...
   - Теперь ты опустилась  до  лести.  Видимо,  сегодня  удачный  день:  мне
удалось вывести на чистую воду все твои  пороки,  -  перебила  старая  леди,
по-видимому, ничуть не сердясь. На губах даже показалось нечто вроде улыбки.
-Однако похоже, наши мозги работают в одном направлении,  -  добавила  Эдит,
поглядывая  на  потолок,  словно  показывая  это  самое  направление.  Слоан
проследила за ее взглядом, но тут же в недоумении уставилась на прабабку.
   - В каком именно?
   - Насколько мне известно, после  смерти  душа  улетает  на  небо..,  если
только не проваливается под землю. Лично я надеюсь на первое.
   Кажется.., кажется, она говорит о смерти?
   Улыбка Слоан померкла.
   - Не хотелось бы думать о таком.
   С  лица  Эдит  мгновенно  слетело   благожелательное   выражение.   Мигом
превратившись в холодную, бездушную гарпию, она сухо прокаркала:
   - Смерть поджидает каждого, рано или поздно. Мне девяносто пять лет,  так
что приходится смотреть правде в  лицо.  Однако  я  не  об  этом  собиралась
поговорить. Постараюсь быть полностью с тобой откровенной,  хотя  мне  ни  к
чему тут всякие сопли и истерики...
   Не ожидая услышать от Эдит ничего приятного, девушка внутренне  собралась
и приготовилась к худшему. Но вместо  того  чтобы  выдать  очередную  порцию
наставлений, упреков и предостережений, Эдит потянулась к лежавшему на столе
большому футляру, обтянутому синим бархатом, и передала его  Слоан,  а  сама
принялась возиться с застежкой броши. Годы и артрит основательно изуродовали
ее пальцы, но Слоан уже достаточно хорошо изучила прабабку, чтобы не спешить
на помощь. Поэтому она сидела в недоуменном молчании,  машинально  стискивая
футляр.
   - Открой его, - скомандовала Эдит, наконец справившись с брошью.
   Слоан  поспешно  подняла  крышку.   В   бархатном   гнездышке   покоилось
изумительное колье, украшенное рубинами и бриллиантами, шириной почти в  два
дюйма. Тут же лежали серьги и браслет. Очевидно, все  вещи  составляли  один
гарнитур. И поскольку Эдит сняла брошь, Слоан, естественно, решила,  что  та
собирается надеть все остальное.
   - Ну как?
   - Что и говорить, камни ослепительны, - тихо  заметила  Слоан,  припомнив
свои планы насчет шарфа в тон глазам прабабки. Наверное, ей самой захотелось
оживить свое монашеское одеяние.
   - Все это, включая брошь, принадлежало твоей прапрабабке Хановер.  Первый
подарок ее мужа. Они были в нашей семье много лет и поэтому имеют  для  меня
особое значение. Ты долгое время жила вдали от  Рейнолдсов,  правда,  не  по
своей вине, и хотя я не склонна к сентиментальности, мне  пришло  в  голову,
что  эти  украшения  могут  послужить,  так  сказать,  связующим  звеном   в
разорванной цепи времени. Сегодня я приколола эту  брошь  в  последний  раз,
однако буду рада увидеть ее на тебе, когда, разумеется, ты  наденешь  что-то
более подходящее, чем эти мужеподобные штаны.
   - На.., на мне? - недоуменна повторила Слоан,  но,  вспомнив  предстоящий
ужин, кивнула. - О, понятно. С вашей стороны  крайне  великодушно  позволить
мне поносить их...
   - Глупышка! Я не даю украшения напрокат Это подарок. Когда я покину  этот
мир, они послужат напоминанием обо мне и всех предках, узнать которых у тебя
просто не было возможности. И потом, рубин - твой зодиакальный камень.
   Потрясенная Слоан вскочила так резко, что едва не уронила футляр.  Теперь
ясно, почему прабабка завела разговор о смерти.
   - Надеюсь, вы проживете еще много лет и еще не  раз  сможете  надеть  эти
прекрасные вещи. Мне вовсе не нужно смотреть на них,  чтобы  вспоминать  вас
после...
   - После того, как меня положат в гроб, - услужливо подсказала Эдит.
   - Не желаю ничего слышать об этом.  Особенно  теперь,  когда  мы  наконец
встретились...
   - Я настаиваю на том, чтобы ты немедленно взяла драгоценности.
   - А я не сделаю ничего подобного, - упрямо заявила  Слоан,  кладя  футляр
рядом с Эдит.
   - Но они все равно когда-нибудь станут твоими.
   - Я уже сказала: никаких обсуждений "когда-нибудь".
   - Надеюсь, ты не  будешь  такой  упрямой  после  того,  как  прочтут  мое
завещание. Я решила изменить его, чтобы ты получила законную долю...
   - Ошибаетесь, я по-прежнему буду стоять на своем. - перебила Слоан, и,  к
ее изумлению, Эдит громко рассмеялась, вернее, закаркала: звуки, определенно
не слишком мелодичные, хотя и греющие душу.
   -  Настоящая  маленькая  ослица,  -  выдохнула  старуха,  промокая  глаза
кончиком носового платка. - Не могу припомнить, когда в последний раз кто-то
пытался заставить меня отступить от принятого решения.  Даже  Картер  знает,
что со мной спорить бесполезно.
   Опасаясь показаться неблагодарной или грубой, Слоан умерила пыл.
   - Мне просто тяжело рассуждать о вашей смерти и тому подобных вещах.  Это
меня угнетает.
   - А уж меня-то как, - проворчала Эдит,  и  Слоан  запоздало  поняла,  что
старуха пыталась пошутить. Наклонившись, девушка порывисто поцеловала Эдит в
сухую пергаментную щеку.
   - Обязательно куплю вам веселенький шарфик, чтобы развеять вашу тоску,  -
пообещала она, направляясь к двери.
   - Только не слишком дорогой! - крикнула вслед Эдит.

Глава 30

   Вспомнив, что  они  не  успели  позавтракать,  Парис  предложила  сначала
поесть, и Слоан охотно согласилась. Ей не терпелось  передать  сестре  слова
матери, но девушка слишком ясно сознавала, что каждый  шаг  Парис  навстречу
Кимберли будет неизбежно отдалять ее от Картера.
   Официантка  наполнила  их  стаканы  водой  и  принесла  меню  в   кожаном
переплете. Слоан машинально раскрыла солидный буклет  и  невидящими  глазами
уставилась в список закусок, раздумывая о  предстоящем  нелегком  разговоре.
Нужно во что  бы  то  ни  стало  сохранять  объективность.  Несмотря  на  ее
нелестное  мнение  о  Картере,  нельзя  отрицать,  что  он  был  для   Парис
заботливым, любящим, хотя и чрезмерно  властным  отцом,  и  та,  разумеется,
предана ему, Как легко оказалось ей полюбить  неожиданно  возникшую  сестру,
ведь при этом ей не пришлось осознавать, что  ее  отец  -  негодяй,  лгун  и
непорядочный человек. В случае с Кимберли все обстояло совсем иначе!
   Картер же и его мамаша вбили Парис в голову, что ее  мать  принадлежит  к
отбросам общества. Если она поймет, что все это ложь,  она  будет  вынуждена
признать, что оба они совершили гнусную подлость.  Трудно  представить,  как
ранит это открытие сестру! Слоан опасалась, что Парис попытается  защититься
единственным известным ей способом: не пожелает ничего слышать  о  матери  и
придумает тысячу причин и доводов, чтобы никогда с ней не увидеться.
   У стола появилась официантка, и Слоан заказала фирменное блюдо,  даже  не
позаботившись как следует прочесть его название. Когда  они  остались  одни,
Слоан решилась заговорить о Кимберли, но выяснилось, что на уме у Парис было
совсем другое.
   - О чем хотела поговорить с тобой прабабушка?
   - О драгоценностях, - беспечно сообщила девушка.  -  Собиралась  подарить
мне какие-то фамильные украшения. Но я отказалась.
   Лицо Парис заметно напряглось.
   - Она упоминала о завещании? Слоан кивнула, и Парис принялась массировать
пальцами виски, морщась как от внезапной боли.
   - Мне так жаль, что эти мысли не дают  прабабушке  покоя,  -  расстроенно
прошептала она, - но все мы знаем, что ей не долго осталось.
   Слоан сочувственно молчала, и Парис, заломив руки, почти простонала:
   - Я видела этот футляр на столе  и  поняла,  о  чем  они  хочет  с  тобой
говорить. Ненавижу, когда она заводит речь о смерти - может, потому, что это
словно приближает страшную минуту. Не знаю.
   Она покачала головой и, подавшись вперед, жалобно попросила:
   - Лучше давай поговорим  о  чем-нибудь  веселом.  Слоан  не  нуждалась  в
поощрении.
   - Хочешь побольше узнать о маме?
   - Хочу.
   - Я звонила ей утром и рассказывала о тебе. О  том,  что  ты  собираешься
приехать.
   - И что она ответила?
   Слоан взглянула сестре в глаза и тихо призналась:
   - Мама плакала. Никогда не видела ее плачущей.  Парис  громко  сглотнула,
будто сама едва сдерживала слезы.
   - А.., а что еще?
   - Мама передала привет и сказала, что  очень  тебя  любит.  Парис  нервно
опустила глаза.
   - Это.., это очень мило с се стороны. Кажется,  худшие  подозрения  Слоан
оправдываются. Что же делать?
   - Я понимаю, как все это тяжело для тебя. Чего только, должно быть,  тебе
не наговорили о маме, а теперь ты вдруг узнаешь, что добрее и лучше ее нет в
мире. Нетрудно понять, что если я говорю тебе правду, значит, кто-то лгал.
   Нет, не "кто-то". Отец и бабушка.
   - Он и твой отец, - не преминула напомнить Парис,  словно  умоляя  сестру
признать этот неоспоримый факт.
   - Я этого и не отрицаю, - пробурчала Слоан, решив воспользоваться тем  же
приемом, который применил Пол  по  пути  в  Палм-Бич,  рассуждая  о  причине
разрыва ее родителей. - Кстати, ты любила свою бабушку?
   - Бабушку Франсис? - Парис поколебалась и виновато качнула головой. -  Да
я смертельно ее боялась. Как, впрочем, и все окружающие. И дело  не  в  том,
что она была злой и сварливой, хотя это чистая правда. Просто у нее отродясь
не имелось того, что называют душой.
   Именно такой ответ Слоан надеялась услышать.
   - В таком случае ее можно считать главной виновницей того, что произошло,
- полушутя заметила она. - Впрочем, так оно и было на самом деле.
   Слоан рассказала Парис о том,  что  случилось  в  тот  день,  когда  мать
Картера прибыла во Флориду и увезла  с  собой  драгоценного  сыночка.  Парис
молча слушала, и Слоан видела, как сестра уходит в себя, замыкается,  словно
не  в  силах  поверить,  что  отец  и  бабка  оказались  способны  на  такую
жестокость.
   - Главное, необходимо помнить, - весело заключила Слоан, - что в то время
отцу было всего двадцать семь. Слишком молодой, привыкший жить в роскоши,  а
тут вдруг вынужден содержать жену с двумя детьми. Должно быть, он смертельно
напугался.  Мать,  вероятно,  убедила  сына,  что  она  лучше  знает  жизнь,
напомнив, что после смерти отца компания нуждается в руководстве.  И  Картер
не мог не поверить ей. Кто знает, что было на самом  деле?  С  тех  пор  он,
должно быть, совершенно переменился.
   - Наверное, ты права, - выдохнула Парис после недолгого раздумья.
   - И еще одно нельзя упускать  из  виду:  мама  и  не  имели  между  собой
абсолютно ничего общего. Он не любил ее. Для  него  она  была  всего-навсего
красивой наивной  провинциалкой,  которая  влюбилась  с  первого  взгляда  в
опытного   сердцееда-красавца,   светского   человека   и   залетела   после
единственной ночи.
   - И он попытался поступить как подобает порядочному человеку и женился, -
вставила Парис. :
   - Не совсем. Приехав в Сан-Франциско,  чтобы  сообщить  Картеру  о  своей
беременности, она случайно наткнулась на его родителей. Они пришли  в  такую
ярость, узнав о похождениях сыночка, что, когда тот  ночью  вернулся  домой,
велели ему убираться вместе с мамой.
   Слоан сочла за лучшее не открывать  сестре  всей  правды:  Картер  явился
вдребезги  пьяным,  и  родители  посчитали  беременную  несчастную   девочку
последней каплей, точкой в  длинном  списке  его  безумных  выходок.  Слоан,
помолчав,  осторожно  затронула  самую  болезненную  тему,  из-за   которой,
собственно, и начала весь разговор:
   - После развода наших родителей тебе наговорили немало ужасных  вещей,  и
со стороны отца  и  бабушки  это  просто  недопустимо,  но  если  хорошенько
подумать, тут нет ничего удивительного.
   - Собственно говоря, все  эти  пакости  придумывала  в  основном  бабушка
Франсис.
   - - Охотно верю, особенно после всего, что ты мне про нее  рассказала,  -
попыталась пошутить Слоан.
   - Да, но папа  слышал  все,  что  она  несет,  и  ни  разу  не  попытался
вступиться за маму.
   Слоан от неожиданности растерялась, но ее  немедленно  осенило.  Вот  он,
подходящий случай!
   - К этому времени он стал старше, и не  исключено,  что  втайне  стыдился
содеянного. Согласись, нелегко признать, что родная матушка склонила  его  к
нечестному поступку! Он, очевидно, очень любил тебя и не хотел  выглядеть  в
твоих глазах подлецом.
   Давая Парис время хорошенько все обдумать, Слоан поднесла к губам  стакан
с, водой и решила усилить впечатление:
   - По-моему, разведенные пары вечно чернят друг друга перед детьми.
   - Верно! А какие гадости говорила об отце мама?
   Вот это удар! Слоан едва не поперхнулась и, машинально  отставив  стакан,
огляделась, словно в поисках поддержки.
   - Несколько лет назад какой-то подросток выхватил у мамы сумочку. В  день
суда  она  выступила  свидетелем  защиты  и  умоляла  судью   оказать   вору
снисхождение. - Слоан усмехнулась и добавила; - Она так  старалась  добиться
своего, что прямо-таки разливалась соловьем!
   - И его освободили?
   - Еще бы Судья объявил, что если пошлет мальчишку в тюрьму, то не  сумеет
отделаться от ощущения, что наказывает ее.
   - Какая чудесная история!
   - А по-моему, не слишком.  Неделю  спустя  он  стянул  ее  машину.  Позже
объяснил, что посчитал маму настоящей размазней. Видимо, так оно и есть.
   И тут Парис словно прорвало.  Она  засыпала  Слоан  вопросами  о  матери,
которых хватило на весь день.

Глава 31

   Разговор с Парис о матери так увлек Слоан, что она даже забыла о Ное.  Но
вот настало время одеваться  к  ужину,  и  Слоан  почувствовала  невероятное
волнение. Она так торопилась, что была готова задолго до приезда водители.
   Оставалось только выбрать платье.
   Заглянув в ее комнату, Парис предложила помочь.  Внимательно  пересмотрев
весь гардероб сестры и похвалив привезенные наряды, она, однако,  решительно
покачала головой и объявила, что в этом  случае  не  обойтись  без  длинного
платья.
   - Не слишком роскошного, - пояснила  она,  -  но  обязательно  с  летящей
юбкой, соблазнительно обрисовывающей ноги при каждом шаге.
   Убедившись, что сестра не привезла с собой  ничего  в  этом  роде,  Парис
обняла ее и повела  к  себе.  Ее  шкаф  был  буквально  набит  одеждой.  Тут
оказалось куда больше модных туалетов, чем  во  всем  магазине  Лидии,  а  в
смежной комнате висели в ряд недошитые наряды, над которыми работала Парис.
   Слоан наблюдала, как Парис  принялась  вынимать  из  шкафа  платья,  одно
роскошнее  другого,  решительно  отвергая  каждое  по  причинам,  не  вполне
понятным Слоан.
   - Вот оно! - наконец-то  торжествующе  объявила  она,  извлекая  открытое
белое платье без бретелек. - Ну как?
   Слоан  показалось,  что  платье  чем-то  похоже  на  красную   полотняную
"рубашку" Сары, если не  считать  цвета  и  длины.  Однако  она  промолчала,
покорно давая облечь себя в новый наряд. Но едва Парис потянула вверх молнию
и повернула Слоан к  зеркалу,  девушка  ахнула.  Лиф  обтягивал  грудь,  как
перчатка, юбка чуть расширялась от бедер и изящно ниспадала на пол.  Гроздья
вышитых белых цветов с золотыми листьями и  стебельками  украшали  корсаж  и
были рассеяны по подолу.
   - Господи, - прошептала Слоан, - как красиво!
   - Ты  еще  не  видела  остального,  -  заговорщически  подмигнула  Парис,
накидывая на ее плечи прозрачный палантин с  рисунком  из  белых  и  золотых
листьев. - А теперь осталось только найти подходящие украшения.
   Она стала выдвигать ящички, встроенные прямо в стену.
   - А как  насчет  волос?  -  взволновалась  Слоан.  -  Может,  причесаться
по-другому?
   Она поспешно подобрала падавшие на плечи волосы и, свернув в слабый узел,
закрепила на затылке.
   Парис озабоченно рассматривала два золотых филигранных колье  и,  наконец
сделав выбор, обернулась:
   - Твоя прическа идеальна, как и макияж, но к ней нужны  серьги.  Эти  то,
что надо!
   Она приложила к ушам сестры длинные сверкающие золотые капли.
   Слоан надела серьги и  застегнула  широкое  колье,  не  в  силах  отвести
взгляда от своего отражения. Каким волшебством сумела Парис так изменить  ее
внешность?
   Она повернулась к сестре, чтобы поблагодарить, но та исчезла и  вернулись
несколько минут спустя с тремя бутонами белых роз.
   - Я их стащила из цветочной аранжировка на одном из  столов,  -  пояснила
она, прикалывая цветы к волосам Слоан.
   - Интересно, знает кто-нибудь, куда мы отправляемся? - спросил Пол, когда
водитель в униформе открыл дверцу "роллс-ройса".
   - Только не я, - покачала головой Слоан, - но так или  иначе,  а  сегодня
все дамы будут у твоих ног.
   Ее  волнение  оказалось  таким  заразительным,  что  даже  Пол  пришел  в
беззаботное настроение.
   - Им не повезло! Я уже в компании самых прекрасных дам во Флориде! Парис,
вы хотя бы догадываетесь, куда мы едем?
   Парис, удивительно похожая на  райскую  птичку  в  своем  шелковом  ярком
саронге, устроилась рядом с сестрой.
   - Знаю, - поддразнила она, -  но  не  выдам  Ноя!  Однако,  посмотрев  на
сгоравшую от любопытства сестру, немного смягчилась:
   - Пожалуй,  намекну,  так  и  быть!  Будем  ужинать  в  самом  изысканном
ресторане Палм-Бич.
   - И каком же именно? - допытывался Пол, широко улыбаясь.
   - Он называется "Призрак".
   На лице агента появилась странная гримаса, и Слоан невольно подумала, что
ему знакомо это название.
   - Ты там уже бывал? Пол неподдельно смутился:
   - Нет, и никогда о нем не слышал.
   - Должно быть, ужасно "дорогой, если пришлось так нарядиться, -  заметила
Слоан.
   Немного спустя машина свернула к частной пристани, где были пришвартованы
огромные яхты.
   - Мне  стоило  догадаться  раньше!  -  восторженно  вскрикнула  Слоан.  -
"Призрак" - это корабль!
   Парис, не отвечая,  подалась  вперед  и  раздраженно  нахмурилась,  когда
"ролле" скользнул мимо последнего причала к небольшой взлетной площадке, где
стоял маленький белый вертолет, лопасти которого уже рассекали воздух.
   - О нет! - простонала она, когда водитель вышел и открыл дверь.
   Пол и Слоан выбрались наружу, но Парис,  сделав  два  шага,  замерла  как
вкопанная.
   - Мартин, я полагала, что мистер Мейтленд пришлет за нами катер, - нервно
бросила она.
   Сорокалетний  мужчина  гигантского   роста   и   могучего   телосложения,
выглядевший достаточно сильным, чтобы поднять машину одной рукой, учтиво, но
без излишнего почтения пояснил:
   - Какие-то неполадки с мотором. Мистер  Мейтленд  просил  воспользоваться
вертолетом и обещал незабываемый вечер.
   Слоан, застигнутая врасплох столь необычным требованием, поколебалась, но
Парис, очевидно до смерти боявшаяся летать, отступила и с ходу наткнулась на
Пола.
   - Что случилось? - мягко осведомился тот.
   - Простите, но мне не слишком хочется садиться в эту штуковину. Не  могу,
и все тут. Не выношу даже больших вертолетов, не говоря уже о маленьких!
   Сердце Слоан упало. И не потому, что  ей  так  уж  хотелось  подняться  в
воздух или увидеть своими глазами настоящую яхту.  Но  упустить  возможность
побыть несколько часов рядом с Ноем было выше ее сил.
   - Кроме нас. Ной никого не ожидает? - спросила  она,  скрывая  досаду  за
сочувственной улыбкой. - В таком случае, возможно, ему лучше  присоединиться
к нам на суше? Мы могли бы пойти куда-нибудь.
   - Какая несправедливость! - с чувством воскликнула  сестра.  -  Он  велел
повару приготовить все самое вкусное и так мечтал сделать тебе сюрприз!
   Обернувшись, она грустно взглянула на Пола.
   - Не хочу портить вам настроение. Проводите Слоан, а я вернусь домой.
   Слоан уже открыла было рот, чтобы возразить, но тут на помощь пришел Пол.
   - В таком случае это было бы нечестно по  отношению  к  вам,  -  галантно
запротестовал он. - Пусть Слоан летит, а мы  поужинаем  в  ближайшем  уютном
ресторанчике.
   - Не пожалеете?  -  нерешительно  пробормотала  Слоан,  с  благодарностью
взирая на своего рыцаря.
   Но того, казалось, скорее  забавляла  неожиданность  ситуации.  Кивнув  в
сторону вертолета, он заметил:
   - Слоан, тебе лучше поторопиться, прежде чем кончится  топливо!  А  мы  с
Парис