но  сияет   злорадным
удовлетворением.
   Но Клейтон был далек от злорадства - его одолевало бешенство. Впервые  за
всю  сознательную  жизнь  он  оказался  неспособным  контролировать   отклик
собственного тела.  Ее  невинный  поцелуй  и  легкое  прикосновение  послали
немедленную  мощную  приливную  волну  вожделения,  почти  уничтожившую  его
самоконтроль. И пока он все  еще  боролся  с  собой,  она  клялась  в  своей
ненависти к нему!
   Сцепив зубы, Клейтон надменно вскинул подбородок.
   - Уже гораздо лучше  -  вкрадчиво  провозгласил  он.  -  Этот  раз  будет
последним. Прощальным.
   Прощальный? Уитни мгновенно забыла о ненависти. Они  прощаются.  И  видят
друг друга в последний раз.
   Уитни  смотрела   в   мужественное   красивое   лицо   своего   врага   с
ностальгическим чувством, почти граничившим с грустью. Лицо,  которое  могло
становиться почти мальчишеским, когда твердо очерченный рот и мрачные  глаза
освещались  ленивой,  неотразимо  обаятельной  улыбкой.  Ей  нравилась  аура
спокойной  властности,  всегда  окружавшая  его,  глубокий  низкий  голос  и
решительная  походка.  Она  восхищалась  его  способностью  всегда  казаться
непринужденным и раскованным в любой обстановке. И,  если  честно,  подумала
она со вздохом сожаления, Клейтон именно такой, каким и должен быть мужчина.
Его губы были совсем близко. - Ну что,  будем  продолжать  с  того,  на  чем
остановились? - мягко спросил он.
   Прерывисто, глубоко вздохнув, Уитни почти коснулась дрожащими губами  его
рта. Почти. Еще чуть-чуть... Предостерегающие голоса громко вопили в  мозгу,
но  голова  уже  кружилась,  и  неожиданно   возникшие   неизвестно   откуда
сладострастные волны раскачивали ее.
   Он  властно  прижался  к  ее   губам,   заглушая   возражения   Уитни   с
требовательной настойчивостью, потрясшей ее, взрывающейся  в  каждом  нерве,
пока она не припала к Клейтону, изо всех сил стискивая его шею.
   - Я сильно надоел тебе?  -  поддразнил  он,  целуя  ее  еще  крепче,  еще
сильнее.  Его  язык  неспешно  проник  в  ее  рот.  -  И  это  ты   считаешь
отталкивающим?
   Ярость взорвалась в груди Уитни, застлала глаза. Он хлещет  Уитни  ее  же
словами, холодно и намеренно унижает. Она впилась ногтями  в  его  запястья,
тщетно  пытаясь  оторвать  его  руки  от  своей  головы.  Но   поцелуй   все
продолжался, пьянящий, бесконечный, посылающий по спине озноб желания.
   - По-прежнему делаешь вид, что вместо меня здесь Севарин? - прошипел  он.
- Или пришла в себя?
   Потрясенная Уитни разжала руки. Так она действительно причинила ему  боль
всем,  что  наговорила   здесь?!   Клейтон   почему-то   казался   настолько
непроницаемым,  несгибаемым  и  неумолимым,  таким  уверенным  в  себе,  что
создавалось впечатление, будто ничто на свете не могло обидеть и ранить его.
Но, очевидно, ей это удалось.
   - Ну расскажи, как сильно ты ненавидишь мое прикосновение,  -  разъяренно
потребовал он, отстраняясь и уничтожающе глядя на нее сверху вниз.
   Девушка потрясенно молчала.
   - Ты не выносишь моего прикосновения? - прошипел он снова.  -  Скажи  это
сейчас или не смей больше никогда, никогда повторять!
   Сердце  Уитни  мучительно  сжалось  в  порыве  запоздалого  раскаяния   и
потрясенной нежности. Она с трудом сглотнула застрявший в горле ком.
   - Я... я не могу.
   -  Не  можете  признаться,  что  не  выносите  моего   прикосновения?   -
осведомился он вкрадчиво зловещим голосом, опять переходя на "вы". -  Почему
же?
   - Потому что, - прошептала она, пытаясь улыбнуться, - пять минут назад вы
сказали, чтобы я не смела больше вам лгать.
   Его лицо на мгновение превратилось в маску циничного недоверия, и, прежде
чем Клейтон успел что-то сказать, она приподнялась на носки, чтобы заглушить
ответ своими губами.
   Грубо выругавшись, он сжал ее запястья и попытался разомкнуть кольцо рук,
обвивших шею.
   - Клейтон, не надо! - запинаясь, вскричала девушка, крепче сцепив пальцы.
- О, пожалуйста, пожалуйста, не надо!
   Слезы текли по щекам, падали на мягкую ткань платья, но Уитни, не обращая
внимание на боль в стиснутых железной  хваткой  запястьях,  все  целовала  и
целовала этого чужого неподатливого человека, долго выносившего ее  злобу  и
вспыльчивость с юмором и терпением... до того момента, когда она так жестоко
обошлась с ним.
   Он стиснул ее талию, намереваясь оттолкнуть, но Уитни лишь прижалась  еще
теснее и застенчиво коснулась языком его губ, надеясь,  что  ему  понравится
такой поцелуй. Клейтон окаменел. Каждый  мускул,  каждый  нерв  в  его  теле
мучительно напрягся. Ее язык скользнул между чуть приоткрытых губ  Клейтона,
встретился с его языком, отдернулся, как от ожога, и снова прокрался  вперед
для нового, сладостного, запретного касания.  И  тут  мир  вокруг  взорвался
неистовством его страсти..  Руки  Клейтона  сдавили  ее  стальными  клещами,
притягивая к груди с нечеловеческой силой. Он впился в ее губы  исступленным
поцелуем, дерзко сплетаясь своим языком с ее, лаская, гладя, словно стремясь
слиться с ней воедино.
   Ошеломленная  опьяняющей  страстью  и  желанием   наслаждаться   безумным
возбуждением его горячечных ласк, она  отвечала,  беззастенчиво,  пылко,  не
замечая, как  его  руки  властно  скользят  по  ее  спине,  сжимают  упругие
полушария ягодиц.
   Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Клейтон поднял голову и  сжал
ладонями ее лицо, осторожно проводя  большими  пальцами  по  раскрасневшимся
щекам. Нежность и желание пылали в его глазах.
   - Ты  прекрасная,  непокорная,  маленькая,  глупая  мятежница,  -  хрипло
прошептал он и  снова  медленно  припал  к  ее  губам,  как  к  живительному
источнику.
   Поцелуй становился все более страстным, пока в крови Уитни  не  забурлило
жидкое  пламя.  Она  напряглась,  стараясь  быть  еще  ближе   к   Клейтону,
раствориться в нем. Клейтон лихорадочно ласкал ее груди, словно ставя на ней
тавро своего владения, вдавливаясь бедрами в ее бедра.
   И тут неожиданно  все  кончилось.  Он  с  трудом  оторвался  от  ее  губ,
поцеловал лоб и глаза, а потом прислонился подбородком к ее макушке и замер.
Уитни шевельнулась, и объятия Клейтона мгновенно сжались.
   - Не двигайся, малышка, - пробормотал он. - Постой со мной еще немного.
   Листья шелестели на ветру, птицы порхали в деревьях, и  блаженство  этого
мгновения снова отравили одиночество  и  отчаяние.  Стремясь  вновь  ощутить
тепло  ласк  Клейтона,  заставить  его   прогнать   душераздирающую   тоску,
охватившую ее, Уитни откинула  голову,  не  отрывая  взгляда  от  его  четко
очерченного рта.
   Клейтон  машинально  потянулся  к  розовым  губкам,  чтобы   принять   ее
застенчивое предложение, но тут же взял себя в руки.
   - Нет, - сказал он с  гортанным  смешком.  Сбитая  с  толку  его  отказом
поцеловать ее, хотя Клейтон явно тоже хотел этого, Уитни молча уставилась на
него широко раскрытыми глазами.
   - Если будешь продолжать смотреть на меня так, -  еле  слышно  поддразнил
он, - я задушу тебя поцелуями и тогда, боюсь, не смогу сдержать обещания.
   - Почему? - ахнула Уитни, все еще бесстыдно томившаяся по его поцелуям.
   - Почему? - повторил Клейтон, почти касаясь губами ее  губ,  так  что  их
дыхание вновь смеша лось, - я  был  бы  счастлив  показать  тебе  почему,  -
предложил он чувственным шепотом.
   Рассудок наконец вернулся к  Уитни,  охлаждая  пыл  и  возвращая  здравый
смысл.
   - Нет! Это только сделает прощание еще более трудным, - покачала  головой
Уитни.
   Слабо улыбнувшись, она отступила на шаг.
   - Прощайте ваша светлость, - выдохнула девушка, протягивая ему руку.
   Сердце вновь сжалось, когда Клейтон взял ее и повернул ладонью вверх.
   - Так официально? - улыбнулся он, потирая  большим  пальцем  ее  ладошку,
дерзко поднося ее к губам и касаясь языком чувствительной кожи.
   Уитни вырвала руку и спрятала за спину, чувствуя,  как  горит  то  место,
которого касался его язык. Несколько долгих мгновений она просто смотрела на
него, бессознательно запечатлевая в памяти ставшее таким близким лицо.
   -  Мне  жаль,  поистине  жаль,  что  я  причинила  вам  столько   бед   и
беспокойства, - тихо сказала она. Глаза Клейтона коварно блеснули:
   - Надеюсь, вы  сочтете  возможным  и  впредь  "обеспокоить"  меня,  когда
захотите?
   - Вы же знаете, что я не это имела в виду! Она так много  хотела  сказать
ему, столько добрых и милых  слов,  мучительно  пытаясь  объяснить  то,  что
лежало на сердце, но как можно было оставаться серьезной, когда он так легко
относился к их последним минутам вместе? Вероятно, не желал  ни  объяснений,
ни извинений, и, возможно, прощаться лучше всего именно, так? Пусть он прав,
и все к лучшему. Но почему же так дрожит голос, когда она пытается говорить?
   - Мне будет не хватать вас... правда... честное слово...
   И боясь разрыдаться перед ним, что, конечно, непременно случится, если он
будет продолжать смотреть на нее с нежным пониманием, Уитни подняла  юбки  и
отошла, намереваясь оставить Клейтона у беседки. Но не пройдя  и  нескольких
шагов, девушка обернулась и нерешительно пролепетала:
   - Насчет моего отца...
   Неужели она по-прежнему чувствует угрызения совести и ответственность  за
своего неласкового, грубого родителя? Очевидно, так... хотя  причины  этого,
по-видимому, навеки останутся тайной.
   - Надеюсь, вы не будете с ним жестоки? Пожалуйста, потерпите немного, и я
уверена, он найдет способ вернуть вам деньги.
   - Учитывая, что он отдал мне в жены свою дочь, - заметил Клейтон,  слегка
нахмурившись, - я считаю, что он мне ничего не должен.
   Ощущение неумолимо надвигающегося несчастья сковало льдом душу Уитни.
   - Но теперь все изменилось - ведь вы согласились отпустить меня.
   Клейтон одним прыжком покрыл расстояние между ними и, схватив девушку  за
плечи, повернул к себе лицом:
   - О чем, во имя ада, вы толкуете?
   - Вы согласились отпустить меня, если...
   - Я согласился отпустить вас домой, - подчеркнул он.
   - Нет! - вскричала Уитни, тряхнув головой. - Вы согласились расстаться со
мной... отказаться от женитьбы.
   - Вы сами этому не верите, - коротко бросил Клейтон. - Ничего подобного я
не имел в виду.
   На сердце Уитни легла свинцовая тяжесть. Она должна была  знать,  что  он
никогда не даст ей свободу.  Девушка  с  отчаянием  взглянула  на  Клейтона,
испытывая в то же время какое-то странное, похожее  на  облегчение  чувство.
Однако времени задумываться над этим непонятным явлением не осталось, потому
что его руки обвились вокруг ее талии, притягивая Уитни все ближе.
   - Никогда, даже в моменты  величайшей  слабости,  я  не  думал  дать  вам
свободу, Уитни. И если бы это было так, неужели вы считаете, что после всего
случившегося сейчас между нами вы могли бы рассчитывать на это?
   Клейтон приподнял большим пальцем ее подбородок и повернул к себе  лицом.
Мятежный взгляд встретился с неумолимым.
   - Вы просили дать вам время, и я согласился.
   Используйте его для того, чтобы привыкнуть к неизбежности нашей  свадьбы,
поскольку, заверяю вас,  эта  свадьба  состоится.  Если  желаете  продолжать
убеждать  себя,  что  я  пытался  обмануть  вас,   никто   не   станет   вам
препятствовать. Только знайте, что я никогда не выполню  обещания,  которого
не думал давать.
   Его твердая убежденность в том, что у нее нет  иного  выбора,  кроме  как
выйти за него  замуж,  отдать  ему  свою  жизнь  и  тело,  показалась  Уитни
невыносимой. Она больше не в силах это вытерпеть!
   - В таком случае сдержите уже данное обещание. Отпустите меня домой.
   Отпрянув от Клейтона, Уитни в полном смятении шагнула к подъездной аллее.
Однако он догнал ее, подсадил в коляску  и  отдал  необходимые  распоряжения
лакею.
   - Неужели вам никогда не приходило в голову, что вы не  можете  заставить
меня стать вашей женой?  -  взглянув  на  него  сверху  вниз,  с  мертвенным
спокойствием осведомилась она. - Вы в  силах  притащить  меня  за  волосы  к
алтарю, однако мне придется отказаться давать брачные обеты, только и всего.
   - Если именно эти мысли вы лелеяли все эти дни, - холодно  бросил  он,  -
тогда нет смысла ждать дольше, не так ли?
   Он оглянулся, словно искал кого-то взглядом, и, не увидев,  направился  к
дому.
   - Куда вы идете? -  потребовала  ответа  Уитни,  встревоженная  внезапной
решимостью его действий и сурово сжатыми губами.
   - Сейчас прикажу камердинеру приготовить  все  для  долгого  путешествия.
После этого велю привести дорожный экипаж и запрячь лошадей.  Мы  уезжаем  в
Шотландию. Я решил, что самое лучшее будет сбежать и тайно обвенчаться.
   - Сбежать! - охнула Уитни, схватившись за борт коляски.  -  Вы...  вы  не
осмелитесь! Подумайте, какую пищу мы дадим  болтливым  языкам,  а  сплетники
будут...
   - Как вы уже успели заметить,  сплетни  меня  совершенно  не  трогают,  -
равнодушно пожал плечами Клейтон. - И поскольку, очевидно, вас они задевают,
предлагаю два выхода: как только мы окажемся в  Шотландии,  вы  можете  либо
выйти за меня замуж, либо отказаться давать обеты перед алтарем,  и  в  этом
случае мы проведем несколько дней вместе, не будучи мужем  и  женой,  а  это
вызовет такой скандал, которого вам не пережить. Однако  стоит  вам  сказать
слово, и венчание произойдет в Лондоне, и  всем  будет  известно  имя  новой
герцогини. Ну решайте, что вы предпочитаете?
   Какой же у нее выбор, с горечью подумала Уитни. Побег уже сам по  себе  -
достаточное нарушение правил приличия, но, если она  вернется  из  Шотландии
"мисс Стоун", заботливые мамаши будут  силой  переводить  своих  дочерей  на
другую сторону улицы при ее появлении, чтобы избежать встречи с  девушкой  с
"запятнанной репутацией", и, кроме  того,  на  нее  обрушится  презрение  не
только Пола, но и всех остальных мужчин.
   - Венчание! - злобно прошипела Уитни, откидываясь  на  бархатные  подушки
сиденья.
   Однако она тут же напомнила себе, что есть еще один  выход  -  сбежать  с
Полом, хотя при мысли о побеге и последующем позоре и  насмешках  сердце  ее
облилось кровью. Она  снова  станет  парией,  изгоем,  мишенью  уничтожающей
критики  и  открытых  издевательств.  Но   по   крайней   мере   она   будет
вознаграждена, став женой Пола.
   - Уитни, - предупредил Клейтон с таким выражением, словно  собирался  как
следует встряхнуть ее за плечи, - хотя бы  раз  в  жизни  забудьте  о  своей
одержимости Севарином и попытайтесь  по-настоящему  понять,  что  у  вас  на
сердце. Не будь вы так чертовски упрямы, давно бы все поняли!
   Но в этот момент подлетел кучер, и Уитни проглотила язвительную  реплику,
хотя слова Клейтона преследовали ее всю дорогу  домой.  С  тоской  глядя  на
прямую как палка спину кучера, Уитни  старалась  разобраться  в  собственных
смятенных эмоциях. Ей было это необходимо  не  только  потому,  что  Клейтон
обвинил ее в нежелании понять собственные чувства,  но  и  потому,  что  она
действительно оказалась неспособна сделать это.
   Как могла она отвечать так бесстыдно на ласки Клейтона и в  то  же  время
всей душой желать выйти замуж за Пола? Почему была так  потрясена  несколько
минут назад, осознав, что причинила боль Клейтону?  Почему  пришла  в  такое
отчаяние, посчитав, что расстается с ним навсегда? Возможно, всему  причиной
робкая  дружба,  возникшая  между  ними  и  питаемая  веселыми   спорами   и
перепалками, доставлявшими такое удовольствие им обоим?
   Дружба? Уитни горько вздохнула. Клейтон ей не друг, она ему  безразлична.
Он думает лишь о себе и о своих желаниях и по какой-то  непонятной  причине,
известной лишь ему одному, решил, что хочет жениться на ней.  И  отказывался
верить, что Уитни любит Пола, только потому, что это не входило в его планы.
Но Пол судьбой  предназначен  Уитни  и  давно  занял  уголок  в  ее  сердце,
отведенный лишь мужу.
   Пол. Угрызения совести  за  собственное  беспринципное  поведение  в  его
отсутствие вновь начали мучить девушку, не давая покоя. Уитни  съежилась  от
стыда лишь при воспоминании о том, как позволила Клейтону осыпать ее ласками
и поцелуями. И если бы позволила! Она сама целовала его, хотела очутиться  в
его объятиях, трепетала от желания, когда их губы сомкнулись.
   Ночью, лежа в постели и глядя в потолок, Уитни думала о том, что  никогда
еще в жизни не была так несчастна. Терзаемая сознанием собственной вины, она
вспоминала о планах, которые обсуждал с ней Пол перед отъездом. Он собирался
отделать хозяйские покои в западном крыле  дома,  потому  что  они  ближе  к
детской. Девушка залилась краской, когда он упомянул  о  детях,  но  робость
оказалась сильнее застенчивости, и  Уитни  начала  строить  планы  вместе  с
Полом.
   И вот теперь она предала его. Осквернила их любовь  в  объятиях  Клейтона
Уэстморленда! Она недостойна Пола! Господи Боже, она и Клейтона  недостойна!
Разве не она даже сейчас, после того, как возвращала его поцелуи, собиралась
выйти замуж за другого?
   Небо  осветилось  первыми  рассветными  лучами,  когда  Уитни  пришла   к
окончательному бесповоротному решению. Поскольку Клейтон никогда добровольно
не откажется от нее, она сбежит с Полом в день его возвращения. Пол любит ее
и доверяет ей. Позор побега станет ее наказанием  за  непристойно-похотливое
поведение в отсутствие Пола. И когда-нибудь наступит день, когда Уитни снова
станет достойной его доверия и любви. Она заслужит их, став самой преданной,
покорной, верной женой на свете.
   Теперь,  окончательно  определив  план  действий,   Уитни   должна   была
почувствовать себя гораздо лучше, однако, окончательно проснувшись, осознала
только, что по-прежнему несчастна и измучена.
   Растирая виски обеими  руками,  девушка  осторожно  встала  и  подошла  к
маленькому умывальнику,  ощущая  при  этом,  как  все  больше  раскалывается
голова. Она поморщилась от боли, налила себе бокал холодной воды и позвонила
Клариссе, чтобы та помогла ей одеться.
   Бледная и ко всему безразличная Уитни спустилась к завтраку. Сев за стол,
она ухитрилась слабо улыбнуться леди Энн и напрочь проигнорировать при  этом
отца. К  несчастью,  последний  больше  не  собирался  мириться  с  подобным
отношением.
   - Ну, мисс, - властно бросил он, - вы и его светлость  уже  условились  о
дате?
   Отложив вилку, Уитни подперла  подбородок  сложенными  руками,  намеренно
изводя отца невинно-непонимающим взглядом.
   - Дате? Какой?
   - Не считай меня окончательным  болваном!  Ты  прекрасно  знаешь,  что  я
говорю о дне свадьбы.
   - Свадьбы? - повторила Уитни. - Разве я забыла сказать тебе?  Свадьбы  не
будет.
   И, бросив извиняющийся взгляд на тетю,  Уитни  поднялась  из-за  стола  и
направилась к себе.
   - В самом деле, Мартин, ты ведешь себя как последний глупец, если вздумал
давить на нее таким образом! Что ей остается, кроме как ни во  что  тебя  не
ставить? - брезгливо  поморщилась  Энн  и,  отодвинув  тарелку,  последовала
примеру Уитни.
   Минуту спустя Мартин тоже вскочил и, велев заложить карету, отправился  с
утренним визитом к будущему зятю.
   К одиннадцати часам голова перестала болеть, но настроение не улучшилось.
Сидя напротив тети Энн в комнате для рукоделия, Уитни уныло тыкала иголкой в
натянутую на пяльцы канву.
   - Ненавижу вышивание, - заметила она равнодушно. - И всегда ненавидела. И
даже если бы умела хорошо вышивать, все равно терпеть бы не могла.
   - Знаю - вздохнула тетка, - но зато руки заняты.
   В этот момент в комнату вошел лакей и вручил Уитни письмо.
   - Это от Ники! - воскликнула девушка, мгновенно  просветлев  от  радости.
Поспешно сломав печать, она принялась разбирать размашистый почерк Ники.
   Улыбка, однако, погасла, а голова разболелась с новой силой. Уитни устало
обмякла в кресле и с немым ужасом уставилась на тетку:
   - Завтра Ники приезжает в Лондон. Иголка Энн замерла  в  воздухе.  -  Его
светлость вряд ли будет доволен появлением нового соперника!
   Однако Уитни больше волновала мысль, как избежать нового  ун