никто из подходящих претендентов  не  успел  объясниться
Джулиане в любви за те несколько недель, что они находились в Лондоне.
   Но, к несчастью для Джулианы, прямо  перед  их  отъездом  из  Лондона  ее
матери посчастливилось вырвать предложение руки и  сердца  у  сэра  Фрэнсиса
Беллхавена омерзительного пожилого и напыщенного рыцаря с нездоровой бледной
кожей,  светлыми  ореховыми  глазами  навыкате,   бесстыдно   заглядывающими
Джулиане за корсаж, и толстыми белыми губами, которые всякий раз  напоминали
ей дохлую золотую рыбку. Сама мысль о том, чтобы провести с сэром  Фрэнсисом
хотя бы один вечер, не говоря о целой жизни, казалась ей нестерпимой. Просто
неприличной и ужасающей!
   Нельзя сказать, чтобы ее вообще привлекала возможность какого-то выбора.
   Если бы она действительно хотела кого-то выбрать, то самое  неподходящее,
что она могла сделать,  -  это  спрятаться  здесь  от  других  потенциальных
претендентов, которых сейчас вербовала ее мамаша. Она знала это, но не могла
заставить себя вернуться в танцевальный зал. Она не хотела никакого мужа. Ей
было уже восемнадцать, и у нее были другие планы на жизнь, другие мечты,  но
они не совпадали с планами матери и поэтому не имели права на существование.
Ни сейчас, ни потом. Но самым безнадежным было то, что ее мать свято верила,
что действует в интересах Джулианы и лучше ее знает, чего ей не хватает  для
счастья.
   Луна показалась из-за облака, и Джулиана увидела, что все еще  сжимает  в
руке стакан с золотистой жидкостью. Отец всегда повторял, что немного бренди
никогда не  повредит  -  оно  лечит  все  болезни,  улучшает  пищеварение  и
поднимает настроение. Джулиана некоторое  время  стояла  в  нерешительности,
потом вдруг в порыве возмущения  и  отчаяния  решилась  проверить  последнее
положение отцовской теории. Подняв стакан, она зажала свободной рукой нос и,
запрокинув  голову,  сделала  три  больших  глотка.  Почти  задохнувшись  от
неожиданности, она опустила стакан и стала ждать. Когда  же  наступит  взрыв
блаженства? Бежали секунды... прошла минута. Ничего! Она лишь  почувствовала
легкую слабость в  коленках  и  то,  что  готова  расплакаться  от  сознания
бесполезности своего протеста.
   Из уважения к своим ослабевшим ногам  Джулиана  сделала  шаг  к  каменной
скамье и села Кто-то явно  уже  успел  посидеть  на  ней  -  на  краю  стоял
полупустой стакан с вином, а несколько пустых валялись на земле. Она сделала
еще  один  глоток  бренди  и,  слегка  качнув  свой  стакан,  уставилась  на
поблескивающую  в  лунном  свете  жидкость  и  стала  размышлять   о   своем
безвыходном положении.
   Ах, если бы была жива ее бабушка! Бабуля наверняка сумела  бы  остановить
безумную идею ее матери о блестящем замужестве.  Она  поняла  бы  отвращение
Джулианы к насильственному браку неизвестно с кем. Из  всех  людей,  которых
знала Джулиана, мать ее отца - величественная,  степенная  женщина  -  была,
казалось, единственным человеком, который понимал  ее.  Бабушка  была  ей  и
другом, и учителем, и наставником.
   Именно от нее маленькая Джулиана узнала о том, как велик мир,  как  много
на свете разных людей. Только бабушка научила ее думать и  высказывать  свои
суждения, какими бы абсурдными  или  шокирующими  они  ни  казались  В  свою
очередь, бабушка всегда относилась к ней как к равной, делилась с нею своими
философскими взглядами на все и вся -  начиная  с  того,  зачем  Бог  создал
Землю, и кончая мифами о мужчинах и женщинах.
   Бабушка Скеффингтон не считала, что замужество - это мечта каждой женщины
или что мужчины благороднее и умнее женщин.
   - Возьмем, к примеру, моего мужа, - со снисходительной  ухмылкой  сказала
она однажды зимним днем в канун Рождества. Джулиане  было  тогда  пятнадцать
лет.
   - Ты не знала своего дедушку - Господь упокой его душу, - но если у  него
и были мозги, чтобы думать, то я никогда этого не замечала. Как  и  все  его
предки, он не мог сложить в уме и двух цифр или грамотно составить фразу,  а
здравого смысла у него было меньше, чем у младенца.
   - Неужели это правда?  -  удивилась  Джулиана,  несколько  обескураженная
такой оценкой умершего человека, который был мужем ее бабушки,  а  ей  самой
приходился дедушкой.
   Бабушка выразительно кивнула.
   - Все мужчины рода Скеффингтон были похожи друг на друга: ленивые  олухи,
лишенные всякого воображения, - все до единого.
   - Но ведь ты наверняка не  можешь  сказать  так  о  моем  папе,  -  резко
возразила Джулиана. - Он же твой единственный сын, оставшийся в живых!
   - Я никогда не назову твоего отца олухом, - без тени  колебания  ответила
бабушка, - Скорее я назову его болваном!
   Джулиана едва сдержалась, чтобы не прыснуть от такой  жуткой  ереси,  но,
прежде чем она  сумела  подготовить  соответствующую  речь  в  защиту  отца,
бабушка продолжала:
   - А вот женщины  в  роду  Скеффингтонов  часто  проявляли  смышленость  и
изобретательность. Присмотрись повнимательнее, и ты обнаружишь,  что  именно
женщины обычно выживают за счет ума и решительности, а не  мужчины.  Мужчины
ни в чем не превосходят женщин, кроме грубой силы.
   Поскольку  взгляд  Джулианы  выражал   сомнение,   бабушка   самодовольно
добавила:
   - Если ты почитаешь книгу, которую я дала  тебе  на  прошлой  неделе,  то
увидишь, что женщины не всегда были в подчинении у мужчин. Ведь в  древности
мы  пользовались  и  властью,  и  уважением.  Мы  почитались   как   богини,
предсказательницы и целительницы. Мы держали в голове секреты вселенной, а в
теле - великий дар жизни. Мы выбирали  себе  супруга,  а  не  наоборот,  как
сейчас.
   Мужчины  искали  нашего  совета,  поклонялись  нам  и  завидовали  нашему
могуществу.
   Мы превосходили их во всем. Мы знали об этом так же, как и они.
   То, что  сказала  бабушка,  ошеломило  девушку,  и  она  некоторое  время
молчала.
   - Но если мы действительно были умнее и талантливее, - сказала  Джулиана,
когда ее бабушка приподняла брови в ожидании ответа, - то почему мы потеряли
всю власть и уважение и позволили мужчинам подчинить нас себе?
   - Они убедили нас, что нам необходима их грубая сила для защиты, ответила
та с возмущением и презрением. - И вот так они "защитили" нас - мы  лишились
всех наших преимуществ и прав. Они нас обманули.
   Джулиана нашла в этом рассуждении явное отступление от логики и задумчиво
нахмурила брови.
   - Если все это так, - сказала она после короткого раздумья, - то  они  не
такие уж и тупоголовые, как ты думаешь. Наоборот -  они  очень  даже  умные,
разве нет?
   Какую-то долю секунды  бабушка  мрачно  смотрела  на  нее,  а  потом  вся
затряслась от радостного смеха.
   - Хорошо подмечено, моя  дорогая,  это  можно  обсудить.  Предлагаю  тебе
записать эту мысль, чтобы дальше обдумывать и развивать ее. Может  быть,  ты
напишешь книгу о том, как мужчинам удается так дьявольски обманывать  женщин
на протяжении многих веков. И я надеюсь, ты не станешь  тратить  свой  ум  и
талант на какого-нибудь  невежественного  парня,  которому  понравится  твое
личико и который убедит тебя, что твое единственное призвание - выкармливать
и растить его детей и выполнять все его желания.
   Ты сможешь сама распорядиться  своей  судьбой,  Джулиана.  Я  знаю  -  ты
сможешь.
   Она замолчала, обдумывая какую-то мысль, и добавила:
   - Наш разговор напомнил мне кое о чем -  я  давно  хочу  обсудить  это  с
тобой.
   И по-моему, сейчас как раз самое время.
   Бабушка Скеффингтон встала и направилась в противоположный угол маленькой
уютной комнатки,  где  располагался  камин.  Движения  старой  женщины  были
неторопливы, седые волосы закручены в тугой пучок на затылке. Держась  одной
рукой за ветку вечнозеленого  растения,  стоящего  на  каминной  доске,  она
нагнулась помешать уголья.
   - Как ты знаешь, я уже пережила мужа  и  одного  из  сыновей.  Я  прожила
долгую жизнь и совершенно готова к тому, чтобы закончить свои  дни  на  этой
земле, когда придет мой срок. Я уйду от тебя, моя девочка, я не смогу быть с
тобой вечно, но надеюсь как-то возместить свое отсутствие,  оставив  тебе...
наследство,  которым  ты  сможешь  распоряжаться.  Правда,  оно  не  слишком
большое.
   Разговор о бабушкиной смерти никогда прежде не возникал,  и  теперь  сама
мысль о том, что она может ее потерять, наполнила ужасом сердце Джулианы.
   -  Да,  оно  невелико,  -  продолжала  та,  -  но,  если  ты  не   будешь
расточительной,  оно  позволит  тебе  скромно  жить  в  Лондоне  в   течение
нескольких лет, пока ты не накопишь достаточный жизненный опыт и не отточишь
свое писательское мастерство.
   Из глубины души Джулианы рвался  страстный  протест:  жизнь  без  бабушки
казалась ей невозможной, у нее не было ни малейшего желания жить в  Лондоне,
а  их  общая  мечта  о  том,  что  она  непременно  должна  стать  известной
писательницей,  была  совершенно  немыслимой  фантазией.  Боясь,  что  такой
всплеск чувств обидит старого человека, Джулиана молча сидела на  скамеечке,
которая всегда стояла перед бабушкиным любимым мягким  креслом;  в  душе  ее
бушевали страсти, но на лице не дрогнул ни один мускул. Опустив  глаза,  она
сделала вид, что увлечена книгой.
   - Ты ничего не хочешь сказать мне на это,  детка?  А  я-то  думала  -  ты
будешь прыгать от радости.  Должно  же  быть  хоть  какое-нибудь  проявление
чувств с твоей стороны - в ответ на все мои многолетние старания сэкономить,
чтобы оставить тебе это маленькое наследство.
   Джулиана знала - бабушка специально пыталась поддеть  ее,  чтобы  вызвать
либо на шутку, либо на  серьезный  разговор  Джулиана  привыкла  к  этому  и
никогда не оставалась в долгу, но она совершенно не была способна ни  шутить
на  тему  бабушкиной  смерти,  ни  говорить  об   этом   с   беспристрастным
спокойствием. Более того, она была  даже  несколько  уязвлена  тем,  что  ее
бабушка  говорила  о  своем  уходе  от  нее  навечно  без  всяких  признаков
сожаления.
   - Должна заметить - не похоже, чтобы ты чувствовала благодарность.
   Джулиана резко вскинула голову, ее темно-синие глаза заблестели от слез.
   - А я и не чувствую благодарности,  бабушка,  и  вообще  не  хочу  сейчас
говорить об этом. Скоро Рождество, все веселятся, а ты...
   - Смерть - неизменная спутница жизни, - категорически возразила  бабушка.
И бессмысленно бояться ее.
   - Но моя жизнь - в тебе! - горячо воскликнула Джулиана,  не  в  состоянии
успокоиться. - И... и мне... не  нравится  в  конце  концов,  что  ты...  ты
говоришь со мной о деньгах - будто они могут возместить мне твою смерть!
   - Ты считаешь меня холодной и бесчувственной?
   - Да, считаю!
   Такой резкий спор случился у них впервые, и Джулиана приняла это близко к
сердцу.
   Бабушка посмотрела на внучку долгим безмятежным взглядом и спросила:
   - Ты знаешь, чего мне будет не хватать, когда я покину эту землю?
   - Наверное, ничего.
   - Мне будет не хватать одного  и  только  одного.  Джулиана  молчала,  не
требуя никаких объяснений, и бабушка промолвила:
   - Мне будет не хватать тебя.
   Джулиана в изумлении уставилась на бабушку.
   - Мне будет не хватать твоего чувства  юмора,  твоих  секретов  и  твоего
удивительного умения  взглянуть  на  любую  проблему  с  другой  стороны.  И
особенно я буду скучать без чтения твоих ежедневных записок и сочинений. Все
лучшее в моей жизни связано с тобой.
   Закончив свою речь, бабушка подошла к Джулиане и,  коснувшись  прохладной
рукой ее щеки, смахнула слезы, которые та тщетно пыталась сдержать.
   - Мы родственные души - ты и я. Если бы ты родилась раньше,  мы  были  бы
близкими друзьями.
   - Но мы действительно друзья, -  горячо  прошептала  Джулиана  и,  поймав
бабушкину руку, потерлась о нее щекой. - И мы всегда, вечно будем друзьями!
   Когда ты... уйдешь, я все равно буду обо всем тебе  рассказывать,  писать
тебе...
   Буду писать письма, как будто ты просто куда-то далеко уехала!
   - Какая забавная мысль, - весело поддразнила ее бабушка. - А посылать  их
мне ты тоже будешь?
   - Конечно, нет, но ты все равно будешь знать все, о чем я тебе напишу.
   - Почему ты так в этом уверена? - озадаченно спросила бабушка.
   - Потому что я слышала, как ты однажды прямо заявила  нашему  священнику,
что совершенно нелогично думать, будто Всемогущий позволит  нам  просто  так
дремать до самого Страшного Суда. И еще ты сказала, что Бог  уже  много  раз
предупреждал, что мы  пожнем  все,  что  посеяли,  и  поэтому  скорее  всего
заставит нас посмотреть на все, что мы посеяли, с  какой-то  другой,  высшей
точки зрения.
   - Не думаю, что с твоей стороны благоразумно  так  уж  безоглядно  верить
моим богословским рассуждениям, верь лучше нашему доброму священнику. И я бы
не хотела, чтобы ты тратила свой талант на письма ко  мне,  когда  меня  уже
здесь не будет, - лучше напиши что-нибудь для живых.
   - А я и не собираюсь  напрасно  тратить  время,  -  ответила  Джулиана  с
самоуверенной улыбкой - так она улыбалась во время их обычных споров, говоря
явную чепуху, чтобы поднять настроение. - Если я буду писать тебе письма, то
могу быть уверена,  что  ты  найдешь  способ  прочесть  их,  где  бы  ты  ни
находилась.
   - Потому что ты считаешь, что я наделена каким-то таинственным даром?
   - Нет, - съязвила Джулиана, - потому что ты  не  сможешь  устоять  против
соблазна исправить мои орфографические ошибки!
   - Дерзкая девчонка! - воскликнула бабушка, делая оскорбленную гримасу, но
тут же широко и счастливо улыбнулась, и  их  пальцы  сплелись  в  крепком  и
нежном рукопожатии Через год, в канун Рождества, ее  бабушка  умерла,  держа
руку Джулианы в своей - Я буду  писать  тебе,  бабушка,  -  рыдая,  говорила
Джулиана, когда глаза бабушки навеки закрылись.  -  Не  забывай  читать  мои
письма. Не забывай!..

Глава 4

   В первые дни после бабушкиной смерти Джулиана написала ей десятки  писем,
но проходил месяц за месяцем,  и  в  пустой  монотонности  своей  жизни  она
находила  все  меньше  и  меньше  событий  и  впечатлений,  достойных  пера.
Маленький  сонный  городок  Блинтонфилд  ограничивал  весь  ее  мир,  и  она
заполняла время чтением, тайно мечтая уехать в Лондон, когда  ей  исполнится
восемнадцать и она получит бабушкино наследство. Она сможет встречаться  там
с интересными людьми, ходить в музеи и будет  усердно  работать  над  своими
будущими книгами. А когда она начнет продавать их, то сможет надолго брать с
собой в Лондон двух маленьких братьев, и они будут  узнавать  там  обо  всем
новом, что происходит в мире, и рассказывать  об  этих  чудесах  жителям  их
маленького провинциального городка.
   После нескольких неудачных попыток поделиться своими  мечтами  с  матерью
Джулиана поняла, что ей лучше молчать, потому что мать тотчас пришла в  ужас
и негодование от ее планов.
   - Это даже не стоит обсуждать,  дорогая.  Порядочные  незамужние  молодые
девушки не живут одни, и особенно в Лондоне.  Ты  погубишь  свою  репутацию,
совершенно погубишь!
   Робкое упоминание о книгах и о  писательстве  вызвало  у  нее  не  больше
энтузиазма.   Литературные   интересы   леди   Скеффингтон    ограничивались
исключительно  страницами  светской  хроники  в  дневных  газетах,  где  она
неукоснительно следила за всем, что делается в высшем свете.
   Она считала увлечение Джулианы историей и философией и ее  желание  стать
писательницей почти такой же глупостью и нелепостью, как и ее  желание  жить
одной в Лондоне.
   - Мужчины не любят слишком умных женщин, моя дорогая, - повторяла она. Ты
просто помешалась на книгах. И если ты не поймешь, что  должна  держать  при
себе свои бредовые философские фантазии, то раз и  навсегда  потеряешь  шанс
найти себе достойного мужа.
   Всего за несколько месяцев до  этого  маскарада  возможность  лондонского
сезона для Джулианы вообще не обсуждалась в семье Скеффингтонов.
   Хотя отец Джулианы носил титул баронета, его предки уже задолго  до  него
промотали  более  чем  скромное  состояние  и   принадлежавшие   им   земли.
Единственное,  что  он  унаследовал  от  предков,  -  это  свой  чрезвычайно
добродушный и спокойный нрав, позволявший ему невозмутимо сносить  жизненные
невзгоды, и нежную любовь к вину и крепким спиртным напиткам. У него не было
никакого желания покидать свое любимое кресло, не  говоря  уже  о  маленьком
захолустном городке, где он родился.
   И он никак не мог  противостоять  ни  решительности  своей  жены,  ни  ее
честолюбию, когда дело касалось ее маленького семейства.
   Не могла противостоять матери и Джулиана.
   Через три недели после того, как Джулиана получила свое  наследство,  она
сидела у себя в комнате и сочиняла текст объявлений в  лондонские  газеты  о
найме жилья, как вдруг до нее донесся радостный и возбужденный голос матери.
Леди Скеффинггон сзывала всю семью в гостиную  на  беспрецедентный  семейный
совет.
   - Джулиана, - воскликнула она, - мы с твоим  отцом  хотим  сообщить  тебе
что-то очень важное!
   Она прервала свою речь и, сияя улыбкой, обратила взор на отца  семейства,
который продолжал спокойно читать газету.
   - Так ведь, Джон?
   - Да, моя голубка, - пробормотал он, не отрывая глаз от газеты.
   Кинув строгий взгляд на двух малолетних братьев Джулианы,  которые  шумно
спорили из-за последнего куска пирога на тарелке, она восторженно всплеснула
руками и обратилась к Джулиане.
   - Все устроилось наилучшим образом! -  вскричала  она.  -  Только  что  я
получила письмо от владельца маленького домика в Лондоне в  очень  приличном
районе. Он согласился сдать нам его до  конца  сезона  за  совсем  небольшую
сумму, которую я смогла ему предложить! Все уже улажено, задаток  внесен.  Я
наняла мисс Шеридан Бромли - она будет твоей горничной, а когда  нужно  -  и
компаньонкой, и заодно будет присматривать за мальчиками. Она американка, но
в конце концов с этим можно  примириться,  если  нет  возможности  заплатить
приличные деньги.
   Она перевела дух и продолжала:
   - Боже правый, твои платья обойдутся мне в копеечку, но  жена  священника
уверяет меня, что модистка, которую я наняла, очень  знающая,  хотя,  думаю,
она никогда не сможет выдумать чего-нибудь эдакого - того, что носят молодые
богатые дамы в высшем свете. Но зато, смею заметить, немногие из  них  могут
похвастаться такой красотой, как у  тебя,  так  что  шансы  у  вас  примерно
одинаковые. И очень скоро у тебя будут платья, какие ты только  пожелаешь  -
на зависть всем вокруг! У тебя будут драгоценности и меха, шикарные  экипажи
и множество слуг - только кликни...
   Когда мать заговорила о недорогом жилье в Лондоне, Джулиану на  мгновение
охватила бурная радость, но  новые  платья  и  горничная...  В  их  семейном
бюджете никогда не было на это денег, да и сейчас ей не приходилось  на  это
рассчитывать.
   - Я не понимаю, мама. Что случилось? - спросила она.
   Может быть, умер какой-то неизвестный дальний родственник  и  оставил  им
наследство?
   - А случилось то, что я решила потратить  маленькое  наследство,  которое
оставила тебе бабушка, на совершенно грандиозное предприятие, и  я  все  так
прекрасно задумала, что оно даст немедленную и потрясающую отдачу, я в  этом
уверена!
   Джулиана раскрыла было рот - ей хотелось кричать  и  протестовать,  но  в
горле будто застрял комок, и она не смогла произнести  ни  звука,  что  было
воспринято леди Скеффингтон как выражение восторга.
   - Да, все так и есть! Ты на этот сезон отправишься в  Лондон,  и  мы  все
устроим так, чтобы ты вращалась в высшем обществе  и  почаще  встречалась  с
нужными нам людьми! И за то время, пока мы там будем, - я совершенно в  этом
уверена,  -  ты  очаруешь  какого-нибудь  подходящего  джентльмена,  который
составит тебе прекрасную партию. Может быть, это будет даже граф Лангфорд, у
которого, говорят, огромное состояние. Или Николае Дю Вилль  -  он  один  из
самых богатых людей Англии и Франции, да еще вот-вот унаследует  шотландский
титул родственник