не веря своим
ушам, выслушивал и пересказывал  друг  другу  драматическую  сцену,  имевшую
место в приемной. А в следующие полчаса  история  о  том,  как  в  ответ  на
ужасающе дерзостный вызов, брошенный  прямо  в  лицо  хозяину,  его  милость
вместо  обычного  проявления   леденящего   высокомерия   отреагировал   как
нормальный добрый человек, распространилась  по  всему  поместью,  дойдя  до
конюшен и домиков егерей.
   А наверху, в спальне, Виктория дрожащими от волнения  и  отчаяния  руками
вынимала  заколки  из  своих  золотых  волос  и  снимала  роскошное   платье
персикового цвета. Все еще сдерживая слезы, она повесила платье в  гардероб,
набросила ночную сорочку и  забралась  в  постель.  Тоска  по  родному  дому
терзала ее душу. Ей хотелось покинуть Англию, уехать так далеко, чтобы целый
океан отделял  ее  от  людей,  подобных  Джейсону  Филдингу  и  леди  Кирби.
Вероятнее всего, ее мать уехала из Англии по той же причине. Ее  мать...  Ее
прекрасная ласковая мама... Виктория подавила подступившие к горлу  рыдания.
Эта леди Кирби не заслуживала даже того, чтобы притронуться  к  подолу  юбки
Кэтрин Ситон!
   Воспоминания о прежней счастливой  жизни  вереницей  проходили  в  памяти
девушки. Она вспомнила день, когда собрала букет полевых  цветов  для  мамы,
запачкав при этом свое платье. Смотри, мама, разве они не прелестны? Где еще
можно увидеть такое чудо? Я собрала их для тебя.., но запачкала платье.
   Они очень хороши, согласилась мама, сжав  ее  в  объятиях  и  не  обращая
никакого внимания на испорченный наряд. Но самое  прелестное  чудо,  которое
только можно увидеть, - это ты.
   Она вспомнила себя, когда ей было семь лет и у  нее  была  лихорадка,  от
которой она чуть не умерла.
   Все ночи напролет мама сидела возле ее постели, протирая ей губкой лицо и
руки, пока Виктория металась  в  бреду.  На  пятую  ночь  она  проснулась  в
объятиях матери с лицом, мокрым от слез, градом катившихся по маминым щекам.
Кэтрин  укачивала  ее,  плача  и  шепча  одну  и  ту  же  умоляющую   фразу:
"Пожалуйста, не дай умереть  моей  крошке.  Она  такая  маленькая  и  боится
темноты. Пожалуйста, Боже..."
   В своей роскошной шелковой постели в Уэйкфилде Виктория уткнулась лицом в
подушку. Ее тело сотрясали конвульсии.
   - О мама! - рыдала она навзрыд. - О мама, мне так тебя не хватает...
   Джейсон выждал, стоя у дверей ее спальни, и поднял руку, чтобы постучать,
но замешкался, услышав ее громкие рыдания, и  глубокая  складка  пролегла  у
него на лбу. "Пожалуй, ей станет легче, если она выплачется, - подумал он. -
Но с другой стороны, если истерика затянется, то  она  наверняка  заболеет".
После минутного колебания он пошел к себе, налил в бокал бренди и вернулся к
ее комнате.
   Джейсон постучал и, не получив ответа, открыл дверь  и  вошел.  Он  встал
подле  ее  постели  и  смотрел,  как  ее  плечи  сотрясались  в  конвульсиях
неизбывной тоски. Он и прежде не раз видел  плачущих  женщин,  но  их  слезы
всегда  были  показными,   предназначенными   сломить   волю   единственного
зрителя-мужчины. Виктория же там, на лестнице, подобно воительнице метала  в
него словесные молнии, а затем удалилась в  спальню,  чтобы  выплакать  свое
горе подальше от чужих глаз.
   Джейсон положил ей руку на плечо.
   - Виктория...
   Виктория тут же повернулась на спину и привстала. Ее глаза  были  подобны
влажному темно-синему бархату, а густые мокрые ресницы искрились от слез.
   - Убирайтесь отсюда! - хриплым шепотом потребовала она. - Сию же минуту!
   Джейсон посмотрел на рассерженную синеглазую красавицу: ее щеки пылали от
гнева, золотисто-каштановые волосы беспорядочно рассыпались  по  плечам.  От
девушки в аккуратной ночной  сорочке  с  глухим  воротом  исходило  невинное
обаяние целиком поглощенного своим горем ребенка, но ее гордый подбородок  и
огонь, горевший в глазах,  предупреждали,  чтобы  он  не  переходил  границы
дозволенного.
   Он вспомнил ее  вызывающую  дерзость  в  библиотеке,  когда  она  нарочно
прочитала ту записку вслух,  а  затем  даже  не  потрудилась  скрыть  своего
удовлетворения тем, что привела его в  негодование.  Единственной  женщиной,
осмеливавшейся когда-либо бросать ему вызов, была Мелисса, но она делала это
за его спиной. Виктория Ситон делала это, глядя ему в глаза, и он,  пожалуй,
восхищался ею.
   Когда он даже и не подумал уйти,  Виктория  раздраженно  смахнула  слезы,
натянула простыню до подбородка и села.
   - Вы понимаете, что скажут люди,  если  узнают,  что  вы  были  здесь?  -
зашипела она. - Неужели вам все равно?
   - Абсолютно, - признался он,  как  нераскаявшийся  грешник.  -  Я  скорее
прагматик. - И, не обращая никакого  внимания  на  грозный  блеск  в  глазах
девушки, сел рядом с ней на кровать и предложил:
   - Выпейте это.
   Он  поднес  бокал  с  янтарным  напитком  прямо  к  ее  лицу,  чтобы  она
почувствовала запах крепкого алкоголя.
   - Нет, - сказала она, тряхнув головой. - Ни за что.
   - Выпейте, - спокойно повторил он, - или я волью это вам в глотку.
   - Вы не сделаете этого!
   - Сделаю, Виктория. А теперь послушайтесь меня, будьте хорошей  девочкой.
Вам станет гораздо лучше.
   Виктория видела, что спорить  бесполезно,  а  она  была  так  изнурена...
Поэтому она обиженно отпила с наперсток  отвратительной  желтой  жидкости  и
попыталась вернуть ему бокал.
   - Я чувствую себя гораздо лучше, - с невинным видом солгала она.
   В его глазах запрыгали веселые чертики, но голос оставался безжалостным:
   - Допейте остальное!
   - И тогда вы уйдете? - спросила она, позорно капитулировав. Он кивнул.
   Попытавшись поскорее проглотить напиток, как если бы это  была  невкусная
микстура?  Виктория  сделала  два  больших  глотка,  а  затем  еще   два   и
задохнулась, когда огненная жидкость обожгла ее нутро.
   - Это что-то ужасное, - выдохнула девушка, откинувшись на подушки.
   Джейсон немного помолчал, ожидая, пока бренди не окажет своего  действия.
Затем спокойно сказал:
   - Во-первых, объявление в газете о нашей помолвке дал  не  я,  а  Чарльз.
Во-вторых, вы так же, как и я, не горите желанием обручаться со мной, не так
ли?
   - Абсолютно верно! - гордо заявила она.
   - В таком случае зачем же плакать по поводу того, что мы не обручились?
   Виктория одарила его взглядом, полным высокомерного презрения.
   - Я и не думала плакать.
   - Неужели? - Развеселившись, Джейсон посмотрел на слезинки, еще  висевшие
на ее длинных загнутых ресницах, и дал  ей  белоснежный  носовой  платок.  -
Тогда почему же у вас нос покраснел, глаза опухли, лицо побледнело и...
   Под действием бренди  девушка  чуть  не  хихикнула;  вытерев  слезы,  она
смущенно сказала:
   - Это совсем не по-джентельменски - замечать такие вещи.
   На его суровом лице появилась ленивая улыбка.
   - Пожалуй, я  еще  не  сделал  ничего  такого,  отчего  у  вас  могло  бы
возникнуть впечатление, что я - джентльмен!
   Подобное признание Джейсона заставило Викторию неохотно улыбнуться.
   - Вы абсолютно правы, -  заверила  она.  Сделав  еще  глоток,  она  снова
откинулась на подушки. - Я плакала не из-за этой глупой помолвки. Из-за  нее
я просто разозлилась.
   - Тогда отчего вы плакали?
   Крутя бокал между  ладонями,  она  пристально  всматривалась  в  янтарную
жидкость.
   - Я вспоминала о маме.  Леди  Кирби  так  презрительно  отозвалась  о  ее
репутации!.. Это настолько  вывело  меня  из  себя,  что  я  не  знала,  как
ответить.
   Она быстро взглянула на него из-под ресниц и,  поскольку  ей  показалось,
что он проявляет неподдельный интерес к ее рассказу, запинаясь, продолжала:
   - Моя мама была доброй, ласковой и нежной.  Я  начала  вспоминать,  какой
чудесной она была, и от этого заплакала.  Понимаете,  с  того  момента,  как
умерли мои родители, на меня что-то находит - то я чувствую себя  прекрасно,
то вдруг наминаю невыносимо тосковать по ним и из-за этого плачу.
   - Это абсолютно естественно - плакать о людях, которых любишь,  -  сказал
он настолько мягко, что она не могла поверить своим ушам.
   Испытывая странное  чувство  успокоения  от  его  присутствия  и  низкого
мягкого голоса, Виктория отрицательно покачала головой.
   - Я скорее плачу о себе, - виновато призналась она. - Плачу от жалости  к
самой себе, оставшейся без них. Я никогда не думала,  что  могу  быть  такой
трусихой.
   - Мне доводилось видеть, как плачут и храбрые мужчины, Виктория.
   Она вгляделась в его суровое, как бы изваянное  из  камня  лицо.  И  хотя
теплый свет свечи смягчал его резкие черты, он все равно выглядел  в  высшей
степени неуязвимым. Невозможным  казалось  представить  его  со  слезами  на
глазах. Утратив от бренди  значительную  долю  своей  обычной  сдержанности,
Виктория склонила голову набок и мягко спросила:
   - А вы когда-нибудь плакали?
   К ее разочарованию, он невозмутимо ответил:
   - Нет.
   - Даже в детстве? - настаивала она.
   - Даже тогда.
   И он сделал резкое движение, собираясь встать, но Виктория неожиданно для
себя положила руку ему на плечо, пытаясь удержать. Джейсон скосил  глаза  на
ее длинные пальцы, затем перевел взгляд на ее лицо.
   - Мистер Филдинг, -  начала  она,  стараясь  по  возможности  продлить  и
закрепить их короткое перемирие, - я знаю, вам  не  доставляет  удовольствия
мое пребывание здесь, но я не задержусь надолго - только  до  того,  как  за
мной приедет Эндрю.
   - Оставайтесь сколько пожелаете, - пожав плечами, холодно ответил он.
   - Благодарю вас. - Ее милое лицо выразило смятение от резкой  перемены  в
его настроении. - Я все собиралась сказать вам.., что мне очень хотелось  бы
установить с вами, ну.., более дружеские отношения.
   - Что вы подразумеваете под более дружескими отношениями, миледи?
   Плывущая по теплым волнам бренди, Виктория не уловила сарказма.
   - Ну, мы все-таки дальняя родня. - Она сделала паузу, пытаясь найти в его
лице хотя бы признак благожелательности. - У  меня  не  осталось  никого  из
родственников, кроме дяди Чарльза и вас. Как вы  думаете,  не  могли  бы  мы
относиться друг к другу как кузены?
   Казалось, он был поражен ее предложением, а затем повеселел:
   - Полагаю, это возможно.
   - Благодарю рас.
   - Ну а теперь спите.
   Она кивнула и свернулась под простыней калачиком.
   - Ой, я совсем забыла извиниться - за то, что наговорила вам, когда вышла
из себя. У него скривились губы.
   - Вы сожалеете о своих словах? Виктория подняла брови, глядя  на  него  с
сонной нахальной улыбкой.
   - Все, что я сказала, было вами до последнего слова заслужено.
   - Вы правы, - признал он усмехаясь. - Но не задавайтесь уж чересчур.
   Подавив острое желание протянуть  руку  и  потрогать  ее  пышные  волосы,
Джейсон вернулся к себе и налил бренди, затем сел, положив длинные  ноги  на
низенький столик. Продолжая усмехаться, он углубился в  размышление  о  том,
почему Виктория Ситон возбудила в  нем  такое  странное  покровительственное
чувство. Ведь он намеревался, как только она появится  здесь,  отправить  ее
обратно в Америку. Причем это было еще до того, как она нарушила  заведенный
порядок в поместье.
   Но сейчас она выглядела  такой  растерянной  и  уязвимой,  такой  юной  и
симпатичной, что он не мог удержаться от того, чтобы не  проявить  отеческую
заботу о ней. Или, может быть, на него так подействовала  ее  откровенность?
Или ее глаза, которые, казалось, вглядывались  прямо  в  его  душу?  В  ней,
чувствуется, напрочь отсутствовало стремление к флирту.  "Да  это  ей  и  не
требуется, - хмыкнул Джейсон про себя, -  такие  глаза  могут  соблазнить  и
святошу".

Глава 8

   - Не могу описать, как я сожалею о том, что произошло  вчера  вечером,  -
говорил Чарльз Виктории на следующее утро за завтраком, и его лицо при  этом
выражало искреннее раскаяние. - Я поступил не  правильно,  объявив  о  вашей
помолвке с Джейсоном, но мне так хотелось надеяться, что  ваш  брачный  союз
возможен-. Что касается леди Кирби, то она попросту старая карга, а ее дочка
уже в течение двух лет бегает за Джейсоном, вот почему  они  обе  примчались
сюда, чтобы взглянуть на вас.
   - Нет нужды объяснять  все  это  вновь,  дядя  Чарльз,  -  мягко  сказала
Виктория. - В конце концов, это никому не причинило вреда.
   - Может, и так, но в дополнение к прочим неприятным свойствам  ее  натуры
Кирби - худшая из сплетниц. Теперь, когда она лично удостоверилась  в  вашем
присутствии здесь, она непременно устроит в свете жуткий переполох,  и  сюда
хлынет нескончаемый поток визитеров, также жаждущих лично взглянуть на  вас.
Стало быть, вам  немедленно  следует  обзавестись  подходящей  компаньонкой,
чтобы ни одна душа не могла упрекнуть вас в том, что вы  проживаете  одна  в
доме с двумя мужчинами.
   Чарльз поднял голову, чтобы взглянуть на входившего Джейсона, и  Виктория
вся напряглась,  умоляя  Всевышнего  о  том,  чтобы  перемирие,  заключенное
накануне вечером, осталось в силе при свете дня.
   -  Джейсон,  я  как  раз  объяснял  Виктории  необходимость   присутствия
компаньонки. Я послал за Флосси Уильсон, - добавил он, имея в виду свою тетю
- старую деву, которая когда-то помогала ухаживать за  маленьким  Джейми.  -
Она самая настоящая чванливая гусыня, но в то же время  -  моя  единственная
родственница и единственная подходящая компаньонка для Виктории, которая мне
известна. Несмотря на тупость, Флосси знает, как надо вести себя в обществе.
   - Прекрасно, - рассеянно сказал Джейсон,  подходя  к  месту,  где  сидела
Виктория. С высоты своего роста он, как обычно, бесстрастно взглянул на нее.
- Надеюсь, у вас не  осталось  никаких  неприятных  ощущений  от  бренди,  с
которым вы вчера вечером познакомились в своей опочивальне?
   - Отнюдь, - одарила она его лучезарной улыбкой. -  По  правде  говоря,  я
полюбила бренди, когда немного привыкла к нему.
   Ленивая усмешка озарила его загорелое лицо, и у Виктории сильнее забилось
сердце. У Джейсона Филдинга была такая улыбка,  которая  могла  растопить  и
ледник!
   - Будьте осторожны, не переусердствуйте с алкоголем...  -  сказал  он  и,
поддразнивая, добавил:
   - кузина.
   Целиком погрузившись в мечты о дальнейшем развитии  дружбы  с  Джейсоном,
Виктория больше не прислушивалась к тому, что обсуждали между собой мужчины,
пока Джейсон не обратился непосредственно к ней:
   - Вы слышите, Виктория?
   Девушка непонимающе взглянула на него.
   - Извините, я не прислушивалась.
   - В пятницу я ожидаю с визитом  гостя,  который  недавно  возвратился  из
Франции, - повторил Джейсон. - Если он  приедет  с  женой,  то  я  хотел  бы
представить вас ей.
   Радость, вспыхнувшая от такого официального признания ее, быстро  угасла,
когда он продолжил свою мысль:
   - Графиня Коллингвуд - отличный образец того, как следует  вести  себя  в
обществе.  Вы  поступите  мудро,  если  понаблюдаете  за  ее  поведением   и
постараетесь подражать ей.
   Виктория вспыхнула, чувствуя себя нашалившим ребенком, которому  сказали,
что он должен  следовать  примеру  кого-то  другого.  Более  того,  она  уже
познакомилась с четырьмя английскими аристократами  -  Чарльзом,  Джейсоном,
леди Кирби и мисс Джоанной Кирби. И пришла к выводу, что,  если  не  считать
Чарльза, с аристократами трудно ладить, так что Виктории вовсе не  улыбалась
перспектива познакомиться еще с двумя субъектами из этого племени.
   Тем не  менее  она  подавила  раздражение  и  постаралась  не  думать  об
очередном предстоящем кошмаре.
   - Благодарю вас, - вежливо сказала она.  -  Буду  с  нетерпением  ожидать
встречи с ними.
   Следующие четыре дня Виктория приятно  провела  в  компании  Чарльза  или
занимаясь написанием писем. На пятый  день  после  обеда  она  спустилась  в
кухню, чтобы запастись едой для Вилли.
   - Это животное так раздобреет от вашей кормежки, что на нем  можно  будет
ездить верхом, - добродушно предупредила ее миссис Крэддок.
   - До этого еще далеко, - улыбнулась девушка. - Можно  мне  взять  вон  ту
большую косточку, или вы собираетесь положить ее в суп?
   Миссис Крэддок заверила Викторию, что кость ей не понадобится и она смело
может ее взять. Поблагодарив, девушка было пошла во двор, как  вдруг  что-то
вспомнила и обернулась.
   - Вчера вечером мистер Фил.., то есть я  хочу  сказать,  его  милость,  -
осеклась она, заметив, как застыли лица присутствующих при одном  упоминании
хозяина, - сказал, что такой жареной утки он не пробовал ни разу в жизни. Не
знаю, успел ли он сам сказать вам об этом, - объяснила  Виктория,  прекрасно
зная, что Джейсону, вероятнее всего, такое и в голову не придет,  -  но  мне
казалось, вам будет приятно услышать это.
   От удовольствия полные щеки миссис Крэддок покраснели.
   - Спасибо, миледи, - вежливо  ответила  она.  Виктория  отреагировала  на
упоминание ее титула улыбкой и, махнув рукой, вышла.
   - Вот это настоящая леди, -  объявила  миссис  Крэддок  подручным,  когда
девушка ушла. - Она ласкова и добра и отнюдь не похожа на  тех  безразличных
ко всему мисс, которых можно встретить в Лондоне, или  на  тех  высокородных
особ, которых его милость приглашает  время  от  времени  в  гости.  О'Мэлли
говорит, что она графиня. Он слышал, как его светлость  сказал  об  этом  на
днях леди Кирби.
   Виктория понесла еду к тому месту, где она оставляла  ее  для  Вилли  уже
девять дней подряд. Вместо того чтобы попятиться назад, в тень деревьев, как
он обычно делал, пес, увидев ее, затрусил вперед.
   - Вот, Вилли, - сказала Виктория ласково, - смотри, что я тебе принесла.
   Когда  огромный  серебристо-черный  пес  подошел  почти   на   расстояние
вытянутой руки - гораздо ближе, чем прежде, -  девушка  не  смогла  сдержать
радостной улыбки.
   - Если ты дашь  мне  себя  погладить,  Вилли,  -  сказала  она,  тихонько
приближаясь к нему и протягивая миску, - я принесу тебе еще одну  вкуснейшую
косточку вечером после ужина.
   Он остановился как вкопанный, наблюдая за ней не то со страхом, не  то  с
недоверием.
   - Я знаю, что ты хочешь есть,  -  продолжала  Виктория,  делая  еще  один
маленький шаг в его сторону, - а я хочу  быть  твоим  другом.  Наверное,  ты
думаешь, что я подлизываюсь к тебе, - говорила она, потихоньку наклоняясь  и
ставя миску на землю между собой и собакой. - И ты прав. Я так  же  одинока,
как и ты, но мы с тобой могли бы стать большими друзьями. У меня никогда  не
было собаки, ты знаешь об этом?
   Его  горящие  глаза  жадно  уставились  на  еду,  а  затем  пес   перевел
вопросительный взгляд на нее.  Через  минуту  он  приблизился  к  миске,  не
спуская с Виктории глаз даже тогда,  когда,  наклонив  голову,  начал  жадно
поглощать угощение. Виктория продолжала ласково разговаривать с ним, пытаясь
уверить его в своих благих намерениях.
   - Не могу представить себе, о чем думал  мистер  Филдинг,  когда  выбирал
тебе кличку, - ты совсем не похож на Вилли. Я бы  назвала  тебя  Волком  или
Императором, это бы соответствовало твоему грозному виду.
   Закончив трапезу, пес было  пошел  прочь,  но  Виктория  быстро  вытянула
вперед левую руку, показав ему огромную кость.
   - Ты должен взять ее из моей руки, если тебе хочется  ее  получить.  -  В
один миг его мощные челюсти сомкнулись, и он вырвал кость. Виктория ожидала,
что он убежит с добычей в рощу, но, к ее восторгу, пес осторожно уселся у ее
ног и начал с хрустом глодать кость.
   И тут Виктория почувствовала, что небеса смилостивились над  ней.  Больше
она не была нежеланной гостьей в Уэйкфиуде - оба Филдинга стали ее друзьями,
а в скором времени и Вилли присоединится к ним. Она опустилась на  колени  и
погладила его огромную голову.
   - Тебя нужно хорошенько расчесать, - сказала девушка, наблюдая,  как  его
острые, цвета слоновой  кости  клыки  впиваются  в  столь  редкий  для  него
деликатес. - Как бы мне хотелось, чтобы тебя увидела Дороти,  -  мечтательно
продолжала она. - Она любит животных и умеет с ними обращаться.  Да  она  бы