уда энергичнее и  здоровее,  чем
бледные  и  вялые  джентльмены-аристократы.  Сейчас  он  напоминал  зловещий
призрак, опасного, злобного  великана,  внезапно  снова  ворвавшегося  в  ее
жизнь, чтобы навеки унести то скромное  счастье,  которого  она  ожидала  от
будущего. Она была не настолько жестока, чтобы  жалеть  о  его  возвращении!
Просто для всех было бы лучше, если бы она вообще его не встречала.
   Александре почудилось, что она целую вечность сидит неподвижно, изнемогая
от напряжения  и  дурных  предчувствий,  с  напускной  невозмутимостью.  Она
судорожно цеплялась за остатки присутствия духа, словно за  барьер,  которым
пыталась отгородиться от Джордана. И со смесью невыносимой тоски  и  угрюмой
решимости ожидала, когда Джордан наконец соизволит обратить на нее внимание.
Однако  он,  обсудив  с  Тони  положение  в  поместьях,  перешел  к   другим
предприятиям, и душу Александры обуяла тревога. Далее Джордан справился  обо
всех событиях, что произошли за время его отсутствия, и ее паника  сменилась
недоумением. Однако когда речь зашла совсем уж о мелочах,  вроде  результата
последних  скачек  в  Фордхеме,   недоумение   Александры   уступило   место
нетерпеливому раздражению.
   Очевидно, он придавал ей меньше значения,  чем  двухлетней  кобыле  лорда
Уэджли или  чудо-жеребенку  сэра  Маркхема.  Правда,  вряд  ли  стоит  этому
удивляться, ведь она не так  давно,  к  собственному  стыду,  выяснила,  что
Джордан Таунсенд считал ее не чем иным, как назойливым бременем.
   Когда все вопросы, включая самые обыденные,  были  обсуждены,  в  комнате
воцарилось неловкое молчание, и Александра, естественно,  предположила,  что
ее время наконец пришло. Как раз в ту минуту, когда она ожидала, что Джордан
попросит разрешения поговорить наедине, он  резко  выпрямился  и  объявил  о
своем намерении немедленно уйти!
   Благоразумие предостерегало ее промолчать, но Александра больше не  могла
выносить эту ужасную пытку. Стараясь говорить как можно  хладнокровнее,  она
негромко напомнила:
   - По-моему, нам стоило бы обсудить еще один вопрос, ваша светлость.
   Не потрудившись даже взглянуть на  нее,  Джордан  пожал  протянутую  руку
Тони.
   - Это подождет, - холодно бросил он. - Когда я позабочусь о более  важных
делах, мы сможем поговорить с глазу на глаз.
   Намек на то, что она не  входит  в  число  этих  важных  дел,  не  прошел
незамеченным.  Александра,  вздрогнув,  застыла  при   этом   намеренном   и
незаслуженном оскорблении. Как  он  смеет!  Теперь  она  не  та  доверчивая,
безумно влюбленная девчонка, которая пошла бы на все, чтобы  только  угодить
ему!
   Стараясь держать себя в руках, она с неоспоримой логикой возразила:
   - Думаю, ваша светлость,  человеческие  существа  заслуживают  такого  же
внимания и времени, как жеребец сэра Маркхема, и я предпочла бы все выяснить
сейчас, В присутствии остальных членов семьи.
   Джордан наконец соизволил взглянуть на  нее,  и  Александра  задохнулась,
увидев, какой гнев полыхает в его взгляде.
   - Я сказал "с глазу на глаз"! - рявкнул  он,  и  Александра  с  внезапной
ясностью осознала, что  под  бесстрастной  маской  кипит  неистовая  ярость.
Однако прежде чем она успела собраться с мыслями или  хотя  бы  пробормотать
подобающие случаю вежливые слова, герцогиня быстро поднялась и знаком велела
Тони и дяде Монти следовать за ней.
   Дверь закрылась за ними со зловещим стуком, и Александра осталась наедине
с возвратившимся из царства теней мужем.
   Чуть приподняв ресницы, она наблюдала, как Джордан направляется к столу и
наливает  себе  шампанского.  Воспользовавшись  тем,  что  он  на  мгновение
отвлекся, Александра присмотрелась получше, и увиденное повергло ее &  ужас.
Боже, как же она была когда-то наивна  и  влюблена,  считая  этого  человека
мягким! Да в нем нет ни капли мягкости и доброты! Подумать только,  что  она
сравнивала его с великолепным Давидом!
   Но нет, вместо идеальной красоты черты загорелого лица Джордана Таунсенда
отмечены печатью жестокого благородства, непререкаемой властности и холодной
решимости. Александра  вздрогнула,  заметив,  каким  презрительным  цинизмом
светятся его глаза, сколько уничтожающей насмешки слышится в  каждом  слове!
Давным-давно она уверяла себя, что его серые глаза нежны, словно небо  после
летнего дождя, но теперь они  казались  ей  колючими  льдинками.  О  да,  он
красив, неотразимо красив, но так могут считать  лишь  те,  кого  привлекают
смуглые, агрессивные, вызывающе чувственные мужчины. Она... она не относится
к их числу.
   Пытаясь найти слова, которыми можно было бы  всего  доходчивее  объяснить
свои чувства  в  этот  момент,  она  тоже  приблизилась  к  столу  и  налила
шампанского, совершенно забыв о том, что не притронулась к  первому  бокалу.
Оглядевшись в поисках ближайшего стула,  она  все-таки  решила  остаться  на
ногах, чтобы Джордан не подавлял ее своим ростом и грозной силой.
   Он снова подошел к камину и поднес бокал к губам, исподтишка наблюдая  за
женой. По-видимому, у нее лишь две  возможные  причины  настаивать  на  этом
разговоре. Первая состоит в том, что она искренне верит,  будто  влюблена  в
Тони, и поэтому хочет выйти за него замуж. В этом случае она  признается  во
всем честно и откровенно, что вполне в ее характере. Или... или она попросту
желает оставаться герцогиней Хоторн и потому готова стать женой любого,  кто
носит это имя. Тогда она постарается подольститься к Джордану, успокоить его
милыми уловками, на которые женщины такие мастерицы.  Но  сначала  подождет,
пока его гнев немного остынет, - что она сейчас и делает.
   Джордан допил шампанское и со стуком отставил бокал.
   -  Я  жду,  -  нетерпеливо  напомнил   он.   Александра   подскочила   от
неожиданности и резко повернулась, возмущенная его убийственным тоном.
   -  Я...  знаю,  -  произнесла  она,  исполненная  решимости  любой  ценой
заставить себя говорить с ним, не повышая голоса, и дать понять, что  отныне
не желает иметь с ним ничего общего и просит  его  поскорее  разорвать  этот
брак. С другой стороны, Алекс  не  желала  показать,  как  жестоко  обидела,
ранила и лишила ее иллюзий  жестокая  правда  о  похождениях  Джордана  и  о
причинах женитьбы на ней. Она ни за  что  не  признается,  как  скорбела  на
глазах у всего света по первому сердцееду Лондона!
   Однако с каждой минутой она понимала все  яснее,  что  в  своем  нынешнем
настроении Джордан вряд ли  способен  спокойно  обсуждать  столь  щекотливую
тему, как развод. Вероятнее всего, гнев его будет ужасен.
   - Я не совсем уверена, с чего начать, - нерешительно пробормотала Алекс.
   - В таком случае, - язвительно  заметил  Джордан,  окидывая  испепеляющим
взглядом великолепный атласный подвенечный туалет, -  позвольте  мне  внести
несколько предложений. Если вы собираетесь мило всхлипывать и  уверять,  как
тосковали по мне, боюсь, подобный наряд не  совсем  уместен.  Было  бы  куда
предусмотрительнее сначала переодеться. Кстати, он  прелестен,  но  чересчур
роскошен. Мне пришлось заплатить за него?
   - Нет... то есть я точно не знаю...
   - Не важно, - резко перебил он. - Сначала покончим  с  вашими  загадками.
Прежде всего вы сейчас вряд ли  в  том  положении,  чтобы  броситься  в  мои
объятия, заливаясь слезами радости, особенно еще и  потому,  что  всего  час
назад  готовились   стать   женой   другого.   Придется   придумать   что-то
поизощреннее, чтобы умилостивить меня и добиться прощения.
   - Добиться чего? - почти  взвизгнула  Александра,  на  мгновение  презрев
страх.
   - Почему бы не начать с пространного описания глубины  вашей  скорби  при
известии о моей трагической кончине? - прорычал Джордан, не обращая внимания
на взрыв праведного негодования Алекс. -  Представляете,  как  мило?  Потом,
если вы сумеете выдавить одну-две слезинки, можете поведать, как  оплакивали
меня, молились за мою...
   Все это было так близко  к  правде,  что  голос  Александры  задрожал  от
унижения и гнева.
   - Прекратите! Я вовсе не собираюсь делать ничего подобного. И кроме того,
надменный вы ханжа, в вашем прощении я не нуждаюсь!
   - Весьма глупо с вашей стороны, прелесть  моя,  -  вкрадчиво  промурлыкал
Джордан, с силой  отталкиваясь  от  камина.  -  В  подобных  случаях  лучшее
средство -  нежность  и  приложенный  к  глазам  платочек,  и  уж  никак  не
оскорбления! Более того, сейчас ваша главная забота  -  попытаться  смягчить
мой нрав. Хорошо воспитанные леди,  стремящиеся  стать  герцогинями,  просто
обязаны угождать любому герцогу, который еще не имел счастья жениться. Ну  а
теперь, поскольку вы пока не можете  переодеться  или  хотя  бы  всхлипнуть,
почему не попробовать расписать, как сильно вам меня  не  хватало?  Вы  ведь
тосковали по мне, верно? И, клянусь, очень сильно. Так  сильно,  что  решили
выйти замуж за Тони, потому... скажем, потому, что он похож  на  меня.  Ведь
все так и было? - издевательски усмехнулся он.
   - Почему вы так ведете себя? - вскрикнула Александра.
   Но Джордан, не позаботившись ответить,  шагнул  ближе,  нависая  над  ней
темным зловещим облаком.
   - Через день-два я сообщу решение относительно вашей дальнейшей участи.
   Гнев и смущение боролись в душе Александры, внося полнейший разброд в  ее
и без того смятенные мысли. Джордану Таунсенду никогда не было до нее  дела,
и он просто не имеет ни права, ни причин вести себя как лицемерный  моралист
и разъяренный муж!
   - Но я не безмозглая неодушевленная вещь! - вскинулась она.  -  И  вы  не
можете избавиться от меня, как от ненужной мебели.
   - Неужели? Хотите проверить и убедиться? - процедил он.
   Александра лихорадочно соображала, как усмирить  его  неразумный  гнев  и
успокоить раненое самолюбие. Рассеянно  проведя  рукой  по  волосам,  она  с
отчаянием пустила в ход последнее оружие - логику. В  конце  концов,  именно
она невинная и оскорбленная сторона,  однако  он  явно  сильнее  и  опаснее,
поэтому необходимо найти способ урезонить его.
   - Понимаю, что вы рассержены...
   - Вы весьма наблюдательны,  -  злобно  прошипел  он.  Однако  Александра,
стараясь  игнорировать  его  саркастические  реплики,  настойчиво,  негромко
продолжала:
   - И понимаю также, что сейчас нет смысла пытаться что-то доказать вам...
   - Почему же, можете рискнуть, - вежливо разрешил он, хотя выражение  глаз
говорило обратное. Джордан выпрямился и угрожающе шагнул к ней.
   Александра поспешно отступила.
   - Не... не имеет  смысла.  Вы  не  станете  меня  слушать.  Ярость  гасит
светильник разума...
   Цитата из Ингерсолла застала Джордана врасплох, возвращая  к  мучительным
воспоминаниям о  смеющейся,  очаровательной  кудрявой  девчонке,  которая  в
зависимости от обстоятельств могла приводить любые изречения - от  Будды  до
Иоанна Крестителя. К несчастью, это еще больше рассердило его, поскольку той
девочки больше не  существовало.  Она  превратилась  в  расчетливую,  лживую
интриганку. Он знал, что если бы Александра собиралась выйти замуж  за  Тони
по любви, то, несомненно, призналась бы в этом. Поскольку же она промолчала,
значит, очевидно, просто хотела оставаться герцогиней Хоторн.
   "И поэтому попала в довольно сложное положение, - цинично думал  Джордан.
- Не может же она броситься мне на шею и проливать слезы, когда я едва  спас
ее от второго, незаконного  замужества.  Но  Александра,  конечно,  побоится
рисковать и не выпустит меня из дома, не предприняв первые из многих, весьма
предсказуемых шагов к примирению, особенно если желает по-прежнему вращаться
в обществе и  пользоваться  всеми  привилегиями,  подобающими  жене  герцога
Хоторна. А для этого свет должен видеть, что она  не  утратила  расположения
мужа".
   Да, за последние пятнадцать месяцев она стала честолюбивой. И прекрасной.
Ослепительно  прекрасной  женщиной,  с   блестящими   волнистыми   волосами,
рассыпанными    по    плечам    и    поразительно     контрастирующими     с
алебастрово-прозрачной  кожей,  сверкающими  зеленовато-голубыми  глазами  и
нежными  розовыми  губами.   По   сравнению   с   бесцветными   блондинками,
считавшимися в обществе признанными красавицами, Александра была  неизмеримо
более привлекательна.
   Он испепелял ее жестким взглядом, убежденный в правоте  своих  оценок,  и
все-таки, несмотря на все свидетельства, не  мог  найти  и  малейшего  следа
хитрости  и  вероломства  в  искрившихся  гневом  глазах  и  раскрасневшемся
рассерженном лице. Взбешенный  собственным  упорным  нежеланием  увидеть  ее
наконец в истинном свете и покончить со всеми иллюзиями, Джордан  повернулся
и направился к двери.  Александра  молча  смотрела  ему  вслед,  обуреваемая
мириадами  противоречивых   эмоций,   включающих   одновременно   бешенство,
облегчение и тревогу. В дверях он остановился, и Алекс мгновенно сжалась.
   - Я перееду сюда завтра. А пока прошу  следовать  моим  приказам.  Вы  не
должны нигде показываться с Тони.
   Судя по голосу, в случае неповиновения ее ожидала ужасная кара.  Но  хотя
Алекс и представить боялась, в чем она будет заключаться, тем более  что  ей
совсем не хотелось выезжать  и  очутиться  лицом  к  лицу  с  необходимостью
терпеть последствия сегодняшнего скандала, ее все-таки задели его угрозы.
   - Кроме  того,  вы  не  смеете  покидать  этот  дом.  Я  достаточно  ясно
выразился?
   Пытаясь скрыть страх и тревогу, Александра великолепно  небрежным  жестом
отмахнулась, пожала плечами и объявила:
   - Я  бегло  говорю  на  трех  языках,  ваша  светлость.  Один  из  них  -
английский.
   - Вы, кажется, делаете мне  замечание?  -  зловеще-вкрадчиво  осведомился
Джордан.
   Мужество боролось в Александре со здравым смыслом, но ни то ни другое  не
взяло верх. Боясь броситься в атаку и не желая  отступать,  она  постаралась
усмирить его тоном взрослого, увещевающего неразумного капризного ребенка  -
У меня нет ни малейшего желания обсуждать что бы то ни было, пока вы в таком
безрассудном настроении.
   - Александра, - прогремел он,  -  если  вы  решили  проверить,  до  какой
крайности можете довести меня,  знайте,  что  это  и  есть  предел.  В  моем
нынешнем   "безрассудном   настроении"   ничто   не   даст   мне    большего
удовлетворения, чем решение запереть эту дверь и в  следующие  десять  минут
сделать все, чтобы вы не могли сидеть по крайней мере  неделю.  Надеюсь,  вы
меня поняли?
   Перспектива быть высеченной, словно непослушное дитя, окончательно лишила
Александру с таким трудом обретенной уверенности и  заставила  почувствовать
себя такой же неловкой и беспомощной в его  присутствии,  как  полтора  года
назад. Она гордо вздернула подбородок, но ничего не ответила,  только  яркая
краска унижения выступила на щеках и слезы обиды обожгли веки.
   Пригвоздив ее к полу долгим взглядом и  убедившись,  что  она  достаточно
запугана, Джордан решительно переступил порог и даже не подумал  кивнуть  на
прощание.
   Два года назад Александра не была знакома с  правилами  этикета,  которым
неуклонно следовали воспитанные леди  и  джентльмены,  и  не  понимала,  что
Джордан оскорбляет ее, не утруждая себя поклоном, поцелуем руки  или  просто
вежливым обращением.  Стоит  только  вспомнить,  как  он  даже  не  разрешил
называть себя по имени!
   Теперь же она  с  бешенством  и  как  никогда  ясно  припомнила  все  эти
оскорбления, прошлые и нынешние.
   Александра подождала, пока не  услышала  стук  входной  двери,  и  только
потом, двигаясь словно во сне, вышла из гостиной и поднялась в свою комнату.
Борясь с тоской и отчаянием, она побыстрее отпустила горничную и  машинально
сняла платье. Он вернулся! И стал еще хуже: куда более надменный,  властный,
совершенно бессердечный человек с диктаторскими замашками. И она замужем  за
ним. Замужем! При одной мысли об этом разрывалось сердце.
   Еще утром все было простым и ясным. Она встала и оделась, чтобы  ехать  в
церковь. Однако через три часа  выяснилось,  что  она  жена  совсем  другого
человека. Недостойного. Чужого.
   Сердито вытерев ладошкой слезы, Александра уселась на диван  и  обхватила
себя руками, безуспешно  пытаясь  хотя  бы  на  миг  забыться.  Воспоминания
терзали душу, мучая ее живыми,  совершенно  реальными  образами  безмозглой,
глупенькой, влюбленной девчонки, которой Алекс  была  когда-то.  Вот  она  и
Джордан в саду Роузмида...
   "Вы прекрасны, как "Давид" Микеланджело, - выпалила она тогда. - Я  люблю
вас!"
   И когда он овладел ею, Алекс едва не потеряла сознание в его  объятиях  и
тошнотворно-сентиментально лепетала  о  том,  какой  он  мудрый,  сильный  и
чудесный.
   - Господи Боже, - простонала она вслух  при  мысли  о  том,  как  заявила
Джордану, этому омерзительному развратнику, что он,  очевидно,  плохо  знает
женщин! Неудивительно, что он ухмыльнулся!
   Александра всхлипнула, но тут же взяла  себя  в  руки.  Это  чудовище  не
дождется ее слез! Она уже пролила их целое море, когда рыдала  у  надгробной
плиты!
   В памяти  всплыли  жестокие  слова  Тони:  "Джордан  женился  на  вас  из
жалости... не хотел и не собирался жить с  вами...  намеревался  оставить  в
Девоне, а потом вернуться и возобновить связь с Элиз... уже после свадьбы он
посетил любовницу... это он сказал ей, что ваш брак вынужденный..."
   В дверь негромко постучали, но Александра, погруженная в невеселые  мысли
и истерзанная страданиями, не слышала ничего, пока  Мелани  не  заглянула  в
комнату.
   - Алекс?!
   Александра, встрепенувшись,  повернула  голову.  Мелани  достаточно  было
одного взгляда на  измученное,  залитое  слезами  лицо,  чтобы  броситься  к
подруге.
   -  Создатель!  -  прошептала  она  в  ужасе,  вставая  на  колени   перед
Александрой и вынимая платочек. - Почему вы плачете? Что он сделал  с  вами?
Злился? Кричал? Или... или ударил?
   Александра конвульсивно сглотнула и попыталась что-то сказать,  но  мешал
комок в горле. Кроме того, муж Me-дани - ближайший друг Джордана,  и  теперь
неизвестно, чью сторону она примет.
   Поэтому Алекс лишь покачала головой и взяла у Мелани платок.
   - Алекс!  -  с  растущей  тревогой  вскричала  та,  правильно  истолковав
настороженный взгляд Александры. - Пожалуйста, не молчите! Я ваша подруга  и
всегда ею останусь!
   Когда-то Александра призналась Мелани, что вела себя как слепая  дура  во
всем, что касалось  Джордана,  однако  ни  разу  не  упомянула  о  полнейшем
отсутствии чувств к ней с его стороны. Кроме того, Алекс  привыкла  скрывать
свое унижение, весело подшучивая  над  собой.  Однако  теперь  Мелани  стала
свидетельницей ее безмолвных терзаний,  и  Александра,  запинаясь,  поведала
наконец все  постыдные  подробности  своих  отношений  с  Хоком,  ничего  не
скрывая. В продолжение рассказа Мелани часто и сочувственно качала  головой,
пока Алекс воскрешала в  памяти  свои  наивные  признания,  но  ни  разу  не
улыбнулась, когда подруга объявила о намерении мужа запереть ее в  девонском
доме.  Кроме  этого,  Александра  вкратце  описала  трагические  приключения
Джордана.
   Мелани, погладив ее по руке, заверила:
   - Все это в прошлом. Как насчет будущего? У вас есть какой-то план?
   - Да, - уверенно кивнула Алекс. - Я хочу развода!
   - Что?! - охнула Мелани. - Вы это серьезно? Александра заверила,  что  не
позволила бы себе шутить на подобные темы.
   - Развод немыслим, - немедленно  решила  Мелани.  -  Вы  станете  изгоем,
Алекс. Даже муж, который позволяет мне решительно все, не разрешит бывать  в
вашем обществе. Никто не осмелится просто заговорить с вами!
   - И все же это предпочтительнее, чем оставаться замужем за этим человеком
и прожить остаток дней в Девоне.
   - Возможно, вы сейчас так считаете, но в любом случае ваши чувства нельзя
принимать в расчет. Не уверена, что ваш  муж  согласится  на  развод!  Кроме
того, начнется  долгая  судебная  волокита,  и  вам  понадобится  не  только
согласие Хока, но и основания для развода.
   - Я именно об этом думала до ваш