тебя мучает стыд. А ты
должен из-за того, что пережил и выжил, Бог знает как гордиться! -  Неистово
вытирая глаза, она горестно сказала:
   - Лучше бы он не рассказывал. До того я любила тебя лишь немного. А после
того, когда поняла, какой ты смелый  и..,  сильный,  я  так  полюбила  тебя,
что...
   - Что? - прерывистым шепотом спросил он.
   - До того дня я никогда не восхищалась тобой, - захлебываясь от  душивших
ее слез, сказала она, - а теперь восхищаюсь и не могу устоять перед...
   Через "завесу слез она увидела, что Джейсон шагнул к ней, ощутила, что он
прижал ее к своей широкой груди, и все сдерживаемое до той поры выплеснулось
наружу.
   - Мне все равно, кто твои родители, - рыдала она в его объятиях.
   - Не плачь, родная, - уговаривал он, - пожалуйста.
   - Я ненав-вижу, когда ты обращаешься со мной  как  с  безмозглой  куклой,
наряжаешь м-меня в бальные платья и...
   - Больше я ни за что не куплю тебе ни одного платья, - попытался пошутить
он, но голос его был хриплым и взволнованным.
   - И потом ты д-даришь мне эт-ти драгоценности...
   - Больше ни одного подарка, - сказал он, прижимая ее еще крепче к сердцу.
   - А когда кончаешь ночные забавы, отталкиваешь меня прочь...
   - Я тупой осел, - дрогнувшим голосом сказал  он,  гладя  ее  и  зарывшись
губами в ее волосах.
   - Ты никогда не делишься со мной своими мыслями и  чувствами,  и  я  н-не
знаю, что у тебя на уме...
   - У меня нет ума, - хрипло заметил он. - Я потерял его очень давно.
   Виктория поняла, что победа за ней, но чувства так переполняли ее, что ее
тоненькая фигурка снова затряслась от рыданий;
   - Боже, пожалуйста,  успокойся!  -  застонал  Джейсон,  беспомощно  гладя
трясущиеся плечи и спину и отчаянно пытаясь утешить ее. - Я не выношу, когда
ты плачешь. - Расчесывая пальцами волосы жены, он повернул заплаканное  лицо
к себе и нежно коснулся ее щек. - Тебе больше никогда не придется плакать, -
с раскаянием шептал он. - Клянусь, никогда. - Он наклонился к ней  и  нежно,
но жадно поцеловал. - Пойдем ляжем, - пробормотал он хрипло и  торопливо,  -
ляжем, и я помогу тебе забыть о том, что произошло ночью...
   В ответ Виктория ухватилась за его шею, и  Джейсон  поднял  ее  на  руки,
полный решимости загладить свою  вину  тем  единственным  способом,  который
знал. Он оперся коленом о матрас, мягко опустил жену на постель и  крепко  и
горячо поцеловал ее.
   Когда он оторвал от ее губ свои  уста,  чтобы  скинуть  рубашку  и  снять
панталоны, Виктория, не смущаясь, с гордостью  любовалась  его  великолепным
торсом, длинными мускулистыми ногами и узкими  бедрами,  сильными  руками  и
широкими плечами, узловатыми  мышцами,  выделявшимися  на  спине,  когда  он
повернулся. В этот момент из ее груди вырвался приглушенный вопль.
   Джейсон одеревенел, поняв, что она увидела.
   Шрамы! Он совсем забыл о проклятых  шрамах.  В  его  памяти  живо  возник
эпизод, когда он забыл о них в последний  раз;  он  вспомнил  ужас  женщины,
лежавшей в его постели, презрение и  отвращение,  появившиеся  на  ее  лице,
когда она увидела, что он позволил высечь себя, как пса. Поэтому он  никогда
не поворачивался к Виктории обнаженной спиной и всегда  гасил  свечи,  перед
тем как они ложились спать.
   - О Боже! - захлебнулась в отчаянии Виктория, в  ужасе  взирая  на  белые
шрамы, крест-накрест пересекавшие его прекрасную спину. Их были десятки.  Ее
пальцы дрожали, когда она протянула руку,  чтобы  потрогать  их.  Когда  она
коснулась его спины, кожа на спине дрогнула.
   - Тебе все еще больно? - шепнула она.
   - Нет, - напряженно ответил он. Ему стало  нестерпимо  стыдно,  когда  он
беспомощно ждал ее  неотвратимой  реакции  на  наглядное  свидетельство  его
унижения.
   Он не мог поверить самому себе, когда она обняла его  сзади  и  прижалась
губами к исполосованной спине.
   - Каким же сильным  нужно  быть,  чтобы  выдержать  это,  -  гордясь  им,
прошептала девушка, - каким смелым, чтобы перенести и продолжать жить!..
   Когда она начала целовать каждый шрам по очереди,  Джейсон  повернулся  и
обнял ее.
   - Я люблю тебя, - прерывисто шептал он,  запуская  руки  в  ее  роскошные
волосы и повернув ее лицом к себе. - Я так тебя люблю...
   Его поцелуи обжигали, как горячее тавро, рот, шею и  грудь  Виктории.  Он
приподнялся над ней, его голос был хриплым от возбуждения:
   - Пожалуйста, потрогай меня, дай мне почувствовать твои руки.
   Ей никогда не приходило в голову, что он может захотеть  ощутить  то  же,
что чувствовала она, когда  он  трогал  ее  тело,  и  осознание  этого  было
захватывающим. Она положила ладони на его загорелую грудь, не спеша  развела
пальцы,  изумившись,  что  такое  простое  касание  заставило  его  чуть  не
задохнуться от возбуждения. Она приникла губами к  его  крошечному  соску  и
поцеловала его так, как он целовал ее соски, и из его груди вырвался стон.
   Опьяненная неожиданно открытой  для  себя  властью  над  его  телом,  она
уложила его на спину и приникла к его рту полураскрытыми губами.  Под  собой
она  живо  ощущала  пульсирование  его  твердой  мужской   плоти,   огненные
прикосновения горячей кожи и неистовый стук его сердца  у  своей  груди.  Но
вместо того чтобы овладеть  ею,  как  она  ожидала,  он  смотрел  на  нее  с
вожделением, горящим в глазах, и униженно повторил те слова, которые пытался
выжать из нее ночью.
   - Я хочу тебя, - шепнул он. И так, будто не считал, что достаточно унизил
себя, добавил:
   - Пожалуйста, дорогая.
   Чувствуя, что сердце  вот-вот  разорвется  от  любви,  Виктория  ответила
страстным поцелуем. Этого  было  достаточно.  Джейсон  крепко  обхватил  ее,
перевернул навзничь и быстро и уверенно вошел в нее. Его  руки,  обхватившие
ее плечи и бедра, еще плотнее прижали ее тело к нему, в результате чего  они
слились воедино, и это повторялось вновь и вновь.
   Мощное тело Джейсона содрогнулось, и он вошел в  нее  в  самый  последний
раз. Его тело изгибалось в конвульсиях, сотрясаясь до основания; он  ощутил,
как куда-то исчезают вся горечь и отчаяние, накопленные  за  годы  жизни,  а
вместо них приходит радость, разделенная с женой.  Волны  радости  заполнили
его сердце до самого края, так что он боялся, что задохнется от блаженства.
   После всех своих крупных финансовых достижений и бессмысленных подвигов с
женщинами  он  наконец  обрел  то,  к  чему  все  это  время  бессознательно
стремился: свое место в жизни. У него было  шесть  поместий  в  Англии,  два
дворца в Индии и флотилия судов, на каждом из  которых  имелась  его  личная
каюта, и все же он никогда не ощущал, что у него где-то есть дом.  А  теперь
он был дома. Вот эта самая прелестная девушка, мирно лежащая в его объятиях,
была его домом.
   Все еще не отпуская ее, он перевалился на бок, затем прошелся пальцами по
ее растрепанным шелковистым волосам и нежно поцеловал жену в висок.
   Ее ресницы дрогнули, и ему показалось, что  он  тонет  в  глубоких  синих
озерах этих глаз.
   - Как ты себя ощущаешь? - улыбаясь, пошутила  она,  задав  тот  же  самый
вопрос, который он задал ей когда-то в аналогичной ситуации.
   И он ответил с нежным торжеством:
   - Как супруг. - Наклонившись, Джейсон  запечатлел  на  ее  губах  долгий,
трепетный, сладкий поцелуй, а затем заглянул в ее блестящие синие глаза. - И
подумать только, я считал, что никаких ангелов не  существует  на  свете,  -
вздохнул он, вольготно откидываясь на подушки и наслаждаясь просто тем,  что
она лежит в его объятиях, а ее голова покоится у него на плече.  -  Господи,
какой же я глупец!..
   - Ты прелесть, - доверчиво заявила жена.
   - Да вовсе нет, - криво усмехнулся он. - Если бы у меня была хоть  толика
ума, я должен был переспать с тобой с самого начала, а потом настоять, чтобы
ты вышла за меня.
   - А когда тебе захотелось в самый первый раз? - поддразнила она.
   - В тот день, когда ты приехала в Уэйкфилд, - признался он,  улыбнувшись.
- Кажется, я влюбился в тебя в ту минуту, когда  увидел,  как  ты  стоишь  с
поросенком в руках и твои волосы развеваются  на  ветру,  как  расплавленное
золото.
   Виктория решила быть объективной и покачала головой.
   - Пожалуйста, давай никогда не будем лгать друг  другу,  Джейсон.  Ты  не
любил меня ни тогда, ни когда женился на мне. Но это не  важно,  правда  же.
Важно, что теперь ты любишь меня.
   Джейсон приподнял ее голову за подбородок и заставил встретиться с  собой
взглядом.
   - Нет, радость моя, я говорю правду. Я женился на тебе именно потому, что
люблю тебя.
   - Джейсон!  -  Она  была  польщена,  но  тем  не  менее  полна  решимости
договориться быть честными и искренними и на будущее. - Ты женился  на  мне,
потому что таково было желание умирающего человека.
   - Желание умирающего! - И, к изумлению жены, Джейсон откинул назад голову
и расхохотался; затем он обхватил ее за талию и привлек к  своей  обнаженной
груди. - О, дорогая,  -  хмыкнул  он,  нежно  поглаживая  ее  щеку,  -  этот
"умирающий человек", который позвал нас к "смертному одру",  в  руке  держал
игральные карты.
   Виктория с ошеломленным видом приподнялась.
   - Что такое?! - не зная, смеяться или плакать, воскликнула она. - Ты  это
серьезно?
   - Именно так! - продолжал смеяться ее супруг. - Я заметил их, когда  чуть
сдвинулось одеяло. У него было четыре дамы.
   - Но зачем ему нужно было вводить нас в заблуждение?
   Джейсон пожал плечами:
   - Видимо, он счел, что мы чересчур медлим с вопросом о браке.
   - Я готова просто убить его; выходит, я напрасно слезно  молилась  о  его
выздоровлении.
   - О чем ты? Разве ты не  довольна  конечным  результатом  его  хитроумной
интриги?
   - Ладно, это, конечно, так, но почему ты не сказал мне об этом раньше или
по крайней мере ему - о том, что знаешь о его коварстве?
   Джейсон чуть прикусил ее ухо.
   - Что? Испортить такую великолепную интригу? Никогда!
   Виктория окинула его возмущенным взглядом.
   - Ты обязан был предупредить меня. Ты не имел права это от меня скрывать.
   - Согласен. - Так в чем же дело?
   - А разве ты  вышла  бы  за  меня,  если  не  считала  бы  это  абсолютно
необходимым?
   - Нет.
   - Поэтому-то я и не сказал тебе правду. Виктория рухнула  на  его  грудь,
беспомощно смеясь над его беспринципной решимостью во что  бы  то  ни  стало
добиться своей цели. И главное - он отнюдь не раскаивался!
   - Так у тебя вообще нет принципов? - сделав суровую  мину,  требовательно
спросила она. Он ухмыльнулся:
   - Судя по всему - нет.

Глава 30

   День клонился к вечеру, Виктория сидела в гостиной  в  ожидании  мужа,  у
которого были дела в городе. Неожиданно в дверях появился пожилой дворецкий,
управлявший прислугой в лондонском доме Джейсона.
   - Ее светлость герцогиня Клермонт желает встретиться с  вами,  миледи.  Я
сказал ей...
   - Он сказал,  что  ты  не  принимаешь  сегодня,  -  резко  продолжила  ее
светлость, к ужасу дворецкого,  уверенно  входя  в  гостиную.  -  Безмозглое
чучело, видимо, не понимает, что я - член семьи, а не гостья!
   -  Бабушка!  -  воскликнула  Виктория,  стремительно  вскочив  с   кресла
навстречу старой леди.
   Украшенная  тюрбаном  голова  герцогини   повернулась   к   шокированному
дворецкому.
   - Вот так-то! - резанула она, помахивая тросточкой  перед  его  носом.  -
Слыхал? Бабушка! - удовлетворенно подчеркнула она.
   Униженно  бормоча  извинения,  дворецкий  с  поклоном  удалился,  оставив
хозяйку наедине с ее грозной родственницей, которая устроилась  в  кресле  и
водрузила испещренные  голубыми  жилками  руки  на  украшенную  драгоценными
камнями ручку трости, зорко вглядываясь в лицо правнучки.
   - Сдается мне, что  ты  довольно  счастлива,  -  с  некоторым  удивлением
заключила она.
   - Так вы приехали в город, чтобы убедиться в этом?  -  спросила  девушка,
садясь напротив.
   - Я приехала повидать Уэйкфилда, - многозначительно заявила прабабушка.
   - Его нет, - обеспокоенно сказала  Виктория.  Лицо  герцогини  стало  еще
более хмурым.
   - Так я и думала. Уже всем известно, что он отстранился от тебя! Я  сотру
его в порошок и задам ему хорошую трепку, даже если мне для  этого  придется
прочесать всю Европу, чтобы найти его!
   - Меня  просто  потрясает,  -  посмеиваясь,  процедил  Джейсон,  входя  в
гостиную, - что все мои  знакомые  побаиваются  меня,  за  исключением  моей
миниатюрной жены, ее младшей сестры и вас, герцогиня, дамы втрое старше меня
и втрое меньше меня весящей. Из этого я могу сделать  лишь  один  вывод:  по
наследству передаются не только физические особенности, но и  мужество  или,
если хотите, опрометчивость. Однако, -  усмехаясь,  закончил  он  тираду,  -
продолжайте: я готов  получить  от  вас  нахлобучку  прямо  здесь,  в  своей
собственной гостиной.
   Герцогиня поднялась и сердито уставилась на него.
   - Итак, вы наконец вспомнили, что к чему и что у вас есть жена! - властно
заявила она. - Я говорила вам, что на вас ложится ответственность за счастье
моей внучки, а вы не делаете ее счастливой. Абсолютно не делаете!
   Джейсон  удивленно  оглянулся  на  жену,  которая  отрицательно  покачала
головой и беспомощно пожала плечами.
   Удовлетворенный тем, что она здесь ни при чем, он обнял жену за  плечи  и
спокойно сказал:
   - Так в чем же заключается невыполнение моих супружеских обязанностей?
   Герцогиня поражение открыла рот.
   - В чем?! И вы еще спрашиваете, стоя передо мной как невинный агнец, в то
время как я располагаю абсолютно достоверными сведениями, что вы с ней спали
в Уэйкфилде всего шесть раз!
   - Бабушка! - в ужасе взмолилась молодая хозяйка.
   -  Молчи,   Виктория,   -   продолжала   прабабушка,   пронзая   Джейсона
презрительным взглядом. - Двое ваших слуг - родственники двух  моих,  и  они
рассказали мне, что весь Уэйкфилд-Парк погрузился в траур,  когда  вы  целую
неделю после свадьбы не посещали постели своей жены.
   У Виктории невольно вырвался стон, и Джейсон покровительственно прижал ее
к себе покрепче.
   - Итак, - резко потребовала герцогиня, - что вы на это  скажете,  молодой
человек?
   Джейсон задумчиво приподнял одну бровь.
   - Скажу, что,  по  всей  вероятности,  мне  придется  перекинуться  парой
ласковых слов со своей прислугой.
   - Посмейте только легкомысленно подойти к этому вопросу! Уж вам-то хорошо
известно, как вести себя с женой в  постели.  Кто  не  знает,  что  все  эти
последние годы половина замужних дам Лондона вздыхала по  вас.  Если  бы  вы
были напыщенным хлыщом с воротничком,  упирающимся  в  подбородок,  тогда  я
могла бы понять, что вы не знаете, как произвести для меня наследника...
   - В мои  намерения  входит  сделать  главной  целью  своей  жизни  именно
появление на свет вашего наследника, - твердо и в то  же  время  забавляясь,
заявил Джейсон.
   - Я больше  не  потерплю  хождений  вокруг  да  около...  -  предупредила
герцогиня, чуточку смягчившись.
   - Вы и так были чересчур снисходительны, - весело согласился он.
   Пренебрегая его шутливым тоном, старая леди величественно кивнула:
   - Ну вот, поскольку мы поняли друг друга, я не буду  возражать,  если  вы
пригласите меня отужинать. Но имейте в виду, что у меня мало времени.
   С озорной улыбкой Джейсон предложил ей руку.
   - Можно не сомневаться, что вы намерены нанести нам более продолжительный
визит чуть позднее - скажем, месяцев через девять?
   - Тютелька в тютельку, - серьезно подтвердила она, но Виктория уловила  в
ее глазах смешинку. Когда они направились в столовую, старая леди приникла к
уху правнучки и шепнула:
   - Дьявольски красив, правда, дорогая?
   - Невообразимо! - согласилась Виктория, погладив руку герцогини.
   - И несмотря на всякую болтовню о вас, ты счастлива, не так ли?
   - Нет слов.
   - Мне бы хотелось, чтобы ты навестила меня в ближайшие дни. Кдермонт-Хаус
находится всего в пятнадцати милях от Уэйкфилда,  по  дороге,  идущей  вдоль
реки.
   - Я обязательно приеду.
   - Можешь взять мужа.
   - Благодарю.
   В последующие дни маркиз и маркиза Уэйкфилд побывали на  самых  блестящих
приемах, где собиралось высшее общество. Больше не было никаких толков о его
"жестоком" обращении с первой женой, так как все видели своими  собственными
глазами, что Джейсон, лорд Филдинг, - самый преданный и щедрый из мужей.
   Достаточно было взглянуть на эту пару, чтобы убедиться, что леди Виктория
искрится от счастья, а ее высокий красивый муж обожает ее. По правде говоря,
было трудно поверить своим глазам,  когда  прежде  высокомерный,  сдержанный
Джейсон Филдинг самозабвенно улыбался своей молодой жене, вальсируя  с  ней,
или громко смеялся, сидя с ней в театральной  ложе  и  услышав  ее  реплику,
сказанную ему шепотом на ухо.
   Очень скоро все сошлись во мнении, что маркиза оклеветали, недооценили  и
не правильно понимали. Лорды и дамы, прежде с опаской относившиеся  к  нему,
теперь усиленно искали его дружбы. Через пять дней после того, как  Виктория
постаралась пресечь зловредную болтовню за  спиной  мужа,  говоря  о  нем  с
восхищением и благоговением, лорд Армстронг нанес  Джейсону  визит  с  целью
получить  от  него  дружеский  совет  по  поводу  обращения  с  прислугой  и
арендаторами. Сначала лорд  Филдинг  был  несколько  обескуражен,  но  потом
понял, где собака зарыта, и предложил лорду Армстронгу лучше  посоветоваться
на этот счет с леди Филдинг.
   А на приеме в доме Уайта в тот же вечер за игрой в карты  лорд  Бримуорти
добродушно поставил в  вину  Джейсону  последнюю  покупку  своей  супруги  -
безумно дорогой гарнитур из сапфиров. Лорд Филдинг бросил на него плутоватый
взгляд, поставил пятьсот фунтов на следующую взятку, а через минуту  обыграл
лорда Бримуорти на всю сумму.
   На следующий день в  Гайд-парке,  где  Джейсон  учил  Викторию  управлять
великолепным новым фаэтоном с высоким верхом, купленным специально для  нее,
напротив них резко затормозил экипаж и три пожилые леди воззрились на  лорда
Филдинга.
   - Поразительно! - сказала графиня Дреймор своим  спутницам,  рассматривая
Джейсона в монокль. - Она и впрямь замужем за Уэйкфилдом! - И  обернулась  к
приятельницам:
   - Когда леди Виктория сказала, что ее муж  -  воплощение  благородства  и
доброты, я подумала, что она говорит о ком-то другом!
   - Он не только благороден, но и храбр, - прокудахтала самая пожилая леди,
наблюдая, как экипаж супружеской пары с опасным креном делает поворот. - Они
уже дважды чуть не перевернули фаэтон!
   Для Виктории жизнь превратилась в сплошное наслаждение. По ночам  Джейсон
доставлял ей океан удовольствия и учил ее делать то же самое.  Он  добивался
от  нее  такой  бурной  страсти,  о  существовании  которой  она   даже   не
подозревала, а затем делил ее с ней. Она же, в  свою  очередь,  научила  его
доверять ей, и теперь он целиком отдался жене - всем телом, сердцем и душой.
Он дарил ей всю свою любовь и внимание, делал невообразимые подарки.
   Свою роскошную яхту он  переименовал  в  "Викторию"  и  уговорил  супругу
совершить на ней прогулку по Темзе. Когда Виктория отметила, что путешествие
по реке ей понравилось несравненно больше, чем по морю, он затеял  постройку
новой  яхты,  исключительно  для  нее,  с  интерьером  в  бледно-голубых   и
золотистых тонах и почти дворцовой обстановкой для пущего комфорта жены и ее
подруг.
   Эта причуда заставила мисс Уильбер ревниво  сказать  своим  приятелям  на
балу:
   - Теперь остается только сидеть как на иголках и ждать, что же такого еще
Уэйкфилд надумает купить ей, что превзойдет по своей экстравагантности яхту!
   Роберт Коллингвуд поднял бровь и ухмыльнулся, глядя на завистливую даму.
   - Возможно, Темзу?
   Для Джейсона, который прежде не знал, что можно быть любимым и  обожаемым
не за богатства, которыми владеешь, и не за положение в  обществе,  жизнь  с
Викторией стала сплошной чередой праздничных дней. По ночам не было  предела
их близости и длительности утех. Днем он брал ее на пикники и купался с  ней