ол и лишь тихо облегченно вздохнула, когда Джордан поднял ее  и  уложил  на
кровать. Торопливо спрятавшись за столь ненадежным прикрытием, как простыня,
Александра подтянула ее до самого носа и поспешно  отвернулась,  как  только
Джордан стал раздеваться. При этом она настойчиво  и  безуспешно  напоминала
себе, что женщины испокон веков рожают детей  и  нет  ничего  странного  или
уродливого в том, что собирается сделать  с  ней  Джордан.  Кроме  того,  ее
прямой долг  -  подарить  ему  наследника,  и  она  решительно  отказывается
начинать семейную жизнь с того, чтобы уклоняться от исполнения этого долга.
   Однако несмотря на все благие  намерения,  как  только  он  лег  рядом  и
наклонился над Александрой, ее сердце словно обезумело.
   - Ч-что вы хотите? - пролепетала  она,  не  в  силах  отвести  взгляд  от
загорелой мускулистой груди.
   Джордан осторожно приподнял ее подбородок,  вынуждая  встретиться  с  ним
глазами.
   - Для начала я собираюсь поцеловать тебя и прижать к себе, -  пояснил  он
вкрадчивым, мягким, словно бархат, голосом. - И ласкать. Позже... позже  мне
придется причинить тебе боль, но всего лишь на минуту,  на  одну  минуту,  -
пообещал он, чтобы Александра не страшилась заранее рокового мгновения.
   Глаза девушки тревожно распахнулись, но в  следующем  вопросе  прозвучала
такая неподдельная тревога за него, что в душе Джордана что-то шевельнулось.
- Вам тоже будет больно? - Нет.
   Девушка, которая, по мнению Джордана, должна бы сопротивляться,  стараясь
оттолкнуть его, улыбнулась дрожащими губами и застенчиво дотронулась до  его
загорелой щеки.
   - Как хорошо, - шепнула она. - Я не хотела бы, чтобы вам было плохо.
   Огромный комок нежности и желания подкатил  к  горлу  Джордана.  Наклонив
голову, он припал к розовому ротику в жгучем, огненном поцелуе, не  в  силах
насытиться нежными губами. Заставляя себя не  торопиться,  он  чуть  ослабил
объятия, легонько поглаживая стройную шею и дразняще проводя  языком  по  ее
губам, и не успела девушка Ответить на молчаливый призыв, как язык  Джордана
скользнул через преграду зубов и встретился в чувственном танце с ее языком.
Пальцы властно сжали ее затылок.
   Ведомая неким инстинктом и наслаждением, бурлившим  в  крови,  Александра
чуть припала к  нему,  и  сильные  руки  обвились  вокруг  нее,  прижимая  к
отвердевшим  чреслам.  Стальная  плоть  дерзко  вдавливалась  в   живот,   и
испуганная девушка попыталась отстраниться, но Джордан тут  же  успокаивающе
погладил ее по спине и осторожно привлек к себе. Алекс затихла, но когда его
ладонь  снова  легла  ей  на  грудь,  нервно  вскинулась,  сжимаясь  от  его
прикосновения. Джордан неохотно отодвинулся, поднял  голову  и  взглянул  на
девушку, бережно обводя большим пальцем контуры ее лица.
   - Не бойся меня, милая.
   Александра  поколебалась,  пристально  вглядываясь  в  мужа,  и  Джордана
почему-то пронзила сверхъестественная уверенность, что она проникает  взором
прямо в глубины его души. Однако то, что она там увидела, заставило ее  тихо
но твердо заявить:
   - Вы никогда не сделаете того, что пошло бы мне  во  зло,  я  знаю.  Хотя
внешне вы кажетесь жестоким, прекраснее вас нет на свете человека.
   Ее слова задели неведомые струны в сердце Джордана.  Он  с  тихим  стоном
впился в ее губы неожиданно голодным поцелуем. На сей раз она  не  осталась,
безучастной. Алекс судорожно прижала Джордана к себе, и тот, не отрывая губ,
провел ладонью по ее плечу, по руке, а затем вверх, сжимая ее груди,  обводя
соски кончиком пальца,  чувствуя,  как  острые  вершинки  твердеют  и  колют
ладонь. Джордан  стал  осыпать  поцелуями  ее  виски,  глаза,  щеки,  игриво
прикусил шею, но стоило ему коснуться кончиком языка  чувствительного  ушка,
как Александра немедленно  прильнула  к  нему  и  застонала  от  сладостного
томления, ногтями впиваясь ему в спину.
   Быстро проведя губами по  ее  щеке,  Джордан  принялся  целовать  налитые
полушария, вбирая закаменевшие соски в  рот,  дразня  их  языком,  безмолвно
умоляя отдаться. Ее пальцы запутались  в  шевелюре  Джордана,  прижимая  его
голову к белоснежной груди, когда он начал с силой сосать розовую ягодку,  и
Алекс, охнув, стала бессознательно извиваться. Он припал губами  к  плоскому
животу, лаская нежные шелковистые бедра, и только потом поднял голову.
   Опьяненная происходящим, Александра ошеломленно смотрела в  его  пылающие
глаза, чувствуя, как он терпелив с ней, но  не  подозревая  о  том,  сколько
приобретенного годами опыта потребовалось Джордану, чтобы заставить ее  тело
вспыхнуть под его ласками.
   Она сознавала лишь, что умирает от любви и что хочет...  должна  подарить
ему такое же восхитительное наслаждение, какое он дарит ей. И когда  Джордан
медленно приблизил чувственные губы к ее рту  и  прошептал:  "Поцелуй  меня,
дорогая!" - иного приглашения  Александре  не  потребовалось.  Девушка  была
преисполнена твердой уверенности: все, что так чудесно для нее, станет таким
же чудом  для  Джордана.  И  Алекс,  сама  того  не  понимая,  обратила  всю
несокрушимую силу его искусства обольщения на самого Джордана: целовала  его
с таким безграничным пылом, в точности как целовал  ее  он  сам,  настойчиво
проводя языком по его губам, побуждая их приоткрыться и  проникая  в  рот  с
такой будоражащей притягательностью, что Джордан тихо застонал.
   Под нежным  натиском  ее  губ  он  откинулся  на  подушки,  и  Александра
оказалась  сверху,  покрывая  его  лицо  легкими  возбуждающими   поцелуями.
Маленькая ручка погладила  поросль  темных  волос  на  груди,  чуть  касаясь
сосков; язык лизнул щеку и дерзко обвел раковину его  уха.  Под  ее  ладонью
глухо, бешено колотилось его сердце, с каждым мгновением убыстряя свой ритм.
   Ободренная, Александра припала губами к тому месту, где только  что  была
ее рука, осыпая поцелуями его грудь. Когда она шаловливо  сжала  зубами  его
сосок, Джордан, задохнувшись, резко дернулся.
   Его кожа была совсем как плотный  атлас,  и  Александра  наслаждалась  ее
вкусом, с безумной радостью замечая, как судорожно он вцепился ей в  волосы,
когда она стала посасывать сосок. Но как только  она  сползла  ниже,  лаская
губами его живот, Джордан,  издав  непонятный  звук,  поспешно  подтянул  ее
наверх, уложил на спину и приподнялся над ней.
   Страсть сжигала каждую частичку его тела, и Джордан недоумевал,  в  какую
минуту он превратился из охотника в добычу.  Он  сознавал  только,  что  эта
чарующая  девочка,  которую  он  пытался  обучить  радостям   любви,   вдруг
превратилась в ослепительно неотразимую соблазнительницу, намеренно сводящую
его с ума, заставляющую потерять голову от неудовлетворенного желания.
   Он грубо раздвинул ее губы своими; рука медленно  поползла  по  бедрам  и
животу  и  наконец  замерла  на  треугольнике  волос.  Александра  мгновенно
оцепенела и,  сдвинув  ноги,  энергично  затрясла  головой.  Джордан,  почти
лишившийся остатков воли, все-таки заставил  свою  руку  лежать  спокойно  и
поднял голову, глядя ей в глаза.
   - Доверься мне,  дорогая,  -  умоляюще  прошептал  он,  начав  нежно,  но
неустанно ласкать самое чувствительное местечко,  скрытое  складками  плоти.
Пальцы нырнули во влажное тепло в поисках наслаждения. - Не бойся.
   После минутного колебания  Александра  обмякла,  и  ее  бедра  раскрылись
словно сами собой.
   Всего этого Джордан ожидал и знал, что она начнет отбиваться, как  только
ласки станут слишком интимными. Но Алекс дарила себя безоглядно, безудержно,
презрев оковы страха, и ни на секунду не сомневалась в муже.
   Волна нежности к этой невинной  соблазнительнице  с  колдовскими  глазами
нахлынула на него, растопив лед в сердце. Никогда еще ему  не  отдавались  с
такой чистой, незамутненной любовью, так безрассудно-пылко.
   Девушка закрыла глаза, спрятав пылающее лицо у него на  груди,  пока  его
пальцы играли с крохотным холмиком, готовя его к вторжению.
   Наконец Джордан, не в силах  противиться  огненному  желанию  и  страшась
мысли о том, что должен причинить Александре боль, лег на нее и, опираясь на
локти, бережно сжал ладонями ее щеки. Пульсирующая плоть почти касалась пока
еще сомкнутых лепестков.
   - Алекс, - гортанно пробормотал он  удивительно  робко  даже  для  самого
себя. Длинные ресницы затрепетали, и  Джордан  понял:  она  уже  все  знает.
Девушка часто и неглубоко дышала, но, вместо того чтобы зажмуриться, она  не
отрывала от мужа взгляда, словно пытаясь найти утешение и ободрение  у  того
человека, который должен был вот-вот ранить  ее.  Медленно  двигая  бедрами,
Джордан с каждым толчком проникал чуть глубже в тесную  расселину,  пока  не
дошел до тонкой преграды,  но,  пытаясь  осторожно  проникнуть  сквозь  нее,
понял, что потерпел неудачу. Последняя надежда на то, что он сумеет избавить
Александру от ненужных мук, оказалась напрасной.
   - Прости, дорогая, - прерывисто прошептал он  и,  прижав  ее  к  постели,
рывком вошел в несопротивляющееся тело. Алекс инстинктивно рванулась и  тихо
вскрикнула, но ни разу не оттолкнула его. Вместо  этого  она  позволила  ему
держать ее в объятиях и шептать ласковые слова.
   Поспешно сглотнув слезы, девушка широко открыла мокрые глаза,  пораженная
тем, что резкая боль начинает стихать. Красивое лицо Джордана  потемнело  от
страсти, и, встретив полный сожаления взгляд, она крепко обняла мужа.
   - Все было не так уж и плохо, - заверила Алекс нерешительно.
   Боже, она еще старается утешить его! Этого Джордан уже вынести  не  смог.
Неприступная стена цинизма, равнодушия и холодной  сдержанности,  окружавшая
его много лет, дала трещину и рухнула, смываемая приливной  волной  истинной
страсти, бушующей в нем. С невероятной осторожностью Джордан задвигался,  то
глубоко входя  в  нее,  то  отстраняясь,  не  отрывая  глаз  от  прелестного
раскрасневшегося личика, особенно когда Алекс интуитивно нашла нужный ритм и
начала отвечать на каждый толчок.
   Не сознавая,  что  оставляет  у  него  на  спине  кровавые  борозды,  она
сливалась  с  ним  в  древнем  как   мир   чувственном   танце,   подчиняясь
требовательному вторжению, пока  где-то  внизу  живота  не  стало  нарастать
безумное,  буйное  возбуждение,  разрывающее  ее  тело  кинжальными  ударами
желания.
   - Не противься, дорогая, - глухо пробормотал Джордан, дрожа от напряжения
и  от  необходимости  сдерживать  сладостное  освобождение,  -   Пусть   это
произойдет.
   Невероятное,  немыслимое  блаженство  словно  обдало  Александру   жидким
пламенем.  Она  содрогнулась  в  мучительных   спазмах,   с   губ   сорвался
пронзительный крик. В это же мгновение  Джордан  неистово  ворвался  в  нее,
изливаясь в жаркие глубины с силой, снова и снова подбрасывающей  его  тело.
Конвульсии  экстаза  все  еще  сотрясали  Джордана,   когда   он   осторожно
приподнялся и лег на бок, увлекая за собой Александру. Тела  их  по-прежнему
оставались соединенными.
   Девушка медленно выплыла из сладостного забытья. До этой  минуты  она  не
представляла, что можно так любить и быть любимой. Даже  сейчас,  покоясь  в
его объятиях, она  все  еще  чувствовала  жгучие,  буйные  ласки  и  безумие
томительных поцелуев.
   Почти с того мгновения, как Джордан лег  рядом.  Алекс  поняла,  что  она
необходима мужу, но не знала, чего  именно  он  хочет  от  нее.  Теперь  все
открылось. Он желал  этого  шквала  чистого,  незамутненного  наслаждения  и
стремился, чтобы  она  тоже  испытала  это.  Гордость  и  радость  пронизали
Александру при одной мысли, что она оказалась  в  состоянии  дать  ему  все,
смогла  заставить  трепетать  это  сильнее  тело,  наполнить  его  восторгом
обретенного блаженства.
   Ей не пришло в голову стыдиться собственной раскованности, с которой  она
возвращала  страсть  Джордану.  Любить  означает  отдавать  все,  ничего  не
утаивая, вверять себя другому человеку и принимать на  себя  ответственность
за его счастье. И сегодня она этого добилась.
   Алекс вспомнила о детях. Она никогда не понимала раньше, почему  у  людей
рождаются подчас нежеланные дети. Вероятно, дело в том,  что  они  не  могут
удержаться от того, чтобы снова и снова не проводить ночи  в  объятиях  друг
друга.
   Джордан слегка пошевелился и приподнял голову, нежно  глядя  на  жену.  В
неярком свете чистота ее лица была ошеломляющей.  Не  правдоподобно  длинные
ресницы, лежащие веерами на гладких щеках, высокие скулы, чуть  порозовевшая
кожа... В эту минуту она выглядела хрупкой, невинной и такой прекрасной!  Он
намеревался приобщить  ее  к  страсти,  но  вместо  этого  она  научила  его
бескорыстно,  безудержно  отдаваться  возлюбленному.   Сама   невинность   и
пылкость,  ни  капли  расчетливости  и  хитрости,  доверчивая,  искренняя  и
сладостная. Прирожденная искусительница.
   Слабая улыбка тронула губы Джордана. Наконец-то  он  нашел  в  себе  силы
признать, что она использовала его собственные приемы, отвечая на его ласки.
но при этом добавила нечто новое, неуловимое и глубоко  трогательное.  Нечто
заставляющее  его  чувствовать  себя  гордым   и   одновременно   смиренным,
счастливым обладателем и все-таки недостойным этой девочки.  Но  почему  ему
вдруг стало так неловко?
   Гадая, заснула ли уже Алекс, Джордан легко прикоснулся губами ко лбу жены
и, прошептав ее имя,  поднял  руку,  чтобы  отвести  со  лба  растрепавшиеся
локоны. Глаза Алекс раскрылись, и от увиденного в их мерцающих глубинах рука
Джордана замерла и внезапно задрожала: он узрел то же  самое,  что  вызывало
озноб во всем теле, стоило ей коснуться его.
   Вся любовь Вселенной сияла в этих бездонных очах.
   - О Боже, - хрипло прошептал он.
   Уже под утро, когда он овладел ею второй раз, Джордан долго держал жену в
объятиях, пристально уставясь на догорающие свечи, не в силах избавиться  от
ревности собственника, снова и снова терзавшей душу ядовитыми уколами.
   - Александра, - предупредил он куда  более  мрачно,  чем  намеревался,  -
никогда не слушай мужчину, который попросит довериться ему, особенно если  в
этот момент на тебе не окажется одежды.
   Александра удивленно нахмурилась:
   - Скольких мужчин, по-вашему, я должна принимать в таком виде, милорд?
   - Ни одного, - наставительно сказал  он.  -  Я  пошутил.  -  И  уклончиво
пояснил:
   - Вообще слишком глупо полагаться на людей. Они могут оскорбить и  ранить
тебя.
   Александра мгновенно стала серьезной:
   - Но в таком случае я сама  причиню  себе  боль.  Неужели  вы  не  верите
людям?
   - Далеко не всем и не во всем.
   Александра нежно провела пальчиком по его четко очерченным губам.
   - Если это  действительно  так,  -  заявила  она  со  смесью  мудрости  и
наивности, которые столь обезоруживали Джордана,  -  вас  никто  никогда  не
разочарует. Но вы также лишаете себя возможности быть счастливым. Александра
еще теснее прильнула к мужу, задумчиво обвела контуры его лица, не сознавая,
что этот простой жест зажег в нем новую искру желания.
   - Вы прекрасны, нежны, мудры и  сильны,  -  шепнула  она,  наблюдая,  как
темнеют его глаза от ее ласк. - Но вам  следует  научиться  доверять  людям,
особенно мне; без этого любовь не выживет, а я люблю в...
   Джордан завладел ее губами в исступленном поцелуе, не дав  договорить,  и
унес ее с собой в звездный волшебный мир, где не существовало ничего,  кроме
буйной красоты их слияния.

Глава 11

   Следующим вечером они прибыли в Лондон, и,  пока  Джордан  отправился  на
деловое свидание, кучер провез Александру по лондонским улицам,  после  чего
она твердо убедилась, что на земле нет города лучше и красивее.
   Солнце медленно опускалось в темнеющее на горизонте море, когда еще  день
спустя они наконец оказались на борту корабля. Александра с жадным восторгом
упивалась звуками и запахами большого порта, наблюдая, как грузчики деловито
снуют по сходням, сгибаясь под тяжестью огромных ящиков  и  мешков.  Могучие
военные суда с высокими прямыми мачтами принимали в трюмы провизию,  готовые
присоединиться  к  другим  таким  же   кораблям,   участвующим   в   блокаде
Американского континента,  или  продолжать  битвы  с  французами  на  морях.
Широкоплечие, коренастые матросы гуляли по  пристани,  обнимая  нарумяненных
женщин в платьях, по сравнению  с  которыми;  пеньюары  Александры  казались
верхом скромности.
   Капитан "Фейр Уиндз" лично приветствовал именитую  чету  и  предложил  им
"разделить простой ужин" в его каюте. "Простой ужин" состоял из четырнадцати
блюд, причем к каждому подавалось особое вино.  Оживленная  беседа,  однако,
касалась в основном войн с Францией и Америкой. Когда Алекс в Моршеме читала
о кровавых сухопутных битвах с армиями Наполеона и сражениях  на  море,  все
они представлялись чем-то далеким и нереальным. Теперь же при виде  стольких
военных кораблей Александра поняла, что  война  -  вещь  вполне  ощутимая  и
пугающая.
   К тому времени, как Джордан проводил  жену  в  каюту,  она  по  настоянию
капитана успела выпить столько вина, что  голова  кружилась,  а  глаза  сами
собой закрывались. Саквояжи уже  стояли  в  каюте,  и  Александра  лучезарно
улыбнулась, гадая, собирается  ли  муж  и  сегодня  делить  с  ней  постель.
Вернувшись со  своего  загадочного  делового  свидания,  он  все  это  время
держался немного отчужденно и, когда они наконец  прибыли  в  гостиницу,  не
сделал попытки овладеть ею, хотя поцеловал на ночь и держал в объятиях, пока
Алекс не уснула.
   - Могу я заменить на сегодня  горничную?  -  осведомился  Джордан  и,  не
дожидаясь ответа, повернул Алекс спиной к себе и стал  расстегивать  длинный
ряд обтянутых розовым шелком пуговиц.
   - Это лодка качается? - вопросила девушка, хватаясь за маленький столик.
   - Не лодка, а корабль, - весело усмехнулся Джордан,  -  и  не  он,  а  ты
качаешься, любовь моя. Боюсь,  это  последствия  печального  злоупотребления
вином за ужином.
   -  Но  капитан  упросил  меня  попробовать  каждое.  Он  такой  милый,  -
запротестовала Александра, довольная собой и всем миром в целом.
   - Посмотрим, что ты  скажешь  завтра,  когда  проснешься,  -  предупредил
Джордан. Он послушно отвернулся, пока она раздевалась, а потом уложил жену в
постель и подоткнул простыню.
   - Милорд, - спросила  она,  -  вы  тоже  ложитесь?  Неужели  она  навечно
обречена обращаться к нему "ваша светлость" и "милорд"? Ей так  хотелось  бы
назвать мужа по имени! Но вдовствующая герцогиня  строго-настрого  запретила
подобную вольность, если только муж не даст ей на это  разрешения.  Но  ему,
по-видимому, подобное в голову не приходило.
   - Я немного подышу воздухом на палубе, - ответил он, доставая пистолет из
кармана редингота и засовывая его за пояс.
   Не успел он подняться  на  верхнюю  палубу,  как  Александра  уже  спала.
Джордан подошел к поручню, вынул тонкую сигару и задумчиво уставился  вдаль,
пытаясь   решить,   что   делать   с   Александрой.   После   стольких   лет
необременительных  связей  с  пустыми,   ограниченными,   корыстными,   хотя
красивыми и искушенными,  дамами  он  считал,  что  имеет  полное  право  на
основании собственного печального опыта судить о всех женщинах. И вот теперь
женился на благородной, умной, искренней и бескорыстной девочке.
   И не знает, как поступить с ней.
   Александра  вбила  себе  в  голову  дурацкое,   совершенно   донкихотское
убеждение, что ее муж благороден, нежен и "прекрасен".  И  ей,  конечно,  не
втолковать, что на самом деле Джордан циничен и пресыщен. За свою не слишком
долгую жизнь он  убил  бесчисленное  множество  мужчин  и  делил  постель  с
женщинами, имена которых трудно припомнить и пересчитать.
   Александра исповедует искренность, доверие и  любовь  и  твердо  намерена
обратить его в свою веру. Но Джордан не  желал  иметь  ничего  общего  с  ее
верой.
   Алекс была  неисправимой  мечтательницей,  он  -  безнадежным  реалистом.
Подумать только, она постоянно ждет, что вот-вот случится "нечто  чудесное",
и это