ю с твоими  родственниками.  Для  них
можно  создать  серию  передач  с  демонстрацией  подготовки   к   следующим
колоссальным проектам - такие программы всегда пользуются успехом, но  когда
дело доходит до ток-шоу и личных интервью, зрители хотят видеть именно тебя.
   - Жаль, что ты не в силах повлиять на их мнение.
   - Измени свой облик, и тогда я попробую что-нибудь сделать, - с  усмешкой
отозвалась Синди. - Стань  безобразной,  растолстей.  Веди  себя  заносчиво,
агрессивно,  грубо.  Публика  мгновенно   заметит   это,   и   ты   лишишься
популярности.
   - Благодарю за помощь, - подытожила Диана.
   - Чем тут поможешь, если ты превратилась в икону? Разве я  виновата,  что
зрители считают тебя идолом, "американской богиней домашнего очага"?
   Услышав последнее выражение, Диана состроила  комичную  гримасу,  которую
переняла у комментатора Си-би-эс во время прошлогоднего интервью.
   - Только никому не говори, что за последние два года у  меня  не  нашлось
времени приготовить настоящий домашний обед,  ладно?  Или  о  том,  что  мне
приходится платить дизайнеру интерьеров, чтобы привести в порядок  квартиру,
потому что я слишком занята работой.
   - Такое признание из меня не вырвут и клещами, - пошутила Синди, а  затем
погрустнела. Сдвинув в сторону косметику, Синди  присела  на  край  стола  и
вдруг произнесла твердо и серьезно:
   - Диана, подобные шутки от тебя я слышала уже не раз, и это  все  сильнее
тревожит меня.  Когда  ты  только  занялась  журналом,  перед  тобой  лежало
необозримое поле деятельности,  но  в  последние  два  года  ситуация  резко
изменилась. Знаю, незачем снова напоминать тебе, сколько у нас  конкурентов,
кто за ними стоит или на что они готовы, лишь бы вытеснить "Красивую  жизнь"
вместе с тобой. Крупнейшие издательства выпускают журналы и книги и пытаются
создать собственные "иконы".
   Стоит им обнаружить у тебя хотя бы одно уязвимое место, и  они  в  клочья
разнесут и тебя, и  весь  фостеровский  идеал  женщины,  раззвонив  о  твоем
"пороке" в средствах  массовой  информации.  Какими  бы  изобретательными  и
талантливыми ни были твоя мать, бабушка и  все  сотрудники  журнала,  именно
тебя американки считают идеалом.
   Понимаю, ты переутомилась и к тому же не любишь  смешивать  свою  частную
жизнь с бизнесом, но до тех пор, пока вы с Дэном Пенвортом не  поженитесь  и
не  обзаведетесь  своим  домом,  отделанным  согласно  рекомендациям  нашего
журнала, ты не вправе даже позволить себе шутить о своем недостатке любви  к
семейному уюту.
   Диана вскинула голову, с трудом сдерживая досаду:
   - Я - глава большой корпорации, которая продолжает  развиваться.  У  меня
просто не может быть времени на собственноручную роспись обоев.
   Ошеломленная  рыданием,  прорвавшимся  в  голосе  Дианы,  Синди   впервые
осознала:  Диана,  которая  всегда  казалась  воплощением  жизнерадостности,
оптимизма  и  сдержанности,  на  самом  деле  доведена   до   крайности.   И
неудивительно, если вспомнить, какая ответственность лежит на ее плечах.  Ее
режим практически исключал всякую личную жизнь, жениху  же  приходилось  вот
уже два года терпеливо ждать свадьбы с олицетворением фостеровского идеала.
   - Прости, - мягко произнесла Синди. - Напрасно я расстроила тебя.  Может,
что-нибудь принести? Как насчет кофе?
   - Спасибо, - ответила Диана с грустной улыбкой. - С  удовольствием  выпью
чашечку.
   Синди вышла, закрыв за собой дверь, а Диана повернулась в кресле.  Увидев
себя в зеркале, она покачала головой, дивясь капризам судьбы.
   - Скажи хоть что-нибудь, - тихо попросила она отражение.  -  Как  же  это
случилось с такой милой девочкой?
   Женщина в зеркале лишь печально улыбнулась. Скоропостижная смерть отца от
инфаркта восемь лет назад заставила ее рискнуть и  пойти  на  многочисленные
жертвы, чтобы сохранить семью.  Благодаря  своевременному  решению  и  удаче
скромные надежды семьи сбылись. Вероятно, не обошлось и без  помощи  Роберта
Фостера с небес.
   После похорон поверенный отца  представил  отчет  об  истинном  состоянии
финансов, и только Диана смогла понять значение его слов: когда  долги  отца
будут выплачены, у  семьи  останется  лишь  дом,  в  котором  она  живет,  и
обстановка.
   В отчаянной попытке спасти от разорения близких Диана  решила  превратить
своеобразный уклад семьи в доходное дело. Каким-то  образом  она  ухитрилась
получить ценные рекомендации, составить бизнес-план и занять необходимые для
начала деньги. В конце концов она сумела преобразить уникальный образ  жизни
своих родных в многомиллионный бизнес.

Глава 12

   Стоя перед темно-серой мраморной раковиной и глядя  на  себя  в  зеркало,
Коул брился, прислушиваясь к телевизионной программе новостей.  В  кабинете,
рядом со спальней, большой телеэкран в стене был прикрыт раздвижной панелью.
   Открытый и собранный для поездки в Лос-Анджелес чемодан лежал на постели,
Мишель  смешивала  коктейли  в  столовой.  Комментатор  Си-эн-эн  представил
гостью, у которой намеревался взять интервью:
   - За годы, прошедшие с тех пор, как Диана Фостер  задумала  и  превратила
семейное хобби в бизнес, она стала  т  только  издателем  журнала  "Красивая
жизнь", но и президентом процветающей хьюстонской корпорации, которая под ее
руководством охватила самые различные отрасли, в том  числе  телевидение,  а
также  производство  и  сбыт  "Фостеровских  товаров  для  дома"  -   набора
натуральных чистящих средств.
   Коул как раз смывал с лица пену, когда услышал имя гостьи шоу,  и  решил,
что произошло  чистейшее  совпадение,  но  когда  комментатор  упомянул  про
Хьюстон, Коул выпрямился и схватил полотенце. Смахнув остатки пены  с  лица,
он широкими шагами вошел в кабинет и остановился перед телевизором.
   Улыбка удовольствия и недоверия медленно возникла у него на  лице,  когда
он увидел на экране прелестное лицо Дианы Фостер. Тем временем  ведущий  шоу
продолжал излагать зрителям ее биографию:
   - В последние два года Диана появлялась на  обложках  журналов  "Люди"  и
"Деловая женщина". Статьи о ней  публиковались  в  различных  газетах  -  от
"Нью-Йорк тайме" до "Стар". В "Деловой женщине" ее назвали  "образцом  того,
какой может - и должна - быть женщина на руководящем посту".  "Космополитен"
упоминал о ней в  пространной  публикации,  озаглавленной  "Соблазнительные,
сообразительные и смелые женщины". - Ведущий повернулся к гостье:
   - Диана, один из комментаторов окрестил вас "верховной  жрицей  домашнего
уюта и красоты". Как вы отнеслись к такому титулу?
   Она рассмеялась - этот  негромкий  мелодичный  смех  Коул  помнил  еще  с
юности. Несмотря на долгие годы, минувшие с тех пор, ее искренний  взгляд  и
сияющая улыбка словно согрели Коула.
   - Конечно, мне льстят такие слова, - ответила Диана. - Но я  незаслуженно
ношу такой титул: фостеровский журнал "Красивая жизнь" - дело всей семьи,  а
я - лишь ее член.
   - Вам было всего двадцать два года, когда вы решили  открыть  миру  стиль
жизни, прежде известный только друзьям вашей семьи из Хьюстона. Что побудило
вас к этому - оптимизм молодости? Или вы все-таки подозревали, на какой риск
идете, создавая этот журнал?
   - Я опасалась только одного, - серьезно ответила она, но Коул усмехнулся,
поскольку слишком хорошо знал Диану и уловил почти неприметную лукавую нотку
у нее в голосе, - и из-за этого первые два года то  и  дело  просыпалась  по
ночам.
   Ведущий принял ее ответ за чистую монету:
   - Чего же вы боялись? Она расхохоталась:
   - Провала! - Ведущий еще давился смехом, когда она добавила:
   - Я вынуждена признаться, что богатством  и  процветанием  некоторые  мои
предки были обязаны ограблениям  банков  и  угону  скота.  В  сущности,  это
продолжалось вплоть до 1900 года, когда самый  известный  из  этих  предков,
профессиональный игрок, был убит за мошенничество во  время  игры  в  салуне
Форт-Уорта.
   Стоя босиком посреди кабинета, подбоченившись, с улыбкой на  губах,  Коул
восхищался ее непосредственностью и остроумием.
   На пороге появилась Мишель с подносом напитков и закусок.
   - По какому поводу веселье? - спросила она, поставила поднос  на  стол  и
выпрямилась, разглаживая складки на своих шелковых брюках и рубашке.
   Коул кивнул на экран телевизора, не сводя глаз с Дианы.
   - Это Диана Фостер, - сразу узнала Мишель. Она  выросла  в  преуспевающей
семье в Далласе, у нее имелись близкие родственники в Хьюстоне, и потому она
знала обо всех вошедших в поговорку "скелетах в шкафу" семей своего круга. -
Она воспользовалась хорошей репутацией своих родных,  заняла  кучу  денег  и
начала дело, в котором принимала участие вся семья. Все считали, что  у  них
ничего не выйдет, но теперь Фостеры процветают.  Правда,  Диана  с  тех  пор
успела нажить себе уйму врагов.
   Коул немедленно встревожился за Диану:
   - Почему?
   - Мы ведь в Техасе, дорогой,  неужели  ты  забыл?  Здесь  слишком  крепко
держатся за старые традиции, здесь процветает миф о мужском превосходстве, а
слова "настоящий мужчина"  произносят  с  благоговением.  В  Техасе  богатым
мужьям положено баловать своих жен и дочерей и покровительствовать им. Женам
и дочерям не полагается открывать свое дело, а если они и решатся  на  такую
дерзость, то им не пристало добиваться заметных успехов,  не  говоря  уже  о
том, чтобы становиться популярнее мужчин.
   Пока Коул переваривал ее слова, Мишель  пробежала  пальцами  по  коротким
черным волосам у него на груди.
   - И потом, Диана Фостер красива, одинока  и  элегантна.  Просуммируй  все
это, и ты поймешь, почему женщины не любят ее, а скорее завидуют.
   Коул перевел взгляд на ее длинные аристократические пальцы с  золотистыми
ногтями.
   - И ты тоже ей завидуешь? - спросил он, уже зная, каким  будет  ответ.  В
свои  тридцать  два  года  Мишель  была  слишком  опытна,  мудра,  по-женски
сметлива, чтобы завидовать другой. Кроме того, она уже выбрала кандидата  на
роль своего третьего супруга, а Диана Фостер не представляла для нее угрозы.
   - Нет, - ответила она, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. - Но будь
у меня возможность, я не задумываясь поменялась бы с ней местами. Я уже была
жертвой подобного "баловства и  покровительства"  со  стороны  отца  и  двух
мужей.
   Эффектная и искренняя, она превращалась в постели в дикую кошку. Вдобавок
к сексуальному и интеллектуальному влечению к Мишель Коул искренне любил ее.
Соединив руки у нее за спиной, он привлек Мишель ближе, -  Тогда  почему  бы
нам не отправиться в постель - чтобы я сам мог побаловать тебя и побывать  в
роли покровителя? Она покачала головой и улыбнулась, не сводя с него глаз.
   - В таком случае, - заявил он хрипловато  и  страстно,  -  мы  непременно
отправимся в постель, и я позволю тебе баловать меня  и  покровительствовать
мне.
   Мишель никогда не упускала возможности заняться с ним любовью,  и  потому
он удивился, когда она вновь отклонила предложение.
   - Почему бы нам не пожениться?
   Выражение лица  Коула  не  изменилось.  Он  беззвучно  пошевелил  губами,
склонил голову и заглушил ее протесты единственным словом;
   - Нет.
   - Я родила бы тебе детей, - потрясенно выговорила Мишель, когда он поднял
голову. - Я так мечтаю о детях...
   Коул сжал кулаки и впился в ее губы со страстью, необычно контрастирующей
с холодом его слов:
   - Я не хочу иметь детей, Мишель.

Глава 13

   На столе секретаря зазвонил телефон, и Тина Фредерик подняла трубку.
   - "Красивая жизнь" Фостеров, -  произнесла  она  уверенным  и  энергичным
голосом - непременным достоинством всех служащих компании.
   - Тина, это Синди Бертрилло. Диана Фостер еще не вернулась с ленча?
   Синди, глава отдела по связям с общественностью, спросила так  торопливо,
что Тина машинально оглянулась через плечо, чтобы  еще  раз  убедиться,  что
вращающиеся двери в дальнем конце вестибюля пребывают в неподвижности.
   - Нет, еще нет.
   - Передай, что мне надо с ней поговорить. Срочно. - Хорошо, передам.
   - Она сразу же встречается с тобой, войдя в здание. Не отходи от стола ни
на секунду, пока не увидишь ее и не передашь мою просьбу.
   - Ладно. - Повесив трубку.  Тина  попыталась  представить  себе,  что  за
срочное дело могло возникнуть у Синди, но не сомневалась: каким  бы  оно  ни
было, Диана с легкостью уладит его, не выказывая ни малейшего беспокойства.
   Спокойствием  и  чувством  юмора  Дианы  Фостер  восхищались  все  двести
шестьдесят  служащих  компании,  размещавшихся  в  офисе  в  деловой   части
Хьюстона. Весь персонал - от отдела корреспонденции  до  дирекции  -  обожал
Диану за вежливость и уважение к каждому работнику. Какой бы сильный  стресс
она ни  переживала,  сколько  бы  ни  работала,  она  редко  проходила  мимо
служащего, не одарив его улыбкой или дружеским жестом.
   Именно поэтому Тина резко вскочила с места, когда Диана ворвалась в дверь
несколько минут спустя со свернутой газетой  под  мышкой  и  прошагала  мимо
секретаря не останавливаясь.
   - Мисс Фостер... - позвала женщина, но неизменно вежливая начальница даже
не взглянула на нее.
   Диана  решительно  устремилась  по  коридору,  с  обеих  сторон  которого
помещались кабинки секретарей  и  кабинеты  руководителей  отделов.  Она  не
перебросилась словом ни с одним из них, глядя прямо  перед  собой,  ее  лицо
было бледным  и  застывшим.  Она  миновала  оформительский  отдел,  даже  не
упомянув о следующем номере журнала, нажала кнопку  лифта  и,  едва  створки
раздвинулись, поспешно скрылась.
   Секретарь Дианы, Салли, увидев, как  она  выходит  из  лифта,  машинально
принялась собирать листочки с сообщениями -  поскольку  Диана  первым  делом
всегда спрашивала  о  них.  Но  Диана  обошла  Салли  так,  словно  та  была
невидимой, и исчезла у себя в кабинете. Салли застыла с листками в  руке,  а
потом, опомнившись, заметила любопытные взгляды других секретарей.
   Сгорая от нетерпения отдать Диане сообщения - так, чтобы той не  пришлось
спрашивать о них, - Салли упрямо следовала за ней.
   - Миссис Пол Андервуд звонила насчет бала  Белой  Орхидеи,  -  заговорила
Салли, читая первый листок. - Она просила  передать  вам,  что  ожерелье  из
аметистов  и  бриллиантов,  которое  вы   согласились   демонстрировать   на
благотворительном аукционе, великолепно, и если бы они  не  знали,  что  Дэн
Пенворт сделает вам такой подарок, она уговорила бы мужа купить ожерелье ей.
- Салли сделала паузу и взглянула на Диану. - Мне кажется, она пошутила.
   Она замолчала, ожидая  ответной  вспышки  юмора,  но  Диана  только  едва
кивнула, бросая газету на стол и стаскивая вишневый шерстяной жакет.  Уронив
его на спинку вращающегося кресла, обитого замшей, она присела к столу.
   - Больше никто  не  звонил?  -  спросила  Диана  сдавленным  голосом,  не
поднимая головы.
   - Еще звонили из магазина для новобрачных - у них  есть  несколько  новых
свадебных платьев из Парижа, которые могут вам понравиться.
   Диана словно заледенела. Немного погодя она встала, прошла к окну во  всю
стену и  уставилась  на  залитую  солнцем  панораму  Хьюстона.  Салли  молча
наблюдала, как Диана съежилась, обхватила себя руками и потерла  плечи  так,
словно озябла.
   - Что-нибудь еще? - спросила она таким глухим голосом, что Салли  шагнула
ближе, с трудом разобрав слова.
   - Звонил Берт Питере. С двумя фотомакетами в  последнем  номере  возникли
проблемы, и сейчас его группа спешно пытается все уладить.  Берт  спрашивал,
нельзя ли перенести совещание по выпуску номера,  которое  вы  назначили  на
сегодня, с трех часов на четыре?
   Диана отозвалась еще тише, но ее переполняла решимость.
   - Отмените собрание.
   - Отменить? - недоверчиво повторила Салли. Диана с трудом проглотила  ком
в горле.
   - Перенесите на завтра, на восемь утра. - Помедлив, она добавила:
   - Если моя сестра в редакции, попросите ее зайти.
   Салли  кивнула  и,  взяв  трубку  телефона,  стоявшего  на  столе  Дианы,
торопливо набрала номер.
   - Кори внизу, в производственном  отделе,  помогает  готовить  макеты,  -
сказала секретарша. - Берт говорил; что она нашла удачное решение.
   Салли повторила просьбу Дианы по телефону,  а  затем  повесила  трубку  и
встревоженно уставилась на неподвижную стройную фигуру женщины. Знакомясь  с
Дианой, люди бывали настолько ошеломлены и обезоружены классическими чертами
ее  нежного  лица,  мелодичным  голосом  и  сдержанной  элегантностью,   что
принимали свою новую знакомую за томную юную знаменитость,  которая  убивает
время, развлекаясь  благотворительной  деятельностью  и  появляясь  лишь  на
совете директоров, а по вечерам ухаживает  за  собой,  чтобы  избавиться  от
досадных морщинок. Но те, кто работал вместе с  Дианой,  знали,  что  она  -
неутомимая труженица с почти неиссякаемыми запасами энергии и энтузиазма.
   Когда  приближался  срок  сдачи  в  печать  очередного  номера   журнала,
сотрудники, как правило, работали каждый день до полуночи.  И  тогда  Диана,
долг которой часто удерживал  ее  в  кабинете  на  верхнем  этаже  допоздна,
появлялась в производственном отделе с ободряющей улыбкой на лице и подносом
с кофе и бутербродами.
   На следующее утро сотрудники производственного отдела  обычно  опаздывали
на работу, то  и  дело  потирали  красные  от  недосыпания  глаза,  а  Диана
выглядела свежей, отдохнувшей и переполненной сочувствием к своим  служащим.
Переутомление действовало на Диану совсем по-другому,  нежели  на  остальных
сослуживцев. Диана принимала их шуточки с улыбкой или; смеясь, отвечала, что
когда-нибудь все это на ней еще скажется, а  потом  переводила  разговор  на
обсуждение следующего выпуска или неизбежных проблем.
   Зная, что Диана никогда не впадает в пессимизм, учитывая  ее  способность
осуществлять сразу с десяток различных планов, не забывая при этом о  сотнях
мелких подробностей. Салли была удивлена и пришла в умиление, обнаружив, что
у Дианы есть две слабости: ей требовался  более  или  менее  жесткий  график
работы и абсолютный порядок в кабинете. Отсутствие того или другого  смущало
ее и вызывало неудовольствие.
   Диана преспокойно сносила хаос производственного отдела, созерцая  пол  и
столы, усеянные отвергнутыми макетами и ксерокопиями, и  принимала  жизненно
важные решения  с  безупречной  четкостью  -  но  даже  сесть  не  могла  за
собственный стол, если столешница в стиле Луи XIV не была идеально чистой, а
каждый предмет не стоял на своем месте.
   На прошлой неделе, прежде чем встретиться с одним из юристов  корпорации,
Диана посетила регулярное бюджетное  собрание.  Она  сумела  разрешить  спор
между двумя на редкость талантливыми и темпераментными  художниками,  отдать
распоряжения ревизору компании и просмотреть содержание  контракта,  который
Салли принесла ей на подпись. Все это Диана ухитрилась сделать,  не  упуская
ни единого напечатанного или произнесенного вслух слова, но, когда уже  была
готова подписать контракт, сунула руку в кейс  в  поисках  ручки  с  золотым
пером и, не найдя ее там, мгновенно растерялась.
   Она подписала документ ручкой ревизора, но все еще  продолжала  шарить  в
кейсе, а затем в сумочке, разыскивая собственную  ручку,  и  когда  спорщики
пожелали узнать, есть ли у  нее  компромиссное  решение,  Диана  непонимающе
взглянула на них и пробормотала: "А о чем, собственно, речь?"
   Как вскоре обнаружила Салли,  тайной  страстью  Дианы  было  маниакальное
стремление к порядку. Каждую пятницу, в половине восьмого утра, невзирая  на
погоду, она отправлялась на сеанс  массажа  в  центр  здоровья  хьюстонского
отеля, а потом делала маникюр и педикюр в излюбленном салоне. В офисе  Диана
появлялась в десять утра. Служащий забирал у нее ключи от машины, мыл  авто,
заправлял и возвращал на стоянку к полудню, чтобы Диана могла отправиться на
ленч. Она выписывала  чек,  чтобы  оплатить  личные  расходы,  по  первым  и
пятнадцатым числам ежемесячно - где бы ни была при этом и на какой  бы