замка протрубили в рожки один
длинный сигнал, извещая о приближении гостей, но не врагов.
   - Что это значит? - встревоженно спросила Дженни.
   - Я полагаю, курьеры от Генриха, - отвечал Ройс, приподнявшись на локте и
щурясь на солнце. Если это они, лениво гадал он, то явились раньше,  чем  он
ожидал. - Кто бы ни были, это друзья.
   - Ваш король знает, что я у вас в заложницах?
   - Да. - Хоть ему не хотелось менять тему  беседы,  он  понимал,  что  она
тревожится за свою судьбу, и добавил; - Я известил его с обычной ежемесячной
почтой через несколько дней после того, как вас доставили ко мне в лагерь.
   - Меня... - прерывисто выдохнула она, -  меня  куда-нибудь  отошлют...  в
тюрьму или...
   - Нет, - поспешно ответил Ройс. - Вы  останетесь  под  моею  защитой.  На
время... - неопределенно добавил он.
   - А если он распорядится иначе?
   - Не распорядится, - спокойно проговорил Ройс, оглядываясь через плечо. -
Генриха не волнует, как я одерживаю победы, покуда я их одерживаю. Если отец
ваш сложит оружие и сдастся из-за того, что вы  у  меня  в  заложницах,  это
будет самой лучшей победой - бескровной.
   Видя, что разговор волнует ее, он, чтобы отвлечься, задал вопрос, который
все утро вертелся у него в голове:
   - Когда ваш сводный брат принялся настраивать клан против вас, почему  вы
не обратили на это внимание отца вместо того, чтобы искать утешения в грезах
о королевстве? Отец ваш - могущественный лорд, он мог  решить  эту  проблему
точно так же, как решил бы ее я.
   - А как бы вы ее решили? - спросила она с той манящей улыбкою  в  уголках
губ, что всегда вызывала у него желание схватить ее на руки и  поцеловать  в
эти самые губы.
   Резче, чем намеревался, Ройс произнес:
   - Приказал бы им прекратить подозревать вас.
   - Вы рассуждаете как воин, а не как лорд, - весело заметила она. - Вы  не
можете приказать людям иметь то или иное мнение, можете просто запугать  их,
чтобы они держали свое мнение при себе.
   - Как же  поступил  ваш  отец?  -  холодно  поинтересовался  он,  выражая
сомнение по поводу ее замечаний.
   - В то время, когда утонула Бекки, - ответила она,  -  отец  был  далеко,
сражаясь в каких-то битвах, насколько я помню, с вами.
   - А когда он вернулся - после  сражения  со  мной,  -  с  кривой  улыбкою
продолжал Ройс" - как поступил?
   - Тогда обо мне  уже  ходили  всякие  слухи,  но  отец  посчитал,  что  я
преувеличиваю и что скоро они сами собою утихнут. Понимаете, - добавила она,
видя, как Ройс неодобрительно  хмурится,  -  отец  мой  не  уделяет  особого
внимания тому, что он называет "женскими делами". Он  меня  очень  любит,  -
заявила она, а Ройс, учитывая, что Меррик выбрал Болдера в мужья  Дженнифер,
отнес заверение это больше на счет ее преданности отцу,  чем  уверенности  в
его любви, - но женщины для него... мг-м-м... не так важны, как мужчины.  Он
женился на моей мачехе потому, что мы дальние родственники, и потому, что  у
нее трое здоровых сыновей.
   - Он предпочел, чтобы  его  титул  перешел  к  дальним  родственникам,  -
заключил Ройс с плохо скрытым раздражением, - вместо того чтобы передать его
вам и, возможно, своим внукам?
   - Клан для него - все; так и должно было быть, - провозгласила Дженни,  и
долг верности придавал ее речам особую силу, -  даже  если  б  король  Иаков
разрешил передать мне отцовский титул, чего,  вероятно,  и  нелегко  было  б
добиться.
   - А он потрудился обратиться к Иакову?
   - Э-э-э... нет. Но, как я уже сказала, во мне лично  отец  не  усомнился;
дело в том, что я женщина и у меня иное предназначение.
   "Или тебе можно найти иное применение", - подумал Ройс, сердясь на себя.
   - Вам не дано понять моего отца,  вы  ведь  его  не  знаете.  Он  великий
человек, и так считаю не одна я. Мы... мы все... положили бы за него  жизнь,
если б он... - И тут Дженни подумала, что либо сошла с  ума,  либо  ослепла.
так как из-за деревьев, приложив палец к губам и призывая к молчанию, на нее
глядел... Уильям, - ... если б он попросил, - выдохнула она, однако Ройс  не
заметил внезапной перемены тона. Он боролся с приливом непонятной ревности к
ее отцу, сумевшему внушить ей такую слепую и беззаветную преданность.
   Крепко зажмурившись, Дженни снова раскрыла глаза  и  вгляделась  получше.
Уильям нырнул в тень деревьев, но она все еще  видела  краешек  его  зеленой
куртки. Уильям здесь! Он приехал забрать ее, сообразила она, чувствуя в душе
взрыв радости и надежды.
   - Дженнифер... - Голос Ройса звучал ровно и серьезно, и  Дженни  оторвала
взгляд от того места, где исчез Уильям.
   - Д-да... - запнулась она, ожидая, что все войско  отца  в  любую  минуту
выскочит из-за деревьев и убьет Ройса на месте.  Убьет!  При  этой  мысли  к
горлу подкатил комок, и Дженни вскочила на ноги,  охваченная  противоречивым
желанием увести из леса его и умудриться шмыгнуть в чащу самой.
   Ройс нахмурился, взглянув на ее побелевшее лицо:
   - Что с вами? Вы, кажется...
   - Я засиделась! - выпалила Дженни. - Мне надо немного пройтись. Я...
   Ройс поднялся на ноги  и  собрался  поинтересоваться  причиной  подобного
беспокойства, когда заметил поднимающегося на холм Арика.
   - Прежде чем к нам подойдет Арик, - начал он, - я хотел  бы  вам  кое-что
сказать.
   Дженни оглянулась, взгляд ее упал на могучего Арика, я на  нее  нахлынуло
безумное облегчение. С Ариком Ройс по крайней  мере  не  один,  хоть  кто-то
будет на его стороне. Но если завяжется стычка, то может погибнуть ее  отец,
или Уильям, или кто-то из клана...
   - Дженнифер, - проговорил Ройс, безнадежно пытаясь привлечь ее внимание.
   Дженни кое-как заставила себя обернуться и притвориться, что слушает.
   - Да?
   Если бы люди отца собирались напасть на Ройса, они уже  вынырнули  бы  из
леса; никогда не был он столь уязвим,  как  в  этот  миг.  Значит,  отчаянно
думала Дженни, Уильям, должно быть, один  и,  должно  быть,  заметил  Арика.
Ежели это так, а в данный момент она надеялась, что  это  так,  надо  только
держаться спокойно и отыскать способ как можно скорее убраться из леса.
   - Никто не собирается отсылать вас в тюрьму,  -  заверил  он  с  ласковой
твердостью.
   Глядя в неотразимые серые глаза,  Дженни  вдруг  поняла,  что  она  скоро
расстанется с ним, может быть, через час, и мысль эта  с  неожиданной  силою
поразила ее. Правда, он устроил ее похищение, но никогда  не  причинял  зла,
которое причинил бы любой другой.  Больше  того,  он  оказался  единственным
мужчиной, который восхищался ее смелостью, вместо  того  чтобы  покарать  за
непослушание; она погубила его коня, ударила кинжалом его самого, одурачила,
ухитрившись бежать. Осознав все это, она с болью подумала, что он  обходился
с нею намного галантнее - на свой собственный лад, - чем обошелся  бы  любой
придворный. В сущности, если б дела между их семействами и между их странами
обстояли иначе, они с Ройсом Уэстморлендом могли стать  друзьями.  Друзьями?
Он уже больше чем друг. Он ее любовник.
   - Я... простите, - сдавленным голосом пробормотала  она,  -  я  несколько
отвлеклась. О чем вы только что говорили?
   - Я говорил, - повторил он, несколько обеспокоенный ее смятением,  -  что
не хочу, чтобы вы вообразили, будто вам  грозит  некая  опасность.  Пока  не
придет пора отослать вас домой, вы останетесь под моей защитой.
   Дженни кивнула и судорожно перевела дыхание.
   - Да. Спасибо, - шепнула она, выдавая переполняющие ее чувства. Введенный
в заблуждение ее словами, Ройс лениво улыбнулся:
   - Не потрудитесь ли выразить свою признательность поцелуем?
   К его изумлению и восторгу,  Дженни  не  пришлось  особенно  уговаривать.
Закинув руки ему на шею, она поцеловала его с  отчаянной  страстью;  поцелуй
этот был отчасти прощальным,  отчасти  испуганным;  ее  руки  скользнули  по
могучим мышцам спины, бессознательно запечатлев в памяти их очертания.
   Ройс наконец поднял  голову,  посмотрел  на  нее  сверху  вниз,  все  еще
удерживая в объятиях.
   - Боже мой... - прошептал он и  вновь  стал  клониться,  но  остановился,
завидев Арика. - Черт побери, вот и Арик.
   Он взял ее за руку и пошел навстречу рыцарю; Арик,  приблизившись,  сразу
же отвел Ройса в сторону и быстро заговорил.
   Ройс оглянулся на Дженнифер, озабоченный неприятной новостью  о  прибытии
Греверли.
   - Нам пора возвращаться, - сказал он, и несчастный вид Дженни поразил его
в самое сердце, Утром, когда он предложил ей уйти из замка,  она  прямо-таки
просветлела.
   - Я так долго сидела в палатке и оставалась под стражей,  -  сказала  она
тогда, - что мысль о прогулке на холм возвращает меня к жизни!
   Проведенное на холме время явно пошло ей на пользу, устало подумал  Ройс,
вспоминая страстный поцелуй  и  раздумывая,  достанет  ли  у  него  глупости
разрешить ей  побыть  здесь  одной.  Они  пришли  сюда  пешком,  возможности
раздобыть коня у нее нет, она достаточно  рассудительна,  чтобы  сообразить,
что при попытке к бегству пять тысяч солдат,  раскинувшихся  лагерем  вокруг
замка, через час ее отыщут. Кроме того, можно поручить часовым на  стене  не
спускать с нее глаз.
   До сих пор ощущая на губах вкус поцелуя, помня о высказанном ею несколько
дней назад обещание не бежать из лагеря,  но  еще  сомневаясь  в  разумности
своего решения, он подошел и серьезным тоном проговорил:
   - Дженнифер... Если я разрешу вам побыть здесь в одиночестве, я могу быть
уверен, что вы не сойдете с этого места?
   Недоверчиво-радостный взгляд с лихвой вознаградил его за щедрость.
   - Да! - вскричала она, не в силах поверить такому подарку судьбы.
   Медленно расплывшаяся на бронзовом лице улыбка  придала  ему  необычайную
привлекательность и превратила почти в мальчишку.
   - Я ненадолго, - пообещал он.
   Она смотрела вслед ему, уходящему вместе с Ариком, и, не отдавая  себе  в
том отчета, запоминала, как он выглядит - широченные плечи, обтянутые  рыжей
кожаной курткой, тонкая талия, крепко стянутая  коричневым  поясом,  сильные
мускулистые ноги в высоких сапогах. Он остановился на полпути  и  обернулся.
Задрав голову, Ройс приглядывался к  деревьям,  насупив  черные  брови,  как
будто чувствовал притаившуюся в чаще  угрозу.  Боясь,  как  бы  он  чего  не
увидел, не услышал и не  вернулся,  Дженни  сделала  первое,  что  пришло  в
голову. Подняла руку, слегка помахала, привлекая его внимание, улыбнулась, а
потом коснулась пальцами губ. Жест  этот  был  непреднамеренным,  ей  просто
понадобилось прикрыть рот, сдержав испуганный крик. Но Ройсу  казалось,  что
она шлет ему поцелуй. Арик что-то резко буркнул,  обращаясь  к  нему,  и  Он
отвел глаза от Дженнифер и от леса. Повернулся и быстро пошел вниз  с  холма
вслед, за Ариком, с радостью думая о пылкой страсти ее поцелуя  и  столь  же
пылкой страсти своей.
   - Дженнифер?
   От  тихого,  настойчивого  оклика  Уильяма  из-за  деревьев  Дженни   вся
напряглась, готовясь к немедленному бегству, но постаралась  не  кинуться  в
чащу, пока граф не скрылся в потайной двери,  пробитой  в  толстой  каменной
стене, окружающей замок Хардин. Потом повернулась, чуть  не  споткнувшись  в
спешке, преодолела короткий подъем, нырнула  в  лес,  отчаянно  ища  глазами
спасителей.
   - Уильям, где... - начала она и оборвала визг, когда сильная, гибкая рука
схватила ее сзади за талию, оторвав от земли, и втащила под прикрытие ветвей
старого дуба. -  Дженнифер!  -  хрипло  шепнул  Уильям,  и  милое  его  лицо
оказалось всего в нескольких дюймах. На этом хмуром лице отражались  тревога
и жалость. - Бедная моя девочка... - заговорил было он, оглядывая ее, и тут,
видно, вспомнив, что был свидетелем поцелуев, резко спросил:
   - Он заставил тебя стать его любовницей, правда?
   - Я... я потом объясню. Нам надо спешить, - заторопилась  она,  одержимая
безотлагательной необходимостью уговорить родичей уйти без кровопролития.  -
Бренна уже на пути домой. Где батюшка и наши люди? - спрашивала она.
   - Батюшка в Меррике, а нас здесь лишь шестеро.
   - Шестеро! - воскликнула Дженни, поскользнулась, зацепившись башмаком  за
виноградную лозу, и, обретя равновесие, побежала за ним.
   Он кивнул:
   - Я решил, легче будет освободить тебя хитростью, чем силой.

***

   Ройс вошел в зал, а Греверли уже возвышался в центре,  неспешно  обследуя
глазами внутреннее убранство замка Хардин, морща острый нос на длинной узкой
физиономии от возмущения и плохо скрытой зависти. Будучи  личным  советником
короля и влиятельнейшим членом могущественного  суда  Звездной  палаты  <Суд
Звездной палаты  -  высший  королевский  суд,  учрежденный  Генрихом  VII  и
просуществовавший с  1487  по  1641  г.;  название  получил  по  украшенному
поволоченными звездами потолку  в  Вестминстерском  дворце,  где  заседал.>,
Греверли пользовался огромным влиянием, но само  это  положение  лишало  его
надежд на титулы и поместья, которых он столь явно жаждал.
   С той самой поры, как Генрих заполучил трон,  он  начал  принимать  меры,
чтобы избежать судьбы своих предшественников - гибели от рук  могущественных
дворян, присягавших на верность королю,  а  потом,  в  случае  недовольства,
восстававших и свергавших того самого венценосца.
   В целях предупреждения подобных казусов он учредил суд  Звездной  палаты,
посадив туда советников и  министров,  не  принадлежащих  к  сословию  пэров
<Сословие пэров - высшее  титулованное  дворянство  пяти  степеней  (герцог,
маркиз, граф, виконт и барон), обладающее наследственным правом  членства  в
палате лордов.>, людей вроде Греверли, которые и заседали с тех пор в  суде,
тяжко карая дворян  за  любой  проступок,  в  результате  чего  одновременно
достигались две цели: пополнялся кошелек Генриха, и  вышеупомянутые  дворяне
лишались потребных для мятежей средств.
   Из всех личных советников короля Греверли был  также  самым  мстительным;
пользуясь  полным  доверием  Генриха,  он  успешно  разорил  или   полностью
уничтожил едва ли не каждого  могущественного  дворянина  в  Британии...  за
исключением графа Клеймора, который, к нескрываемой его  злобе,  по-прежнему
процветал, богатея с каждым следующим выигранным для короля сражением.
   Ненависть Греверли к Ройсу Уэстморленду всем при дворе  была  известна  и
могла сравниться лишь с презрением Ройса к Греверли.
   Лицо Ройса, пока он преодолевал расстояние в сотню футов, отделяющее  его
от врага, было лишено всякого выражения, но он отмечал мельчайшие  признаки,
свидетельствующие  о  явно  готовящейся   разразиться   по   любому   поводу
чрезвычайно неприятной стычке. Одним из таких  признаков  служила  довольная
ухмылка на физиономии Греверли, другим - маячившие за  его  спиной  тридцать
пять вооруженных людей Генриха, застывших в боевой позиции,  сосредоточенных
и угрюмых. Люди Ройса во главе с Годфри и Юстасом выстроились в два  ряда  в
конце зала рядом с помостом,  встревоженные,  напряженные,  насторожившиеся,
словно тоже чуяли что-то очень серьезное  в  неожиданном  и  беспрецедентном
визите Греверли. Когда  Ройс  проходил  мимо  последней  пары  своих  боевых
товарищей, они зашагали за ним, составив официальный почетный караул.
   - Ну, Греверли, - сказал Ройс, останавливаясь прямо перед противником,  -
что заставило вас покинуть уютное убежище за троном Генриха?
   Злоба вспыхнула в глазах Греверли, но он оставался таким же бесстрастным,
каким предстал перед ним Ройс, а произносимые им  слова  наносили  такие  же
глубокие уколы, как речи Ройса.
   - К счастью для цивилизации, Клеймор, большинство из  нас  не  испытывает
равного вашему наслаждения при виде крови и трупов.
   - Ну вот мы и  обменялись  любезностями,  -  заключил  Ройс.  -  Чего  вы
хотите?
   - Ваших заложниц.
   В  гулкой  тишине  Ройс  выслушивал  дальнейшую   уничижительную   тираду
Греверли, но оцепеневшим рассудком воспринимал фразы, доносящиеся  откуда-то
издалека.
   - Король воспользовался моим советом, - говорил Греверли, -  и  попытался
договориться о мире с королем Иаковом. Посреди сих деликатных переговоров вы
похищаете дочерей одного из могущественнейших в Шотландии  лордов  и  своими
действиями ставите под угрозу возможность какого-либо  перемирия  вообще.  -
Голос его обрел гулкие  властные  нотки.  -  Предполагая,  что  вы  пока  не
зарезали  пленниц  по  своему  варварскому  обычаю,  государь   наш   король
приказывает вам немедля освободить, передав под  мою  ответственность,  леди
Дженнифер Меррик и  ее  сестру,  после  чего  они  будут  возвращены  своему
семейству.
   -  Нет.  -  Одно-единственное   ледяное   слово,   заключающее   в   себе
изменнический  отказ  повиноваться   королевскому   эдикту,   бессознательно
вырвалось у Ройса и сотрясло зал  с  взрывной  силой  гигантского  каменного
ядра, пущенного  невидимой  катапультой.  Люди  короля  машинально  стиснули
рукоятки мечей еще крепче и угрожающе уставились на Ройса, а его собственные
застыли в ошеломлении и тревоге, тоже не сводя с него глаз. Только  Арик  не
выразил никаких эмоций, вперив тяжелый взгляд в Греверли.
   Даже сам Греверли был чересчур потрясен, чтобы скрыть это.  Прищурившись,
он с крайним недоверием вопросил:
   - Вы сомневаетесь в достоверности приказа или на самом деле отказываетесь
подчиняться указаниям короля?
   -  Я  отказываюсь,  -  хладнокровно  выкрутился  Ройс,  -  признать  ваше
обвинение в приверженности к варварскому обычаю резни.
   - Я и не подозревал, что вы так щепетильны в  этом  вопросе,  Клеймор,  -
соврал Греверли. Выгадывая время, Ройс заметил:
   - Пленники, как вам в первую очередь следовало бы знать, предстают  перед
министрами Генриха, и там решается их судьба.
   -  Хватит  изворачиваться,  -  отрезал   Греверли.   -   Повинуетесь   вы
королевскому приказанию или нет?
   На протяжении  кратких  мгновений,  отпущенных  ему  коварной  судьбой  и
непредсказуемым монархом, Ройс быстро перебрал мириады доводов, доказывающих
безумие женитьбы на Дженнифер Меррик, и несколько веских причин, по  которым
он собирается это сделать.
   После многолетних побед на полях сражений по  всему  континенту  он  явно
стремится  принять  погибель   в   собственной   постели,   укладывая   туда
очаровательную  семнадцатилетнюю  девчонку,  в  которой  отваги  и  хитрости
больше, чем в десятке известных ему женщин.  Как  он  ни  пытался,  не  смог
заставить себя отправить ее домой.
   Она боролась с ним как тигрица, но покорилась как  ангел.  Она  пробовала
заколоть его, но касалась губами его шрамов; она искромсала одеяла и наглухо
позашивала рубахи, но целовала его несколько минут назад  с  такой  сладкой,
отчаянной страстью, что все его естество являло собой одно огромное желание;
улыбка ее освещала самые потаенные уголки  его  сердца,  заразительный  смех
заставлял усмехаться. И еще, она была  честной,  а  это  он  ставил  превыше
всего.
   Все эти соображения постоянно присутствовали в глубине его  сознания,  но
он отказывался сосредоточиться на  них  и  даже  мысленно  произнести  слово
"любовь". Сделать это значило бы признать, что он связан с ней большим,  чем
просто  физическим  влечением,  а  он  бежал  такого  признания.  С  той  же
молниеносной логикой, с какой действовал в бою, Ройс пришел вместо  этого  к
заключению, что, учитывая отношение к ней отца  и  клана  Мерриков,  Дженни,
вернувшись, увидит, что они считают ее предательницей,  а  не  жертвой.  Она
делила ложе с врагом и, даже если успела зачать  ребенка,  проведет  остаток
жизни где-нибудь взаперти в монастыре в грезах о королевстве, в котором была
бы желанною и любимой, о королевстве, которого не обретет никогда.
   Сей факт вкупе с признанием, что она нравится ему в постели  больше  кого
бы то ни  было,  оказались  единственными  причинами,  которые  повлияли  на
решение  Ройса.  И  теперь  он  начал  действовать  с  обычною  быстротой  и
решимостью.  Понимая  необходимость  улучить  несколько  минут   наедине   с
Дженнифер для изложения всех своих доводов, преж