и:
   - Змей? Брр. Тогда бери фотоаппарат и иди туда один, я подожду.
   - Нет, - ответил он с кривой усмешкой, отводя ее от изгороди. - Не змей.
   На обратном пути они остановились у магазинчика, где Кэти смогла  наконец
купить кофе. Поддавшись порыву,  она  решила  пригласить  Рамона  на  легкую
закуску и присоединила к покупке бутылку красного вина и немного сыра. Рамон
проводил ее до двери, но, когда Кэти позвала  его  в  квартиру,  он  заметно
колебался, прежде чем согласиться.
   Не прошло и часу, как Рамон поднялся.
   - Я работаю сегодня вечером, - объяснил он.
   Улыбнувшись, Кэти вышла и вернулась с фотоаппаратом.
   - Остался еще кадр. Встань здесь, я сфотографирую тебя и отдам  тебе  обе
пленки.
   - Нет! Оставь его. Я сфотографирую тебя завтра на пикнике.
   "Значит, новое свидание?" Кэти  решила  согласиться.  Впервые  за  долгое
время она чувствовала себя такой веселой и юной...
   - Нет. Я не могу, правда. Но спасибо.
   Несомненно, Рамон был очень привлекательным. Но его мужское  обаяние  все
еще  больше  пугало  ее,  чем  привлекало.  Ну  и,  наконец,  они   все-таки
принадлежат к разным кругам.
   - Почему ты отводишь глаза, как будто хотела бы никогда не видеть меня? -
внезапно спросил он. Она быстро взглянула на него:
   - Я.., ты ошибаешься.
   - Нет, - упрямо возразил он, - я не ошибаюсь.  Кэти  решила  солгать,  но
передумала под испытующим взглядом черных глаз:
   - Ты напоминаешь мне одного человека, который уже умер. Он  был  высокий,
темноволосый и очень похож на тебя.
   - Его смерть причинила тебе сильное горе?
   - Его смерть принесла мне огромное облегчение! - воскликнула Кэти. - Было
время, когда я мечтала прикончить его своими руками!
   Он усмехнулся:
   - Какое темное и зловещее прошлое у такого юного и такого очаровательного
существа.
   Кэти подарила ему беспечную  улыбку.  Ее  все  любили  за  жизнерадостный
характер, а воспоминаниями, которые причиняли ей боль, она не делилась ни  с
кем.
   - Я полагаю, что лучше темное и зловещее, чем скучное.
   - Зато  в  гостиничном  баре  ты  сама  выглядела  изрядно  скучающей,  -
усмехнулся Рамон. Уже придерживая рукой дверь, он добавил:
   -  Позвоню  тебе  в  полдень.  Угощение  беру  на  себя.  Тебе   придется
приготовить только лекцию о моей невоспитанности.
   - Что?..
   - Ну, я ведь не спрашиваю твоего согласия, хочешь ли ты ехать со мной.

***

   Вечером Кэти рано вернулась домой. Шумная вечеринка  у  друзей  отчего-то
показалась ей скучной. Кэти вспомнила слова Рамона, сказанные на прощание, и
задумалась над ними: была ли скука причиной этого странного нетерпения, этой
неуловимой и необъяснимой досады, которая  с  каждым  днем  росла  в  ней  в
течение последних месяцев? Нет, решила она наконец, ее жизнь  можно  назвать
какой угодно, но только не скучной - временами она была даже  слишком  полна
событий. Свернувшись калачиком на софе в гостиной,  Кэти  рассеянно  провела
длинным ухоженным ногтем по обложке книги, лежащей  у  нее  на  коленях.  Ее
голубые глаза затуманились. Что происходит с ней  в  последнее  время?  Этот
вопрос она все чаще задавала  себе,  с  разочарованием  понимая,  что  ответ
ускользает. Что же она упустила в своей жизни? Знать бы,  тогда  можно  было
попытаться это исправить.
   - Ничто не прошло мимо меня, - твердо сказала себе Кэти. И  все  же,  все
же...
   Раздраженная неопределенностью, она мысленно перебрала все доводы,  чтобы
чувствовать себя счастливой: в двадцать три года у нее диплом  об  окончании
университета, прекрасная высокооплачиваемая работа. Да и  без  работы  денег
отца для жизни более чем хватает.  К  тому  же  у  нее  роскошная  квартира,
стенные шкафы набиты одеждой. Она привлекает внимание мужчин, у нее  хорошие
друзья, в пестрой светской жизни она участвует ровно  настолько,  чтобы  это
было развлечением, а не обузой. Чего же ей не хватает для счастья?
   "Мужчины", - сказала  бы  Карен.  Это  она  всегда  говорила  в  подобных
случаях.
   Легкая улыбка коснулась губ Кэти. "Мужчина" определенно не  был  решением
ее  проблем.  Она  одернула  себя:  нет  никаких  причин  чувствовать   себя
несчастной! Во всем мире женщины страстно желают сделать карьеру,  сражаются
за свою свободу и самостоятельность, мечтают о финансовой  независимости.  А
она, Кэти Конелли, достигла всего этого уже в двадцать три года.
   - У меня есть все, - сказала Кэти непреклонно,  открывая  книгу.  Строчки
расплывались у нее перед глазами, а внутренний голос продолжал  нашептывать:
"Этого мало, слишком мало. В твоей жизни чего-то недостает".

Глава 4

   Для пикника они выбрали Форест-парк. Прямо под  громадными  дубами  Рамон
расстелил одеяло, которое принесла  Кэти.  Раскидистые  ветви  качались  над
ними, а они с аппетитом ели копченую говядину, ветчину и французские булочки
с хрустящей, поджаристой корочкой. Пока они весело болтали,  Кэти  рассеянно
ощущала на себе его оценивающий взгляд - он скользил  по  лицу,  по  светлым
волосам с рыжеватым отливом, спадающим на плечи; она  чувствовала  его  даже
тогда, когда отворачивалась, чтобы достать что-нибудь  из  корзинки.  Но  ей
было так хорошо, что она не придавала этому никакого значения.
   - Мне кажется, что в Америке на пикниках обычно бывают жареные цыплята, -
сказал Рамон, когда в беседе возникла пауза. - Но, увы, я не умею  готовить.
Для следующего пикника я куплю, а ты приготовишь цыпленка.
   Кэти потягивала кьянти из бумажного стаканчика.
   - Ну, ты настоящий мужчина! - рассмеялась она. - Почему ты решил,  что  я
умею готовить?
   - Конечно же, потому, что ты женщина.
   - Ты это серьезно?
   - Серьезно считаю тебя  женщиной?  Или  серьезно  думаю,  что  ты  умеешь
готовить? Кэти уловила чувственную хрипоту, придающую его голосу глубину.
   - Серьезно, что стряпня - женское дело? - натянуто спросила она.
   Он усмехнулся, заметив ее неловкость.
   - Я не сказал, что  только  женское,  просто  все  женщины  должны  уметь
готовить. Мужчина обязан работать, чтобы можно было купить пищу,  а  женщина
должна уметь приготовить ее. Таков вечный закон.
   Кэти недоверчиво уставилась на него, почти  убежденная,  что  он  нарочно
поддразнивает ее.
   - Может быть, для тебя будет странно услышать, но далеко не  все  женщины
родились, сгорая от желания резать лук и тереть сыр.
   Рамон подавил смех, затем ловко сменил тему:
   - Где ты работаешь?
   - В одной большой фирме, менеджером по кадрам. Я интервьюирую людей перед
приемом их на работу.
   - Тебе нравится твоя работа?
   - Очень, - ответила она, доставая из корзинки  огромное  красное  яблоко.
Подтянув ноги в хлопчатобумажных брюках к груди, она обхватила их  руками  и
надкусила яблоко. - Очень вкусно!
   - Просто невероятно.
   Кэти посмотрела на него с изумлением:
   - Невероятно, что мне нравится яблоко?
   - Невероятно, что тебе нравится твоя работа.  Будет  обидно  бросить  ее,
когда ты выйдешь замуж.
   - Бросить, когда я... - Кэти от смеха была не в  состоянии  вымолвить  ни
слова, а только покачивала головой. - Рамон, как тебе  повезло,  что  ты  не
американец.  Ты  даже  не  представляешь,  что  могут  состряпать  для  тебя
американские женщины.
   - Я - американец, - заметил он, игнорируя предостережение Кэти.
   - Мне кажется, ты назвался пуэрториканцем.
   - Я сказал, что родился в Пуэрто-Рико. На самом деле я испанец.
   - Ты только что сказал, что ты и американец и пуэрториканец.
   - Кэти, - он впервые обратился к ней по имени, и это вызвало в ней прилив
неизъяснимого трепета, -  Пуэрто-Рико  -  свободно  присоединившееся  к  США
государство. Любой, кто родился в нем, автоматически становится  гражданином
Америки. Однако мои предки - испанцы,  а  не  пуэрториканцы,  так  что  я  -
американец испанского происхождения, рожденный в Пуэрто-Рико.  Так  же,  как
ты, - он не спеша оглядел ее белую кожу, голубые глаза и рыжеватые волосы, -
американка ирландского происхождения.
   Кэти была слегка задета нотками превосходства  в  его  голосе,  когда  он
прочел ей эту лекцию.
   - Надо же, какой испано-пуэрто-риканский  американец  и  еще  к  тому  же
настоящее ископаемое. Тебе бы жить во времена, когда на суфражисток рисовали
карикатуры.
   - Почему ты говоришь со мной таким  тоном?  Только  лишь  потому,  что  я
считаю, что когда женщина выходит замуж,  она  обязана  заботиться  о  своем
муже?
   Кэти высокомерно взглянула на него:
   - Не имеет никакого значения, что ты считаешь. У большинства женщин  есть
свои интересы и заботы вне дома, впрочем,  как  и  у  мужчин.  Нам  нравится
делать карьеру, мы ее делаем и гордимся ею.
   - Женщина должна испытывать чувство гордости за своего мужа и детей.
   Кэти захотелось сказать что-нибудь такое, что стерло бы эту  невыносимую,
самодовольную усмешку с его лица.
   - К нашему счастью, американцы, рожденные в США, ничего не  имеют  против
того, чтобы их жены делали карьеру. Они более понимающие и тактичные...
   - Очень понимающие и очень тактичные, - насмешливо подхватил Рамон. - Они
разрешают вам работать, позволяют  отдавать  им  заработанные  вами  деньги,
разрешают завести детей,  нанимают  кого-нибудь,  чтобы  заботиться  о  них,
убирать дом и, - он усмехнулся, - даже готовить.
   На мгновение Кэти была просто ошарашена его речью,  затем  откинулась  на
спину и залилась смехом.
   - Ты абсолютно прав.
   Рамон прилег около нее, закинув руки за голову,  и  посмотрел  в  блеклое
небо с белоснежными облаками.
   - У тебя замечательный смех. Кэти надкусила яблоко.
   - Думаешь, переубедил? Как бы... Я самая типичная деловая женщина. Мечтаю
о карьере. Обожаю тратить деньги как хочу. Прозябать  на  заработок  мужа  -
благодарю покорно.
   - Изумительно. Современная  деловая  женщина  делает  деньги  и  карьеру,
демонстрируя всем и каждому, что  считает  своего  мужа  неспособным  ни  на
первое, ни на второе. Боюсь, что  американские  американцы  вконец  утратили
мужскую гордость.
   - Вздор! - запротестовала Кэти.  -  Предположим,  ты  полюбил  девушку  и
хочешь на ней жениться, но на те деньги,  что  ты  зарабатываешь  на  старом
грузовичке, вы сможете жить только где-нибудь вроде Гарлема. Но при этом  ты
понимаешь, что если бы она работала там, где ей нравится, вы  оба  имели  бы
то, о чем мечтаете. Что ты на это скажешь?
   - Я ожидал бы, что она будет счастлива тем, что смогу предложить ей я.
   Кэти вздрогнула, представив себе жизнь  в  трущобах  только  потому,  что
из-за своей гордости Рамон не  позволяет  ей  работать.  Навевающим  дремоту
голосом он добавил:
   - И мне бы не понравилось, если бы она стыдилась того, как я  зарабатываю
на жизнь.
   Кэти услышала тихий укор в его словах, но продолжала упорствовать:
   - А ты когда-нибудь мечтал делать что-нибудь  другое,  кроме  как  водить
потрепанный грузовик? Рамон долго не отвечал, потом сказал:
   - Я... Конечно. Я еще возделываю землю. Кэти высоко подняла брови:
   - Ты работаешь на ферме? В Миссури?
   - В Пуэрто-Рико, - поправил он.
   Кэти не могла решить, хорошо для нее или плохо, что  он  не  останется  в
Сент-Луисе. Он лежал, прикрыв глаза, и Кэти решилась внимательно рассмотреть
его вблизи. В бронзовых чертах его лица, в твердой линии подбородка  и  носа
запечатлелось испанское высокомерие. А вот длинные ресницы и еще эта  ямочка
на подбородке делают лицо мягче. Прекрасно  очерченные  чувственные  губы  -
Кэти представила, как  они  будут  целовать  ее,  и  почувствовала  приятное
смущение. Вчера он сказал, что ему тридцать четыре. Сейчас он  кажется  куда
моложе. Широкие плечи и могучая грудь прямо-таки  рвут  красную  трикотажную
рубашку. А бедра узкие, живот плоский. Хорош, ничего не  скажешь.  Только..,
похож на Дэвида.
   Он не открыл глаз, но его губы дрогнули в усмешке.
   - Надеюсь, вид вызывает у тебя одобрение? Кэти с неохотой перевела взгляд
на холмистый парк, лежащий перед ней:
   - Да, сегодня парк просто замечательный, деревья, как...
   - Вы смотрели на деревья, сеньорита. Кэти не нашлась что ответить. Но  ей
понравилось,  как  он  назвал  ее   сеньоритой.   Незнакомо,   экзотично   и
подчеркивает различие между ними.
   "Девочка, пора признаться себе, что заигралась.  Вот  сейчас  ты  хотела,
чтобы он тебя поцеловал. Да, хотела, и этого, и всего остального! Хорошо,  а
что  дальше?  Завтра,  тебе  ехать  на  барбекю  к  родителям.  Представь-ка
хорошенько, могла бы ты прихватить его с  собой?  Знакомить  с  их  клубными
друзьями?.. Это мой знакомый, нет, не по университету, он, знаете ли,  водит
грузовик... М-да. Нет, пора завязывать, пока еще не поздно. Так будет  лучше
для обеих сторон".
   - Ну что, Кэти, хочешь дать деру? Под взглядом его проницательных  черных
глаз Кэти стало не по себе. Она сделала вид, что поправляет одеяло.
   - Что-то я не понимаю, о  чем  ты,  -  сказала  она,  старательно  отводя
взгляд.
   - Хочешь знать, что я вижу, когда смотрю на тебя?
   - Нет, - сухо ответила она. - Похоже, что ты собираешься сказать нечто  в
духе героя из мыльной оперы.
   Кэти попыталась рассмеяться, но в  тишине,  наступившей  после  ее  слов,
сделать это было невозможно.
   - Я думаю, мне пора домой, - заявила она, поднимаясь с  колен  и  собирая
корзинку.
   Рамон безмолвно  встал  и  сложил  одеяло.  По  пути  домой  Кэти  дважды
прерывала натянутое молчание, надеясь  загладить  свою  бестактность,  но  в
ответ слышала короткие "да" и "нет". Ей было стыдно за свои мысли,  за  свою
манеру разговаривать с ним, и она была  раздражена  тем,  что  он  не  хочет
помочь ей сгладить бестактность. К тому времени когда он поставил "бьюик" на
стоянке напротив дверей ее квартиры, Кэти мечтала лишь  о  том,  чтобы  этот
день скорее закончился, хотя было только три часа. И не успел  Рамон  обойти
машину, чтобы помочь ей выйти, как Кэти сделала это сама.
   - Я открою дверь, - отрывисто сказал он. - Обычная вежливость.
   Кэти неожиданно поняла,  что  он  с  трудом  сдерживает  ярость.  Но  это
почему-то не испугало ее.
   - Может быть, тебе покажется странным,  -  объявила  она,  поднимаясь  по
ступенькам и вставляя ключ в замок, - но с моими руками все в порядке,  и  я
способна открыть дверь сама. И я не понимаю, почему ты со мной  должен  быть
вежлив - я-то вела себя с тобой по-свински. - В дверях она обернулась:
   - Благодарю, Рамон. Я прекрасно провела время.
   Кэти не поняла, почему  Рамон  взорвался  от  хохота.  К  ее  испугу,  он
проскользнул за ней в квартиру и запер дверь. Смысл его взгляда не  оставлял
никаких сомнений. Его спокойно произнесенные  слова  наполовину  приглашали,
наполовину приказывали:
   - Подойди, Кэти!
   Кэти отрицательно покачала головой и сделала осторожный  шаг  назад,  она
вся дрожала.
   - Разве свободные американские женщины не подтверждают поцелуем, что  они
очень хорошо провели время? - настаивал Рамон.
   - Не все, - ответила Кэти, - некоторые ограничиваются словом "спасибо".
   Слабая улыбка тронула его губы, но его взгляд был прикован к ее  манящему
рту.
   - Подойди сюда, Кэти! - И, видя, что она еще раздумывает, добавил:
   - Неужели тебе не интересно, как целуются  испанцы  и  как  пуэрториканцы
занимаются любовью?
   Кэти судорожно сглотнула.
   - Нет, - прошептала она.
   - Подойди же, Кэти, и я покажу тебе.
   Как во сне,  Кэти  подошла  к  нему,  загипнотизированная  его  бархатным
голосом и этими черными глазами, полная страха и восхищения.  Она  никак  не
ожидала, оказавшись в объятиях Рамона,  что  будет  покорена  и  увлечена  в
густую сладкую темноту, где были лишь жгучее наслаждение, возникающее, когда
его  губы  осыпали  непрерывными  поцелуями  ее  губы,   и   жаркие   волны,
прокатывающиеся по следам его ласкающих рук.
   - Кэти, - хрипло прошептал он, неохотно оторвавшись от  ее  рта  и  целуя
глаза, виски и щеки. - Кэти, - повторил он страстным шепотом и вновь овладел
ее губами.
   Казалось,  прошла  вечность,  прежде  чем  он  наконец   поднял   голову.
Ослабевшая и дрожащая Кэти коснулась щекой его могучей груди и услышала, как
бешено билось его сердце. Она была  совершенно  опустошена  происшедшим.  Ее
столько  раз  целовали  мужчины,  умеющие   целовать,   -   можно   сказать,
профессионалы в этом деле. В их объятиях  она  чувствовала  вполне  понятное
удовольствие. Но этот безрассудный взрыв восторга был для  нес  внове.  Губы
Рамона нежно коснулись ее великолепных волос.
   - А теперь я могу сказать, что я вижу, когда смотрю на тебя?
   Кэти попыталась ответить легко, но ее голос был таким же хриплым,  как  и
его:
   - Ты собираешься говорить, как герой мыльной оперы?
   - Да.
   - Хорошо.
   Его смех был сильным и низким.
   - Я вижу красавицу с золотистыми волосами и улыбкой ангела. Я  припоминаю
принцессу, стоящую в баре и неодобрительно на всех  поглядывающую;  затем  я
услышал  колдунью,  которая  сообщила   мужчине,   делающему   ей   довольно
определенные предложения, что она живет с лесбиянками.
   Он погладил кончиками пальцев ее щеку.
   - Когда я смотрю на тебя, я думаю, что ты,  моя  красавица,  принцесса  и
колдунья.
   То, что он назвал  ее  своей,  заставило  Кэти  вернуться  к  реальности.
Решительно вырвавшись  из  объятий  Рамона,  она  сказала  с  неестественной
веселостью:
   - Ты не хочешь спуститься вниз в бассейн? Он  сегодня  открыт.  -  Говоря
это, она засунула руки в задние карманы, позволив взгляду Рамона  скользнуть
по натянувшейся на груди футболке, и, заметив его взгляд, торопливо опустила
руки.
   Бровь Рамона приподнялась в немом вопросе: почему  она  возражает  против
того, чтобы он смотрел на нее, ведь только что она была в его объятиях?
   - Конечно. Я буду рад  увидеть  ваш  бассейн  и  познакомиться  с  твоими
друзьями.
   Кэти снова почувствовала себя неудобно.  Он  покажется  слишком  смуглым,
слишком чужаком для блестящей светской компании в бассейне. К  тому  же  она
хорошо знала, когда мужчина хочет затащить се в постель. Рамон именно  этого
и добивается. И как можно скорее.
   Двери из стекла с витражами  вели  из  гостиной  в  маленький  внутренний
дворик, окруженный изгородью, которая создавала иллюзию уединения. В  центре
дворика стояли два деревянных шезлонга красного цвета с огромными подушками,
украшенными цветным узором. Вокруг было посажено множество пышных  растений,
некоторые из них  цвели.  Кэти  остановилась  около  скульптуры,  окруженной
бордовыми и белыми петуниями. Держась рукой  за  изгородь,  она  колебалась,
пытаясь подобрать слова для тех мыслей, что вертелись у нее в голове.
   - У тебя прекрасная квартира, - заметил  Рамон,  -  да  и  цена  за  нее,
наверное, немалая.
   Кэти быстро повернулась к нему,  намереваясь  использовать  это  вскользь
брошенное замечание, чтобы сказать, что они не пара и что он должен охладить
свой не в меру горячий пыл. Но так, чтобы не обидеть его.
   - Спасибо. Честно говоря, плата очень высокая. Я живу здесь  потому,  что
для  моих  родителей  это  гарантия,  что  мои  соседи  и  друзья   -   люди
определенного достатка.
   - Ты хочешь сказать - богатые люди?
   - Не обязательно богатые, но  достаточно  обеспеченные  люди,  добившиеся
определенного успеха в жизни.
   Лицо Рамона превратилось в маску, лишенную каких-либо чувств.
   - Наверное, будет лучше не представлять меня твоим друзьям.
   Кэти посмотрела на его надменное красивое лицо, и ей опять стало  стыдно.
Взволнованно проведя рукой по лбу, она перевела дыхание.
   - Рамон, забудем, что произошло между нами. Я хочу, чтобы ты понял - я не
собираюсь ложиться с тобой в постель. Никогда.
   - Потому что я испанец? - хладнокровно спросил  он.  Кэти  покраснела  от
досады.
   - Нет, конечно же, нет! Потому что... - Она насмешливо улыбнулась. - Если
использовать известную фразу - "я девушка не такого сорта". - Чувствуя  себя
намного лучше оттого, что между ними  все  стало  ясно,  она  повернулась  к
воротам, ведущим к бассейну:
   - Ну,