хался. Бог  мой,  такой
молодой, лицо гладкое, еще не знавшее бритвы! "Найти Мэри" <То  get  Магу  -
найти Мэри. То get married - жениться (англ.).>,  -  произнес  он  несколько
раз, с  трудом  шевеля  губами.  Я  думал,  он  говорит  о  женщине,  а  он,
оказывается, в свой смертный час говорил о женитьбе. Я  это  понял  лишь  на
следующий день. А вы говорите, что я не виноват, черт  подери,  в  том,  что
наехал на него, а теперь еще и обхаживаю его невесту!
   Хью ждал, когда Стивен закончит свою покаянную  тираду,  чтобы  объяснить
ему, каким, по слухам, был Берлтон, и сказать,  что  такой  мот,  пьяница  и
картежник вряд ли составил бы счастье мисс Ланкастер, останься он жив Однако
последние слова Стивена явились  для  доктора  настоящим  открытием.  Теперь
ясно, почему он избегает встречи с девушкой.
   Уайткомб был так поражен, что даже забыл про сигару и так и сидел,  зажав
ее в зубах, откинувшись в кресле и зачарованно глядя на рассерженного графа.
   - Так вот, оказывается, в чем дело!
   - Именно в этом, - отрубил Стивен.
   - Теперь наконец я все понял.
   Щурясь  от  дыма,  доктор  с  минуту  обдумывал  ситуацию,  затем   снова
заговорил.
   - Что же, нет ничего удивительного в том, что она вас очаровала,  Стивен.
Такая милая! Такая обворожительная!
   - Вот и отлично! - язвительно произнес Стивен. - Тогда скажите ей, что вы
Берлтон, сыграйте свадьбу, и все проблемы сразу исчезнут.
   Сама по себе эта мысль показалась доктору столь привлекательной,  что  он
отвел взгляд от Стивена и задумался, вертя в пальцах сигару,  которую  вынул
наконец изо рта.
   - Потрясающая идея! - воскликнул после  паузы  доктор.  -  Прямо-таки  на
уровне открытия.
   - О чем это вы? - недоумевая спросил Стивен.
   - О замужестве нашей больной. Если оно  состоится,  проблема  сама  собой
исчезнет. - И, не дожидаясь ответа, он продолжал:
   - Вы считаете себя  виновником  гибели  Берлтона  и  болезни  девушки,  к
которой вы, кстати, неравнодушны. Однако по совершено непонятной причине  не
желаете притвориться ее женихом и тем самым способствовать ее выздоровлению.
А ведь это, согласитесь, так просто!
   - Пожалуй, если следовать вашим рассуждениям.
   - Вот и решение проблемы! - с довольной улыбкой сказал Хью, хлопнув  себя
по колену. - Так что нечего над этим ломать голову.
   И, не ожидая, пока  взволнованный  Стивен  потребует  от  него  подробных
объяснений, доктор стал развивать свою мысль дальше.
   - Вы взяли на себя ответственность за гибель Берлтона, хотя виновны в ней
лишь косвенным образом. Вы притворились женихом девушки, и она почувствовала
к вам глубокую привязанность, не подозревая, что это  обман.  В  сложившейся
ситуации иначе и быть не могло. Теперь вам остается сделать еще один  шаг  -
превратить ваше вынужденное притворство в реальность.
   Зная ваше отношение к женщинам,  ваша  мама  уже  отчаялась  увидеть  вас
когда-нибудь женатым, и у мисс Ланкастер, разумеется, нет ни малейшего шанса
выйти за вас. Но отвергнуть ее вам будет не так  просто,  как  в  случаях  с
другими женщинами. Вы находите ее привлекательной и опасаетесь, что в  конце
концов она покорит вас, что вы не сможете устоять. Иначе вы не  избегали  бы
встреч с ней в своем  собственном  доме,  тем  более  что  знаете,  как  она
нуждается в вашем внимании и в общении с вами. Не такой уж вы бездушный!
   - Вы все сказали? - без обиняков спросил Стивен.
   - В основном. А теперь хотелось бы знать, что вы об этом думаете?
   - Думаю, что все это ваши фантазии, не имеющие ничего общего  со  здравым
смыслом. И как только вам такое могло прийти в голову?
   - Ну тогда скажите, милорд, почему бы вам не пожалеть бедную девушку и не
навестить ее? - спросил доктор со своей обычной улыбкой,  глядя  на  Стивена
поверх пенсне.
   - На этот вопрос я пока не могу ответить, поскольку в отличие от  вас  не
успел еще проанализировать все свои опасения.
   - Тогда позвольте сообщить вам дополнительную информацию для  преодоления
всех ваших опасений, реальных и воображаемых, - решительно заявил Хью.  -  Я
почитал  кое-что  об  амнезии,  проконсультировался   с   некоторыми   моими
коллегами, весьма малочисленными, имеющими опыт в этой области, и  пришел  к
выводу, что причиной этого заболевания может стать не только ушиб головы, но
и нервное расстройство или, что совсем плохо,  и  то,  и  другое.  Отчаянные
попытки мисс Ланкастер  что-то  вспомнить  ни  к  чему,  кроме  депрессии  и
истерик, не приведут,  а  это  ей  категорически  противопоказано.  Ощущение
радости и покоя скорее вернет ей память.  Впрочем,  ни  в  чем  нельзя  быть
уверенным.
   Стивен нахмурился и устремил свои голубые глаза на доктора.
   - Ни в чем? Что вы хотите этим сказать?
   - То, что сказал. Ничего больше.  Амнезия  не  всегда  излечивается.  Был
случай, когда больному пришлось заново учиться говорить, читать и даже есть.
   - Боже мой!
   Для вящей убедительности Уайткомб кивнул, а затем добавил:
   -  Ваши  сомнения  исчезнут  бесследно,   если   вы   учтете   еще   одно
обстоятельство. Я сказал молодой леди, что до  приезда  сюда  она  не  имела
возможности проводить много времени со  своим  женихом.  И  еще  -  что  она
никогда не бывала ни в этом доме, ни в этой стране. Поэтому ее  не  тревожит
тот факт, что она никого здесь не узнает и что дом этот для нее незнакомый и
чужой. Однако положение сильно осложнится, когда  приедут  ее  родственники.
Если память у нее не восстановится и она никого из них не узнает, это  будет
для нее настоящим ударом. Итак, чем вы готовы рискнуть, чтобы спасти  ее  от
этой печальной участи?
   - Чем угодно, - коротко ответил Стивен.
   - Я знал, что, поняв всю  сложность  положения,  вы  отнесетесь  к  этому
должным образом. Кстати, я  разрешил  мисс  Ланкастер  со  следующей  недели
вставать с постели,  при  условии,  что  она  не  будет  перенапрягаться.  -
Уайткомб щелкнул крышкой своих часов и  поднялся.  -  Мне  пора.  Я  получил
записку от вашей милой мамы. Она сообщает,  что  собирается  приехать  через
неделю в Лондон на сезон вместе с вашим братом и его  женой.  С  нетерпением
жду их приезда.
   - Я тоже, - рассеянно бросил Стивен. Глядя вслед выходившему из  кабинета
доктору, Стивен подумал о том,  что,  помимо  всего  прочего,  ему  придется
вовлечь в обман всю семью. Он стал засовывать в ящик стола бумаги, и  тут  в
голову ему пришла мысль еще более ужасная.
   Через неделю начнется сезон, посыплются приглашения на рауты и приемы,  и
дом будет полон гостей.
   Заперев ящик на ключ, он откинулся в кресле и погрузился  в  размышления.
Допустим,  он  откажется  от  всех  приглашений,  что  сделает   с   большим
удовольствием, но это не  решит  всех  проблем.  Друзья  и  знакомые  начнут
наносить визиты, искать встречи с ним, выяснять, почему, приехав на сезон  в
Лондон, он ведет себя, как отшельник.
   Стивен все больше хмурился и наконец решил, что единственный выход -  это
увезти мисс Ланкастер из города в самое дальнее из его  поместий.  Придется,
разумеется, все объяснить невестке и матери, из-за которых он, собственно, и
приехал в Лондон. Уж очень они его просили об этом, ссылаясь на то, что  вот
уже два года его не видели, очень соскучились и буквально мечтают о встрече.
Была и еще причина, о которой Стивен знал.  Обе  хотели,  чтобы  он  наконец
женился, предпочтительно на Монике Фицуеринг.  В  последнее  время  они  так
упорно этого добивались, что становилось даже забавно. Но когда  Стивен  все
им  расскажет,  они,  несомненно,  простят  его,   хотя   и   будут   ужасно
разочарованы.

Глава 14

   Теперь, когда Стивен наконец осознал всю важность аргументов Уайткомба  и
понял, насколько необходимо ему войти в роль любящего жениха,  он  решил  во
что бы то ни стало исправить положение немедленно. Постояв немного у  дверей
Шеридан, он приготовился к потоку слез и упреков,  которые  она  обрушит  на
него, и, постучав, попросил разрешения войти.
   Шеридан вздрогнула при  звуке  его  голоса,  но  продолжала  переписывать
сообщение из лондонской газеты и, когда горничная бросилась к  двери,  чтобы
впустить его, решительно сказала:
   - Передайте, пожалуйста, его светлости, что мне нездоровится.
   Услышав  эти  слова  из  уст  горничной,   Стивен   нахмурился,   пытаясь
представить себе, насколько сильно навредил ей своей невнимательностью.
   - Скажите, что я пришел навестить ее и снова вернусь через час.
   Узнав, что граф собирается снова прийти, Шеридан не испытала ни  радости,
ни облегчения. Отныне она не  намерена  зависеть  от  него.  Обеспокоенность
доктора Уайткомба ее состоянием в это утро передалась и ей, и она  перестала
хандрить. Для полного выздоровления, заявил доктор, ей необходимо  окрепнуть
физически и не ослаблять умственной деятельности.
   Доктор стал выгораживать графа, пытался объяснить его  невнимание  к  ней
занятостью   срочными   коммерческими   делами,   обязанностями    человека,
занимающего такое высокое положение, проблемами с управляющим одного из  его
поместий. Даже намекнул на его пошатнувшееся  здоровье.  Однако  эти  весьма
сомнительные  доводы  все  больше  убеждали  Шеридан   в   том,   что   даже
второстепенные дела и светская жизнь для графа гораздо  важнее  его  больной
невесты. Мало того, у нее были все основания считать, что он решил  наказать
ее, преподать ей жестокий урок за то, что она дерзнула заговорить о любви  и
спросила, есть ли у него сердце.
   Как она мучилась! Как корила себя за это! Места себе не находила. Однако,
слушая доктора Уайткомба,  обеспокоенного  ее  здоровьем,  и  глядя  на  его
помрачневшее лицо, она постепенно пришла к выводу, что  ей  не  в  чем  себя
упрекать,  что  справедливость  на  ее  стороне.  Ведь  даже  доктор  о  ней
тревожится, не считаясь со временем, приехал издалека ее навестить. Пусть, с
точки зрения умудренных жизненным опытом английских аристократов,  любовь  -
смешное, никому не нужное чувство, но мог же граф уделить ей немного времени
хотя бы потому, что она больна. И как только она решилась  выйти  за  такого
человека? Рехнулась, что ли? Ведь ничего хорошего в нем нет, только красота,
но недаром говорят, что с лица воду не пить. Она попросит графа  расторгнуть
помолвку и жениться на другой женщине, такой же  бессердечной  и  бездушной,
как он сам, разумеется, если после восстановления памяти не вспомнит  ничего
такого, что могло бы коренным образом изменить ее решение.
   Она просто не могла поверить, что, находясь в здравом уме, вдруг изменила
свои взгляды на брак.
   Возможно, отец заблуждался относительно графа, считая его хорошей партией
для дочери, и уговорил ее выйти за него замуж. В таком случае она  поедет  к
отцу и объяснит, почему передумала. В последние дни она  пыталась  вспомнить
отца, но никак не могла представить себе  его  лицо,  лишь  ощущала  смутное
волнение, переполнявшую  сердце  любовь  к  нему,  захлестнувшую  ее  теплой
волной, и щемящую тоску разлуки с ним. Нет,  отец  никогда  не  заставит  ее
выйти замуж за недостойного человека, иначе она не питала бы  к  нему  таких
чувств. Ровно через час Стивен снова постучал в дверь.
   Шеридан посмотрела на часы, с досадой отметив про себя,  что  по  крайней
мере он  пунктуален,  однако  это  не  повлияло  на  ее  решение.  Продолжая
просматривать разложенные на письменном столе у окна газеты, Шерри попросила
служанку:
   - Пожалуйста, передайте его светлости, что я отдыхаю. - Шерри не могла не
гордиться собой и, хотя понятия не имела о том, какой была Чариз  Ланкастер,
не сомневалась в том, что девушка она волевая и решительная.
   Чувство вины у стоявшего за дверью Стивена сменилось тревогой.
   - Она больна? - настойчиво спросил он  служанку.  Служанка  вопросительно
посмотрела на Шеридан и, когда та отрицательно покачала  головой,  ответила,
что нет, не больна.
   Еще через час Стивену ответили, что она купается. Когда же он в очередной
раз, вне себя от волнения, громко постучал, ему сообщили, что мисс спит.
   - Скажите мисс, - предупредил он зловещим тоном,  -  что  я  приду  ровно
через час и надеюсь увидеть ее очень чистой, хорошо  отдохнувшей  и  готовой
спуститься со мной вниз к ужину. Ужин - в девять.
   Когда через час  граф  снова  постучал,  Шеридан  развеселилась  и  очень
довольная погрузилась в теплую пузырящуюся воду, так глубоко, что, казалось,
она вот-вот выплеснется через край мраморной ванны.
   - Передайте его светлости, что сегодня я предпочитаю ужинать одна в своей
комнате, - велела она, с жалостью глядя на горничную, у  которой  был  такой
вид, словно ее собирались выпороть.
   Стивен распахнул дверь и, не дав служанке договорить, едва не сбив  ее  с
ног, шагнул в спальню.
   - Где она?!
   - В.., в.., ванне, милорд.
   Он бросился было  к  двери,  которая  вела  в  ванную,  оборудованную  им
несколько лет назад, но,  перехватив  ошеломленный  взгляд  служанки,  резко
повернулся и пошел к столу, на котором рядом с газетами увидел лист бумаги.
   - Мисс Ланкастер! - с угрожающими нотками в  голосе  крикнул  Стивен,  до
смерти напугав несчастную служанку, которая побелела как мел. -  Если  ровно
через десять минут вы не спуститесь вниз, я притащу вас в столовую  в  любом
виде, одетую или голую! Ясно?
   Но, к немалому его изумлению, негодная  девчонка  просто  проигнорировала
его ультиматум! Интересно, кому это она пишет письмо? Стивен взял  со  стола
лист, с сарказмом думая  о  том,  что  бедняге  Берлтону,  пожалуй,  здорово
повезло, ибо, останься он жив, Чариз Ланкастер со своим ослиным упрямством и
отвратительным характером превратила бы его жизнь в сущий ад.
   Пробежав глазами несколько строк, написанных четким, аккуратным почерком,
Стивен понял, что это не письмо, а выписанная из "Морнинг пост"  информация,
которую она наверняка знала прежде, а теперь снова должна была запомнить.  И
все - из-за него!

   Король Англии - Георг IV. Род. 1762.
   Отец Георга IV - Георг III. Умер два года назад.
   Англичане называют его "Фермер Георг".
   Король увлекается женщинами, красивой одеждой и прекрасными винами.

   После этого следовали попытки в том же порядке привести какие-то факты  о
себе, но на месте самых простых ответов были пропуски.

   Я родилась в 18?
   Имя моего отца?
   Я люблю?

   Закрыв глаза, Стивен с горечью думал о том, что  во  всех  ее  несчастьях
виноват только он. Она не знает ни своего имени, ни своего года рождения, ни
имени отца. Но самый тяжелый удар ждет ее после того,  как  к  ней  вернется
память,  -  известие  о  гибели  жениха.   Со   всеми   вытекающими   отсюда
последствиями. И опять-таки в этом виноват он.
   Лист, который Стивен держал,  жег  ему  руки.  Он  уронил  его  на  стол,
прерывисто  вздохнул  и  повернулся,  чтобы  уйти.  Он  поклялся  себе  быть
терпеливым и снисходительным ко всем ее словам и поступкам,  потому  что  не
вправе ни злиться, ни отчаиваться;  вообще  испытывать  какие-либо  чувства,
кроме вины и ответственности.
   Он сделает все, что в его силах, чтобы она больше не страдала  из-за  его
невнимания и  из-за  гибели  жениха,  о  которой  ей  предстоит  узнать.  Он
компенсирует нанесенный ей ущерб.  Полный  решимости,  Стивен  направился  к
двери, но  немедленно  приступить  к  осуществлению  своего  плана  не  мог,
поскольку Чариз все еще была в ванной,  и  ему  ничего  не  оставалось,  как
сказать ей вежливо и в то же время твердо:
   - У вас еще восемь минут.
   В ванне захлюпала вода, Стивен кивнул и, очень довольный, вышел.  Идя  по
коридору к лестнице, он вдруг подумал о том,  что  ему  придется  не  только
извиниться, но еще и найти приемлемые для нее объяснения своего невнимания к
ней. У Чариз Ланкастер, как  почти  у  всех  девушек,  были  идеалистические
представления о любви и браке. Не случайно она спросила его,  очень  ли  они
любят друг друга. При одном лишь упоминании о любви Стивена коробило. Он  по
опыту знал, что женщины только говорят о любви, уверяя, что без нее жить  не
могут, а сами не способны на  сколько-нибудь  серьезное,  глубокое  чувство.
Стивен же не верил в любовь и не верил женщинам, которые о ней рассуждали.
   Элен вполне разделяла его взгляды на  сей  счет,  и  это  еще  больше  их
сближало. Мало того, она не изменяла ему, чего нельзя сказать о  большинстве
жен его знакомых. Поэтому-то он и обеспечил ей комфорт,  приличествующий  не
любовнице, а законной супруге аристократа: прекрасный дом в  Лондоне,  масса
слуг, шкафы, набитые платьями и мехами, великолепная,  покрытая  серебристым
лаком карета с бархатными сиденьями бледно-лилового  цвета,  любимого  цвета
Элен Деверне.
   Другим женщинам он казался слишком экстравагантным, и  если  какая-нибудь
из них и надевала бледно-лиловое платье, то очень быстро с ним расставалась,
поскольку никому этот цвет так не был к лицу, как Элен Деверне.
   Достаточно искушенная и очень практичная, Элен понимала, что одно дело  -
заниматься любовью и совсем другое - любить, и играла по правилам.
   Размышляя обо всем этом, Стивен подумал, что ни одной из  его  женщин,  в
том числе и тем, с которыми у него была достаточно продолжительная связь для
того, чтобы поползли слухи о помолвке, ни разу не пришло в голову завести  с
ним разговор о любви, а  тем  более  надеяться,  что  он  признает  факт  ее
существования.
   Однако Чариз Ланкастер  явно  не  была  ни  столь  искушенной,  ни  столь
практичной. Она, конечно же, ждала от жениха пространных разговоров о любви,
которых Стивен всячески избегал ради ее же блага,  да  и  своего  тоже.  Как
только к ней возвратится память, она  возненавидит  его  за  обман,  но  еще
больше за то, что он унизил ее фальшивыми признаниями в вечной любви.
   Два  лакея  шагнули  ему  навстречу,  когда  он  подошел  к  гостиной,  и
распахнули перед ним двери. Стивен вошел, двери  бесшумно  закрылись,  и  он
направился к буфету. Налив себе рюмку шерри, он стал лихорадочно соображать,
как решить возникшую перед ним  проблему.  За  считанные  минуты  он  должен
придумать какое-то вразумительное объяснение своих  совершенно  неподобающих
жениху поступков в тот злополучный вечер, а также в последующие  дни,  когда
избегал встреч с ней. Он думал, что достаточно извиниться,  обратить  все  в
шутку и на том дело кончится.  Однако  ошибся.  Она  даже  не  пожелала  его
видеть. Ну и характер!

Глава 15

   На ходу застегивая длинный  бледно-лиловый  пеньюар,  Шеридан  в  сильном
волнении пробежала по коридору мимо изумленных  лакеев,  которые  словно  по
команде повернули к ней головы и так и остались стоять с  разинутыми  ртами.
Полагая, что именно там находится жилая часть дома, Шерри вышла на  площадку
с белыми мраморными  перилами  вдоль  лестницы,  широкой,  изящной  спиралью
спускавшейся вниз на целых два этажа, прямо в огромную залу для приемов.
   Придерживая подол пеньюара, девушка сбежала по лестнице мимо портретов, с
которых  на  нее  смотрели  надменные  предки  графа,   представители   всех
шестнадцати поколений. Она понятия не имела, где ждет ее граф, и думала лишь
о том, что он ко всему прочему еще и грубиян, потому что разговаривал с  ней
так, будто она - его собственность, предвкушая удовольствие стащить ее вниз,
словно куль муки, на глазах у всей челяди, если она не явится в  назначенное
им время.
   И чтобы лишить его  этого  удовольствия,  девушка  была  готова  на  все.
Господи! И как только она согласилась, будучи в здравом  уме,  связать  свою
жизнь с таким человеком! Хоть бы  скорее  приехал  отец!  Она  попросит  его
немедленно расторгнуть помолвку и увезти ее из этого дома.
   Ей не нравится граф и вряд ли понравится его мать, в этом нет ни малейших
сомнений. Она даже представить себе не могла,  чтобы  пожилая  вдова,  да  и
просто порядочная женщина,  появлялась  на  балах  или  принимала  гостей  в
полупрозрачном, фривольном платье, с корсажем, скрепленным лишь серебристыми
лентами. Она была настольк