, но  не  могу
подарить его, пока мы живем в разных домах и притворяемся, что  женаты  лишь
наполовину.
   Мередит  рассеянно  улыбнулась,  и  этого  было  достаточно,  чтобы  Мэтт
насторожился. Чем она озабочена? Сжав двумя  пальцами  ее  подбородок,  Мэтт
повернул к себе лицо жены.
   - Что  случилось?  -  тихо  спросил  он.  Стараясь,  чтобы  в  голосе  не
прозвучали нотки осуждения, Мередит подняла глаза.
   - Я все думаю о том, что сказал отец, - призналась она.
   Лицо Мэтта мгновенно посуровело:
   - Что он сказал?
   - Сказал, что много лет назад ты угрожал купить его и похоронить, если он
попытается встать между нами. Он, конечно, преувеличивает?
   - Нисколько, - коротко бросил он и добавил уже спокойнее:
   - В тот день, когда я сказал это, твой  отец  пытался  подкупить  меня  и
заставить бросить тебя. Поэтому я и начал угрожать ему.
   - Но ты не имел в виду именно это, верной - прошептала Мередит,  умоляюще
глядя ему в глаза.
   - В то время я готов был поручиться за каждое слово.  Я  всегда  выполняю
свои обещания, - прошептал Мэтт,  прильнув  к  ее  губам  в  долгом  крепком
поцелуе. - Но иногда, - пробормотал он,  чуть  отстранившись,  -  я  могу  и
передумать...
   - Но ты угрожал похоронить его! Неужели действительно хотел убить?
   - Конечно, нет, хотя в то время я с радостью отделал бы его как следует!
   Успокоенная, но не полностью удовлетворенная ответом,  Мередит  приложила
палец к его губам, чтобы заставить замолчать, и попыталась отвлечь поцелуем.
   - Почему ты сказал, что собираешься купить его? Услышав  в  голосе  нотки
сомнения, Мэтт нахмурился и поднял голову:
   - Я только успел отказаться от подачки, как он обвинил меня в том, что  я
охочусь за твоими деньгами. Я объяснил, что мне они не  нужны,  поскольку  у
меня скоро будет собственное состояние, достаточное, чтобы в один прекрасный
день купить и продать его с потрохами. И когда я сказал, что  похороню  его,
скорее всего подразумевал именно это.
   Лицо Мередит прояснилось;  притянув  его  голову  к  себе,  она  ласкающе
погладила Мэтта по щеке и, улыбнувшись, шепнула:
   - Как насчет еще одного поцелуя?
   На сердце было по-прежнему легко, и Мередит, счастливо улыбаясь,  подняла
газету, лежавшую под дверью  квартиры,  но  при  виде  заголовка  на  первой
странице едва не лишилась сознания.

Глава 54

   "МЭТЬЮ ФАРРЕЛ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВЕ СТАНИСЛАСА ШПИГАЛЬСКИ".

   Она развернула газету трясущимися руками и пробежала глазами репортаж. Он
начинался с пересказа обстоятельств ареста мошенника адвоката,  подделавшего
множество постановлений о разводе, а заканчивался зловещим заявлением о том,
что вчера днем Мэтт допрашивался полицией по поводу убийства Шпигальски.
   Мередит, оледенев,  уставилась  в  газетные  строчки.  Мэтта  допрашивали
вчера. Вчера. И он не только промолчал о допросе прошлой  ночью,  но  и  вел
себя так, словно ничего не случилось. Потрясенная скрывать свои чувства даже
от нее, Мередит медленно побрела обратно. Пора отправляться на работу.
   Она решила позвонить Мэтту из офиса. Когда она приехала в магазин,  Лайза
уже нетерпеливо металась по приемной.
   - Мередит, мне нужно поговорить с тобой, - пробормотала она, закрывая  за
собой дверь кабинета Мередит.
   Мередит посмотрела на подругу детства и нерешительно улыбнулась, внезапно
охваченная прежними сомнениями в верности Лайзы.
   - Я все гадала, долго ли ты собираешься держаться от меня подальше.
   - Ты о чем?
   Мередит пожала плечами:
   - Я имею в виду Паркера. Лайза, казалось, мгновенно погрузилась в  пучину
отчаяния - Паркер?! О Боже, я так хотела поговорить с тобой об этом,  только
никак не могла набраться мужества.  Мередит,  -  умоляюще  пролепетала  она,
поднимая руки, но тут же беспомощно опуская их. -  Знаю,  ты,  должно  быть,
считаешь меня самой большой лгуньей и обманщицей в мире, потому что я  вечно
подсмеивалась над ним, но никогда не пыталась помешать тебе  выйти  за  него
замуж Я так  старалась  забыть  о  нем,  убедить  себя,  что  Паркер  просто
ничтожество, глупый зануда банкир, только и всего. И черт возьми, ты ведь не
любила его по-настоящему, иначе не бросилась бы так быстро в объятия Мэтта.
   Но вызывающая гримаска мгновенно исчезла, и Лайза опустила глаза:
   - О пожалуйста, не нужно ненавидеть меня за это. Пожалуйста,  Мередит,  -
сказала она и голос ее сорвался. - Я  люблю  тебя  больше,  чем  собственных
сестер, и презираю себя за то, что без  ума  от  человека,  за  которого  ты
собиралась выйти замуж...
   И  неожиданно  время  повернуло  вспять,  и  они  вновь  превратились   в
восьмиклассниц, недавно поссорившихся и вновь споривших на школьной площадке
для игр, только теперь обе стали старше и мудрее, узнали цену дружбе.
   Лайза, не вытирая катившихся по щекам слез, судорожно сжала кулаки.
   - Пожалуйста, - повторяла она, - не нужно меня ненавидеть.
   Мередит тяжело вздохнула.
   - Я не могу ненавидеть тебя, - через силу улыбнулась она. - Я тоже  люблю
тебя, и кроме того, других сестер у меня нет...
   Лайза,  захлебнувшись  смехом,  бросилась  в  объятия  Мередит,   и   как
давным-давно, когда обе носили школьную  форму,  а  не  модные  платья,  они
обнимались, и хохотали, и старались не зареветь.
   - Тебе не кажется, что это нечто вроде инцеста? - шмыгнула  носом  Лайза,
когда они оторвались друг от друга. - Я имею в виду себя и Паркера.
   - По правде говоря, кажется.., особенно в то утро, когда я позвонила тебе
и обнаружила, что вы, очевидно, еще в постели. Вместе.
   Лайза попыталась было засмеяться, но тут же, став серьезной, призналась:
   - Знаешь, я ведь пришла поговорить не о Паркере, а  о  вчерашнем  допросе
Мэтта. Я прочла в утренней газете, и... -  Она  смущенно  отвела  взгляд.  -
..честно говоря, я заявилась для собственного спокойствия. То есть.., я хочу
сказать.., полицейские считают, что это Мэтт убил Шпигальски?
   Едва удержавшись, чтобы не броситься на  защиту  мужа,  Мередит  спокойно
спросила:
   - Какие у них причины думать так? И у тебя?
   - Я так не думаю, - жалко оправдывалась Лайза, - просто помню, как в утро
вашей пресс-конференции он говорил по телефону со  своим  адвокатом.  Каждый
мог слышать, что  Мэтт  готов  прикончить  Шпигальски  и  отчаянно  пытается
защитить тебя. И..,  он  сказал  кое-что,  показавшееся  мне  странным..,  и
угрожающим.., даже тогда.
   -  О  чем  это  ты?  -  вскинулась  Мередит,  скорее   нетерпеливо,   чем
встревоженно.
   - Мэтт и его адвокат говорили, что Шпигальски просто  псих,  которому  не
терпится устроить спектакль в зале  суда.  Мэтт  попросил  адвоката  сначала
попытаться убедить Шпигальски, что этого не стоит делать,  а  потом  вывезти
его из города. И Мэтт еще добавил, - пробормотала Лайза, взволнованно  глядя
в глаза подруги, - что после этого позаботится о нем. Не думаешь,  что  Мэтт
имел в виду именно такой способ обработки?  Что,  если  он  приказал  избить
адвоката и выкинуть его в канаву?
   - Это самая абсурдная, самая безумная вещь из  всех,  что  я  слышала,  -
зловеще-тихим голосом бросила  Мередит,  но  раздавшийся  сзади  голос  отца
заставил ее резко обернуться.
   - Не думаю, что полиция посчитает это замечание абсурдным, - объявил  он,
стоя в дверях конференц-зала. - И твоя обязанность уведомить их об этом.
   -  Нет,  -  твердо  объявила  Мередит,  охваченная  мгновенной   паникой,
представляя себе, как полиция может  истолковать  слова  Мэтта,  но  тут  ее
осенило вдохновение. Облегченно вздохнув, она объявила:
   - Как жена Мэтта, я не имею права давать показания  против  мужа  даже  в
суде.
   Филип с надеждой взглянул на Лайзу:
   - Ты слышала его и не ты замужем за  ублюдком.  Лайза  увидела  мольбу  в
глазах подруги и не колеблясь приняла ее сторону.
   - Собственно говоря,  мистер  Бенкрофт,  -  солгала  она  с  извиняющейся
улыбкой, - я, кажется, неверно расслышала Мэтта. Нет, конечно,  нет.  Вы  же
знаете, воображение иногда  заносит  меня  очень  далеко,  -  добавила  она,
отступая к двери, - поэтому я такой  прекрасный  дизайнер  -  слишком  живое
воображение.
   И когда отец обратил на нее сверкающий гневом взгляд,  Мередит  объяснила
ему, что только сейчас дошло до нее.
   - Знаешь, - спокойно сказала она, - в своем стремлении опорочить Мэтта ты
путаешься в собственной ошибочной логике. С одной стороны, ты обвиняешь  его
в отсутствии чувств ко мне, в том, что он использует меня как орудие  мести.
Если это правда, как ты  можешь  считать,  что  он  убил  Шпигальски,  желая
уберечь меня от скандала?
   Она  поняла,  что  одержала  маленькую  победу,  потому  что  отец   тихо
выругался, и в ту же секунду сердце Мередит сжалось - на память пришли слова
Мэтта. В ту ночь, когда было найдено тело Шпигальски, они весело придумывали
способы отвлечь репортеров, пока она будет пробираться в подземный гараж.
   "Ты сделал бы это? Ради меня?" - смеялась она,  но  он  без  тени  улыбки
ответил: "Ты не представляешь, на что я готов пойти для тебя".
   Мередит подошла к столу и покачала головой, пытаясь выбросить  из  головы
непрошеные мысли.
   - Прекрати немедленно! - сказала она себе вслух. -  Ты  позволяешь  чужим
подозрениям отравить себя. Не смей!
   Однако уже к шести  часам  события  начали  разворачиваться  с  ужасающей
быстротой.
   - Вот два первых доказательства, Мередит, -  объявил  отец,  входя  в  ее
кабинет вместе с Марком Бреденом и в бешенстве швыряя на ее стол два отчета.
   Охваченная недобрым  предчувствием,  Мередит  медленно  отодвинула  смету
расходов отдела рекламы и раскрыла первый отчет, содержащий полный  перечень
всех приобретений Мэтта. Оказалось,  что  он  владел  десятками  компаний  и
предприятий. Восемь наименований были отмечены красными крестиками.  Мередит
заглянула в другой отчет, где  указывались  все  компании,  частные  лица  и
фирмы, купившие за последние два месяца более  ста  именных  акций  компании
"Бенкрофт", и сердце тревожно  забилось.  Компании,  названия  которых  были
отмечены красными крестами, входили также  во  второй  список.  Если  верить
отчетам, Мэтт сумел скупить на чужое имя огромные пакеты акций "Бенкрофт энд
компани".
   - И это только начало, - предсказал  отец.  -  Этот  список  не  содержит
последних данных, да и сведения далеко не полные.  Бог  знает,  сколько  еще
акций он сумел прибрать к рукам. Когда цены на наши акции поднялись, Фаррел,
очевидно, решил подложить несколько бомб, чтобы снизить  котировку,  ожидая,
что акции достанутся ему по дешевке. Ну а теперь,  -  спросил  он,  опираясь
ладонями о  стол,  -  ты  признаешь,  что  именно  он  стоит  за  всем,  что
происходит?
   - Нет, - упрямо ответила Мередит, но, помоги ей Господь, она сама не была
уверена в том,  отрицает  ли  правоту  отца  или  собственную  неспособность
признать ее.
   - Возможно, он решил, что наши акции - неплохая долгосрочная  инвестиция,
и.., посчитал забавным, что сможет сделать деньги на нашей компании.
   Она встала, чувствуя как подгибаются ноги, и оглядела обоих мужчин:
   - Это еще не означает, что его можно обвинить  в  организации  взрывов  и
убийстве!
   - Не понимаю, как я мог поверить,  что  моя  дочь  обладает  хоть  каплей
разума! - процедил Филип вне себя от ярости. - но тот подонок  уже  завладел
участком в Хаустоне, который мы собирались  купить,  и  кто  знает,  сколько
акций уже  успел  прибрать  к  рукам!  По  крайней  мере  достаточно,  чтобы
претендовать на место в совете директоров, и...
   - Уже поздно,  -  напряженно  перебила  Мередит,  складывая  документы  в
портфель. - Я отправляюсь домой и попытаюсь работать там. Вы и  Марк  можете
продолжать это.., охоту на ведьм без меня.
   - Держись подальше от  него,  Мередит,  -  предостерег  отец,  когда  она
направилась к двери. - Иначе можешь оказаться соучастницей всей этой  грязи.
К пятнице мы будем иметь достаточно доказательств,  чтобы  передать  дело  в
руки властей...
   Мередит обернулась, стараясь окинуть отца презрительным взглядом.
   - Каких властей?
   - Комиссии по ценным бумагам и биржам, конечно. Если он приобрел хотя  бы
пять процентов наших акций, а я твердо уверен в этом, значит,  черт  возьми,
нарушил правила комиссии, поскольку никого об этом не уведомил.  А  если  он
нарушил этот закон, полиция уже не посчитает, что он  чист  как  только  что
выпавший снег, когда речь зайдет о смерти  этого  адвоката  или  подложенных
бомбах...
   Мередит вышла и закрыла за собой дверь. Она сама не понимала, как хватило
сил улыбаться и желать спокойной ночи служащим, которых встретила на пути  к
подземному  гаражу,  и  лишь  когда  уселась  за  руль  подаренного   Мэттом
автомобиля, самообладание куда-то испарилось. Сжав обеими руками руль,  она,
дрожа в ознобе, тупо уставилась на бетонную стену, уговаривая себя, что  зря
волнуется и у Мэтта, конечно, найдется разумное логическое  объяснение.  Она
не станет, конечно, не станет обвинять мужа только  на  основании  косвенных
улик!
   Мередит  повторяла  это  снова  и  снова,  словно  песню.  Или   молитву.
Постепенно  дрожь  унялась,  и  Мередит  повернула  ключ   зажигания.   Мэтт
невиновен, она чувствовала это всеми  фибрами  души,  она  не  опозорит  его
сомнениями.
   Но, несмотря на  благородную  решимость,  страхи  и  сомнения  не  желали
рассеиваться, и к тому времени, как Мередит переоделась,  она  снова  начала
терзаться  тревожными  мыслями  и  была   не   в   состоянии   ни   на   чем
сосредоточиться. Она открыла портфель, рассеянно вынула смету отдела рекламы
и поняла, что в таком состоянии работать  бесполезно.  Если  бы  она  смогла
поговорить с Мэттом! Увидеть его лицо, глаза, услышать голос... И она  сразу
убедится, что он не мог сделать то, в чем обвиняет его отец!
   Она все еще повторяла  себе,  что  единственной  причиной  непреодолимого
желания  встретиться  с  Мэттом  была  потребность  успокоить  разыгравшееся
воображение, когда нажимала звонок рядом с двойными дверями  его  пентхауса.
Мэтт уже внес ее имя в список постоянных посетителей, поэтому не мог  знать,
что она должна прийти. Джо О'Хара открыл дверь; некрасивое  лицо  осветилось
широкой улыбкой при виде Мередит.
   - Привет, миссис Бенкрофт, как поживаете?  Вот  Мэтт  обрадуется!  Небось
заждался! - объявил он, но - тут же, понизив голос, заглянул ей за спину:
   - Вы никак еще не решились приехать с вещами?
   - Боюсь, что нет, - покачала головой Мередит, беспомощно  улыбаясь  столь
невероятной дерзости. В холостяцком хозяйстве Мэтта Джо  выполнял  множество
функций: был не только его шофером и телохранителем, но отвечал  на  звонки,
открывал двери и даже иногда готовил ужин.  Теперь,  когда  Мередит  немного
привыкла  к  его  габаритам  и  темному  недоброму  лицу,  он  напоминал  ей
игрушечного медведя, хотя отнюдь не безопасного.
   - Мэтт в библиотеке, - объявил он, закрывая дверь. - Он принес домой кучу
работы, но совсем не станет возражать, если ему помешают. Хотите, отведу вас
к нему?
   - Нет, спасибо, - мимоходом улыбнулась Мередит. - Я знаю дорогу.
   В дверях библиотеки она помедлила, мгновенно успокаиваясь и с облегчением
глядя на Мэтта. Сидя на кожаном диване и положив  ногу  на  ногу,  он  читал
какие-то документы,  делая  заметки  на  полях.  На  столе  перед  ним  были
разложены какие-то бумаги. Подняв глаза,  он  увидел  Мередит,  и  внезапное
волшебство его белозубой улыбки заставило сердце тревожно забиться.
   -  Должно  быть,  сегодня  у  меня  счастливый  день!  -  воскликнул  он,
поднимаясь к ней навстречу. - Я  думал,  ты  не  сможешь  приехать  сегодня:
кто-то говорил насчет неотложных дел и необходимости выспаться хотя бы  одну
ночь. Видимо, слишком самонадеянно мечтать о том, что ты  привезла  с  собой
чемоданы?
   Мередит  попыталась  рассмеяться,  но  смех  звучал  деланно  даже  в  ее
собственных ушах.
   - Джо спросил то же самое.
   - Мне давно следовало  бы  уволить  его  за  наглость,  -  пошутил  Мэтт,
притягивая ее к себе, чтобы наградить жадным  поцелуем.  Мередит  попыталась
ответить, но сердце не отзывалось на ласку, и Мэтт это почувствовал.  Подняв
голову, он несколько мгновений озадаченно рассматривал Мередит.
   -  У  меня  такое  чувство,  -  сказал  он,  -  что  мыслями  ты   где-то
далеко-далеко...
   - У тебя, очевидно, куда лучше развита интуиция, чем у меня.
   Его ладони скользнули по ее  рукам,  но  Мэтт  мгновенно  отпустил  ее  и
отступил, слегка хмурясь:
   - Что это должно означать?
   - Это означает, что я далеко не так хорошо угадываю твои мысли, как ты  -
мои, - почти вызывающе ответила Мередит и немедленно вспомнила  о  том,  что
ехала сюда, чтобы убедиться  в  невиновности  Мэтта.  Но  прежде  она  хочет
получить ответы на некоторые вопросы.
   - Почему бы нам не перейти в гостиную? Там куда  удобнее,  и  ты  сможешь
объяснить, в чем дело.
   Мередит кивнула и последовала за ним,  но  как  только  они  очутились  в
гостиной, Мередит поняла, что слишком тревожится,  чтобы  сесть,  и  слишком
смущена, чтобы глядеть ему в глаза, когда душу тяготит  бремя  невысказанных
сомнений. Неловко поеживаясь под испытующим взглядом  Мэтта,  она  рассеянно
осматривала комнату.., старые фотографии матери, отца и сестры в  рамках  на
великолепном мраморном столике.., переплетенный в кожу альбом  для  снимков,
лежащий рядом. Чувствуя, как она напряжена, Мэтт продолжал стоять и  наконец
озадаченно и чуть резко спросил:
   - Что у тебя на уме?
   Застигнутая врасплох, Мередит вздрогнула и честно высказала все, что  так
тревожило ее в эту минуту.
   - Почему вчера вечером ты ничего не сказал  мне  о  том,  что  в  полиции
допрашивали тебя в связи со смертью Шпигальски? Как ты мог провести со  мной
почти всю ночь и ни единым словом не выдать, что ты..,  тебя  подозревают  в
убийстве?
   - Я ничего не сказал, потому что  у  тебя  и  без  меня  было  достаточно
проблем. Кроме того, полиция допрашивает многих клиентов Шпигальски, и  меня
никто ни в чем не подозревает.
   Увидев во взгляде Мередит облегчение и неуверенность, Мэтт нахмурился:
   - Или все-таки я...
   - Что именно?
   - Подозреваемый в убийстве.., в твоих глазах?
   - Нет, конечно, нет!
   Нервно откинув волосы со лба, Мередит вновь  отвела  глаза,  не  в  силах
прекратить допрос и в то же время ненавидя  себя  за  неуместное  недоверие,
которое побуждает ее доискиваться до истины.
   - Прости, Мэтт. У меня был ужасный  день.  Повернувшись,  она  пристально
вгляделась в него, наблюдая за сменой выражений на любимом лице, и добавила:
   - Отец убежден, что кто-то со дня на день сделает попытку захватить  нашу
фирму.
   Лицо оставалось непроницаемым, бесстрастным.., настороженным?
   - Он считает, что бомбы подкладывали по приказу  человека  или  компании,
которая намеревается захватить нас.
   - Возможно, он прав, - согласился Мэтт, и по холодному, сдержанному  тону
Мередит сообразила, что Мэтт начинает понимать,  кого  считают  виновным,  и
презирает ее за это.
   Совершенно раздавленная  этими  мыслями,  Мередит  вновь  отвернулась,  и
взгляд ее упал на снимок родителей Мэтта, сделанный в день свадьбы. Такое же
фото было в одном из альбомов, который она уложила в коробку в тот  день  на
ферме. Фотографии... Имена под ними... Имена.  Девичья  фамилия  его  матери
Коллер! "Коллер траст"  купила  векселя  "Бенкрофт  энд  компани".  Не  будь
Мередит так расстроена всеми неприятностями, давно догадалась бы.
   Боль предательства пронзила сердце тысячью иззубренных ржавых ножей.
   -  Фамилия  твой  матери  Коллер,  верно?   -   тоскливо-глухим   голосом
пробормотала она. - "Коллер Траст" - твоя компания?
   - Да, - признал Мэтт, пристально наблюдая за Мередит, словно не  понимал,
почему она так ведет себя.
   - О Боже! - выдохнула она, отступая. - Значит, это ты скупил наши акции и
займы? Что ты намереваешься делать - предъявить векселя к оплате и захватить
нас, если не отдадим до