сексе.
Рамон усмехнулся - для мужской и женской морали у него, как и у всех мужчин,
были разные стандарты. Он продолжал улыбаться, думая о том, как разгневалась
бы Кэти, если бы узнала эти мысли. Она обвинила бы его, что он  на  редкость
старомоден и безнадежный латиноамериканец. Последнее, на  его  взгляд,  было
достаточно забавно, ему казалось, что он привлек Кэти по причине...
   Эти рассуждения ненадолго отвлекли его от тех сомнений, которыми  он  был
полон в последние дни. Он не знал, чем  он  привлек  Кэти.  Он  не  понимал,
почему  она  согласилась  стать  его  женой,  какие  мысли   в   ее   голове
способствовали этому. Единственным объяснением была бы ее любовь к нему.  Но
она его не любила.
   Мысленно Рамон избегал этой правды даже в глубине сознания, хотя иногда в
горькие минуты и принимал ее. Кэти создана, чтобы любить.  И  быть  безмерно
любимой. Три ночи назад, когда он сказал ей, что любит  ее,  Кэти  предпочла
сделать вид, что не расслышала. Какая горькая ирония - он первый раз в жизни
сказал женщине, что любит ее, а его не услышали! Рамон  мрачно  подумал,  не
отплатила ли ему  судьба  за  тех  женщин,  которые  говорили  ему  о  своих
чувствах, а он отвечал или молчанием, или уклончивой улыбкой. Если  Кэти  не
любит его, то почему она в самолете?  Она  хочет  его,  он  понимал  это.  С
первого момента, когда он обнял ее, он заставил ее хотеть его и все  сильнее
разжигал пламя желания в ее теле. По-видимому,  страсть  была  единственным,
что привязывало ее к нему. Плотское желание горит в ней - вот почему  она  в
самолете.
   Нет, черт побери! Это не может быть правдой! Кэти слишком  интеллигентна,
чтобы решить стать его женой  только  ради  сексуального  удовольствия.  Она
должна чувствовать к нему еще что-то. Кроме того, между ними сразу  возникла
огромная магнетическая связь, и не только физическая,  но  и  эмоциональная.
Если она не любит его, то мог ли он привязать ее к себе  только  лишь  одним
своим телом? А если это так, то вынесет ли он жизнь с ней?

Глава 11

   Вернувшись из дамской комнаты аэропорта  Сан-Хуана,  Кэти  направилась  к
багажному отделению, где уже шла выдача багажа, прибывшего с их самолетом.
   Дрожь  пробежала  по  спине,  когда  вокруг  себя  она   услышала   поток
непостижимой скорострельной испанской  речи,  в  которой  изредка  слышались
английские слова. Слева от нее находилась  группа  элегантных  светловолосых
людей, должно быть, шведов. Рядом с ней расположились туристы, общающиеся на
журчащем французском. Она поняла с неожиданным восторгом, что в  Пуэрто-Рико
отдыхают не только американцы.
   Кэти  скользнула  взглядом  по  толпе  и   увидела   Рамона,   кивнувшего
носильщику, который немедленно изменил направление своего движения, подкатил
тележку прямо к Рамону и погрузил на  нее  шесть  чемоданов  Кэти  от  фирмы
"Гуччи". Она улыбнулась, потому что кто-нибудь другой размахивал бы руками и
звал носильщиков, пытаясь привлечь их  внимание,  но  только  не  Рамон.  Он
просто наклонил голову. "И все", - с гордостью подумала она. Одетый в темный
деловой костюм и неяркий галстук, Рамон  был  самым  впечатляющим  мужчиной,
которого когда-либо видела Кэти. От него исходила такая властная,  спокойная
целеустремленность, что даже носильщики не могли Этого не заметить. Глядя на
него, Кэти подумала, что он больше походит на богатого аристократа,  потомка
знатнейшего рода, чем на местного трудягу-фермера.  И  носильщик,  наверное,
подумал то же и ожидал приличных чаевых. Как неловко от этого Рамону! Почему
она не предложила, чтобы они сами несли свой багаж? Им бы хватило  двух  или
трех заходов,  потому  что  Рамон  путешествовал  только  с  двумя  большими
чемоданами. Она собиралась научиться быть экономной,  помня  о  том,  что  у
Рамона очень мало денег и что ему пришлось подрабатывать на грузовике, чтобы
иметь побольше.
   - Готова?  -  спросил  Рамон,  взяв  Кэти  под  локоть,  и  повел  ее  по
переполненному аэропорту.
   Снаружи, ожидая пассажиров, выстроилась вереница такси. Носильщик,  а  за
ним и Кэти с Рамоном направились к первому из них.
   - Здесь всегда такая замечательная погода? - спросила она, подняв лицо  к
голубому   небу,   украшенному   пушистыми   белыми    облаками.    Радость,
промелькнувшая в лице Рамона, подсказала ей, как сильно он хочет,  чтобы  ей
понравился ее будущий дом.
   -  Вообще-то  да.  Температура  обычно  поднимается  выше  семидесяти,  а
восточный ветер... - Рамон посмотрел, где носильщик с их вещами, и  то,  что
он хотел сказать, осталось незаконченным.
   Проследив за его яростным взглядом, Кэти была удивлена тем, что их  багаж
погрузили в сверкающий темно-бордовый "роллс-ройс", который стоял на стоянке
далеко впереди такси. Шофер, одетый  в  безукоризненную  черную  униформу  и
фуражку,  ожидал  их  в  положении  "смирно"  около  лимузина.   Когда   они
приблизились к машине,  он  открыл  черную  дверь  и,  отступив  в  сторону,
пропустил их.
   Кэти внезапно остановилась и вопросительно посмотрела на Рамона,  который
обрушился на шофера с вопросами на испанском. Что бы тот  ни  отвечал,  все,
казалось, приводило Рамона в еще большую ярость.  Не  говоря  ни  слова,  он
подтолкнул Кэти в прохладную  роскошь  "роллс-ройса",  обитого  бедой  кожей
изнутри.
   - Что происходит? - спросила Кэти, как только он уселся около нее. -  Чья
это машина?
   Рамон подождал с ответом, пока шофер не закрыл дверь  для  пассажиров.  В
его голосе было  напряжение,  и  чувствовалось,  что  он  с  большим  трудом
сдерживает необъяснимый гнев:
   - Машина принадлежит одному человеку, у которого  вилла  на  острове,  он
редко бывает здесь. Гарсия, шофер, ну, старый друг моей семьи. Узнав, что мы
сегодня прилетаем, он решил нас встретить.
   - Как это мило! - воскликнула Кэти.
   - Я сказал ему, что не хотел бы, чтобы он так поступал.
   - О! - нерешительно протянула она. - Я уверена, что он  не  имел  в  виду
ничего дурного.
   Переключив внимание на шофера, который сидел за рулем,  глядя  в  зеркало
заднего  вида,  Рамон  нажал  на   кнопку,   которая   опускала   стеклянную
перегородку, разделяющую  водителя  и  пассажиров.  Резким  голосом  он  дал
какие-то инструкции по-испански, а затем  стеклянная  перегородка  вернулась
назад и машина плавно тронулась с места.
   Кэти никогда не ездила в "роллс-ройсе" и пришла в  восторг.  Она  провела
пальцами по сиденью, наслаждаясь прикосновением к невероятно мягкой коже.
   - Что это? - спросила она, вытянувшись вперед, и нажала кнопку  в  спинке
водительского  кресла.  Она  рассмеялась,  когда  из  кресла   автоматически
выдвинулась конторка из розового дерева и  слегка  ударила  ее  по  коленям.
Подняв крышку, она заглянула внутрь и  обнаружила,  что  конторка  заполнена
тонкой пергаментной  бумагой  и  золотыми  ручками.  Там  был  даже  золотой
степлер.
   - Как мне убрать ее назад? -  спросила  она  после  нескольких  неудачных
попыток задвинуть конторку на место.
   - Нажми ту же кнопку еще раз.
   Кэти нажала. Со  слабым  жужжанием  конторка  приподнялась  с  ее  колен,
щелкнула и вернулась на место, а панель из белой кожи скользнула вниз, чтобы
прикрыть ее.
   - А зачем вот эта? - улыбнулась Кэти, кивнув на другую кнопку.
   Рамон посмотрел на нее, его лицо было полностью лишено эмоций.
   - Она открывает бар с ликерами, скрытый в сиденье передо мной.
   - А где же телевизор и стерео? - поддразнила Кэти.
   - Между конторкой и баром.
   Улыбка восхищения постепенно стерлась, когда она обнаружила, что Рамон не
разделяет ее  восторга  по  поводу  уникального  и  роскошного  оборудования
машины. После неуверенной паузы она нерешительно произнесла:
   - Кем бы ни был владелец этой машины, он, должно быть, чрезвычайно богат.
   - Был богат.
   - Был? - повторила она. - Он умер?
   - Он финансовый труп, - ответив так кратко и загадочно, Рамон  отвернулся
и уставился в окно.
   Сбитая с толку и задетая его холодностью, Кэти тоже посмотрела в окно. Ее
мрачные размышления были прерваны, когда ее рука,  безвольно  лежащая  между
ними, внезапно оказалась в теплых и решительных руках Рамона.
   Все еще отвернувшись, Рамон резко произнес:
   - Я хотел бы подарить тебе дюжину таких машин, Кэти.  Между  ними  прошла
горячая  волна,  и  Кэти  была  какое-то  время  слишком  ошеломлена,  чтобы
говорить. Ей стало намного легче, а затем нахлынуло беспричинное веселье.
   - Я хотела бы, чтобы ты смог подарить мне хотя бы  одну  такую.  В  конце
концов, дорогая машина - гарантия счастья, не так ли? - Острый взгляд Рамона
устремился  прямо  на  нее,  и  Кэти  распахнула  свои   голубые   глаза   с
преувеличенной наивностью. - Дэвид подарил мне "порше" в качестве свадебного
подарка, и видишь, какой счастливой была моя жизнь с ним?
   Когда она продолжила, суровая  линия  рта  Рамона  смягчилась  от  слабой
улыбки.
   - Если бы тогда Дэвид подарил  мне  "роллс-ройс",  я  была  бы  полностью
удовлетворена нашим браком. Хотя, - сказала она, когда  Рамон  обнял  ее  за
плечи, прижимая к себе, - единственная вещь, которая сделала  бы  мою  жизнь
совершенно счастливой, это...
   Ее слова были  прерваны  внезапным  прикосновением  губ  Рамона.  В  этом
поцелуе, как поняла Кэти, была искренняя благодарность.
   Когда он наконец поднял голову, она насладилась нежностью его улыбки.
   - Что же сможет  сделать  твою  жизнь  совершенно  счастливой?  -  хрипло
поддразнил он ее.
   У Кэти расширились глаза, когда она прижалась к нему:
   - "Феррари"!
   Рамон взорвался от хохота, и Кэти почувствовала, как напряжение  медленно
покидает его сильное тело. Теперь вещи предстали пред ними в истинном  свете
и они могли просто смеяться. Этого она и хотела.
   Пуэрто-Рико поверг Кэти в полное изумление. Она никак не ожидала  увидеть
гористый  тропический  рай  с  роскошными  зелеными  долинами  и  спокойными
голубыми озерами, сверкающими  в  лучах  света.  "Роллс"  плавно  мчался  по
извилистым дорогам, окаймленным  деревьями,  их  ветки  были  густо  покрыты
розовыми и желтыми цветами.
   Они проезжали через живописные деревни, ютящиеся между горами,  в  каждой
деревне была площадь, в центре которой находилась  церковь  с  остроконечным
шпилем. Кэти вытягивала шею, чтобы получше разглядеть, и ее  глаза,  сияющие
от восхищения яркими красками природы, перебегали по горам  и  лугам.  Когда
она перечисляла, что попадало в поле ее  зрения,  начиная  с  папоротника  и
кончая домами фермеров, ее голос трепетал от счастья.
   На протяжении всего пути она чувствовала  на  себе  проницательные  глаза
Рамона, наблюдавшие  за  ней  из-под  опущенных  век.  Дважды  она  внезапно
поворачивалась, приглашая  его  разделить  ее  восхищение  чем-то  уж  очень
красивым, и замечала беспокойство, которое он немедленно скрывал за одной из
своих ласковых улыбок. Ему  отчаянно  хотелось,  чтобы  ей  понравилась  его
родина, но по каким-то причинам он не мог поверить,  что  это  действительно
так.
   Примерно через час после того, как они покинули аэропорт, лимузин проехал
через очередную деревеньку и свернул с  асфальта  на  грунтовую  проселочную
дорогу, заканчивающуюся подъемом. Кэти открыла рот в  безмолвном  изумлении.
Это было похоже на прозрачный красный тоннель из солнечных лучей.
   По обеим сторонам дороги росли великолепные  деревья,  их  тяжелые  ветки
смыкались высоко в небе, а опавшие алые лепестки устилали дорогу,  превращая
ее в насыщенный красный ковер под колесами машины.
   - Это совершенно бесподобно, - выдохнула Кэти, повернувшись к  Рамону.  -
Мы где-то около твоего дома?
   - Около полутора миль вверх по этой тропинке, - сказал он, но  напряжение
опять ожесточило черты его лица, а улыбка была не более чем  легким  изгибом
плотно сжатых губ. Он уставился прямо вперед, словно  он,  как  и  Кэти,  не
знал, что ожидает их в конце пути.
   Кэти собиралась спросить  его,  не  были  ли  прекрасные  цветы  с  алыми
чашечками  разновидностью   тюльпанов,   когда   "роллс"   вынырнул   из-под
двухмильного красного полога и подъехал к жалкому  белому  кирпичному  дому,
окруженному  заросшим  двором.  Пытаясь  скрыть  свое  разочарование,   Кэти
повернулась к Рамону, который уставился на  дом  с  такой  злобой,  что  она
невольно откинулась на подушку сиденья.
   Прежде чем машина окончательно остановилась  во  дворе,  Рамон  торопливо
открыл дверь, выскочил еще на ходу и яростно зашагал по жалкой лужайке.
   Пожилой шофер  помог  выйти  Кэти,  и  они  одновременно  повернулись  на
какой-то грохот. Это Рамон распахнул дверь дома,  при  этом  двинув  по  ней
плечом с такой силой, что она соскочила с петель и свалилась на пол.
   Кэти, похолодев от ужаса, застыла на месте, вглядываясь  в  черную  дыру,
где до этого находилась дверь. Ее взгляд скользнул по покосившимся ставням и
обшарпанным деревянным подоконникам.
   Мужество покинуло  ее.  Она  вспомнила  о  своей  прекрасной  квартире  с
бассейном во внутреннем дворике.  Жить  в  таком  доме?!  Нет,  о  нет,  она
переоценила свои силы...
   Легкий ветерок растрепал ее волосы. Кэти подняла  руку,  чтобы  поправить
пряди, упавшие на лицо, и в то же  время  пытаясь  отмахнуться  от  страшной
картины. Она стояла посреди заросшего сорной травой небольшого двора, такого
же запущенного и неопрятного, как и эта ужасная лачуга. Через  год  или  два
она сама станет такой же неряшливой, как и все вокруг,  такая  жизнь  выбьет
чувство достоинства из кого угодно! Здесь можно незаметно  для  самого  себя
опуститься.
   Без всякого желания она ступила на кирпичную тропу, ведущую к двери дома.
   Черепица свалилась с крыши и разбилась вдребезги от  удара  о  кирпич,  и
Кэти пришлось быть очень осторожной, чтобы не наступить на  осколки  тонкими
подошвами своих дорогих итальянских туфель. Она нерешительно  вошла  в  дом,
щуря глаза, чтобы приспособиться к темноте. Отвращение переполняло ее,  а  к
горлу подступила тошнота. Внутри пустой дом  был  покрыт  паутиной,  толстым
слоем грязи и отбросов. Там, где солнечные лучи пробивались  сквозь  ставни,
пыль светилась в воздухе. "Как Рамон мог жить  здесь?"  -  подумала  Кэти  с
отвращением. Он всегда так безукоризненно выглядел, что она  не  могла  себе
представить его в этом.., этом убожестве.
   Собрав последние остатки воли, Кэти попыталась  успокоиться  и  заставила
себя мыслить логически.
   "Во-первых, здесь никто не жил, грязь не убиралась  годами.  Во-вторых...
Кажется, здесь есть мыши! Что-то шуршит в углу... Во-вторых...  Что  же  там
было во-вторых?.. Неужели это вправду мыши?"
   Рамон стоял в центре комнаты, спиной к ней.
   - Рамон? - прошептала она полным тревоги голосом.
   - Беги из этого места, - сказал он громким голосом, дрожащим от ярости. -
Грязь пристанет к тебе, даже если ты ни к чему не прикоснешься.
   Больше всего на свете Кэти хотелось уехать, сначала в аэропорт,  а  затем
самолетом - домой, в свою милую квартиру.
   Она пошла к  выходу,  но,  заметив,  что  Рамон  не  идет  следом,  снова
повернулась к нему. Он все еще стоял отвернувшись, чтобы  не  встретиться  с
ней взглядом. С внезапным состраданием Кэти поняла,  как  сильно  он  боялся
того момента, когда она увидит это  место.  Неудивительно,  что  он  казался
таким напряженным, когда они  поднимались  по  тропинке.  Теперь  он  был  в
ярости, потому что ему стыдно за этот жалкий дом - то лучшее, что он мог  ей
предложить.
   Она заговорила, чтобы нарушить неловкое молчание:
   - Ты говорил, что родился здесь? Рамон медленно  повернулся  и  уставился
сквозь нее, как если бы ее просто не существовало.
   Не обращая на это внимания, Кэти продолжала:
   - Но с тех пор никто не жил здесь в течение многих лет, не так ли?
   - Да, - лязгнул он зубами. Кэти вздрогнула от его тона:
   - Ты давно был здесь в последний раз?
   - Да, - отрубил он.
   - Дома, в которых долго никто не жил, всегда выглядят  ужасно  мрачно!  -
Она отчаянно пыталась утешить его, несмотря на то что на самом деле это  ему
надо было утешать ее.  -  Возможно,  этот  дом  не  похож  на  тот,  который
сохранился у тебя в памяти.
   - Он выглядит именно так, как я его запомнил. Его злой сарказм резанул по
сердцу Кэти, но она решила попытаться еще раз.
   - Если он выглядит таким же, каким ты его помнишь, то почему ты  в  такой
яр.., так расстроен? - торопливо исправилась она.
   - Потому, - сказал он ужасным голосом, - что четыре дня назад я  отправил
телеграмму, попросив послать сюда несколько человек привести все в порядок.
   - Ой! - с облегчением выдохнула Кэти. Это только ожесточило  Рамона.  Его
глаза стали парой кинжалов, готовых пронзить ее.
   - Неужели ты такого низкого мнения обо мне, что подумала,  что  я  привез
тебя жить в этой.., в этой грязной лачуге? Теперь, когда  ты  видела  дом  в
таком состоянии, я не позволю тебе жить здесь. Ты никогда не сможешь забыть,
как он выглядит сейчас.
   Кэти уставилась на него с гневом и недоумением. Только минуту  назад  она
была уверена в своем будущем и в том, что желанна и любима. Теперь же она во
всем сомневалась и досадовала на Рамона за то, что он несправедливо вылил на
нее свое разочарование. Кэти придумала дюжину возмущенных возражений, но они
застряли у нее в горле. Она взглянула на Рамона,  и  ее  переполнило  нежное
сочувствие. Господи, да он бесится  потому,  что  иначе  разревелся  бы  как
ребенок! Сердце Кэти трепетно забилось.
   - И ты сам веришь в то, что говоришь? Тогда, извини, ты очень низкого обо
мне мнения.
   Отвернувшись от окаменевшего Рамона, Кэти  подошла  к  сводчатым  дверям,
ведущим в правую половину гостиной, и заглянула внутрь.  Две  спальни,  одна
большая - в передней части дома, и другая, поменьше, - в глубине.
   - Из окон обеих спален прекрасный вид, - объявила она.
   - Ни в одном из окон не вставлены стекла, - кратко отозвался Рамон.
   Кэти не обратила на это внимания и подошла к другой двери. Как  будто  бы
ванная, предположила она с горькой усмешкой,  увидев  ржавую  раковину.  Она
невольно вспомнила мраморную ванну в доме  родителей.  В  ее  квартире  тоже
неплохая. Она храбро отогнала эти воспоминания и щелкнула выключателем.
   - В доме есть электричество! - пришла она в восторг.
   - Которое не включено, - огрызнулся Рамон. Кэти  понимала,  что  говорит,
как продавщица, расхваливающая негодный товар, но не могла себя остановить.
   - А здесь, должно быть,  кухня,  -  сказала  она,  пройдя  к  старомодной
фарфоровой раковине, стоящей на стальных ножках. - И есть горячая и холодная
вода. - Чтобы доказать это, она дотронулась до крана.
   - Ни той и ни другой, - сказал Рамон бесстрастным  голосом,  наблюдая  за
ней из двери. - Кран не работает.
   Кэти попыталась собраться с духом, чтобы повернуться и посмотреть  ему  в
глаза, но задержалась у широкого грязного окна над раковиной.
   - Рамон, - выдохнула она, - кем бы ни был тот, кто построил этот дом,  но
ему этот вид  нравился  так  же  сильно,  как  и  мне.  -  Прямо  перед  ней
простирались зеленые холмы, склоны которых были покрыты желтыми  и  розовыми
цветами.
   Когда она  отвернулась  от  раковины,  на  ее  лице  появилось  выражение
подлинного восхищения.
   - Это  потрясающе,  действительно  потрясающе!  Я  буду  мыть  тарелки  и
любоваться этим пейзажем.
   Ее  взгляд  нетерпеливо  скользнул  по  огромной   прямоугольной   кухне.
Одновременно это была и терраса: две стены были застеклены. В  центре  кухни
стоял грубый деревянный стол со стульями.
   - Можно будет есть и смотреть  в  обоих  направлениях,  -  объявила  она,
заметив слабый, неуверенный свет в глазах Рамона. - Слушай, эта кухня  может
стать светлой и просторной!
   Старательно избегая смотреть на изорванный линолеум, Кэти  повернулась  и
пошла обратно в гостиную. Она подошла к большому окну и слегка стерла грязь.
Небольшое пятно стало пятном в мир.
   - Я вижу деревню! -  в  благоговении  воскликнула  она.  -  Я  даже