
   Лорен резко повернулась и столкнулась взглядом  с  мужчиной,  стоявшим  в
нескольких шагах от нее. Она побледнела, увидев его полное решимости суровое
лицо. Каждая линия хорошо знакомого  тела  излучала  силу  и  магнетизм,  от
которых она убегала по ночам в своих снах.
   Эти губы целовали ее, но она помнила не только  ласки.  Ей  также  хорошо
помнилась их последняя встреча: она стояла на коленях и рыдала  у  его  ног.
Обида и гнев дали ей силы.
   - Убирайся отсюда! - выкрикнула она, слишком  поглощенная  своей  обидой,
чтобы видеть боль и сожаление в его серых глазах.
   Но вместо того чтобы уйти, он подошел еще ближе.
   Лорен попятилась, все ее тело  затряслось.  Он  подошел  к  ней,  и  она,
размахнувшись, ударила его по лицу.
   - Я сказала: убирайся, - прошипела она. Ник не сдвинулся с места, и Лорен
снова угрожающе подняла руку:
   - Будь ты проклят!
   Ник перевел взгляд на ее дрожащую ладонь.
   - Давай, - сказал он мягко.
   Лорен бессильно опустила руки, скрестив их на животе. Двигаясь боком, она
попыталась обойти вокруг елки и убежать прочь  из  этой  комнаты,  прочь  от
него.
   - Лорен, подожди, - преградил ей путь Ник.
   - Не трогай меня! - почти закричала Лорен, вырываясь из его рук.
   Ник мог позволить ей все что  угодно,  но  только  не  уйти.  Он  не  мог
отпустить ее.
   - Лорен, пожалуйста, позволь мне...
   - Нет! - плача, закричала она. - Оставь меня!
   Она кинулась вон, но Ник поймал ее за руки. Повернувшись, она набросилась
на него, как дикая кошка.
   - Ты ублюдок! - закричала она задыхаясь, молотя руками  по  его  груди  и
плечам. - Ты ублюдок! Я умоляла тебя на коленях!
   Нику потребовалась вся его сила,  чтобы  держать  ее  до  тех  пор,  пока
приступ ярости не прошел и она беспомощно не упала ему на руки.  Ее  хрупкое
тело сотрясалось от безудержных рыданий.
   - Ты заставил меня умолять... - рыдала она у него на руках, - ты заставил
меня умолять...
   Ее слезы проникали ему прямо в сердце, а слова были как  удары  ножа.  Он
обнимал ее,  слепо  глядя  вперед,  вспоминая  красивую  смеющуюся  девушку,
которая вошла в его жизнь и перевернула ее своей сияющей улыбкой.
   "А что случится со мной, если эта туфелька подойдет?"
   "Я превращу вас в красивого лягушонка".
   От раскаяния и боли у него защипало в глазах, и он закрыл их.
   - Прости меня, - хрипло прошептал он, - мне так жаль.
   Услышав боль в  его  голосе,  Лорен  почувствовала,  как  ледяная  стена,
которую она воздвигла вокруг себя,  дала  трещину.  Она  снова  была  в  его
объятиях, прижимаясь к его большому, сильному телу.
   Одинокими бессонными ночами и длинными днями она все время думала о нем и
пришла  к  выводу,  что  Ник  абсолютно   циничный   и   жестокий   человек.
Предательство матери сделало  его  таким,  и  Лорен  не  под  силу  что-либо
изменить. В любой момент он без труда сможет выкинуть ее из  своей  жизни  и
спокойно уйти, потому что он никогда не будет любить ее по-настоящему.
   Еще в пять лет он решил, что женщине нельзя вверять свое сердце. Он может
предложить Лорен свое тело, свою  страсть,  но  не  больше.  Он  никогда  не
позволит себе стать уязвимым, открыв сердце другому человеку.
   Его руки гладили  ее  по  спине,  пытаясь  согреть  и  успокоить.  Собрав
последние силы, Лорен жестко оттолкнула его:
   - Я уже в порядке. Правда. - Она отвела взгляд от его глубоких серых глаз
и спокойно произнесла:
   - Я хочу, чтобы ты сейчас ушел, Ник.
   Скулы его дрогнули, и все тело напряглось от прозвучавшего приговора. Ник
не хотел понимать этих слов и, вместо того чтобы уйти,  не  отрывая  от  нее
взгляда, достал  из  кармана  плоскую  коробочку,  завернутую  в  серебряную
бумагу.
   - Я привез тебе подарок, - проговорил он. Лорен удивленно  посмотрела  на
него:
   - Что?
   - - Вот, - сказал он, кладя коробочку ей на ладонь. - Это  рождественский
подарок. Это тебе, открой.
   Внезапно в голове Лорен пронеслись слова, сказанные Мэри в  ресторане,  и
она задрожала. "Он пытался  подкупить  свою  мать,  чтобы  она  вернулась  к
нему... Он подарил ей подарок.., и  настаивал,  чтобы  она  тут  же  открыла
его..."
   - Открой сразу, Лорен, - проговорил Ник.
   Он старался сохранить спокойное выражение лица, но Лорен видела  отчаяние
в его глазах и то, как были напряжены его сильные плечи. И знала, чего он со
страхом ждет: что она отвергнет его подарок. А вместе с ним и дарителя.
   Лорен  оторвала  от  него  свой  взгляд  и,  дрожащими  руками  развернув
серебряную  бумагу,  достала  маленькую  бархатную  коробочку  с  инициалами
чикагского ювелира и названием чикагского отеля. Она открыла  ее.  На  белом
бархате красовался  рубиновый  кулон,  который  окружали  маленькие  росинки
сверкающих бриллиантов. Он был размером почти с коробку.
   Это был подкуп.
   Второй раз в своей жизни Ник пытался подкупить  женщину,  которую  любил,
чтобы она вернулась к нему. От нежности и любви у Лорен защемило  сердце,  и
глаза наполнились слезами.
   - Пожалуйста, - хрипло прошептал он. - Пожалуйста... -  Он  обнял  ее  и,
прижав к себе, спрятал лицо в ее волосах. - Пожалуйста, дорогая...
   Защита Лорен полностью рухнула.
   - Я люблю тебя! - прошептала она,  обвив  руками  его  шею  и  гладя  его
сильные плечи и густые темные волосы.
   - Я купил тебе еще и серьги, - хрипло  проговорил  он.  -  Я  куплю  тебе
пианино - в твоем колледже сказали,  что  ты  очень  талантливая  пианистка.
Хочешь рояль или...
   - Не надо! - заплакала Лорен, поднимаясь на цыпочки и  закрывая  его  рот
поцелуем.
   Он вздрогнул и еще крепче обнял ее. Его губы впились  в  нее  в  голодном
отчаянии, руки заскользили по ее спине, затем  ниже,  прижимая  ее  бедра  к
своим, как будто он хотел впитать в себя все ее тело.
   - Я так скучал по тебе, - прошептал он, стараясь  смягчить  поцелуй.  Его
язык двигался с нежностью, насыщая тоску по ней, в то время как он  медленно
гладил ее густые волосы. Но  внезапно  он  потерял  контроль  над  собой  и,
застонав, со всей силой сжал ее  в  объятиях.  Его  губы  стали  жесткими  и
настойчивыми.
   Лорен, прижавшись к его напряженному телу, отвечала  на  его  поцелуй  со
всей любовью и отчаянием, накопившимися в ее сердце.
   Через некоторое время, показавшееся им обоим бесконечным, Лорен вернулась
к реальности. Она все еще обнимала его, прижавшись щекой к его груди и слыша
гулкое биение его сердца.
   - Я люблю тебя, - прошептал он  и,  прежде  чем  Лорен  успела  ответить,
продолжил наполовину оправдывающимся, наполовину шутливым голосом:
   - Тебе придется выйти за  меня  замуж.  Я  думаю,  что  меня  только  что
исключили из международного  торгового  сообщества  -  они  считают,  что  я
ненадежный партнер. И Тони вычеркнул меня из своего  списка.  Мэри  сказала,
что уволится, если я не привезу тебя обратно.  Эрика  нашла  твои  серьги  и
отдала их Джиму. Он просил передать тебе, что ты получишь их,  только  когда
вернешься за ними...

***

   Маленькие разноцветные огоньки сияли на рождественской  елке  в  огромной
гостиной. Растянувшись  на  пушистом  ковре  перед  камином,  Ник  держал  в
объятиях спящую жену, наблюдая за отсветами пламени, которые плясали  на  ее
шелковых волосах, рассыпавшихся по его обнаженной груди. Они были женаты уже
три дня.
   Лорен  зашевелилась,  теснее  прижимаясь  к  нему.  Осторожно,  чтобы  не
разбудить, он накрыл ее плечи атласным одеялом. С благоговейной нежностью он
дотронулся до ее щеки. Лорен принесла радость в его дом и  наполнила  смехом
его жизнь.
   Где-то на другом конце большого дома  часы  начали  бить  полночь.  Лорен
медленно приподняла веки, и он посмотрел в ее волшебные бирюзовые глаза.
   - Рождество, - прошептал он. Лорен улыбнулась ему, и ее  ответ  вызвал  у
него прилив необыкновенной нежности.
   - Нет, - сказала она мягко, ласково  проводя  рукой  по  его  волосам,  -
Рождество наступило три дня назад.



    Джудит МАКНОТ
    РАЙ
    ТОМ I


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Одиннадцать лет  назад  судьба  и  людское  коварство,  казалось,  навеки
разлучили Мэтта Фаорела и Мередит  Бенкрофт.  И  вот  теперь  обстоятельства
вновь свели их. Сумеют ли они вернуть утраченное чувство, навсегда  оставить
позади прошлое и начать новую жизнь? Сумеют ли найти дорогу сквозь  лабиринт
интриг, шантажа и даже убийства?

   Все, с кем сводила автора судьба во время работы над романом, знают,  что
общение  со  мной  требовало  от  них  невероятного  терпения,   а   вернее,
сверхъестественной терпимости, способности верить и понимать,  что  писатель
постоянно работает, даже если  при  этом  он  полностью  отключился  и  тупо
уставился в пространство.
   Этот роман посвящен прежде всего моим родным и друзьям, сполна проявившим
эти качества, вселившим в меня дух уверенности и  безмерно  обогатившим  мою
жизнь.
   Моему мужу Дону Смиту, привносящему в мою жизнь покой  и  новое  значение
слова "понимание".
   Моему сыну Клейтону и дочери Уитни, чья гордость за  меня  была  огромным
источником радости. И облегчения.
   Всем необыкновенным людям, предложившим мне свою  дружбу  и  вынесшим  на
плечах бремя этой дружбы, особенно Фил-лис и Ричарду Эшли,  Дебби  и  Крейгу
Киферу, Кэти и Ллойду Стенсберри и Кэти и Полу Уолднеру.  Нельзя  просить  у
Бога лучшей "команды поддержки", чем вы.
   Автор выражает также признательность:
   Роберту Хайленду - за все,  что  он  сделал  для  меня;  адвокату  Ллойду
Стенсберри - за бесконечные консультации по юридическим  тонкостям,  которых
немало в этом романе; потрясающе отзывчивым  служащим  универмагов  по  всей
стране, которые тратили на меня время и  знания  и  без  чьей  помощи  роман
никогда не был бы написан.

Глава 1

Декабрь 1973 года

   Усевшись с ногами на широкую постель  под  балдахином,  Мередит  Бенкрофт
положила рядом альбом  и  аккуратно  вырезала  снимок  из  "Чикаго  трибюн".
Крупные буквы заголовка сразу бросались в глаза:
   "Дети  именитых  граждан   Чикаго   в   костюмах   эльфов   участвуют   в
благотворительном  рождественском  спектакле   в   Оклендском   Мемориальном
госпитале".
   Ниже перечислялись имена  и  помещалось  большое  фото  "эльфов"  -  пять
мальчиков  и  пять  девочек,  включая  Мередит,  вручают  подарки  пациентам
детского отделения. Слева, наблюдая  за  порядком,  стоял  красивый  молодой
человек лет восемнадцати, гордо именовавшийся, если верить газете, "Паркером
Рейнолдсом III, сыном мистера и миссис Рейнолдс из Кенилуорта".
   Мередит беспристрастно сравнивала себя с остальными девочками в  одеяниях
эльфов, удивляясь, каким образом все они  умудряются  выглядеть  изящными  и
грациозными, а она...
   - Мешок с мукой! - объявила девочка, болезненно морщась. - Я похожа не на
эльфа, а на тролля!
   Какая ужасная несправедливость  в  том,  что  остальные,  которым  только
исполнилось  четырнадцать,  всего  на  несколько  несчастных  недель  старше
Мередит, кажутся такими  великолепно  взрослыми,  тогда  как  она  смотрится
плоскогрудым троллем со скобками на зубах!
   Взгляд девочки снова упал на снимок, и она в который  раз  пожалела,  что
внезапный порыв тщеславия заставил ее снять очки -  без  них  Мередит  имела
малопривлекательную  привычку  щуриться,  совсем   как   на   этой   ужасной
фотографии.
   - Контактные линзы, несомненно, помогли бы, - предположила Мередит.
   Она посмотрела на Паркера, и мечтательная улыбка осветила  лицо.  Девочка
порывисто прижала газетную вырезку к груди.., то  есть  к  тому  месту,  где
должны были находиться  груди,  которых  не  было.  Пока.  И  вероятно,  при
существующем положении вообще не будет.
   Дверь спальни открылась, и Мередит поспешно отдернула от  сердца  руку  с
зажатой  в  ней  вырезкой  при  виде  солидной  шестидесятилетней  экономки,
явившейся, чтобы забрать поднос с остатками ужина.
   - Вы совсем не притронулись к десерту, - упрекнула миссис Эллис.
   -  Я  и  без  того  толстая,  миссис  Эллис,  -  вздохнула  Мередит  и  в
доказательство  сползла  со  старинной  кровати  и  подошла  к  зеркалу  над
туалетным  столиком.  -  Взгляните  на  меня,  -  продолжала  она,  с  видом
обвинителя указывая на свое отражение. - Даже талии нет!
   - Детский жирок, только и всего. Подрастете - все исчезнет.
   - И бедер тоже незаметно. Я выгляжу ходячим шкафом. Неудивительно, что  у
меня нет друзей...
   Миссис Эллис, работавшая у  Бенкрофтов  меньше  года,  удивленно  подняла
брови:
   - Нет друзей?  Но  почему?  Мередит,  отчаянно  нуждавшаяся  в  человеке,
которому можно было излить душу, призналась:
   - Я только притворялась, что в  школе  все  хорошо.  На  самом  деле  там
ужасно. Я.., просто белая ворона и всегда была белой вороной.
   - Не может этого быть!  Скорее  всего  с  детьми  в  вашей  школе  что-то
неладно...
   - Дело не в них, а во мне, но я собираюсь все исправить. Сажусь на  диету
и хочу что-нибудь сделать с волосами. Они отвратительно выглядят.
   - Вовсе нет, -  возразила  миссис  Эллис,  оглядывая  доходящие  до  плеч
белокурые волосы Мередит и бирюзовые глаза. -  У  вас  потрясающие  глаза  и
очень красивые волосы. Густые, блестящие и...
   - Бесцветные.
   - Светлые.
   Мередит  упрямо  уставилась  в  зеркало,  не   понимая,   что   чудовищно
преувеличивает собственные, не такие уж безнадежные недостатки.
   - И рост у меня почти пять футов семь дюймов! Хорошо еще,  что  перестала
расти, пока не превратилась в гиганта. Но я не совсем  безнадежна  и  поняла
это в субботу.
   Миссис Эллис недоуменно свела брови:
   - Какое же именно событие заставило вас изменить мнение о себе?
   -  Ничего  эпохального,  -  заверила  Мередит.  "Кое-что  потрясающее,  -
подумала  она.  -  Паркер  улыбнулся  мне  во  время  представления.  Принес
кока-колу, хотя я даже не просила его об этом. Велел,  чтобы  я  обязательно
оставила для него танец на балу у мисс Эппингем в следующую субботу".
   Семьдесят пять лет назад семья Паркера основала в  Чикаго  большой  банк,
одним из основных вкладчиков которого стала фирма "Бенкрофт энд компани",  а
дружба между Бенкрофтами и Рейнолдсами длилась уже несколько поколений.
   - Отныне все изменится, и не только моя внешность, - счастливо  пообещала
себе Мередит, продолжая глядеться в зеркало. - И подруга  у  меня  будет!  В
школу пришла новая девочка, и она еще не знает, что меня никто не любит. Она
умная и способная, совсем как я, и позвонила мне  сегодня  насчет  домашнего
задания. Подумать только - позвонила мне, и мы долго  болтали  обо  всем  на
свете.
   - Я заметила, что вы  никогда  не  приводите  домой  школьных  друзей,  -
кивнула миссис Эллис, нервно ломая руки, - но думала, это оттого, что живете
так далеко.
   - Нет, дело не в этом, - покачала  головой  Мередит,  вновь  бросаясь  на
постель и смущенно разглядывая домашние шлепанцы, точную копию тех,  которые
носил отец. Невзирая  на  огромное  богатство,  он  испытывал  благоговейное
почтение к деньгам, поэтому вся одежда дочери приобреталась  лишь  в  случае
крайней необходимости и должна  была  удовлетворять  строжайшим  требованиям
прочности и добротности. - Просто я неудачница и белая ворона.
   - Когда я была маленькой, - неожиданно кивнула миссис Эллис, - мы  всегда
подсмеивались над отличниками.
   - Беда не в отметках, - грустно улыбнулась Мередит, - и не в том,  как  я
выгляжу. Вот это все... - Она широким жестом обвела просторную, обставленную
старинной мебелью спальню,  похожую  на  все  остальные  сорок  пять  комнат
особняка Бенкрофтов:
   - Все считают меня придурочной, потому что по настоянию отца Фенвик возит
меня в школу.
   - Ну и что в этом плохого, позвольте спросить?
   - Остальные идут туда пешком или приезжают на школьном автобусе.
   - И?..
   - И не являются туда на "роллс-ройсе" с водителем! - И  Мередит  почти  с
завистью добавила:
   - Их отцы - сантехники и бухгалтеры. Один даже работает в нашем магазине.
   Не в силах ничего возразить против  логики  умозаключений  девочки  и  не
желая признаться, что все это чистая  правда,  миссис  Эллис  тем  не  менее
сказала:
   - Но эта новая девочка в школе.., она не находит странным, что Фенвик вас
возит?
   - Нет, - виновато  хмыкнула  Мередит,  отчего  глаза  за  стеклами  очков
неожиданно сверкнули, - потому что считает Фенвика моим отцом. Я  объяснила,
что мой отец работает на богатых людей - владельцев магазина.
   - Не может быть!
   - Честное слово... И мне ничуть не стыдно! Нужно было с самого начала так
и сказать всем в классе, да только врать не хотелось.
   - А разве сейчас вы не солгали? - укоризненно вздохнула миссис Эллис.
   - Это не совсем ложь,  -  жалобно  проговорила  Мередит.  -  Отец  как-то
объяснил, что "Бенкрофт энд компани" - корпорация, а  корпорацией  на  самом
деле владеют акционеры. Поэтому как президент компании отец, по крайней мере
формально, считается служащим, нанятым акционерами. Понимаете?
   - Не очень, - призналась экономка. - Кто же владеет акциями?
   Мередит смущенно потупилась:
   - В основном мы.
   Подобные  принципы  работы  "Бенкрофт   энд   ком-пани"   -   знаменитого
универмага,  расположенного  в  самом  центре  Чикаго,   казались   экономке
совершенно непостижимыми, но Мередит  часто  выказывала  необыкновенное  для
четырнадцатилетней девочки умение разбираться в бизнесе. Хотя, с  внезапным,
но безнадежным осуждением  отца  Мередит  подумала  миссис  Эллис,  что  тут
сверхъестественного, если человек обращает внимание на собственную дочь лишь
для того, чтобы в очередной раз прочесть ей наставление, как лучше управлять
магазином. Вероятнее всего, именно Филипа Бенкрофта следует  винить  за  то,
что девочка никак не может приспособиться к школьной жизни. Он  обращался  с
дочерью, как со взрослым человеком, и настаивал, чтобы она в любой  ситуаций
разговаривала и вела себя соответственно. В тех  редких  случаях,  когда  он
принимал друзей, Мередит доверялась роль хозяйки дома. В результате  девочка
совершенно непринужденно чувствовала себя  среди  взрослых,  но  понятия  не
имела, о чем говорить со сверстниками.
   - Вы правы насчет одного, -