в.  Она  была
столь же смиренной и робкой, сколь Дженни -  отважной  и  безрассудной.  Без
Дженни она не пережила бы ни одного приключения, даже  нагоняя  не  получила
бы. А Дженни без Бренны, о которой надо было заботиться и которую надо  было
защищать,  пережила  бы  значительно  больше  приключений  и   получила   бы
значительно больше нагоняев. Посему обе девушки  были  целиком  и  полностью
преданы друг  другу  и  старались  всеми  силами  оберегать  друг  друга  от
неизбежных последствий своих недостатков.
   Бренна  поколебалась,  а  потом  добровольно  вызвалась  слегка  дрожащим
голоском:
   - Я останусь с тобой. Одна ты потеряешь счет времени,  и  тебя  наверняка
утащит... медведь в потемках.
   В тот момент перспектива погибнуть в лапах медведя  представилась  Дженни
скорей привлекательной, ибо вся ее будущая  жизнь  казалась  погруженной  во
мрак. Несмотря на желание и необходимость побыть на  просторе  и  попытаться
привести мысли в порядок, Дженни отрицательно покачала головой,  зная,  что,
если они останутся, Бренну поглотит страх при мысли о возвращении  на  глаза
аббатисы.
   - Нет, идем назад.
   Не обращая внимания на  решение  Дженни,  Бренна  схватила  ее  за  руку,
повернула  налево,  к  склону  холма,  и  впервые  пошла  вперед,  а  Дженни
последовала за ней.
   В рощице у  дороги  тихонько  шелохнулись  две  тени,  двигаясь  рядом  с
поднимающимися на холм девушками.
   К тому моменту, как они преодолели половину крутого  склона,  Дженни  уже
надоело себя жалеть, и она  прилагала  поистине  геркулесовы  усилия,  чтобы
поднять свой упавший дух.
   - Если подумать как следует, - медленно заговорила она, бросая взгляд  на
Бренну, - мне и в самом деле выпал  шанс  совершить  великий  и  благородный
поступок - выйти замуж за Макферсона ради спасения своего народа.
   - Ты прямо как Жанна д'Арк, - с готовностью согласилась Бренна.
   - Если не считать, что для этого я выхожу замуж за Эдрика Макферсона.
   - И соглашаешься на худшую, чем у  нее,  участь,  -  ободряюще  заключила
Бренна.
   Глаза Дженни заискрились от  смеха  при  столь  удручающем  замечании,  с
восторгом высказанном ее рассудительной сестричкой.
   Вдохновленная  вернувшейся  к  Дженни   способностью   смеяться,   Бренна
принялась обдумывать, что еще может ее развеселить. Когда они приближались к
вершине холма, отделенной от них густым леском, она вдруг спросила:
   - Что хотел сказать батюшка, упомянув, что ты стала очень похожей на свою
мать?
   - Не знаю... - начала было  Дженни,  но  ее  отвлекло  внезапное  смутное
ощущение, что в сгущающейся тьме за ними  кто-то  следит.  Сделав  несколько
шагов в сторону,  она  устремила  взгляд  вниз  к  роднику  и  увидела,  что
деревенские жители разошлись по своим теплым домам. Поплотнее закутавшись  в
плащ,  поежилась  на  пронзительном  ветру  и  без   особого   воодушевления
продолжала:
   - Мать аббатиса говорит, что вид у  меня  немножечко  вызывающий  и  что,
покинув аббатство, мне придется остерегаться мужчин.
   - И что это все означает?
   Дженни беззаботно пожала плечами:
   - Не знаю.
   Повернувшись и снова шагая вперед, Дженни вспомнила, что все еще держит в
руках плат и накидку, и стала повязывать плат.
   - А, на твой взгляд, как  я  выгляжу?  -  спросила  она,  с  любопытством
оглядываясь на Бренну. - Я два года не  видела  своего  лица,  только  когда
ловила в воде отражение. Я сильно переменилась?
   - О да, - рассмеялась Бренна. - Теперь даже Александр не назвал  бы  тебя
костлявой или дурнушкой и не сказал бы, что ты рыжая.
   - Бренна! - перебила ее Дженни, пораженная собственным равнодушием. -  Ты
очень горюешь о гибели Александра? Он был твоим братом, и...
   - Не говори больше об этом, - дрожащим голосом  взмолилась  Бренна.  -  Я
заплакала, когда батюшка мне сообщил, но слезы быстро высохли, и я  чувствую
себя виноватой, потому что любила его не так, как должна была любить. Он был
таким... злобным. Грешно плохо говорить о мертвых, но я до  сих  пор  нахожу
мало хорошего, что могла бы о нем  сказать.  -  Голосок  ее  прервался,  она
запахнула плащ под сырым ветром, посылая  Дженни  во  взгляде  немую  мольбу
сменить тему.
   - Ну тогда расскажи мне, как я  выгляжу,  -  быстро  нашлась  Дженни,  на
мгновение крепко сжав сестру в объятиях.
   Они остановились; путь им преграждала густая чаща, покрывавшая  последний
участок склона. Медленная задумчивая улыбка расплывалась на прекрасном  лице
Бренны, исследующей взглядом светло-карих глаз выразительное лицо Дженни, на
котором царили огромные очи, чистые, как темно-голубой хрусталь, под  изящно
изогнутыми золотисто-коричневыми бровями.
   - Ну ты... ты довольно хорошенькая!
   - Отлично, но ты не замечаешь во мне  ничего  необычного?  -  допрашивала
Дженни, думая о речах, матушки Амброз, повязывая плат  и  прикалывая  поверх
него короткую шерстяную накидку. -  Чего-нибудь,  что  заставило  бы  мужчин
вести себя странно?
   - Нет, - заявила  Бренна,  глядевшая  на  Дженни  глазами  юной  невинной
девушки, - ничего.
   Мужчина ответил бы совсем иначе, ибо, хотя Дженнифер  Меррик  и  не  была
хорошенькой  в  общепринятом  значении  слова,  наружность  ее  одновременно
поражала и манила. У нее был большой рот, призывающий к поцелуям, глаза  как
прозрачные  сапфиры,  ошеломляющие  и   влекущие,   волосы,   сияющие,   как
золотисто-рыжий атлас, и стройное чувственное  тело,  словно  созданное  для
ласк.
   - Глаза у тебя синие, - пришла на помощь Бренна, описывая  ее,  и  Дженни
фыркнула.
   - Они были синими и два года назад, - заметила она.
   Бренна попыталась было ответить, но готовые вылететь слова превратились в
визг, оборванный мужскою рукой, зажавшей ей рот, и  кто-то  поволок  ее  под
густой покров леса.
   Дженни  пригнулась,  инстинктивно  ожидая  нападения  сзади,  но  слишком
поздно. Ее сбили с ног и утащили в лес.
   Похититель перебросил Бренну через седло, словно мешок с мукой; безвольно
повисшие руки и ноги свидетельствовали, что  она  в  обмороке.  Но  скрутить
Дженни было не так-то легко. Когда безликий похититель взвалил ее на  своего
коня, она отпрянула в сторону, высвободилась, скатилась, упала  в  листья  и
грязь, поднялась на четвереньки под лошадиными копытами и вскочила на  ноги.
Он снова схватил ее, и Дженни, извиваясь в объятиях,  вонзила  ногти  ему  в
лицо.
   - Гнев Господень, - прошипел он, пытаясь поймать мельтешащие руки.
   Дженни испустила леденящий кровь визг, в  тот  же  момент  изо  всех  сил
пнула, нанеся мастерский удар в голень ногой, обутой в грубый черный башмак,
который считался подобающей для послушниц  обувью.  Неизвестный  зарычал  от
боли и на мгновение выпустил ее. Она метнулась прочь и даже успела пробежать
несколько ярдов, но зацепилась  ногой  за  толстый  корень  дерева  и  упала
ничком, ударившись виском о камень.
   -  Дай  мне  веревку,  -  проговорил  брат  Волка,  с  мрачной   ухмылкой
оглядываясь на компаньона. Набросив на голову  Дженни  мягкий  плащ,  Стефан
Уэстморленд обмотал им ее тело, привязав таким образом руки к туловищу, взял
у сообщника веревку и надежно связал получившийся тюк посередине. Покончив с
этим, он поднял свою живую ношу,  забросил  на  коня  -  позорно,  ягодицами
кверху, - и вскочил в седло позади нее.

Глава 2

   - Ройс не поверит в  нашу  удачу!  -  прокричал  Стефан  скачущему  рядом
всаднику, чья пленница тоже  была  связана  и  переброшена  через  седло.  -
Подумать только,  чтобы  девчонки  Меррика  остановились  под  тем  деревом,
готовенькие, словно спелые яблочки, которые только и надо  что  стряхнуть  с
ветки. Ну теперь нам нет надобности  разведывать  укрепления  Меррика  -  он
сдастся без боя.
   Дженни была плотно замотана темной шерстяной тканью, голова ее  билась  о
бок коня, цокот копыт болью отдавался в  желудке,  а  при  упоминании  имени
"Ройс" у нее кровь застыла в жилах. Ройс Уэстморленд, граф  Клей-мор.  Волк.
Ужасающие истории, которые она  о  нем  слышала,  уже  не  казались  слишком
преувеличенными. Их с Бренной похитили  люди,  не  проявившие  ни  малейшего
уважения к одеждам ордена Сент-Олбенс, которые носили  девушки,  к  одеждам,
свидетельствовавшим, что  они  послушницы  -  будущие  монахини,  покуда  не
принявшие обета. "Что за нравы у мужчин, - в неистовстве поражалась  Дженни,
- поднявших  руку  на  монахинь  без  зазрения  совести,  без  страха  перед
возмездием, людским или Божьим! Ни один человек не решится  на  это.  Только
дьявол и его присные!"
   - Эта, что у меня, в обмороке, точно мертвая, - сообщил Томас  с  гнусной
ухмылкой. - Жаль, у нас не было времени отведать добычу, хотя, на мой  вкус,
я предпочел бы лакомый кусочек, завернутый в твою скатерку, Стефан.
   - Твоя покрасивей из двух, - холодно отвечал Стефан, - и ты не  отведаешь
ни кусочка, пока Ройс не решит, чего сам пожелает сделать с ними обеими.
   Почти задохнувшись от  ужаса  в  своем  чехле,  Дженни  издала  короткий,
бессмысленный, панический, протестующий крик, но никто его не  услышал.  Она
обратилась к Богу, прося покарать похитителей смертью  прямо  в  седлах,  но
Господь, кажется, тоже не внял, и кони тяжело скакали вперед без  остановки.
Она молилась, чтоб ей открылся какой-нибудь путь к спасению,  однако  голова
ее была слишком занята судорожным, мучительным припоминанием жутких легенд о
смертоносном Черном Волке: "Он держит пленников лишь для того, чтобы  пытать
их. Он хохочет, когда его жертвы визжат от боли. Он пьет их кровь..."
   К горлу Дженни подступил комок,  и  она  принялась  заклинать  уже  не  о
побеге, ибо в душе знала, что побег невозможен. Вместо этого  она  молилась,
чтобы поскорее пришла смерть и ей не довелось опозорить гордое имя семьи.  В
памяти всплыл голос отца, наставлявшего ее сводных братьев, когда  они  были
совсем юными: "Будь на то воля Господня, чтоб  вы  погибли  в  руках  врага,
сделайте это храбро. Умирая,  бейтесь  как  воины.  Как  Меррики!  Умрите  в
бою..."
   Слова эти торжественно гремели в ее сознании час за часом, снова и снова,
и когда  кони  замедлили  шаг  и  она  безошибочно  распознала  далекий  шум
большого, полного  мужчин  лагеря,  ярость  стала  преодолевать  страх.  Она
подумала, что чересчур молода, чтобы умереть, и  что  это  несправедливо!  А
теперь настал черед погибнуть и нежной Бренне, и это тоже случится  по  вине
Дженни. Ей придется предстать перед милосердным Господом с таким  грехом  на
совести.  И  все  потому  только,  что  по  ее   земле   рыщет   кровожадный
великан-людоед, пожирая каждого на своем пути.
   Лошади резко встали, и без того сильно бьющееся  сердце  ее  заколотилось
вдвое быстрей. Со всех  сторон  доносились  звон  металла  о  металл,  топот
солдат, а потом она услышала голоса пленников - мужчин,  слезно  моливших  о
пощаде:
   - Сжалься, Волк... Смилуйся, Волк... Жуткий хор превратился  в  вопль,  а
Дженни бесцеремонно стащили с коня.
   - Ройс, - кликнул ее захватчик, - постой... мы тебе кое-что привезли!
   Полностью ослепшую из-за накинутого на голову плаща Дженни,  все  еще  со
связанными  руками,  взвалили  на  плечо;  до  нее  донесся  вопль   Бренны,
выкрикивающей ее имя, и их потащили вперед.
   - Смелей, Бренна! - прокричала Дженни, но плащ  приглушил  голос,  и  она
знала, что перепуганная сестра не услышит ее.
   Дженни резко опустили на землю, подтолкнули вперед. Ноги ее затекли,  она
пошатнулась и тяжело рухнула на колени. "Умри как Меррик. Умри отважно. Умри
в бою", - песней звучало в ее душе, пока она безуспешно пыталась  подняться.
Над нею впервые раздался голос Волка, и она поняла сразу, что это он.  Голос
был ошеломляющим, страстным, казалось, он шел прямо из преисподней.
   - Что там? Надеюсь, какая-нибудь еда. Веревка,  связывающая  руки,  вдруг
разом ослабла. Раздираемая демонами-близнецами - страхом и злостью, - Дженни
неуклюже поднялась на ноги, размахивая запутавшимися в плаще руками,  словно
взбешенное привидение, пытающееся избавиться от савана.  И  в  тот  же  миг,
когда плащ упал, сжала кулачки, яростно бросилась  на  черного  дьявола,  на
гигантскую, вздымающуюся перед  ней  тень  и  ударила  в  крепкую  костистую
челюсть. Бренна лишилась чувств.
   - Чудовище! - завопила Дженни. - Варвар! - И вновь замахнулась, но на сей
раз кулак ее был пойман, ловко и больно стиснут, занесенная  рука  заломлена
за голову. - Дьявол! - прокричала она, вывернулась и нанесла сильный удар  в
подбородок. - Сатанинское отродье! Похититель невинных...
   - Да что ж это... - взревел Ройс Уэстморленд, схватил противницу за талию
и оторвал от земли, держа в воздухе на расстоянии вытянутой руки.  Это  была
ошибка. Нога, обутая в башмак, снова дернулась и угодила Ройсу прямехонько в
пах, отчего он сложился едва ли не пополам.
   - Ах сучка! - прогремел он, бросая ее от изумления, боли и злости;  потом
вцепился в  шерстяную  накидку,  прихватив  вместе  с  ней  и  прядь  волос,
запрокинул Дженни голову и прорычал:
   - Замри!
   Казалось, сама природа  ему  повинуется  -  смолкли  пронзительные  крики
пленников, стихло звяканье железа, и на огромной поляне  воцарилась  мертвая
тишина.  Сердце  Дженни  бешено  стучало,  кожу  на  голове   саднило,   она
зажмурилась в ожидании удара могучего кулака, который ее, несомненно, убьет.
   Но его не последовало.
   Умирая отчасти  от  страха,  отчасти  от  смертельного  любопытства,  она
медленно  открыла  глаза  и  впервые   по-настоящему   увидела   его   лицо.
Демонический призрак, чуть не  заставил  ее  взвизгнуть  от  ужаса.  Он  был
огромен.  Чудовищен.  Волосы  у  него  были  черные,  и  черный  плащ  жутко
развевался позади от ветра, словно жил собственной жизнью. Отблески  пламени
плясали на смуглом ястребином лице, вспыхивали в странных глазах, отчего они
сияли на  изможденном  бородатом  лице,  как  серебряные  монеты.  Громадный
богатырь с мускулистыми  руками  -  Дженни  хватило  одного  взгляда,  чтобы
понять, что он и вправду способен на  любое  приписываемое  ему  злодейство,
"Умри храбро! Умри быстро!"
   Она крутнула головой и вцепилась зубами в мощное запястье, Горящие  глаза
на мгновение расширились, потом взлетела рука и хлестнула ее по щеке с такой
силой,  что  голова  мотнулась  в  сторону.  Дженни  упала  на  четвереньки,
инстинктивно свернулась клубком, ища спасения,  крепко  зажмурилась,  ожидая
смертоносного удара, который добьет ее, а страх, казалось, сочился изо  всех
пор ее трясущегося тела.
   Голос гиганта звучал теперь  еще  ужасней,  ибо  превратился  в  яростное
шипение.
   - На кой черт ты это сделал? - обрушился Ройс на младшего брата. -  Разве
у нас и без того мало трудностей? Люди голодны и измотаны,  а  ты  привозишь
двух женщин, чтобы сильней распалить недовольство!
   Прежде чем брат успел заговорить, Ройс отвернулся, отдав  краткий  приказ
другому  мужчине  оставить  их,  потом  взгляд  его  упал  на   две   ничком
распростертые у его ног женские фигурки, По какой-то причине вид  трясущейся
девушки разъярил его больше, чем ее потерявшей сознание компаньонки.
   - Вставай! - бросил он Дженни, подталкивая ее  носком  сапога.  -  Минуту
назад ты была очень храброй!
   Дженни медленно разогнулась и, уперевшись рукой в землю, с трудом  встала
на ноги, неуверенно пошатнулась, а Ройс вновь повернулся к брату:
   - Я жду ответа, Стефан!
   - И я тебе отвечу, если ты прекратишь на меня рычать. Эти женщины...
   - Это монахини!  -  воскликнул  Ройс,  внезапно  наткнувшись  глазами  на
тяжелое распятие, свисавшее на черном шнурке с шеи Дженни, и поднимая взгляд
к перепачканному землей плату и сбившейся  накидке.  Открытие  на  мгновение
почти оглушило его. - Гнев  Господень,  ты  притащил  сюда  монахинь,  чтобы
попользоваться ими вместо шлюх?
   - Монахинь? - задохнулся от изумления Стефан. "Шлюх?"  -  задохнулась  от
ярости Дженни. Нет, конечно же, он не может настолько погрязнуть в безбожных
деяниях, чтобы отдать их вместо потаскух своим солдатам!
   - Я бы убил тебя за это безумие, Стефан, и да поможет мне...
   - Ты передумаешь, когда я расскажу тебе,  кто  они  такие,  -  проговорил
Стефан, отводя испуганные глаза от серых одежд и распятия на груди Дженни. -
Та, что стоит пред тобой, дорогой брат, - объявил  он,  снова  преисполняясь
гордости, - леди Дженнифер, старшая и возлюбленная дочь лорда Меррика.
   Ройс уставился на младшего брата, опустил руки, разжав кулаки, повернулся
и принялся пристально вглядываться в грязное лицо Дженни;
   - Либо тебя обдурили, Стефан, либо земля полнится фальшивыми слухами, ибо
молва утверждает, что дочь Меррика редкостнейшая в стране красавица.
   - Нет, не обдурили. Она в самом деле его дочь, я слышал из ее собственных
уст.
   Ухватив двумя пальцами трясущийся подбородок Дженни, Ройс  изо  всех  сил
пытался рассмотреть черты перепачканной физиономии, исследуя  их  при  свете
факелов, по мере чего брови его хмурились,  а  губы  кривились  в  невеселой
ухмылке.
   - Кому только пришло в голову назвать тебя красавицей, - проговорил он  с
намеренной убийственной издевкой. - Шотландским сокровищем!
   Он заметил, как от этих слов в ее глазах мелькнула  вспышка  гнева,  она,
вырываясь, дернула головой, но отважный поступок не тронул, а разозлил  его.
Все, что было связано с именем Меррика, приводило его в  ярость,  заставляло
кипеть жаждой мести, и он обеими руками обхватил  бледные,  покрытые  грязью
щеки девушки, грубо дернул к себе ее голову и грозно потребовал:
   - Отвечай!
   Бренне в ее близком к истерике состоянии  вдруг  показалось,  что  Дженни
каким-то  образом  приходится  расплачиваться  за  вину,   за   которую   по
справедливости должна держать ответ она, Бренна, и, цепляясь за юбку сестры,
девушка неуверенно поднялась на нетвердых ногах и прилепилась к Дженни сбоку
всем телом словно сиамский близнец.
   - Так называют не Дженни, - прохрипела  она,  уверенная,  что  длительное
молчание сестры  обязательно  приведет  к  жестокому  возмездию  со  стороны
свирепого великана, стоящего перед ними. - Так... так называют меня.
   - А ты кто такая, черт побери? -  бешено  спросил  он.  -  Она  никто!  -
выпалила Дженни, нарушая восьмую заповедь<Восьмая заповедь -  "не  произноси
ложного свидетельства на ближнего твоего"> в надежде, что Бренну,  возможно,
освободят, если поверят, что она монахиня, а  не  Меррик.  -  Просто  сестра
Бренна из Белкиркского аббатства! - Правда? - обратился Ройс к Бренне. - Да!
- крикнула Дженни.
   - Нет, - слабо шепнула Бренна.  Сжав  кулаки,  Ройс  Уэстморленд  на  миг
закрыл  глаза.  После  форсированного  марша   у   него   не   осталось   ни
продовольствия, ни крыши над головой, ни терпения. А теперь еще это.  Теперь
он даже не может добиться толкового, честного ответа  от  двух  перепуганных
женщин. Он вдруг понял, до чего устал, до чего вымотался за три  дня  и  три
бессонные ночи, и повернул осунувшееся лицо с горящими глазами к Бренне.
   - Если ты еще надеешься прожить хоть  час,  -  произнес  он,  безошибочно
догадавшись, что из сей парочки она скорей  испугается  и  поэтому  вряд  ли
сумеет пуститься на хитрость, - ты  сейчас  скажешь  мне  правду.  -  Острый
взгляд впился в распахнутые от ужаса ореховые глаза Бренны и парализовал ее.
- Ты дочь лорда Меррика или нет?
   Бренна перевела дыхание, попробовала заговорить, но не могла вымолвить ни
слова дрожащими губами. Чувствуя полное поражение, она  наклонила  голову  и
просто кивнула. Удовлетворенный Ройс метнул убийственный взгляд  на  чертову
кошку в скромном монашеском одеянии и отвернулся,  отдавая  короткий  приказ
брату:
   - Свяжи их и сунь в палатку. Поставь Арика на страже, чтоб уберег  их  от
мужчин. Они обе нужны мне живыми для завтрашнего допроса.
   "Они нужны мне живыми для завтрашнего допроса..."  -  эхом  отдавалось  в
смятенном сознании Дженни, лежавшей связанной кожаным  шнурком  по  рукам  и
ногам  рядом  с  бедняжкой  Бренной  в