е количество заявлений с  просьбой
предоставить кредитные карточки - почти восемь тысяч.
   - И сколько утверждено?
   - Приблизительно шестьдесят пять процентов.
   - Какого дьявола... - бешено взорвался Филип, постукивая кончиком дорогой
ручки по столу, чтобы подчеркнуть каждое слово, - и чем вы можете  объяснить
то, что отказали трем тысячам покупателей из восьми? Неужели  вам  не  ясно,
насколько мы заинтересованы в подобных операциях?! По  вашей  вине  все  эти
люди теперь отправятся в другие магазины!
   И Филип, внезапно вспомнив о больном сердце, сделал видимое усилие, чтобы
успокоиться.
   - Но мы отказывали людям, по нашему мнению, некредитоспособным, Филип,  -
твердо, рассудительно объяснил Аллен. - Тем,  кто  никогда  не  заплатит  за
взятую вещь. Вы считаете, что понесли на этом убытки,  а  по  моему  мнению,
служащие кредитного отдела сэкономили "Бенкрофт"  целое  состояние,  избавив
фирму от необходимости  пытаться  собрать  долги  с  нечестных  покупателей!
Именно  поэтому  я  и  разработал  перечень   требований,   которым   должен
удовлетворять каждый, кто желает получить у нас кредитную  карточку,  а  эти
три тысячи человек не смогли им соответствовать.
   - Потому что ваши критерии чертовски высоки! - вкрадчиво  вставил  Гордон
Митчелл.
   - Почему вы так считаете? - немедленно вскинулся  Филип,  всегда  готовый
найти недостаток в работе главного бухгалтера.
   - Видите  ли,  -  со  злобным  удовлетворением  объявил  Митчелл,  -  моя
племянница пожаловалась, что "Бенкрофт" только сейчас отверг ее заявление на
кредитную карточку.
   - Значит, она оказалась некредитоспособной, - отпарировал Аллен.
   - Неужели? - издевательски протянул Митчелл. - В таком случае  почему  же
"Филд  энд  Мейси"  прислали  ей  карточки?  Если  верить  моей  племяннице,
первокурснице колледжа, в письме с отказом говорится, что у нее недостаточно
надежное подтверждение кредита. Это означает, насколько я понимаю, что вы не
смогли узнать о ней ничего - ни хорошего, ни плохого!
   Бухгалтер, помрачнев, кивнул:
   - Очевидно, именно так оно и есть.
   - А как насчет "Филд энд Мейси"? -  почти  закричал  Филип,  наклонившись
вперед. - Они, кажется, смогли отыскать о ней больше информации,  чем  вы  и
ваши люди.
   - Нет, просто требования у них сильно понижены по сравнению с моими.
   - Они не ваши, черт возьми, магазин вам не принадлежит...
   Но тут вмешалась Мередит, зная, что  бухгалтер  будет  мужественно  и  до
конца отстаивать свои действия, но все  же  не  наберется  смелости  указать
Филипу на его собственные ошибки, поскольку именно Филип приказал  отсеивать
студентов колледжа. Побуждаемая  бескорыстным  желанием  защитить  Аллена  и
крайне эгоистичным стремлением избежать очередного  бесконечного  словесного
поединка, который ей и всем остальным придется выдержать,  Мередит  перебила
очередную тираду отца.
   - Когда этот вопрос возник в последний раз, - почтительно и  одновременно
спокойно объявила она, - вы  сами  говорили,  что  студенты  колледжа  редко
бывают кредитоспособны, и велели Аллену отказывать всем,  за  очень  редкими
исключениями.
   В конференц-зале сгустилось молчание, неестественное, настороженное,  как
всегда бывало, когда Мередит осмеливалась  противоречить  отцу,  но  сегодня
атмосфера была особенно напряженной:  все  искали  хоть  каких-то  признаков
снисходительности Филипа по отношению к дочери, означавшей, что выбор сделан
и она станет преемницей отца. Но, по  правде  говоря,  Филип  был  не  более
взыскательным, чем любой другой крупный розничный торговец, и Мередит  знала
это. И возражала не против его требований, а против резких, властных манер и
пренебрежительного  обращения  со   служащими.   Остальные   администраторы,
собравшиеся в зале,  выбрали  такую  работу,  заранее  зная,  насколько  это
тяжелое, изнурительное занятие, при котором двенадцатичасовой  рабочий  день
был скорее нормой, чем исключением. Мередит, как и остальным, было прекрасно
это известно, впрочем,  ей  приходилось  трудиться  куда  больше  остальных.
Теперь она должна была сделать все возможное и невозможное,  чтобы  получить
должность,  которая  автоматически  перешла   бы   к   ней,   имей   Мередит
предусмотрительность родиться мужчиной.
   И теперь она смело вмешалась в спор, понимая, что если  желает  заслужить
уважение отца, нужно сначала пробиться сквозь толстую  стену  непонимания  и
неприязни. Филип пренебрежительно глянул в ее сторону.
   - И что бы ты предложила, Мередит? - осведомился  он,  не  отрицая  и  не
подтверждая того, что правила были установлены им.
   - То же, что и в прошлый раз: открыть студентам, о  которых  не  получено
порочащих сведений, кредит, но с  низким  пределом,  скажем,  около  пятисот
долларов. В конце  года,  если  выяснится,  что  люди  Аллена  удовлетворены
результатами, можно увеличить максимальную сумму.
   Несколько мгновений отец просто смотрел на  нее  и,  ничего  не  ответив,
продолжал совещание. Час спустя он закрыл свой блокнот и встал.
   - Сегодня у меня необычно много деловых встреч, джентльмены.., и леди,  -
добавил он снисходительным тоном, неизменно  вызывающим  в  Мередит  желание
врезать ему как следует. - В следующий раз обсудим, какие товары лучше всего
продаются. Благодарю за то, что пришли. Да, Аллен, пожалуй, стоит предложить
карточки с лимитом до пятисот долларов студентам колледжа при  условии,  что
их некредитоспособность не доказана.
   Опять. Он даже не позаботился поблагодарить Мередит за прекрасную идею  и
ведет себя так, словно сам до  этого  додумался,  что,  впрочем,  происходит
каждый раз, когда его талантливая  дочь  показывает,  на  что  способна.  Он
неохотно принимал ее предложения, ничем не показывая,  насколько  они  ценны
для фирмы. Но все это признавали. Все. Включая Филипа Бенкрофта.
   Мередит собрала бумаги  и  вышла  из  конференц-зала  вместе  с  Гордоном
Митчеллом. Из всех претендентов на должность и, о, президента только двое  -
Мередит и Митчелл - были наиболее вероятными кандидатами. И оба  знали  это.
Митчелл в свои тридцать семь успел проработать в торговле дольше Мередит,  и
это давало ему некоторое преимущество, но он поступил в "Бенкрофт" всего три
года назад. Мередит же трудилась в фирме вот уже  семь  лет  и,  что  важнее
всего, успешно провела в жизнь план расширения  сферы  действия  компании  в
других городах: она спорила, уговаривала и наконец убедила отца, а  потом  и
банкиров фирмы финансировать новый проект. Мередит сама выбирала участки для
новых магазинов и постоянно входила в  бесконечные  детали  строительства  и
оборудования зданий. Все это, а  также  ее  опыт  работы  в  других  отделах
универмага позволяли  Мередит  показать  совету  директоров  одно  качество,
которого не было у других  вице-президентов,  включая  Гордона  Митчелла,  -
разносторонность.  Разносторонность  и  более   широкий   спектр   понимания
различных торговых операций.
   Она   краем   глаза    взглянула    на    Гордона    и    увидела,    как
нескрываемо-расчетливо тот, в свою очередь, смотрит на нее.
   - Филип говорил, что отправляется в круиз  по  совету  доктора,  -  начал
Гордон, пока они шли по устланному ковром коридору мимо секретарей, сидевших
в  стеклянных  отсеках  перед  кабинетами  вице-президентов.   -   Куда   он
собирается?..
   Но в этот момент его секретарь встала и, слегка повысив голос, окликнула:
   - Мистер Митчелл, звонят по вашему личному телефону. Мистер  Бендер.  Его
секретарь сказала, что это очень срочно.
   - Я же приказывал вам  не  поднимать  трубку  моего  телефона,  Дебби,  -
рявкнул Гордон и, извинившись перед  Мередит,  поспешил  в  свой  кабинет  и
плотно прикрыл дверь. Расстроенная выговором Дебби Новотны прикусила губу, с
неприязнью глядя в спину  Мередит.  Всякий  раз,  когда  звонила  "секретарь
мистера Бендера", шеф неизменно вел разговор за закрытыми дверями.  Вот  уже
почти год он обещал развестись с женой и жениться на Дебби, и сейчас девушка
внезапно испугалась, что причина его отговорок в  том,  что  "секретарь"  на
самом деле попросту новая любовница Гордона. Он много чего обещал, например,
сделать Дебби агентом по закупке и повысить жалованье, да так и  не  сдержал
слова. С бешено колотящимся сердцем Дебби подняла трубку. Послышался  тихий,
встревоженный голос Гордона:
   - Я же говорил, чтобы ты не смел звонить сюда!
   - Успокойся, это не отнимет много времени, - заверил Бендер. - У меня все
еще полно тех шелковых блузок, что ты закупил в прошлый раз, не говоря уже о
горах бижутерии. Увеличу твою долю вдвое, если избавишь меня от этого хлама.
   Голос был мужским, и Дебби, вздохнув от облегчения, уже  хотела  повесить
трубку, как сообразила, что собеседник Гордона явно намекает на взятку.
   - Не могу, - отрезал Митчелл.  -  Последняя  партия  блузок  и  бижутерии
прибыла, и это второсортное дерьмо! До сих пор все сходило с рук, потому что
у твоего товара хотя бы качество было неплохое. Если кто-то  из  руководства
приглядится поближе к последней партии, обязательно потребует ответа, кто  и
почему закупил все это. А уж тогда мои менеджеры по закупкам  покажут  прямо
на меня и объяснят, что делали это по моему приказу.
   - Если так уж волнуешься, - заметил Бендер, - уволь обоих, и некому будет
показывать на тебя пальцем.
   - Придется, но это ничего  не  изменит.  Знаешь,  Бендер,  -  с  холодной
решимостью объявил Гордон, - наша сделка была выгодной  для  нас  обоих,  но
теперь все  кончено.  Слишком  рискованно.  Кроме  того,  мне  скорее  всего
предложат исполнять обязанности президента,  и  я  уже  не  буду  заниматься
закупками.
   - Слушай меня очень внимательно, жлоб паршивый, - злобно прошипел Бендер,
- потому что больше я повторять не намерен.  У  нас  все  на  мази,  и  твои
амбиции меня не касаются. В прошлом году я заплатил тебе сто тысяч баксов...
   - Я же сказал, все кончено.
   - Не кончено, пока я сам этого не захочу, так что и не вздумай  улизнуть!
Попробуй только слово поперек сказать, и я позвоню старому Бенкрофту...
   - И что скажешь? - ухмыльнулся Гордон. - Что я  отказался  покупать  твои
тряпки?
   - Нет, просто объясню, что я честный бизнесмен, а ты  пытаешься  выкачать
из меня взятку за то,  чтобы  согласиться  на  закупки  моего  первосортного
товара. Это уже не взятки, а вымогательство.
   Он секунду помолчал, давая  время  собеседнику  осознать  зловещий  смысл
угрозы, и добавил:
   - И кроме того, вспомни еще и  о  службе  внутренних  доходов.  Если  они
получат анонимный телефонный звонок и начнут  проверку,  готов  побиться  об
заклад, обязательно обнаружат лишнюю сотню  тысяч  долларов,  о  которых  ты
позабыл  заявить  в  налоговой  декларации.  Уклонение  от  налогов  -   это
мошенничество, дорогой. Вымогательство и мошенничество.
   И тут сквозь туман паники,  охватившей  Гордона,  прорезался  посторонний
звук - странный, приглушенный скрип закрываемой дверцы каталожного шкафа.
   - Погоди минуту, - быстро сказал он,  -  мне  нужно  кое-что  достать  из
портфеля.
   И, не обращая внимания на портфель, лежавший на столе. Гордон  подошел  к
порогу и осторожно приоткрыл дверь. Его секретарь сидела за столом, прижав к
уху трубку; на телефоне горела лишь одна  красная  кнопка,  означавшая,  что
занята только его линия. Побелев от страха и ярости, Митчелл закрыл дверь  и
вернулся к столу.
   - Закончим разговор вечером, - бросил он. - Позвони мне домой.
   - Предупреждаю...
   - Ладно, ладно. Позвони домой. Что-нибудь придумаем.
   Бендер, немного умиротворенный, сказал:
   - Вот это лучше.  Не  так  уж  я  несговорчив.  Поскольку  тебе  придется
отказаться от места Бенкрофта, увеличу твою долю.
   Гордон, повесив трубку, нажал клавишу переговорного устройства.
   - Дебби, зайди, пожалуйста, - попросил он  и,  отняв  палец  от  клавиши,
пробормотал:
   - Глупая назойливая сука!
   Минуту спустя Дебби, изнемогая от страха, вошла в кабинет. Теперь,  когда
ее иллюзии рассеялись, она страшно боялась, что Гордон по  ее  лицу  прочтет
неприятную правду.
   -   Запри   дверь,   -   велел   Гордон,   вынуждая   себя   говорить   с
хрипловато-чувственными интонациями и направляясь к дивану. - Иди сюда.
   Смущенная неожиданным порывом любовника, странно противоречащим холодному
взгляду, Дебби настороженно приблизилась к нему  и  с  боязливым  удивлением
вскрикнула, когда тот схватил ее в объятия.
   - Я знаю, ты подслушивала, - пробормотал он,  подавляя  неуемное  желание
стиснуть горло Дебби, - но  я  сделал  это  ради  нас.  После  развода  жена
постарается выкачать из меня все. Я останусь нищим. Мне нужны деньги,  чтобы
ты ни в чем не нуждалась. Понимаешь, милая?
   Дебби взглянула в красивое лицо и увидела в глазах почти детскую  мольбу,
перед которой было невозможно устоять. И она поняла. И поверила. Его  пальцы
расстегивали ее платье, стягивали вниз, и когда за ним последовали лифчик  и
узенькие трусики, Дебби прижалась к любовнику, предлагая ему свое тело. Свою
любовь. Свое молчание.

***

   Мередит только успела поднять телефонную  трубку,  как  в  кабинет  вошла
секретарь.
   - Я снимала копии с документов, - пояснила Филлис.
   Двадцатисемилетняя Филлис  Тилшер  обладала  умом,  интуицией  и  здравым
смыслом во всех случаях жизни, кроме одного: ее  словно  магнитом  тянуло  к
ненадежным, безответственным мужчинам. Она сама смеялась над своей слабостью
вместе с Мередит все те годы, что они проработали рядом.
   - Звонил Джерри Китон из отдела кадров, - продолжала  Филлис,  -  сказал,
что один из служащих собирается подать в суд за  дискриминацию  и  ущемление
прав.
   - Он консультировался с юридическим отделом?
   - Да, но сказал, что хочет поговорить и с вами тоже.
   - Мне нужно вернуться в офис архитектора и до  конца  просмотреть  проект
универмага в Хаустоне, - пояснила Мередит. - Передай Джерри, что я увижусь с
ним завтра первым делом, как только приду.
   - Хорошо. Еще звонил Мистер Сэвидж... Но в этот момент Сэм Грин деликатно
стукнул в косяк:
   - Простите, что  врываюсь.  Мередит,  не  можете  уделить  мне  несколько
минут?
   - Что случилось?
   - Мне только сейчас звонил Айвен Торп, - объяснил он, нахмурившись.  -  В
переговорах насчет  хаустонского  участка  могут  возникнуть  непредвиденные
препятствия.
   Мередит провела в Хаустоне больше месяца в поисках  подходящего  участка,
на котором "Бенкрофт" могла бы выстроить  не  только  магазин,  но  и  целый
торговый центр. И наконец ей удалось обнаружить идеальное место. Теперь  они
вот уже несколько недель вели переговоры с "Торп  девелопмент",  владельцами
земли.
   - Какого рода препятствия?
   - Когда я сказал, что мы готовы  подписать  контракт,  он  объявил,  что,
кажется, появился покупатель на всю собственность, включая и эту землю.
   "Торп  девелопмент",  холдинговая  компания  в  Хаустоне,   владела   как
несколькими  административными  зданиями  и  торговыми   центрами,   так   и
незастроенными участками, и ни для кого не было секретом,  что  братья  Торп
желали продать всю компанию - об этом печаталось в "Уолл-стрит джорнэл".
   - Вы верите, что у  них  действительно  нашелся  покупатель?  Или  просто
пытаются заставить нас предложить более высокую цену?
   - Вероятно, последнее, но  я  хотел  предупредить,  что  на  сцене  может
появиться конкурент, о котором мы не подозревали.
   - В таком случае нужно как-нибудь уладить это дело, Сэм. Я хочу построить
наш новый магазин именно на  этом  месте.  Более  подходящее  трудно  найти.
Хаустон начал выходить из экономического спада, но цены  на  недвижимость  и
строительство по-прежнему невысоки. К тому времени, когда мы  откроемся,  их
экономика начнет процветать.
   Мередит взглянула на часы и встала. Было уже три, а в это время в пятницу
движение на дорогах становилось куда оживленнее, чем в обычные дни.
   - Нужно бежать, - вздохнула она с извиняющейся улыбкой. - Попроси  своего
друга в Хаустоне, пусть попробует обнаружить, существует  ли  в  самом  деле
этот покупатель.
   - Я уже звонил ему. Он обещал все проверить.

Глава 16

   Лимузин Мэтта плыл в потоке машин, заполняющих мостовые в центре  города,
быстро  пробираясь  к  шестидесятиэтажному  небоскребу  -  административному
зданию компании "Хаскелл электронике". Устроившись на заднем  сиденье,  Мэтт
то и дело отрывался от отчета, который пытался читать, поскольку неугомонный
Джо О'Хара успел врезаться в такси, проехать на красный  свет  и  непрерывно
нажимал  на  клаксон,  заставляя  доверчивых  чикагских  пешеходов  поспешно
разбегаться с дороги. Менее чем в десяти футах от подземного гаража компании
"Хаскелл" Джо ударил по тормозам и остановился у самого входа.
   - Прости, Мэтт, - криво улыбнулся он, заметив в зеркальце заднего  обзора
хмурую физиономию босса.
   - Когда-нибудь, - раздраженно бросил Мэтт, -  может,  сумеешь  объяснить,
почему ты так стремишься передавить как можно больше несчастных пешеходов?
   Но дикий скрежет заглушил его голос: элегантный автомобиль ринулся вперед
с оглушительным ревом,  поднимаясь  на  уровень,  предназначенный  для  всей
администрации,  и  едва  избегая  столкновения  со  стеной.  Независимо   от
стоимости  машины  О'Хара  управлял  ей,  словно  беззаботный  тинейджер   в
подержанном "шевроле", с блондинкой на коленях и полудюжиной банок  пива  на
заднем сиденье. Не будь рефлексы Джо такими же быстрыми, как у подростка, он
давно бы потерял права и, возможно, даже жизнь.
   Правда, он был так же верен и предан, как дерзок и отважен, и именно  эти
качества десять лет назад в Южной Америке  заставили  Джо  рисковать  собой,
спасая Мэтту жизнь, когда у грузовика, который вел Мэтт, отказали тормоза  и
машина, мчавшаяся по набережной, загорелась. За свой подвиг Джо получил ящик
любимого виски вместе с вечной благодарностью Мэтта.
   Под пиджаком Джо обычно носил кольт сорок пятого калибра,  который  купил
много лет назад, когда вез хозяина через пикеты членов  профсоюза  водителей
грузового транспорта к зданию  транспортной  компании,  которую  только  что
приобрел Мэтт. Сам Мэтт считал, что револьвер Джо ни к чему. При росте всего
пять футов десять дюймов Джо представлял собой двести двадцать  пять  фунтов
сплошных мышц, не говоря уже о  физиономии,  которую  с  трудом  можно  было
назвать человеческим лицом, и вечно  хмурой,  почти  зловещей  гримасе.  Джо
больше подходила работа телохранителя, чем шофера. Он и выглядел  как  борец
сумо. И водил машину словно маньяк.
   -  Ну  вот  и  мы,  -  пропел  Джо,   нажимая   на   тормоза   у   самого
административного лифта. - Дом, милый дом.
   - На год или  меньше,  -  согласился  Мэтт,  закрывая  портфель.  Обычно,
покупая  компанию,  он  задерживался  в  здании  на   месяц-другой,   время,
достаточное, чтобы встретиться со  своими  людьми,  выслушать  их  оценки  и
рекомендации.  Однако  раньше  он  приобретал  хорошо   управляемые   фирмы,
страдавшие только от недостатка капитала, в работе которых почти  ничего  не
нужно было менять, и оставалось лишь  приспособить  их  работу  к  операциям
"Интеркорпа". Тут же было совсем иное.  Приходилось  избавляться  от  старых
методов  и  приемов  в  пользу  новых,   переделать   расчетную   ведомость,
определить, кого оставить, кого уволить, заново рассчитать  объем  вложений,
выстроить новую фабрику в пригородном  Саутвилле,  где  уже  был  приобретен
земельный участок. "Хаскелл" нуждалась в коренной перестройке. Эта работа, а
также новая судоходная компания потребуют много усилий и времени, но Мэтт не
боялся работы, он уже привык трудиться сутками напролет.  Сначала  он  делал
это из отчаянного желания добиться успеха,  доказать,  на  что  способен.  И
теперь, когда результаты превзошли все ожидания, Мэтт все  равно  не  снижал
изнурительного темпа, не потому что ему так нравилось или хотелось  добиться
большего, просто вошло в привычку. И еще,