бманутым. Опустошенным. Наконец он решил, что ей просто  наскучил  Китон  и
она отправилась куда-нибудь, куда обычно в летнее время отправляются богатые
скучающие барышни. И только на третью неделю Тед  понял,  насколько  одержим
мыслями о ней.
   В тот день в нескольких милях  от  дома  Кахиллов  был  замечен  какой-то
подозрительный человек. Пытаясь убедить  себя,  что  выполняет  свои  прямые
обязанности, Тед подъехал к дому, который стоял на таком  высоком  и  крутом
холме, что ни один грабитель, будучи в здравом уме, на него бы не  полез.  В
одном из окон горел свет, и Тед,  выбравшись  из  машины,  пошел  к  дому..,
медленно, неуверенно, как будто его ноги понимали  то,  что  мозг  продолжал
упорно отрицать - его приезд сюда, может иметь далеко  идущие  и,  возможно,
непоправимые последствия.
   Протянув руку к звонку, Тед вдруг резко отдернул  ее.  Это  же  настоящее
безумие, продолжал убеждать  он  себя,  разворачиваясь,  чтобы  уходить.  Но
внезапно парадная дверь распахнулась настежь, и на пороге показалась Кэтрин.
Даже в простых белых шортах и розовой маечке она была настолько хороша,  что
Тед почувствовал легкое головокружение. Но сегодня Кэтрин была совсем другой
- серьезной и сосредоточенной. Когда она заговорила, в ее голосе не  было  и
намека на прежние кокетливые интонации:
   - Что вам угодно, господин полицейский? Озадаченный и сбитый с толку этой
новой, внезапно повзрослевшей Кэтрин, Тед почувствовал себя полным идиотом.
   - Неподалеку отсюда было совершено ограбление, - лицемерно начал он, -  и
я просто заехал проверить...
   Тед увидел, что дверь вот-вот захлопнется перед его носом,  и,  к  своему
великому изумлению, услышал собственный голос, который говорил:
   - Кэтрин! Пожалуйста...
   Когда дверь снова открылась, Тед увидел, что выражение  ее  лица  немного
смягчилось.
   - Так что тебе все-таки нужно? - повторила она,  немного  склонив  голову
набок и пристально глядя ему в глаза.
   - Господи! Я не знаю...
   - Знаешь. Более того, - насмешливо продолжала Кэтрин, - я никогда  бы  не
подумала, что сын преподобного Мэтисона способен  настолько  неуклюже  лгать
насчет своих истинных чувств, ругаться и поминать имя Господа всуе.
   - Так,  значит,  вот  в  чем  дело?  -  вспылил  Тед  и,  как  утопающий,
хватающийся за соломинку, предпринял последнюю  отчаянную  попытку  избежать
неизбежного. - Значит, тебе просто захотелось переспать с сыном  священника?
Чтобы узнать, каков он в постели?
   - А разве кто-то говорил о постели, господин полицейский?
   - Теперь я понял, - насмешливо продолжал Тед, ухватившись за ее последние
слова. -  Ты  помешалась  на  полицейских.  Насмотрелась  фильмов  с  Брюсом
Уиллисом и решила проверить, правда ли то, что в постели...
   - Опять постель? Неужели это единственное, о чем ты способен думать?
   Окончательно запутавшись и злясь на  самого  себя,  Тед  засунул  руки  в
карманы и свирепо спросил:
   - Если ты думаешь не о сексе, то, может быть, поделишься со мной,  о  чем
же, черт побери? Тогда мы могли бы подумать вместе.
   Кэтрин шагнула ему навстречу, и Тед, схватив ее за руки, жадно привлек  к
себе. Несомненно, она владела собой гораздо  лучше,  чем  он.  И  когда  она
заговорила, голос звучал ровно и спокойно:
   - Я думала о браке. И, пожалуйста, не нужно ругаться.
   - О браке?! - взорвался Тед.
   - Кажется, тебя это шокирует, дорогой?
   - Ты сошла с ума.
   - Да, из-за тебя, - охотно согласилась она и, встав  на  цыпочки,  обвила
его шею. Тед почувствовал, что полностью теряет контроль над собой. - У тебя
есть возможность извиниться за ту боль, которую ты  причинил  мне,  целуя  в
последний раз,  -  продолжал  нежный  голос.  -  Тогда  мне  это  совсем  не
понравилось.
   Окончательно переставая отдавать себе отчет в собственных действиях,  Тед
коснулся ее мягких, податливых  губ.  Кэтрин  застонала,  и  все  окружающее
просто перестало существовать. Его  руки  жадно  гладили  нежное,  послушное
каждому прикосновению тело, которое, казалось, было специально  создано  для
него. Прошла целая вечность, прежде чем он наконец смог оторваться от ее губ
и заговорить, но голос был хриплым от желания, а руки ни за  что  не  хотели
разжать объятия.
   - Мы оба сошли с ума.
   - Друг из-за друга, - снова согласилась она и добавила:
   - Мне кажется, что сентябрь - идеальное время для свадеб, а тебе?
   - Нет.
   Кэтрин запрокинула голову и пристально посмотрела ему в глаза.
   - Мне кажется, что август гораздо лучше, - услышал Тед собственный голос.
   - Мы могли бы пожениться и в августе, сразу после моего двадцатилетия, но
будет слишком жарко.
   - Эта жара - ничто по сравнению с тем, что испытываю сейчас я.
   Кэтрин попыталась строго посмотреть на него, но вместо этого  рассмеялась
и с притворным возмущением сказала:
   - Мне, право, странно слышать такие слова от сына священника.
   - Я самый обычный человек, Кэтрин, - возразил Тед, хотя совсем не  желал,
чтобы она так думала. Ему хотелось быть для нее единственным, исключительным
- сильным, нежным, ласковым и мудрым. И тем не  менее  он  понимал,  что  ей
понадобится  время  для  того,  чтобы  до  конца  понять,  что  он  из  себя
представляет на самом деле. - И пожениться в сентябре было  бы  тоже  совсем
неплохо.
   - Хотя и не так уж и хорошо, если подумать, - возразила она и  насмешливо
добавила:
   - Я хочу сказать, что раз твой отец - священник, то он наверняка  настоит
на том, чтобы мы не делали этого до свадьбы.
   - Чего? - невинно поинтересовался Тед, делая вид, что ничего не понимает.
   - Не занимались любовью.
   - Но ведь я-то не священник.
   - Тогда люби меня прямо сейчас.
   - Не так быстро! - Несмотря на всю неординарность ситуации (учитывая, что
час назад он и не  помышлял  ни  о  какой  свадьбе),  Тед  понимал,  что  им
совершенно необходимо оговорить кое-какие очень важные вещи.. - Учти, что  я
не собираюсь брать ни цента из денег твоего отца. Если ты  выйдешь  за  меня
замуж, то станешь женой простого полицейского. По крайней мере до  тех  пор,
пока я не получу ученую степень по юриспруденции.
   - Я согласна.
   - Кроме того, твои родители отнюдь не будут в восторге от нашего брака.
   - Я уговорю их, вот увидишь. И это были не пустые слова. Вскоре Тед  имел
возможность убедиться, что в том, что касалось умения "уговаривать",  Кэтрин
не было равных. Все, включая  и  ее  родителей,  рано  или  поздно  уступали
мощному волевому натиску. Все, кроме Теда. За первые шесть месяцев брака  он
так и не смог, да и не  захотел  приспособиться  к  жизни  в  доме,  который
никогда не убирался, и к питанию, состоящему исключительно из консервов.  Но
главная сложность заключалась в том,  что  он  упорно  отказывался  идти  на
поводу  изменчивого  настроения  своей  жены  и  потакать  ее   сумасбродным
прихотям.
   Кэтрин упорно не хотела быть женой в полном смысле этого слова и не имела
ни малейшего желания стать матерью. Когда через два года после  свадьбы  она
все-таки забеременела, то не на шутку расстроилась и  откровенно  радовалась
тому, что у нее случился выкидыш. Это было последней  каплей,  переполнившей
чашу терпения Теда, и он наконец решился на развод, которым она угрожала ему
по всякому поводу и без повода.
   Голос Карла вывел Теда из задумчивости:
   - Думаю, что пока не стоит говорить родителям о  Бенедикте.  Если  Джулии
действительно угрожает опасность, то чем  позже  они  узнают  об  этом,  тем
лучше.
   - Ты прав, - согласился Тед.

Глава 22

   - А я говорю, что мы заблудились! Что это за медвежий  угол?  Неужели  ты
думаешь, что кому-то могло прийти в голову построить здесь дом? - нервничала
Джулия, напряженно всматриваясь  в  окружающий  ландшафт,  частично  скрытый
снежной пеленой. Они давно свернули с автострады и теперь ехали  в  гору  по
узенькой грунтовой дороге, изобилующей такими крутыми поворотами,  что  даже
летом она бы сто раз подумала,  прежде  чем  решиться  на  такой  подъем.  А
сейчас,  когда  колеса  скользили  по  обледеневшей  земле  и  из-за   снега
невозможно было ничего разглядеть в  радиусе  нескольких  метров,  это  было
просто самоубийством. Казалось, что хуже быть не может. Но стоило Джулии  об
этом подумать, как они свернули на извилистую дорожку, настолько узкую,  что
мохнатые лапы сосен касались машины с обеих сторон,  неохотно  пропуская  ее
вперед.
   - Я знаю, что ты очень устала, - сказал ее пассажир, - если бы я мог быть
до конца уверенным в том, что ты не попытаешься выскочить из машины на ходу,
то обязательно сменил бы тебя за рулем.
   Хотя со времени их поцелуя прошло почти двенадцать  часов,  он  продолжал
обращаться с ней с пугающей галантностью, и Джулия все больше  убеждалась  в
том, что его планы несколько изменились. По крайней мере в том, что касалось
ее.  Напуганная  неожиданными  мыслями,  чувствами  и   ощущениями,   Джулия
окончательно ощетинилась, вследствие чего чувствовала себя последней  хамкой
и грубиянкой. Правда, и в этом она продолжала обвинять только Зака.
   Проигнорировав его последнюю реплику, она зябко поежилась:
   - Судя по карте и письменным указаниям, мы едем правильно, но там  ничего
не было сказано по  поводу  того,  что  нам  придется  взбираться  на  почти
отвесную гору! Это же всего лишь машина, а не самолет или вездеход!
   Зак протянул  ей  какой-то  напиток,  который  они  купили  на  очередной
заправочной станции, где, как и в прошлый раз, он заботливо проводил  ее  до
самого туалета. Как и тогда, он не позволил ей запереть дверь, а после того,
как она вышла, убедился  в  том,  что  в  крохотном  помещении  не  осталось
никакого послания, сообщающего о ее похищении. Взяв напиток,  Джулия  решила
больше ничего не говорить. В любой другой ситуации она  бы  вряд  ли  смогла
удержаться от восторгов по поводу окружающей их великолепной природы, но при
сложившихся  обстоятельствах  они  были  просто  неуместны.  Сейчас  главное
заставить машину, несмотря  на  усиливающуюся  метель,  двигаться  в  нужном
направлении.  Когда  двадцать  минут  назад  они  наконец-то   свернули   на
более-менее приличную  дорогу,  Джулия  поняла,  что  долгожданная  цель  их
путешествия близка.
   - Надеюсь, что люди,  которые  снабдили  тебя  этой  картой,  знали,  что
делают, - сказала она.
   - В самом деле? - раздался в ответ насмешливый голос. - А я-то думал, что
ты надеешься на то, что мы заблудились.
   Зак откровенно забавлялся, и это окончательно рассердило Джулию.
   - Я бы отнюдь не возражала против того, чтобы ты заблудился, но  не  имею
ни малейшего желания заблудиться вместе с тобой! Уже двадцать четыре часа  я
еду по  каким-то  совершенно  невозможным  дорогам!  Я  устала  и...  -  Она
осеклась, не на шутку перепугавшись при виде хлипкого  деревянного  мостика,
через который им предстояло переехать. Два дня назад была  оттепель,  и  то,
что раньше было маленьким ручейком, превратилось в довольно бурную речку.  -
Ты уверен, что по нему можно переправиться? Вода в  речке  сильно  поднялась
и...
   - Боюсь, что у нас нет выбора. - В голосе Зака сквозила тревога, и Джулия
почувствовала, как ею овладевает панический  страх.  Решительно  затормозив,
она заявила:
   - Я ни за что не поеду через этот  проклятый  мостик.  Зак  понимал,  что
зашел слишком далеко, чтобы идти на попятную. Кроме того, ехать  обратно  по
заснеженному  серпантину  было  еще  опаснее,  чем  продолжать  продвигаться
вперед. Тем более что подъезды к дому явно недавно  расчищали.  Может  быть,
даже сегодня утром. Как будто Мэтт Фаррел догадался, зачем Заку понадобилось
подробное описание дороги к горному домику, и  принял  все  меры  для  того,
чтобы облегчить ему проезд. Хотя,  несомненно,  мостик  выглядел  более  чем
подозрительно. По разбухшей речушке проплывали вырванные с корнем деревья, и
вполне возможно, что они расшатали и без того не очень надежную конструкцию.
   - Вылезай! - внезапно приказал Зак.
   - Вылезать? Да я замерзну через пару часов! Или это входило в твои планы?
Заставить меня довезти тебя почти  до  цели,  а  потом  оставить  умирать  в
сугробах?
   Эти слова сделали то, что не удавалось всем  ее  бесконечным  язвительным
замечаниям, - они наконец вывели  Зака  из  состояния  равновесия.  С  плохо
скрываемой яростью ледяным голосом он приказал:
   - Вылезай из машины! - И добавил:
   - Я переведу машину через речку. Если мостик выдержит,  то  ты  перейдешь
пешком и присоединишься ко мне на противоположной стороне.
   Джулия не стала дожидаться повторного приглашения.  Одернув  свитер,  она
выбралась наружу,  но  вместо  долгожданного  облегчения  испытала  какое-то
совершенно непонятное и нелепое в сложившейся ситуации чувство  -  ей  стало
стыдно за собственную трусость, и она не на шутку беспокоилась за Бенедикта.
   - Если мост не выдержит, постарайся найти брод - сказал он, протягивая ей
пальто и два пледа. - На этой горе находится дом, в  котором  есть  телефон,
еда и все необходимое. Ты сможешь там переждать пургу и позвать на помощь.
   Спокойствие, с которым он произнес  "если  мост  не  выдержит",  потрясло
Джулию. Она поняла, что Захарий Бенедикт ни в  грош  не  ставит  собственную
жизнь. Ведь если мост рухнет, то он вместе с тяжелой машиной  уйдет  на  дно
без малейшей надежды на спасение. Придержав дверцу, она сказала:
   - Если что-то подобное случится, то я брошу тебе веревку или какую-нибудь
ветку, чтобы помочь выбраться.
   Дверь захлопнулась и, судорожно прижав к груди  пледы  и  пальто,  Джулия
наблюдала за тем,  как,  немного  пробуксовав,  "блейзер"  двинулся  вперед.
Затаив дыхание и бормоча какие-то бессвязные молитвы, она шла следом. Бросив
испуганный взгляд  на  бурные  свинцовые  воды  речушки,  Джулия  попыталась
определить ее глубину. Но когда почти трехметровая жердь вырвалась у нее  из
рук, не достигнув дна, страх перерос в панический ужас.
   - Погоди! - закричала она, пытаясь заглушить вой ветра.  -  Мы  же  можем
оставить машину на этом берегу и пойти дальше пешком!
   Но если он и услышал ее призыв,  то  не  обратил  на  него  ни  малейшего
внимания. Натужно ревя мотором, машина продолжала продвигаться вперед.  Мост
угрожающе заскрипел, и Джулия отчаянно закричала:
   - Не нужно! Остановись! Мост не выдержит! Вылезай! Немедленно вылезай  из
машины...
   Но  было  слишком  поздно.  Рассекая   бампером   снег   и   периодически
забуксовывая, "блейзер" уже медленно полз  по  деревянному  настилу.  Мощная
маневренная машина делала свое дело.
   Прижав пледы к груди и не замечая бушующей вокруг метели,  Джулия  затаив
дыхание стояла и наблюдала за тем, чего не могла предотвратить, как  никогда
чувствуя собственную беспомощность.
   Лишь после того, как машина вместе со своим безумным водителем  коснулась
противоположного берега, она смогла восстановить дыхание.  И  тотчас  же  ею
овладел новый  приступ  ярости.  Этому  человеку  снова  удалось  до  смерти
напугать ее! Поэтому, когда Джулия благополучно перешла на  другой  берег  и
забралась в машину, от ее прежнего настроения не осталось и следа.
   - Кажется, удалось, - сказал Зак.
   - Ну и  что  теперь?  -  ехидно  поинтересовалась  она,  метнув  на  него
убийственный взгляд.
   Ответ на свой вопрос Джулия получила несколько минут спустя,  после  того
как  они  миновали  очередной  поворот.  На  обширной   поляне,   окруженной
величественными соснами, стоял великолепный  дом,  построенный  из  камня  и
натурального кедра, с обширными застекленными террасами.
   Джулия не смогла сдержать удивленного возгласа:
   -  Но  кто   же   мог   построить   здесь   это   великолепие?   Какой-то
отшельник-миллионер?
   - Человек, который, судя по всему, высоко ценит свое уединение.
   - Твой родственник? - подозрительно спросила Джулия.
   - Нет.
   - А владелец этого дома знает, что ты собираешься  использовать  его  как
укрытие?
   - Ты задаешь слишком много вопросов, - сказал Зак,  подъезжая  к  дому  и
вылезая из машины. - Но на последний я могу тебе ответить - нет, не знает. -
Открыв дверцу с ее стороны, он протянул руку:
   - Выходи.
   - Это еще зачем? - вспылила Джулия и глубже вжалась в сиденье.  -  Ты  же
обещал, что, как только мы доберемся до места, я смогу быть свободной.
   - Я солгал.
   - Ты.., ты мерзавец! Я ведь поверила тебе! - выкрикнула  она,  в  глубине
души понимая, что лукавит. Весь день она пыталась отогнать  от  себя  мысль,
которую  ей  подсказывал  элементарный  здравый  смысл,  -   он   собирается
удерживать ее при себе как можно дольше. Потому что чем раньше она  окажется
на свободе, тем быстрее власти узнают  о  его  укрытии.  И  не  в  интересах
Бенедикта допускать это..
   - Джулия, - терпеливо ответил Зак,  -  не  стоит  усложнять  и  без  того
сложную ситуацию. Тебе придется провести здесь несколько дней. И поверь, это
не самое плохое место  на  земле.  -  С  этими  словами  он  выдернул  ключи
зажигания и направился к дому. Несколько секунд  Джулия  сидела  неподвижно,
глотая слезы бессилия, ярости и жалости  к  самой  себе,  но  потом  все  же
выбралась из машины и  направилась  следом  за  ним.  Дрожа  от  холода  под
ледяными порывами ветра, она пробиралась через сугробы, стараясь попадать  в
глубокие следы, оставленные Бенедиктом.
   Массивная входная дверь была заперта. Зак  надавил  на  ручку  посильнее.
Дверь не поддавалась.
   - Н-ну и чт-т-то  теперь?  -  спросила  Джулия,  чувствуя,  как  ее  зубы
начинают стучать. - Чт-то т-ты с-собн-раешься д-делать?
   Насмешливо взглянув на нее, он ответил вопросом на вопрос:
   - А ты как думаешь?
   И, не дожидаясь  ответа,  направился  к  террасе.  Джулия,  как  собачка,
трусила следом - промерзшая и сердитая.
   - Ты, наверное, собираешься разбить окно? -  с  отвращением  предположила
она, глядя на гигантские окна, уходящие вверх как минимум на восемь  метров.
- Но если ты это сделаешь, то осколки разрежут тебя на части.
   - Я бы на твоем месте не очень на это рассчитывал, - не остался  в  долгу
Зак,  задумчиво  рассматривая  несколько  больших  сугробов,   явно   что-то
скрывающих. Наконец раскопав один из них, он извлек большой цветочный горшок
и вместе с ним направился к задней двери.
   - А что ты теперь собираешься делать?
   - Угадай.
   - Откуда мне знать, - огрызнулась Джулия. - Ты же преступник, а не я.
   - Совершенно верно, но ты забываешь, что меня осудили за убийство,  а  не
за кражу со взломом.
   Джулия изумленно наблюдала за тем, как он роет руками  смерзшуюся  землю.
Наконец, оставив тщетные попытки, он разбил горшок  о  стену  и,  присев  на
корточки, начал шарить среди обломков.
   - Ты что, таким образом обычно срываешь плохое настроение? -  по-прежнему
ничего не понимая, ехидно поинтересовалась она.
   - Нет, мисс Мэтисон, - в  тон  ей  ответил  Зак,  растирая  между  руками
очередной комок земли, - я ищу ключ.
   - Ни один нормальный человек,  который  может  себе  позволить  построить
такой дом и проложить к нему дорогу  от  самого  подножия  горы,  не  станет
прятать ключ в цветочный горшок! Ты напрасно тратишь время.
   - А ты всегда такая зануда?  -  раздраженно  спросил  Зак,  не  прекращая
поисков.
   - Зануда?! - Джулия задохнулась от возмущения. - Сначала ты  крадешь  мою
машину, делаешь меня заложницей, угрожаешь убить, лжешь на  каждом  шагу,  а
потом еще набираешься наглости критиковать мой характер?
   Ее гневная тирада была прервана. Зак наконец извлек из  очередного  комка
матово блеснувший предмет, в  котором  Джулия  сразу  угадала  ключ.  Открыв
замок, он с преувеличенной любезностью распахнул перед ней дверь и склонился
в шутливом поклоне:
   - По-моему, мы уже оба согласились с тем,  что  по  отношению  к  тебе  я
нарушил все правила  этикета,  какие  только  возможно,  так  что  не  стоит
развивать эту тему. Почему бы тебе вместо этого не войти в дом и немного  не
осмотреться? А я пока достану из машины наши вещи. Поп