просил  Джордан.  Ян  продолжал  с
удивлением изучать сердитое и взволнованное лицо друга.
   - Нет, а что?
   - Тогда прочти. Элизабет дала интервью репортеру из "Тайме".  Прочти  вот
это. - Он ткнул пальцем на несколько строчек  в  конце  статьи.  -  Вот  что
Элизабет ответила Тайсону на вопрос, какие чувства она испытала, увидев тебя
на суде английских пэров.
   Недоумевающе нахмурив брови, Ян прочитал ответ .Элизабет:
   Мой муж не был судим себе равными.
   Его судили всего лишь лорды британской короны.
   Яну Торнтону нет равных.
   Ян оторвал взгляд от газеты и запретил себе реагировать на  это  открытое
признание в любви, но Джордан не собирался этого так оставлять.
   - Поздравляю тебя, Ян, - возмущенно сказал он. - Ты  подаешь  прошение  о
разводе, а твоя жена отвечает тем, что приносит тебе публичные извинения!  -
Он развернулся и, не попрощавшись, вышел из  кабинета.  Ян  остался  сидеть,
глядя остановившимся взглядом в газету.

***

   Прошел месяц. Найти Элизабет так и не  удалось.  Ян  по-прежнему  пытался
выбросить ее из головы и вырвать из своего сердца,  но  с  каждым  днем  это
давалось ему все труднее. Он все больше терял уверенность в  своей  правоте,
которая была поколеблена уже  тогда,  когда  он  увидел  Элизабет  в  палате
лордов.
   Прошло два месяца. Ян сидел у камина в гостиной  и  смотрел  на  пляшущие
языки пламени. Завтра им с Джорданом предстояло встретиться  с  компаньонами
по одному из торговых предприятий, но он никак  не  мог  сосредоточиться  на
деле.
   Цифры куда-то  ускользали,  и  вместо  них  перед  его  мысленным  взором
всплывало лицо Элизабет... Элизабет на коленях у розового куста...  Элизабет
с пистолетом в руках целится в дерево.... ее смеющиеся зеленые глаза,  когда
она присела перед ним  в  глубоком  реверансе...  Элизабет  кружится  в  его
объятиях под музыку вальса ... "Ян, у тебя бывало когда-нибудь так,  что  ты
очень хотел чего-то безумно хотел, и хотя знал,  что  стоит  тебе  протянуть
руку и ты получишь желаемое, ты все-таки не смел этого сделать?"
   В ту ночь он сказал "нет". Сегодня  он  ответил  бы  "да".  Помимо  всего
прочего, Ян хотел знать, где она. Месяц назад он говорил себе, что это нужно
ему для того, чтобы начать бракоразводный процесс.  Но  сегодня  он  слишком
устал от этой изнурительной внутренней борьбы, чтобы продолжать лгать самому
себе. Он хотел знать, где она, потому что ему это  было  просто  нужно.  Дед
заявил, что не знает о ее местонахождении, викарий и  Александра  знали,  но
отказывались сказать, и он не чувствовал себя вправе давить на них.
   Ян устало положил голову на спинку кресла и закрыл глаза, но спать он  не
мог, хотя знал, что уже три часа ночи. С некоторых пор он перестал спать  по
ночам, за исключением тех дней, когда напивался до полусмерти или  изматывал
себя тяжелой физической работой. Но даже тогда он лежал без сна  и  тосковал
по ней, зная, что она тоже не спит и думает о нем.
   Слабая улыбка тронула его губы, когда он  вспомнил,  какой  трогательной,
прекрасной и юной она казалась, когда заняла свидетельское  место  в  палате
лордов, и как логично объяснила, что же на самом деле случилось, а когда  ее
объяснения  не  были  приняты,  прикинулась  глупенькой  простушкой.  Только
Элизабет могла осмелиться выступить в палате лордов, и когда ей  не  удалось
убедить  их  посредством  логики,  она  изменила  тактику  и  победила   их,
использовав их же собственные глупость и самомнение. Если бы он не  был  так
зол на нее в тот день и не чувствовал себя преданным, он встал бы  в  полный
рост и зааплодировал ей!
   Точно такой же тактикой  она  воспользовалась  в  тот  вечер,  когда  его
обвинили в шулерстве. Когда ей не удалось отговорить Эверли от дуэли на  том
основании, что игра была  честной,  она  накинулась  на  несчастного  юношу,
обвиняя его в нарушении обещания быть ее кавалером на завтрашней прогулке.
   Он  сам  обвинил  ее  в  том,  что  она  выступила  в  палате  лордов  из
эгоистических побуждений, опасаясь остаться без средств к существованию,  но
он знал, что это не так. Она думала, что пришла спасти его от петли.
   Когда его ярость и боль  немного  улеглись,  Ян  заново  переосмыслил  ее
разговор с Вордсвортом в день их свадьбы и попытался поставить  себя  на  ее
место. Он любил ее, и  если  бы  его  собственный  детектив  высказал  тогда
какиелибо  предположения,  порочащие  Элизабет,   -   даже   самые   ужасные
предположения, он все равно не отказался бы от нее и женился.
   Если она не любила его, то могла стать его женой только по одной причине:
чтобы спасти Хэвенхерст. Но чтобы поверить в это, Яну  пришлось  бы  сначала
поверить  в  то,  что  каждое  ее  слово,  каждый  поцелуй   были   сплошным
притворством, а этого он никак не мог сделать.  Он  уже  не  доверял  своему
сердцу, но на свой интеллект пока еще полагался.
   А его интеллект говорил ему, что из всех женщин мира ни одна не подходила
ему так идеально, как Элизабет.
   Только Элизабет могла быть настолько храброй,  чтобы  встретиться  с  ним
сразу после оправдания и после того, как он обидел и унизил ее, сказать ему,
что их воссоединение - вопрос времени и что в этом противостоянии он наконец
проиграет.
   "И когда ты больше не сможешь этого выносить, - невыразимо нежным голосом
сказала она, - ты придешь ко мне. А я буду тебя ждать.  Я  заплачу  в  твоих
объятиях и попрошу у тебя прощения за все, что сделала, а  ты  поможешь  мне
найти способ простить себя..."
   Чертовски трудно признать свое поражение, с тяжелым вздохом  подумал  Ян,
когда ты даже не знаешь, где найти победителя.
   Через пять часов Ян проснулся все в том же кресле и прищурился от  света,
пробивающегося сквозь портьеры. Потерев занемевшие руки и плечи, он поднялся
наверх, выкупался, побрился и снова  сошел  вниз,  чтобы  забыться,  уйдя  с
головой  в  работу,  которая  стала   его   единственным   спасением   после
исчезновения Элизабет.
   В середине  утра,  когда  он  уже  наполовину  просмотрел  толстую  пачку
корреспонденции,  вошел  дворецкий  и  вручил  ему  конверт  с  письмом   от
Александры  Таунсенд.  Ян  вскрыл  конверт,  и  из  него  выпало  банковское
извещение, но он сперва прочитал коротенькую  записку  Александры.  "Это  от
Элизабет, - писала Алекс. - Она продала Хэвенхерст". Ян вскочил  на  ноги  и
дочитал: "Мне поручено передать вам, что  здесь  полная  стоимость,  включая
проценты, изумрудного гарнитура,  который  она  продала  и  который,  по  ее
глубокому убеждению, является исключительно вашей собственностью".
   Ян подобрал банковское  извещение,  к  которому  был  приложен  маленький
листок бумаги. На нем  Элизабет  собственноручно  изложила,  откуда  взялась
указанная сумма, в которую входила не только стоимость самих  изумрудов,  но
также проценты, набежавшие с того момента, как она продала  гарнитур,  и  до
того момента, как внесла деньги на его счет в банке.
   Слезы защипали ему  глаза,  но  плечи  затряслись  от  беззвучного  смеха
Элизабет заплатила ему на полпроцента меньше обще принятого.
   Через полчаса Ян стоял  в  холле  дома  Таунсендов  и  просил  дворецкого
доложить о нем Александре. Его проводили в гостиную,  где  вскоре  появилась
Александра.
   - Мне было интересно, придете ли вы сюда после этой  записки,  -  ядовито
сказала она, сердито сверкая голубыми  глазами.  -  Вы  имеете  какое-нибудь
представление, что для нее значит... значил Хэверхерст?
   - Я верну его ей, - пообещал Ян с мрачной улыбкой. - Где она?
   Нежность в его глазах и голосе заставила Александру раскрыть рот.
   - Где она? - повторил он со спокойной настойчивостью.
   - Я не могу вам сказать, - с ноткой сожаления ответила Алекс. -  Вы  сами
знаете, что не могу. Я дала слово.
   - Интересно, имеет ли смысл просить Джордана повлиять на  вас,  -  ровным
тоном предположил Ян.
   - Боюсь, что нет, - ответила Александра. Она  ожидала,  что  он  все-таки
попытается уговорить ее,  но  вместо  этого  его  красивое  лицо  осветилось
улыбкой.
   И когда он заговорил, его голос был очень мягким.
   - Знаете, вы очень похожи на Элизабет. Вы чем-то напоминаете мне ее.
   Все еще не до конца поверив в столь чудесное превращение, Алекс  надменно
ответила:
   - Надеюсь, это был комплимент, милорд.
   - Во всяком случае, я считаю свое  высказывание  таковым,  -  с  усмешкой
ответил он.
   Ян направился к выходу, но остановился при виде Джордана, который  входил
в комнату с понимающей улыбкой на лице.
   - Если ты выслеживаешь свою жену, Ян, не советую тебе искать в моей  жене
сходства с ней.
   Когда неожиданный гость ушел, Джордан спросил Алекс:
   - Ты напишешь Элизабет, что он приходил искать ее? Алекс хотела  кивнуть,
потом заколебалась.
   - Н-не знаю. Я только напишу, что он спрашивал, где она, - ведь это  все,
что он хотел.
   - Он поедет к ней, как только вычислит ее местонахождение. - Возможно.
   - Ты все еще не  доверяешь  ему,  да?  -  спросил  Джордан  с  удивленной
улыбкой.
   - После  сегодняшнего  визита  до  некоторой  степени  доверяю...  но  не
настолько, чтобы доверить ему сердце Элизабет. Он ужасно обидел ее, и  я  не
собираюсь внушать ей пустых надежд, чтобы потом ей не стало еще больнее.
   Джордан притянул жену к себе.
   - Она тоже обидела его, если помнишь.
   - Возможно, - нехотя признала Алекс. Джордан улыбнулся ей в волосы.
   - Ты была более склонна к прощению, когда я растоптал  твое  сердце,  моя
любовь, - поддразнил он.
   - Это потому, что я любила тебя, - ответила Алекс, прижимаясь щекой к его
груди и обвивая его руками.
   - Но ты полюбишь моего кузена хоть чуть-чуть, если он загладит свою  вину
перед Элизабет?
   - Возможно, я найду для него уголок в своем сердце, - согласилась она, но
только если он вернет ей Хэвенхерст. - Это ему дорого обойдется, - захохотал
Джордан. - Ты знаешь, кто его купил?
   - Нет, а ты?
   - Филипп Демаркус.
   Она захихикала, уткнувшись головой ему в грудь.
   - Это не тот человек, который, прокатив принца по Темзе  на  своей  новой
яхте, сказал, чтобы он заплатил за экскурсию?
   - Тот самый.
   - Ты думаешь, он обманул Элизабет?
   - Только не нашу Элизабет, - засмеялся  Джордан.  -  Но  я  не  хотел  бы
оказаться на месте Яна, когда Демаркус поймет, что  с  этим  местом  у  него
связаны  какие-то  сентиментальные  воспоминания,  потому  что  цена   будет
безмерной.

***

   В последующие  две  недели  Яну  удалось  выкупить  изумруды  Элизабет  и
Хэвенхерст, но попытки найти ее саму оказались бесплодны. Его лондонский дом
превратился в тюрьму, но он все чего-то ждал и не уезжал из него,  чувствуя,
что Элизабет заставляет его пройти через эти терзания, чтобы преподать некий
урок.
   Ян переехал в  Монтмэйн,  где  провел  еще  несколько  недель,  бесцельно
слоняясь по дому.  Он  вытоптал  дорожку  на  ковре  гостиной  беспрестанным
хождением по ней и просверлил взглядом дырку В камине, часами глядя на огонь
в поисках ответа. Наконец он понял, что больше не сможет этого выносить.  Он
не мог сосредоточиться на работе и стал  делать  ошибки.  Хуже  того  -  его
начали преследовать  кошмары,  что  с  ней  что-то  случилось  или  что  она
влюбилась в кого-то, кто  был  лучше  него.  Он  перемещался  из  комнаты  в
комнату, но кошмары ходили за ним по пятам.
   И вот в начале декабря, холодным ясным днем, отдав дворецкому,  слугам  и
даже повару распоряжение немедленно известить его в случае  появления  любой
информации об Элизабет, Ян отправился  в  свой  шотландский  дом.  Это  было
единственное место, где он мог найти успокоение  и  изгнать  из  своей  души
ощущение пустоты и боли, которая  с  каждым  днем  становилась  все  острее,
потому что ему уже не верилось, что Элизабет когда-нибудь вернется  к  нему.
Слишком много времени прошло. Если бы та храбрая  мужественная  девушка,  на
которой он женился, действительно хотела примирения, она бы уже  предприняла
к этому хоть какие-то шаги. Отдаться течению и плыть по воле волн было не  в
характере  Элизабет.  И  вот  Ян  поехал  домой.  Только  в  этот   морозный
декабрьский день он поехал туда не потому,  что  устал  от  перенасыщенности
своей жизни, а потому, что его гнали  туда  невыносимая  пустота  и  желание
обрести хоть видимость покоя.

***

   Элизабет стояла у  окна  и  смотрела  на  заснеженную  тропинку.  Она  не
отходила от окна  уже  три  дня,  с  тех  пор,  как  викарий  принес  письмо
смотрителю дома с указанием сделать необходимые приготовления к приезду Яна.
Ян  возвращается  домой,  думала  она,  но,   по-видимому,   совершенно   не
догадывается, что его ждет здесь она. В письме он просил прибрать в  доме  и
заготовить побольше дров и еды, чтобы хватило месяца на два.  Стоя  у  окна,
Элизабет смотрела на залитую  лунным  светом  тропинку,  убеждая  себя,  что
бессмысленно рассчитывать на его приезд сегодня  ночью  и  тем  более  глупо
наряжаться в его любимое синее платье и распускать волосы.
   Высокая темная фигура появилась на повороте тропинки,  и  Элизабет  резко
сдвинула новые тяжелые портьеры, которые недавно повесила. Сердце ее  начало
гулко стучать от надежды и страха, потому что последний раз она  видела  Яна
удаляющимся с бала под руку с Джейн Эдисон. Ей  уже  не  казалось,  что  она
поступила правильно, ожидая его здесь: в конце концов он едет  сюда  не  для
того, чтобы встретить ее, и, может быть, вовсе не захочет ее здесь видеть.
   Ян отвел лошадь в сарай, обтер ее сухой  тряпкой  и  засыпал  в  кормушку
овес.
   Подходя к дому, он заметил в  окнах  слабый  свет,  пробивающийся  сквозь
плотные шторы, и дым, поднимающийся из  трубы.  Очевидно,  смотритель  решил
протопить дом к его приезду. Он отряхнул снег с сапог и  взялся  за  дверную
ручку.
   Элизабет  стояла  посреди  комнаты   и,   ломая   руки,   смотрела,   как
поворачивается дверная ручка. Дверь  распахнулась,  и  в  комнату  ворвалось
облако морозного воздуха, за которым возникла высокая широкоплечая фигура.
   - Генри, тебе не обязатель....
   Ян застыл на месте, забыв, что дверь открыта и тепло стремительно  уходит
из дома.  Он  не  сомневался,  что  это  видение  -  плод  его  воображения,
подстегнутого причудливой игрой огня в камине. Но  видение  не  исчезало,  и
тогда он понял, что это реальность: перед ним стояла Элизабет, а  у  ее  ног
лежал молодой Лабрадор.
   Чтобы выиграть время, Ян повернулся и тщательно  прикрыл  дверь,  пытаясь
определить, была ли на ее лице радость, когда она  увидела  его.  За  долгие
бессонные ночи он отрепетировал десятки речей - от язвительных сентенции  до
самых нежных признаний. Теперь же, когда пришло время сказать  хоть  что-то,
он не  мог  вспомнить  ни  одного  распроклятого  слова.  Он  совершенно  не
представлял, что может сказать сейчас своей жене.
   Когда  дольше  молчать  было  уже  невозможно,  Ян  выбрал   для   начала
нейтральную тему.
   - Как его зовут? - спросил он, приседая, чтобы погладить собаку.
   Элизабет проглотила обиду оттого, что  он  совершенно  проигнорировал  ее
саму и гладит блестящую черную голову Лабрадора.
   - Я... я назвала его Тенью.
   Звук ее голоса был таким нежным, что Яну захотелось  немедленно  схватить
Элизабет и прижать к своему сердцу. Но вместо этого он только  посмотрел  на
нее.
   То, что она назвала собаку именем его Лабрадора,  показалось  ему  добрым
знаком.
   - Хорошее имя.
   Элизабет закусила губу, пытаясь удержать своевольную улыбку.
   - И к тому же оригинальное.
   Эта улыбка поразила Яна как удар грома. Он прекратил  гладить  собаку  и,
выпрямившись, отошел к столу и сел. Элизабет мгновенно заметила  перемену  в
его настроении и встревожилась.
   - Ты... ты хорошо выглядишь, - сказала она, пытаясь  догадаться,  что  он
сейчас чувствует, и думая, что он невероятно красив.
   - Просто прекрасно, - сказал он. - Что весьма замечательно для  человека,
который больше трех месяцев не видел дневного света и  не  мог  заснуть  без
бутылки бренди.
   Элизабет не сразу поняла смысл  сказанного.  А  когда  поняла,  то  слезы
радости и облегчения покатились из ее глаз.
   -  Я  ужасно  много  работал.  Правда,  мне  редко  удавалось  что-нибудь
завершить, а когда удавалось, то каждый раз оказывалось, что  я  все  сделал
неправильно. Так что я очень хорошо живу - учитывая,  что  уже  больше  трех
месяцев я жив лишь наполовину.
   Ян заметил ее слезы и с трудом, превозмогая боль в горле, проговорил:
   - Если бы ты сделала шаг вперед, дорогая, то могла бы поплакать у меня на
плече. И пока бы ты плакала, я рассказал бы тебе, как жалею  обо  всем,  что
сделал... - Он больше не мог ждать и сам подошел к жене и привлек ее к себе.
А  когда  я  закончу,  -  хрипло  прошептал  он,  когда  она  обняла  его  и
разрыдалась, ты поможешь мне найти способ простить себя.
   Ее слезы терзали ему душу, и он прижал ее крепче и потерся подбородком  о
ее висок.
   - Мне так жаль, - Ян взял ее лицо в ладони, приподнял его  и  заглянул  в
огромные, залитые слезами глаза, - чертовски жаль, -  прошептал  он,  стирая
пальцами слезы с ее мокрых щек. - Прости меня. - Он медленно наклонил голову
и припал к ее губам долгим поцелуем.
   Элизабет отвечала на его поцелуй, отчаянно прижимая его  к  себе,  но  не
могла остановить слезы. Ян стал покрывать поцелуями мокрые щеки и гладить ее
спину и плечи, не зная, как облегчить ее горе.
   - Пожалуйста, дорогая, не плачь больше, - умоляюще шептал он. Пожалуйста,
не надо. - Она прижимала его все  крепче  и  продолжала  плакать,  ее  слезы
промочили ему рубашку и дошли до самого сердца.
   - Пожалуйста, - повторял Ян, у  которого  заболели  глаза  от  непролитых
слез.
   - Ты разрываешь мне сердце. - Несколько секунд спустя всхлипы стали реже,
и он понял, что она пытается взять себя в руки, чтобы не причинять ему боль.
Он зарылся лицом  и  руками  в  ее  волосы,  воображая,  сколько  ночей  она
проплакала из-за него, как сейчас, и презирая себя за эгоизм и упрямство.
   Его жена была вынуждена спрятаться  здесь,  чтобы  избежать  развода.  Он
только сейчас понял, как она страдала.  Когда  она  ушла  из  его  кабинета,
предупредив, что не  позволит  ему  вычеркнуть  ее  из  своей  жизни,  Ян  и
представить себе не мог, что ей будет так  больно.  Она  подарила  ему  свою
любовь, а он оттолкнул ее и после публичного пренебрежения ею подал прошение
на развод.
   Неудивительно, что после всего этого она уехала сюда, чтобы выплакаться и
никого не видеть. Удивительно только, что она ждала здесь  его.  Он  не  мог
побороть стыд  и  отвращение  к  самому  себе.  После  долгого  молчания  он
нерешительно прошептал:
   - Пойдем со мной наверх.
   Элизабет кивнула, и он подхватил ее на руки  и  понес  наверх.  Он  хотел
уложить ее в постель и подарить  ей  такую  бездну  наслаждения,  чтобы  она
смогла забыть - хотя бы на сегодняшнюю ночь. - те муки, которые  терзали  ее
столько месяцев.
   В ту же  секунду,  как  он  опустил  ее  на  кровать  и  начал  осторожно
раздевать, Элизабет поняла, что что-то  изменилось.  За  время  разлуки  она
отвыкла от него, и когда он лег рядом и обнял ее,  она  смутилась,  а  потом
растерялась, когда он не дал ей обнять себя, мягко придержав за запястья,  и
откинул на подушки.
   Зацелованная и заласканная почти  до  бесчувствия,  Элизабет  сгорала  от
желания тоже доставить ему удовольствие, и когда он на мгновение отпустил ее
руки, потянулась к нему. Ян отпрянул от ее прикосновения.
   - Не надо, - прошептал он, и она подчинилась, потому что поняла, что,  не
позволяя ей дотронуться до  себя,  он  наказывает  себя  за  причиненные  ей
страдания. Всю ночь Ян осыпал ее ласками, открывая  ей  все  новые  и  новые
глубины наслаждения. Это была ночь признания мужчины в  любви  к  женщине  -
такой любви, которую не выразить никакими  словами,  и  она  знала,  что  не
забудет этой ночи никогда.
   Под утро ей наконец удалось сломить  его  сопротивление