станет  ее  дома...
Теперь ей даже не удастся хоть что-нибудь узнать о его судьбе...
   Шерри закрыла глаза и как живых увидела перед собой Рафи, Спящую Собаку и
отца в гостиной тетушки. И во всем  виновата  она.  Никто  не  заставлял  ее
сопровождать Чариз в Англию. И дело было не только в  деньгах.  Конечно  же,
нет. Она даже во сне видела Англию с того самого дня, как начала  увлекаться
романами. Они пробудили в ней желание путешествовать и предаваться мечтам, и
она ничего не могла с этим поделать, даже с помощью тетушки.
   Но такого поистине невероятного приключения, какое произошло с ней, она и
в дурном сне не видела. Вместо того чтобы находиться в классной  комнате  со
своими маленькими ученицами, восторженно внимавшими ей, что бы она ни делала
- читала ли им, учила ли их красивой походке, - она оказалась  в  ловушке  в
чужой, недружественной стране, совершенно бесправная, напрочь  утратив  свое
блестящее остроумие и холодное мужество, которыми так гордилась. Предстоящая
встреча с аристократом, защищенным, по словам Мэг, британскими законами,  не
сулила ничего хорошего. Стоит ему узнать о случившемся, причем исключительно
по ее вине, как месть не заставит себя ждать.
   Шеридан буквально парализовал страх, и, не в силах преодолеть  это  столь
ненавистное ей  чувство,  она  задрожала  при  мысли  о  том,  сколько  горя
причинила всем, кто верил ей и любил ее.
   Всегда жизнерадостная, пышущая здоровьем, она  сразу  почувствовала  себя
слабой и обезумевшей от отчаяния; голова пошла  кругом,  перед  глазами  все
поплыло, и она схватилась за стул, чтобы не упасть. Потом через силу открыла
глаза, набрала в легкие воздуха, поправила прическу, потянулась  к  плащу  и
ободряюще улыбнулась насмерть перепуганной горничной.
   - Пора встретиться с этим ужасным бароном и  узнать,  что  меня  ждет,  -
сказала она, напустив на себя  беззаботный  вид  и  тут  же,  уже  серьезно,
добавила:
   - Оставайся здесь и постарайся никому не попадаться на глаза.
   Если через несколько часов я не вернусь, либо незаметно уйди,  либо,  что
еще лучше, спрячься на судне. Может быть, тебя, к счастью, не  обнаружат,  а
утром судно уже будет в море. Кто знает, не бросит ли нас  барон  в  тюрьму.
Зачем же обеим рисковать?

Глава 7

   После относительной тишины и покоя  в  их  крохотной,  тускло  освещенной
каюте шум и суета на залитой светом палубе казались настоящим кошмаром. Одни
грузчики тащили по трапу чемоданы и корзины,  другие  навстречу  им  волокли
коробки и ящики с провиантом на обратный путь. Над головой скрипели лебедки,
они перебрасывали клети с грузом через борт и опускали  их  на  пирс.  Шерри
осторожно спускалась по трапу,  высматривая  в  толпе  мужчину,  английского
аристократа, по ее понятиям, худого, бледного, чопорного и  напыщенного,  со
злым  надменным  лицом,  облаченного  в   шелковые   бриджи   и   увешанного
побрякушками, чтобы произвести впечатление на свою невесту.
   Вдруг она заметила на  пирсе  высокого  загорелого  мужчину,  нетерпеливо
похлопывавшего себя перчатками по бедрам, и мгновенно догадалась, что это  и
есть барон. Хотя вместо бриджей на  нем  были  длинные  темные  панталоны  и
никаких украшений под раздуваемым  ветром  плащом,  ни  золотой  цепочки  от
часов, ни золотой печатки, весь его облик несомненно свидетельствовал о  его
высоком  происхождении.  Судя  по  квадратной  челюсти,   человек   он   был
хладнокровный и волевой и весь, от широких плеч до самых  носков  сверкающих
ботинок, излучал уверенность и силу. Он  уже  заметил  Шеридан  и,  хмурясь,
наблюдал за ее приближением. От страха душа у девушки ушла в пятки.
   За два дня до прибытия судна в порт она еще надеялась  как-то  успокоить,
умаслить и урезонить рассерженного жениха, но сейчас эта надежда  развеялась
в  прах,  стоило  ей  увидеть,  как  его  густые  темные  брови  сошлись  на
переносице, и она подумала, что легче смягчить камень, чем этого  господина.
Наверняка удивляется, почему нет его невесты, Чариз Ланкастер, а вместо  нее
к нему направляется она, Шеридан Бромлей. Сразу видно, как он взволнован.
   На деле же Стивен вовсе не был взволнован, лишь удивлен. Он ожидал,  судя
по  описанию  дворецкого,  увидеть  совсем  юную  легкомысленную  девицу   с
прыгающими кудряшками и розовыми щеками, всю в оборках и кружевах,  а  перед
ним в мерцающем свете фонарей появилась бледная с серьезным выражением  лица
молодая женщина с высокими скулами, необычайно  большими  светлыми  глазами,
коричневыми бровями вразлет и длинными ресницами. Цвет волос определить было
трудно, их скрывал капюшон. Никаких кружев  и  оборок,  скромный,  но  очень
удобный коричневый плащ, и  когда  Стивен  протянул  руку  для  пожатия,  то
невольно подумал о том,  что  Берлтон  был  либо  помешанным,  либо  слепым,
охарактеризовав свою невесту как прелестную малышку.
   Несмотря на сдержанность, она выглядела такой напряженной  и  испуганной,
словно предчувствовала эту ужасную беду, поэтому Стивен решил рассказать все
сразу, без обиняков. Так, казалось ему, будет лучше для обоих.
   - Мисс Ланкастер, - сказал он, мимоходом представившись, - очень сожалею,
но произошел несчастный случай. - И, остро ощущая свою вину, мрачно добавил:
   - Вчера лорд Берлтон погиб.
   С минуту она ошеломленно смотрела на него, не веря своим ушам.
   - Погиб? Его здесь нет?
   Стивен ожидал, что она по крайней мере разрыдается или же будет биться  в
истерике. Ему и в голову не могло прийти, что она холодно пожмет ему руку  и
с плохо скрываемым изумлением скажет:
   - Как печально. Передайте, пожалуйста, мои соболезнования  его  семье,  -
после чего повернется и пойдет обратно.
   - Мисс Ланкастер... - окликнул ее Стивен, только  сейчас  сообразив,  что
она просто в шоке. Но в это время с лебедки одним концом сорвалась  грузовая
клеть с упаковочными коробками и кто-то крикнул:
   - Отойдите! Осторожно!
   Увидев, какая опасность угрожает девушке, Стивен бросился ей  на  помощь,
но не успел - от удара клетью Шеридан ничком упала на пирс.  Стивен  кликнул
своих кучеров, склонился над девушкой и перевернул ее на спину. Она была без
сознания, и из раны на голове текла кровь.

Глава 8

   - Ну как наша пациентка?  -  спросил  доктор  Уайткомб,  когда  дворецкий
Уэстморленда ввел его в кабинет графа. Несмотря на  бодрый  тон,  доктор  не
питал никаких иллюзий относительно ее шансов на выздоровление, впрочем,  как
и сам Стивен Уэстморленд, который сидел у камина, облокотившись о  колени  и
обхватив голову руками.
   - Ничего утешительного, - сказал граф,  устало  проведя  рукой  по  лицу,
прежде чем поднять глаза на врача. -  Ни  разу  не  шевельнулась.  Горничным
приказано все время разговаривать с ней,  как  вы  рекомендовали.  Я  и  сам
пробовал, но она  не  реагирует.  Уже  третий  день  в  таком  состоянии,  -
дрогнувшим голосом произнес Стивен. - Неужели ничего нельзя сделать?
   Доктор оторвал взгляд от измученного лица графа, хотел  посоветовать  ему
отдохнуть, но счел это бесполезным и сказал:
   - Я сделал все, что мог,  теперь  -  что  Бог  даст.  Поднимусь,  однако,
наверх, погляжу на нее.
   - Думаю, это бесполезно, - бросил ему вслед его милость.
   Оставив без внимания эту вспышку гнева, Хью Уайткомб поднялся по парадной
лестнице и повернул налево.
   Когда спустя немного доктор вернулся в кабинет, граф сидел в той же позе,
зато сам доктор заметно повеселел.
   - А не зря я сходил, видимо, у меня голос приятнее, чем у горничных.
   Стивен вскинул голову и впился взглядом в лицо врача.
   - Вы хотите сказать, что она пришла в себя?
   - Да, к ней вернулось сознание, хотя сейчас она снова  уснула.  Она  даже
сказала мне несколько слов. Еще вчера ее шансы равнялись  нулю,  но  сегодня
появилась надежда, что она выкарабкается, учитывая ее молодость и  здоровье.
Зато вы, милорд, похожи на призрака, - глядя на  измученное,  заросшее  лицо
Стивена, продолжал доктор с фамильярностью, на правах старого друга семьи. -
После ужина, если вы, разумеется, пригласите  меня  к  столу,  мы  могли  бы
вместе навестить нашу больную, но чтобы она снова не  потеряла  сознания  от
вашего вида, вам просто необходимо немного поспать и хорошенько побриться.
   - Но мне совсем не  хочется  спать,  -  энергично  запротестовал  Стивен,
решительно направился к столу с серебряным  подносом  и  вытащил  пробку  из
стоявшего на нем хрустального графина. - А вот побриться  мне  действительно
необходимо, - сказал он с легкой  улыбкой,  наполнив  два  бокала  бренди  и
протягивая один врачу. - За ваше искусство, которое поможет ей  выздороветь!
- торжественно произнес он, подняв бокал.
   - Мое искусство тут ни при чем, скорее это - чудо, - ответил доктор, даже
не пригубив бокал.
   - В таком случае - за чудесное исцеление. - Стивен поднес бокал  ко  рту,
но не сделал и глотка, потому что Уайткомб отверг и второй тост.
   - Я.., не говорил, что  она  поправляется,  Стивен,  -  возразил  доктор,
покачав головой. - Я лишь сказал, что к  ней  вернулось  сознание  и  она  в
состоянии разговаривать.
   Уловив сомнение в голосе Уайткомба, Стивен пристально посмотрел на  него,
и доктор, вздохнув, пояснил:
   - Я хотел поговорить с вами после того,  как  вы  отдохнете,  но  раз  вы
настаиваете.., дело в том, что если даже она  и  выздоровеет,  чего  я  пока
обещать не могу, остается  еще  одна  проблема.  Осложнение.  Возможно,  это
явление временное. Но кто знает!
   - Какого черта вы тянете!
   - Стивен, у нее амнезия.
   - Что-что?!
   - Она ничего не помнит. Не знает, кто она и как очутилась в Англии.  Даже
свое имя забыла.

Глава 9

   Взявшись за узорчатую  медную  ручку  двери,  доктор  Уайткомб  помедлил,
прежде чем войти к своей пациентке, повернулся к Стивену и,  понизив  голос,
дал последние указания:
   - Ранения головы характерны непредсказуемыми последствиями. Пусть вас  не
тревожит, если она не вспомнит, что разговаривала со мной в это утро.  В  то
же время не исключено, что память у нее полностью  восстановилась.  Вчера  я
беседовал с коллегой, специалистом по черепно-мозговым травмам, и мы  пришли
к заключению, что лауданум  следует  отменить,  какой  бы  сильной  ни  была
головная боль. Это обезболивающее дает снотворный эффект, а нашей  пациентке
необходимо бодрствовать и разговаривать.
   Стивен кивнул, и Уайткомб продолжал:
   - Утром  она  очень  разволновалась  из-за  того,  что  не  могла  ничего
вспомнить, так что ни при каких обстоятельствах не  говорите  и  не  делайте
ничего, что могло бы усилить волнение. Постарайтесь успокоить ее  и  отдайте
соответствующие распоряжения слугам. Как  я  уже  говорил,  черепные  травмы
очень опасны и приводят к самым неожиданным последствиям, а мы не  хотим  ее
потерять. - Высказав все, что считал нужным, доктор наконец повернул ручку.
   - Шеридан почувствовала, что кто-то вошел в затемненную комнату, где  она
то засыпала, то просыпалась и плыла среди тумана, не испытывая ни  волнения,
ни страха,  лишь  какое-то  смятение.  Это  блаженное  состояние  давало  ей
желанный покой и уводило прочь от всех сомнений, таившихся  где-то  в  самой
глубине сознания.
   - Мисс Ланкастер! - Голос прозвучал у самого уха, добрый, но  настойчивый
и как будто знакомый. - Мисс Ланкастер.
   Да, кто-то обращается к ней. Девушка с трудом открыла глаза и  заморгала,
пытаясь рассмотреть говорившего, но перед глазами все расплывалось.
   - Мисс Ланкастер.
   Она снова поморгала и разглядела наконец двух мужчин. Седовласого, с виду
доброго и спокойного, как и его голос, и второго, гораздо моложе, не  такого
добродушного и спокойного, скорее, растерянного и встревоженного.  Тот,  что
постарше, с улыбкой спросил:
   - Вы помните меня, мисс Ланкастер? Шеридан  хотела  кивнуть,  но  тут  ее
пронзила такая боль, что на глаза навернулись слезы.
   - Мисс Ланкастер, вы помните меня? Знаете, кто я?
   - Доктор. - Губы ее пересохли и потрескались, но произнесенное слово  как
будто не причинило боли, и, осознав это, она решила  выяснить  все,  что  ее
мучило. - Где я?
   - В безопасном месте.
   - Где? - настаивала она.
   - В Англии. Вы прибыли сюда  из  Америки.  Это  обстоятельство  почему-то
обеспокоило ее.
   - Зачем?
   Мужчины переглянулись.
   - Скоро  вы  вспомните,  -  сказал  доктор,  -  а  пока  постарайтесь  не
волноваться.
   - Но я.., хочу знать. - Голос ее сел от чрезмерных усилий.
   - Хорошо, дитя мое. - Он похлопал Шеридан  по  руке,  подумал  секунду  и
весело сообщил:
   - Вы приехали к своему жениху.
   Жених. Значит, она обручена.., с тем мужчиной, что помоложе. Неспроста он
так обеспокоен ее здоровьем. И она ободряюще улыбнулась  графу,  но  тот  не
заметил,  потому  что  в  этот  момент  вопросительно  смотрел  на  доктора,
предостерегающе качавшего головой. Эта немая сцена взволновала Шеридан.  Она
не помнила, как попала сюда, не имела понятия, где находится. Зато,  как  ни
странно, твердо знала, что должна извиниться за  доставленные  хлопоты,  так
крепко засели у нее в мозгу правила хорошего тона. И, поддавшись  внезапному
порыву, Шерри сказала:
   - Простите меня!
   Граф вздрогнул, будто ее слова причинили ему боль, и тут она услышала его
голос,  как  ей  показалось  впервые,  -   глубокий,   уверенный   и   такой
успокаивающий.
   - Простить? За что? Все будет в порядке. Вам просто необходимо  отдохнуть
и набраться терпения.
   Говорить  становилось  все  труднее,  и  Шерри  закрыла  глаза,  но   тут
почувствовала, что мужчины собираются уходить.
   - Подождите... - вырвалось у нее.
   Страх снова остаться одной, погрузиться в черную бездну  и  навсегда  там
остаться заставил ее посмотреть на  обоих  мужчин  и  остановить  взгляд  на
графе. Из них двоих он был моложе, энергичнее и мог защитить ее  от  демонов
тьмы, если они снова явятся мучить ее.
   - Останьтесь, - из последних сил молила она, - пожалуйста.
   Заметив, что граф  заколебался  и  вопросительно  посмотрел  на  доктора,
Шеридан облизнула губы и буквально выдохнула одно-единственное слово, вложив
в него обуревавшие ее мысли и чувства:
   - Боюсь.
   Ее веки, будто налитые свинцом, опустились на глаза,  скрыв  от  нее  все
живое. Девушку охватила паника, она задыхалась... Потом догадалась по звуку,
что к ее кровати придвинули тяжелое кресло.
   - Вам не о чем беспокоиться, - сказал жених.
   Шеридан шевельнула рукой так, словно искала опоры, и ощутила, как длинные
мужские пальцы нежно и в то же время крепко пожали ее ладонь.
   - Ненавижу.., страх, - едва слышно произнесла она.
   - Я не оставлю вас. Обещаю.
   Его большая сильная рука, глубокий голос и обещание не оставлять ее  одну
наполнили душу Шеридан таким спокойствием,  что  вскоре  она  погрузилась  в
глубокий сон без сновидений.
   Глядя на спящую Шеридан, Стивен все острее ощущал  свою  вину.  И  страх.
Страх за эту бледную, с обмотанной бинтами головой девушку.
   Боже мой! Какой маленькой и беззащитной она казалась на широкой  постели,
среди множества подушек и одеял.
   И она еще просила прощения! А ведь главный виновник ее  несчастий  -  он!
Мало того, что из-за него погиб ее жених, она сама  едва  не  разделила  его
участь. И тоже из-за него, Стивена. Угораздило же  его  расположиться  прямо
под лебедкой, хотя он знал, как это опасно.  И  не  кто  иной,  как  он,  не
обратил внимания на предостерегающий окрик грузчика. А до этого он  ошарашил
ее ужасной новостью, разрушившей все ее надежды, вместо того  чтобы  сделать
это в более деликатной форме. Неудивительно, что  убитая  горем  девушка  не
заметила нависшей над ней опасности. В общем, он кругом виноват. И если,  не
приведи Бог, она умрет, он, не выдержав угрызений совести, последует за ней.
Он и так не находил себе места, днем и ночью думая о ее женихе.
   Дыхание девушки вдруг стало неровным, и сердце его сжалось, но вскоре она
задышала ровнее, и Стивен  вздохнул  с  облегчением,  бросив  взгляд  на  ее
ладошку у него в руке.  Длинные  изящные  пальцы  с  коротко  подстриженными
ногтями - руки аристократки, "но не белоручки, а молодой леди, которая любит
порядок и комфорт.  Не  будь  Стивен  в  полном  изнеможении,  он  наверняка
улыбнулся бы, глядя на  ее  мягкие,  полные  губы,  на  невероятно  длинные,
густые, загнутые  на  концах  ресницы,  похожие  на  два  полумесяца,  почти
касавшиеся щек. Он не знал, какого цвета у нее волосы и глаза, но  скулы  ее
отличались изяществом, а кожа цвета слоновой кости была почти прозрачной.
   Все черты  ее  лица  отличались  женственностью,  только  подбородок  был
волевым и свидетельствовал о  твердости  характера.  Впрочем,  нет,  подумал
Стивен, скорее о мужестве. Ведь она не рыдала ни от боли, ни от страха, лишь
сказала, что ненавидит страх, а значит, полна решимости преодолеть его.
   Она не только смелая, но и добрая. Извинилась  за  доставленные  хлопоты.
Мужество и доброта редко сочетаются в женщине, тем более такой молоденькой.
   И легко ранимой, подумал он, снова запаниковав, когда она опять  задышала
часто и неровно. Он сжал ее руку, и видя, что она не может  вздохнуть,  стал
сам задыхаться. Боже! Она умирает!
   - Не умирай! - шептал он в исступлении. - Не надо!

Глава 10

   Когда Шеридан  снова  открыла  глаза,  сквозь  зеленые  шторы  пробивался
солнечный свет. Ее жених сидел в кресле у кровати и сладко  спал.  Ночью  он
снял сюртук и шейный платок, расстегнул ворот и  заснул,  уронив  голову  на
скрещенные руки и все еще не выпуская ее ладони. Лицо его  было  обращено  к
ней, и Шерри осторожно повернула голову, радуясь, что это легкое движение не
отозвалось болью в мозгу.
   Еще не окончательно придя в себя после глубокого сна,  она  рассматривала
своего будущего мужа. Лицо  его  сильно  загорело,  видимо,  от  постоянного
пребывания  на  воздухе,  густые  темно-каштановые   волосы   были   красиво
подстрижены и по  бокам  чуть-чуть  касались  ворота  рубашки.  Во  сне  они
растрепались и вместе с длинными черными ресницами, почти достающими до щек,
делали его похожим на мальчишку. В остальном же это был зрелый мужчина,  что
вызвало в Шеридан восторг, смешанный с безотчетной тревогой.
   На квадратной челюсти пробивалась темная щетина, выражение лица  даже  во
сне оставалось  решительным  и  жестким,  прямые  черные  брови  сошлись  на
переносице, придавая ему грозный вид. Тонкая белая рубашка  плотно  облегала
мощные плечи и мускулистые руки. Из расстегнутого ворота  виднелись  завитки
черных волос. Ни в его лице, ни в фигуре не  было  ни  одной  мягкой  линии,
казалось, он весь состоял из углов, начиная  от  тонко  очерченного  носа  и
кончая квадратной челюстью и тонкими пальцами.
   Тщательным образом изучив жениха, Шерри пришла к выводу, что  человек  он
суровый и бескомпромиссный.
   И красивый. Господи, до чего же красивый! Наконец она оторвала взгляд  от
его лица, огляделась, и глаза ее  округлились  от  удивления.  Какая  же  ее
окружала роскошь! Стены и окна были задрапированы зеленым шелком,  такой  же
шелк  волнами  ниспадал  с  балдахина,  украшенного  золотистыми  шнурами  и
кистями. Даже камин в  дальнем  конце  комнаты  был  из  чудесного  зеленого
мрамора, инкрустированного золотыми птицами по углам, с  узорчатыми  медными
креплениями. Перед камином стояли друг против друга две причудливо изогнутые
софы, обитые бледно-зеленым муаром и разделенные низким овальным столиком.
   Шеридан снова бросила взгляд на мужчину, чья голова покоилась у ее бедра,
и почувствовала прилив бодрости. Ей здорово повезло,  ибо  жених  не  только
поразительно красив, но и сказочно богат. К тому же  обожает  ее.  Иначе  не
провел бы у ее постели всю ночь, не выпуская  ее  руки,  в  такой  неудобной
позе. Какое-то время он, видимо, ухаживал за ней, потом предложил ей руку  и
сердце. Она крепко зажмурилась, пытаясь  вспомнить  хоть  что-то  из  своего
прошлого. Любовь такого мужчины  просто  невозможно  забыть,  говорила  себе