ливы его вниманием. И на этом все  закончится.
Любой поверит, что обручение с таким ничтожеством, как  Уитни  Стоун,  да  к
тому же без гроша за душой, - всего-навсего розыгрыш, глупая сплетня.
   Пол. Сердце девушки вновь упало при мысли о том, что придется сказать ему
о побеге. Он, конечно, не захочет пойти на это и станет тревожиться, что  ее
репутации будет нанесен непоправимый урон. Пол был так счастлив в ночь перед
отъездом. Он рассказывал ей о своих планах на  будущее,  о  ремонте  дома  и
усовершенствованиях, которые намеревался ввести в хозяйстве.
   Рука Клейтона чуть сжала ее подбородок, и Уитни нервно подпрыгнула.
   - Когда вернется Севарин, - объявил он не терпящим возражений тоном, -  я
хочу, чтобы вы немедленно уведомили его о нашей помолвке. Не позволю,  чтобы
люди считали, будто моя будущая  жена  вначале  была  помолвлена  с  другим.
Назовите  Севарину  любую  причину  вашего  отказа,   если   пожелаете,   но
объяснитесь с ним немедленно. Понятно?
   - Да,  -  прошептала  Уитни.  Клейтон  окинул  ее  долгим,  пронизывающим
взглядом.
   - Дайте слово, что вы выполните мою просьбу!
   - Я...
   Уитни  сглотнула,  неожиданно  растроганная  тем,  что  он  уверен  в  ее
благородстве, и с трудом подняла глаза, чувствуя себя омерзительно подлой от
того, что предает его доверие.
   - Клянусь.
   Выражение  его  лица  смягчилось,  и   Клейтон   посмотрел   на   нее   с
непередаваемой нежностью.
   - Я знаю, как трудно вам во всем признаться ему, малышка, и  обещаю,  что
заглажу свою вину.
   Слезы обожгли глаза девушки, а горло сжалось так, что произнести хотя  бы
слово оказалось непосильной задачей, особенно когда Клейтон осторожно провел
пальцем по ее щеке.
   - Вы простите меня? - тихо спросил он, Простить его? Чувства, обуревавшие
Уитни, были так  сильны  и  противоречивы,  что  на  какое-то  мгновение  ей
захотелось прижаться к нему и выплакать все горести. Но вместо этого девушка
лишь кивнула и вгляделась в Клейтона, пытаясь запомнить его  красивое  лицо,
каким оно было в эту минуту, - ведь если она еще  раз  увидит  его,  то  эти
безупречные черты будут искажены ледяной яростью.
   Они свернули на дорогу, ведущую к ее дому, и  Уитни,  окаменев  от  горя,
натянула перчатки.
   - Почему вы возвращаетесь в Лондон так поспешно? - спросила она, понимая,
что момент последнего, мучительного прощания приближается с каждой минутой.
   - Рано утром я встретился с управляющими, и они. сообщили, что необходимо
принять определенные решения после разговора  с  банкирами.  Нужно  выбрать,
какие вложения довольно больших  сумм  выгоднее  всего  сделать.  Кстати,  в
противоположность тому, что вы могли  обо  мне  слышать,  я  вовсе  не  веду
праздную жизнь бездельника и повесы. У меня семь поместий, сотни арендаторов
и множество деловых предприятий, причем все  в  данную  минуту  страдают  от
недостатка хозяйского присмотра. Как вам известно,  мое  внимание  уделялось
исключительно вам, дорогая.
   Экипаж остановился перед  ее  домом;  на  крыльцо  выбежал  лакей,  чтобы
открыть дверь и опустить подножку. Уитни уже шагнула  к  крыльцу,  но  тихий
голос Клейтона остановил ее:
   - Мои дела вовсе не требуют, чтобы я оставался в Лондоне  так  долго,  но
мне подумалось, что  вы  захотите  немного  побыть  одна  после  неприятного
разговора с Севарином. И если  вы  не  пришлете  мне  письмо  с  просьбой  о
приезде, я не вернусь до воскресенья.
   Потом он объяснял, как найти его в  Лондоне,  и  Уитни  расслышала  нотки
робкой надежды в его голосе, надежды на то, что она действительно пошлет ему
Письмо и попросит вернуться раньше, чем кончится неделя, и положила дрожащую
руку ему на рукав, умирая от желания молить о прощении и понимании.
   - Клейтон, я...
   Уитни заметила, как обрадовался Клейтон, тому, что  она  назвала  его  по
имени, и голос ее прервался.
   - Доброго пути, - пожелала она и, поспешно отвернувшись и ничего не  видя
за пеленой слез, поднялась по ступенькам.
   Добравшись наконец до своей спальни, Уитни немедленно послала Полу письмо
с наказом непременно передать независимо  от  того,  когда  вернется  мистер
Севарин. В записке девушка просила известить ее, что он вернулся, и  умоляла
немедленно ехать в заброшенный коттедж егеря, куда  она  тоже  приедет.  Там
наконец они смогут  остаться  наедине,  и  Уитни  расскажет  о  случившемся.
Расскажет! Но как ей найти такие слова? Просто подумать страшно!
   К вечеру от Пола все еще не было  вестей.  Переодеваясь  на  ночь,  Уитни
дважды сдержала порыв побежать к тетке и просить  ее  помощи  в  побеге.  Но
каждый раз рассудок твердил, что тетя Энн  никогда  не  смирится  ни  с  чем
подобным, какими бы вескими ни были причины. Она станет тревожиться  лишь  о
том, как непоправимо будет запятнана  репутация  племянницы,  и  ни  в  коем
случае не поймет, что Уитни не может, просто не может трусливо  отступить  и
подвести Пола, даже если бы и хотела, о чем она, конечно, и не помышляла. Он
любит Уитни. И уверен в ней.
   Поскольку  доверить  секрет  Клариссе  было  невозможно,  Уитни  медленно
сложила в саквояж самые необходимые вещи и спрятала его под кровать, а потом
легла и уставилась в потолок.  Ей  предстояло  сделать  самое  неприятное  -
написать Клейтону записку и сказать наконец правду.
   Уитни мысленно сочиняла и пересочиняла ее сотни раз  и  мучилась  до  тех
пор, пока, твердо решив покончить  с  этим,  буквально  не  стащила  себя  с
постели.
   "Пол  и  я  убежали,  чтобы  обвенчаться,  -  написала  она.  -  Надеюсь,
когда-нибудь вы  найдете  в  своем  сердце  достаточно  милосердия  если  не
простить меня, то по крайней мере понять".
   Простить? Понять? Клейтон никогда не сделает этого.
   Она долго сидела за бюро,  уставившись  в  записку,  представляя  реакцию
Клейтона.  Сначала  он  улыбнется,  решив,  что  она  просит  его  вернуться
пораньше, а потом улыбка исчезнет...
   Дрожа так, словно ледяной взгляд серых глаз уже  был  устремлен  на  нее,
Уитни прокралась в постель и натянула одеяло  до  подбородка.  Она  не  была
уверена, что способна на подобный поступок и вообще хочет ли сбежать.
   Слезы скользили по щекам, падали на подушку, но девушка, не  замечая  их,
думала о высоком темноволосом мужчине,  перед  которым  придется  предстать,
когда она вернется  из  Шотландии.  Сильном,  красивом  мужчине,  который  с
отвращением и брезгливостью отвернется  от  нее,  никогда  больше  не  будет
смеяться  вместе  с  ней,  никогда  не  сожмет   в   стальных   объятиях   и
никогда-никогда не назовет ее нежным словом "малышка".
   Записка от Пола прибыла на следующее утро.  День  выдался  облачным,  дул
резкий ветер, и Уитни, одевшись потеплее, велела оседлать Хана  и  помчалась
по полям в заросший сорняками  двор  заброшенного  коттеджа.  Привязав  Хана
возле  лошади  Пола,  она  открыла  скрипучую   дверь.   Небольшой   огонек,
разложенный Полом в  очаге,  почти  не  согревал  сырую,  совершенно  пустую
комнату. Дрова громко потрескивали, и на потолке плясали  причудливые  тени.
Почувствовав, что за спиной кто-то шевельнулся, Уитни нервно подпрыгнула.
   - Пол!
   - Разве ты ожидала кого-то другого? - поддразнил он и,  оттолкнувшись  от
стены, открыл ей объятия:
   - Иди сюда.
   Уитни молча подчинилась и машинально подняла  лицо  в  ожидании  поцелуя,
мучаясь при этом тревожными мыслями.
   - Я скучал по тебе, разбойница, - проговорил он. - А ты?
   - Конечно, - рассеянно пробормотала девушка, отстраняясь.
   Нельзя спешить, нужно все объяснить по порядку, а не взваливать  на  него
сразу все свои проблемы.
   - Пол, мне нужно многое сказать тебе такого, что ты  найдешь  по  меньшей
мере... - начала Уитни, выйдя на середину  комнаты  и  повернувшись  к  нему
лицом. Она запнулась в поисках нужного слова:
   - ...поразительным.
   - Неужели? - расплылся в улыбке Пол. - Люблю сюрпризы.
   - Ну этот вряд ли тебе понравится, - вырвалось у нее. - Ты знаешь мистера
Уэстленда?
   Пол кивнул.
   - И помнишь, как на дне рождения отца все судачили  о  пропавшем  герцоге
Клейморе, Клейтоне Уэстморленде?
   - Помню.
   - Ну так вот, мистер Уэстленд на самом деле и есть Уэстморленд.
   - Тот герцог, что  исчез!  -  охнул  Пол,  на  лице  которого  отразилась
странная смесь удивления, любопытства и  недоверия.  -  Владелец  пятидесяти
поместий, четырехсот лучших лошадей в Европе, который, если  мне  память  не
изменяет, вот-вот готов сделать предложение не менее чем  сотне  неотразимых
красавиц? Так это он?
   - На самом деле у него всего семь поместий, -  равнодушно  поправила  она
его. - Насчет лошадей мне, правда, ничего неизвестно, но я точно  знаю,  что
он вот-вот готов жениться всего  на  одной  женщине.  И,  Пол,  -  ободряюще
добавила она  дрожащим  от  напряжения  голосом,  -  я  знаю,  тебе  это  не
понравится, как и мне, но именно я и  есть  та  самая  женщина,  которую  он
выбрал себе в жены.
   Губы Пола дернулись в веселой усмешке.  Шагнув  вперед,  он  снова  обнял
Уитни.
   - Если он будет упорствовать в своем желании, - пошутил Пол, погладив  ее
по щеке, - я скажу ему, что обнаружил твой  постыдный  секрет,  -  оставаясь
одна, ты, оказывается, пьешь бутылками шерри.
   - Намекаешь на то, что я пьяница? - охнула Уитни, не веря ушам.
   - Беспробудная! - пошутил Пол, тут же став серьезным. - Прекрати пытаться
вызвать во мне ревность. Если сердишься из-за того, что меня долго не  было,
так и скажи.
   Устав от бесплодных споров, Уитни отпрянула и топнула ногой.
   - Я пытаюсь заставить тебя не ревновать, а понять,  что  я  помолвлена  с
Клейтоном Уэстморлендом с самого июня!
   Ну вот, правда вышла наружу!
   - Я не ослышался? - пробормотал Пол, уставясь на нее.
   - Нет, кажется, это был июль, - бессвязно бормотала Уитни. - Но разве это
так важно? Наконец-то Пол воспринял ее слова всерьез:
   - И ты приняла предложение Уэстленда?
   - Не Уэстленда, а Уэстморленда, - подчеркнула Уитни. - И это не я приняла
предложение, а отец.
   - Тогда посоветуй отцу самому выйти за него, - бросил Пол.  -  Ты  любишь
меня, и больше не о чем говорить. - Голубые глаза  окинули  ее  раздраженным
взглядом. - Ты ведешь какую-то странную игру, которая мне не нравится. И все
это не имеет никакого смысла.
   - Ничего не могу поделать, - парировала задетая Уитни, - это правда.
   - В таком случае  не  будешь  ли  добра  разъяснить  мне,  каким  образом
помолвка состоялась в июле, хотя ты до сентября не знала этого человека?
   Теперь он помрачнел, и Уитни почти пожалела, что затеяла все это.
   - Клейтона представили мне во Франции, -  глубоко,  прерывисто  вздохнув,
начала она. - Но я не  обратила  на  него  внимания  и  даже  не  запомнила.
Вторично я встретила его в мае на маскараде, но Клейтон был в  маске.  Тогда
же он и решил жениться на мне, но,  зная,  что  дядя  отказывает  всем  моим
поклонникам, поскольку я хотела вернуться домой и  выйти  за  тебя,  приехал
сюда и заплатил отцу сто тысяч фунтов. Ну а потом заставил  его  послать  за
мной, поселившись в доме Ходжесов.
   - И ты в самом деле думаешь, что я поверю всему этому? - рявкнул Пол.
   - Не совсем, - в отчаянии пробормотала Уитни, - но правда  заключается  в
том, что я ничего не знала до твоего отъезда. Когда я в тот вечер спустилась
вниз, чтобы рассказать отцу о нашей' помолвке, там уже  был  Клейтон.  И  не
успела я опомниться, как отец завопил, что я обручена с герцогом  Клеймором.
С тех пор положение с каждым днем становится все хуже.
   - Не представляю, куда еще хуже! - саркастически хмыкнул Пол.
   - А я представляю! Клейтон повез меня в Лондон на бал и там сказал одному
из своих друзей, что мы скоро поженимся...
   - Значит, ты согласилась стать его женой?  -  ледяным  тоном  осведомился
Пол.
   - Нет, конечно, нет.
   Пол резко повернулся, шагнул  к  камину  и,  поставив  ногу  на  решетку,
загляделся на огонь, предоставив Уитни  беспомощно  смотреть  ему  в  спину.
Внезапно выпрямившись, он с побледневшим от ужаса лицом потрясение воззрился
на Уитни.
   - Что ты имела в виду, когда сказала, будто герцог заплатил за  тебя  сто
тысяч? - требовательно спросил он. -  Обычно  отец  дает  зятю  приданое  за
дочерью, а не наоборот!
   Уитни мгновенно поняла, о чем он думает,  и  сердце  стиснула  жалость  к
Полу... и к себе.
   -  У  меня  нет  приданого,  Пол.  Отец  все  растратил,  включая  и  мое
наследство.
   Пол прислонился головой к каменной стене и закрыл  глаза.  Широкие  плечи
безнадежно поникли.
   Настало время осуществить задуманный Уитни план, и девушка направилась  к
Полу, едва переставляя налитые свинцом ноги. Предостерегающий голос снова  и
снова повторял, что она не должна делать этого, но сердце  не  позволяло  ей
покинуть Пола, особенно после того, как она увидела его измученное лицо.
   - Пол, мой отец рассказал,  в  каких  ужасных  обстоятельствах  очутился,
однако, пожалуйста, поверь, для меня это не имеет ни малейшего значения. Я в
любом случае выйду за тебя  замуж,  но  нужно  действовать  быстро.  Клейтон
пробудет в Лондоне еще шесть дней,  и  за  это  время  мы  можем  сбежать  в
Шотландию. И когда Клейтон обнаружит, что...
   - Сбежать! - взорвался Пол, и его пальцы безжалостно впились в ее  плечи.
- Да ты с ума сошла! Моя мать  и  сестры  никогда  не  смогут  после  такого
смотреть людям в глаза!
   - Нет, - хрипло прошептала Уитни, - позор ляжет только на меня, - К черту
твой позор! - рявкнул Пол, с силой встряхнув ее. - Неужели не понимаешь, что
наделала? Я только что потратил целое состояние на пятерку лошадей и фаэтон!
   - Но при чем тут я? - удивилась Уитни, невольно отшатнувшись от  пламени,
сверкнувшего в его глазах. И тут она  поняла.  Горькая  обида  сжала  сердце
стальными тисками, вырвав у нее невольный сдавленный  смех.  -  Ты  потратил
состояние, которое, как считал, принадлежит мне, - несуществующее приданое и
столь же эфемерное наследство, не так ли? Пол даже не успел ответить - Уитни
прочла  правду  в  его  разъяренном  взгляде.  Гневно  оттолкнув  его,   она
отступила:
   - Уже через пять минут после того, как я  приняла  твое  предложение,  ты
прикидывал, на что потратить деньги! Даже не мог дождаться, чтобы поговорить
с отцом! Так "любил" меня, что не считал нужным  остаться  и  попросить  его
согласия. Тебе нужны были только деньги, да и их ты израсходовал на пустяки!
Твои земли заложены, дом  медленно  разрушается...  Пол,  -  прошептала  она
снова, чувствуя, как слезы подступают к глазам, -  что  же  ты  за  человек.
Неужели настолько безвольный и безответственный,  что  женился  бы  на  мне,
чтобы иметь возможность беспрепятственно покупать лошадей, которые тебе даже
не нужны?!
   - Не будь идиоткой, - отрезал  Пол,  однако  лицо  его  пылало  виноватым
смущением. - Я любил тебя! Иначе никогда бы не сделал предложения!
   - Любовь, - презрительно  повторила  Уитни.  -  Никто  из  вас  не  знает
значения этого  слова!  Отец  "любил"  меня  и  продал,  чтобы  спастись  от
разорения! Ты заботишься лишь о том, сколько получишь приданого! Клейтон  по
крайней мере не оскорблял мои  умственные  способности,  притворяясь,  будто
любит меня. Он просто купил себе рабыню и ожидает, что я выполню свою  часть
сделки, но ни слова не говорил о любви.
   Пол негромко, прерывисто вздохнул:
   - Я что-нибудь придумаю, но о побеге не может быть и речи. Как по-твоему,
способен Уэстленд... Уэстморленд отказаться от тебя?
   Уитни взглянула на него и упрямо подняла подбородок.
   - Нет! - гордо объявила она, зная, что в этот  момент  ответила  бы  так,
даже если бы думала иначе. Она повернулась и пошла  к  двери,  но  у  самого
порога оглянулась. - Элизабет  Аштон  все  еще  свободна,  -  сухо  сообщила
девушка, - и я уверена,  что  ее  приданым  можно  компенсировать  все  твои
неразумные  траты.  Тебе  лучше  попытаться  придумать,   как   вернуть   ее
расположение и поскорее завладеть деньгами!
   - Замолчи! - вскинулся Пол. - Иначе я так и поступлю!
   Уитни с силой хлопнула дверью, но лишь оказавшись в своей  спальне,  дала
волю слезам. Бросившись на кровать, она зарылась лицом  в  подушку  и  долго
оплакивала страшное крушение иллюзий, огромную утрату. Она скорбела по себе,
по своим пустым детским  мечтам,  по  беззаветной  преданности  недостойному
человеку, по любви, которую все эти  годы  питала  к  Полу.  Она  обливалась
слезами еще и потому, что была готова погубить свою репутацию ради  Пола,  а
он думал лишь о матери и сестрах. И еще она рыдала от осознания  собственной
глупости.
   Когда Кларисса вечером принесла ей поднос с ужином, глаза Уитни распухли,
а грудь болела. Она поела одна, охваченная смятением, не в силах собраться с
мыслями, взять себя в руки, но буря терзаний и мук уже  утихала.  К  полудню
следующего дня Уитни больше не сердилась на  Пола  и,  честно  говоря,  даже
испытывала нечто  вроде  угрызений  совести.  Она  всегда  представляла  его
рыцарем в сверкающих латах, мужественным, романтичным и  благородным,  и  не
его вина, что он  не  смог  оправдать  ее  ожиданий.  Уитни,  сама  того  не
подозревая, лишь ухудшила его  и  без  того  тяжелое  финансовое  положение.
Именно она пускалась на  всяческие  уловки,  чтобы  заставить  Пола  сделать
предложение, и этим невольно побудила его потратить деньги,  которых  он  не
имел.
   К концу дня,  бесцельно  бродя  среди  последних  цветов  в  саду,  Уитни
лихорадочно пыталась найти решение. Хватит размышлять над проблемами,  нужно
переходить к действию!
   Вскоре план был готов. Элизабет любит Пола, в этом  Уитни  была  уверена.
Несомненно, можно как-то уговорить Элизабет  простить  Пола  и  принять  его
ухаживания в том случае, если тот решит вернуться к ней.
   Уитни поколебалась, запахивая на плечах шелковую шаль. Учитывая смятенное
состояние ее духа в эту минуту, она  -  последний  человек  на  этой  земле,
способный помочь кому-то восстановить романтические отношения. Однако это ее
долг, и, кроме того, она просто не может стоять в стороне и  надеяться,  что
судьба сама все расставит по местам.
   С энергией, так долго дремавшей в ней, Уитни решила  взять  дело  в  свои
руки. Вернувшись в дом, она нацарапала записку Элизабет с просьбой прийти, а
потом долго вышагивала по спальне, гадая, не откажется ли та от приглашения.
Уитни всегда обуревали ревность и дух соперничества по отношению к Элизабет,
не говоря уже о многочисленных проделках,  не  всегда  безобидных,  так  что
бедняжка,  естественно,  должна  заподозрить  неладное  в   этом   внезапном
стремлении сблизиться.
   Уитни была настолько убеждена,  что  Элизабет  не  захочет  иметь  с  ней
никаких дел, что вздрогнула от неожиданности, когда  с  порога  раздался  ее
мягкий голос:
   - Ты... ты просила меня прийти?
   Ее голубые глаза нервно оглядели комнату. Девушка, казалось, была  готова
сорваться с места и убежать.
   Уитни изобразила ободряющую улыбку. - Да, и я просто  счастлива,  что  ты
здесь. Могу я взять твои перчатки и шляпку?
   Она протянула было руку, но Элизабет поспешно прижала обе  руки  к  тулье
шляпки, пытаясь, очевидно, защитить ее от печальной участи. Уитни припомнила
еще одну шляпку Элизабет - прелестную игрушку с  розовыми  лентами,  которую
когда-то похвалил Пол. Пять минут спустя  шляпку  обнаружили  под  полозьями
кресла-качалки, в котором сидела Уитни. Она  поняла,  что  бывшая  соперница
подумала о том же, и невольно покраснела при воспоминании об отчаянном крике
Элизабет.
   - Я... предпочитаю остаться в шляпке, - пробормотала Элизабет.
   - Я тебя не осуждаю, - вздохнула Уитни. В течение часа она разливала  чай
и поддерживала светскую беседу, состоящую  в  основном  из  банальностей,  в
попытке заставить Элизабет почувствовать себя более непринужденно, однако та
отвечала междометиями. Девушка пристроилась на самом кончике стула  и  вовсе
не собиралась сесть поудобнее, словно была готова выпорхнуть из комнаты