л, Ли вдруг запоздало сообразила, что Майкл так и не спросил, поверила ли она его рассказу. Она подняла глаза. Он наливал вино в бокалы. Гордое, замкнутое лицо казалось в сиянии свечей бесстрастной маской. Ли поняла, что не дождется вопроса. Он никогда не опустится до того, чтобы убеждать ее поверить ему.
     Она вспомнила то невероятное, что говорил ей Майкл, когда она приехала домой и вошла в кухню. Когда она не смогла облечь свои чувства в слова, он почувствовал это и все сделал за нее...
     - Все болит, особенно душа. То, во что я верил, оказалось ложью, а люди, которых я считал друзьями, меня предали...
     Он вынудил ее расплакаться, потому что ей нужно было поплакать, а потом обнимал, пока она лила слезы, прижимая ее лицо к своей груди, ободряюще гладя по спине. Он и лучшего друга держал в объятиях, когда тот умирал, и у Ли было предчувствие, что и тогда он был так же нежен, как сегодня с ней.
     Майкл остановился перед Ли, собираясь выдвинуть для нее стул. Она подняла на него глаза, обуреваемая мириадами эмоций.
     - Ли? - прошептал он, хмурясь. - Ты опять плачешь? Она плакала.
     Но все же отрицательно затрясла головой и свирепо прошипела:
     - Ненавижу Труманти!
     Майкл рассмеялся и снова схватил ее в объятия.

Глава 45

     Через полторы недели Майкл и Ли стояли у лифта, собираясь спуститься на первый этаж.
     - Может, все-таки стоит попросить Джо, чтобы поставил мою машину в переулке? - в который раз спросил Майкл.
     - Не стоит, - отказалась Ли.
     За эти полторы недели, прошедшие с того вечера, когда Майкл рассказывал о своей впустую растраченной юности, полиция конфисковала все деловые бумаги мужа как дома, так и в офисе. А в канун Нового года местная телестудия вышла в эфир с очередным репортажем, в котором Ли была названа подозреваемой в убийстве Логана. Майкл наблюдал ее реакцию: Ли медленно встала, обхватив себя руками и смертельно побледнев. Он обнял ее за плечи. Она прислонилась к нему, закрыла глаза и уткнулась лицом в пиджак. И хотя была вне себя от горя, не находила достаточно сил, чтобы бороться или хотя бы позвонить и попробовать защищаться.
     После этого пресса как с цепи сорвалась. В зависимости от того, в каких газетах, журналах или телевизионных программах излагалась очередная сплетня, в подозреваемые попадали все. Дошла очередь и до Майкла. Пока что в прессе появлялись короткие упоминания о его визитах к Ли, но сегодня утром "Дейли ньюс" вышла с громадным заголовком на первой странице:

ВАЛЕНТЕ ЗАМЕШАН В УБИЙСТВЕ МЭННИНГА!

     Ниже утверждалось, что полиция получила "новые доказательства", подтверждающие версию о том, как Валенте застрелил Логана, желая избавить Ли от мужа-изменника, захватить его бизнес и предъявить права на Ли.
     До появления этой статьи Майкл не мог убедить Ли выйти из дома и ради ее же блага показаться на людях, но, увидев обличающий заголовок, она так разозлилась, что позвонила ему и пригласила на ужин. Она была совершенно уверена, что это Уильям Труманти намеренно допустил утечку, предоставив прессе материалы расследования.
     - Очень уж похоже на все, что он проделывал с тобой раньше, - кричала она в трубку. - Но на этот раз он так просто не отделается! Думаю, что теперь скрываться от людей - только себе вредить. Все равно что признать себя виновными в чем-то, правда?
     Она была слишком унижена и раздавлена, чтобы постоять за себя, но теперь рвалась в бой за него, и сознание этого наполнило сердце Майкла непривычной нежностью. Ему было наплевать на Труманти или "Дейли ньюс", но зато теперь Ли отвлеклась от собственных бед, и это безмерно радовало Майкла. Все, что угодно, - лишь бы она вышла из своего транса, сбросила ледяную броню, ее сковавшую.
     - Ты права. Самой глупой ошибкой было бы сейчас прятаться.
     - Думаю, нам сегодня стоит поужинать вместе. То есть если ты не занят.
     Майкл заверил, что не слишком занят, и пообещал заехать за ней в восемь и, кроме того, выбрать ресторан.
     В начале девятого она вышла из спальни, одетая на битву в лучшие свои доспехи: черное платье с длинными рукавами и туфли на высоких каблуках, подчеркивающие красоту стройных ног. На щеках играет румянец, глубокий вырез обнажает белоснежную шею, глаза блестят.
     - Труманти не удастся тебя подставить. Я не позволю! - добавила она, подходя к нему и поворачиваясь спиной. Оказалось, что молнию заклинило. Ли попросила Майкла помочь и, подняв тяжелую копну волос, показала на язычок.
     При виде ее округлого затылка у него пересохло во рту.
     - Майкл, скорее! Смотри, молния застряла!
     К невероятной радости Валенте, его вечный враг, полицейский комиссар, постепенно становился кем-то вроде союзника.
     Едва Ли вышла из лифта, на улице поднялись вопли и шум. Толпа фотографов и репортеров прихлынула к окнам холла.
     - Уверена, что хочешь пройти через это? - встревожился Майкл.
     Она молча подняла глаза. Полупрозрачная кожа и высокие скулы чуть порозовели, в обрамленных длинными ресницами глазах плескалась нерешительность, прелестные губы неуверенно приоткрылись. Она выглядела чересчур хрупкой и уязвимой, чтобы пересечь холл, не говоря уже о столкновении со сворой репортеров. Майкл понимал, что испытывает Ли в эту минуту. Но тут она едва заметно приподняла подбородок, почти неуловимым жестом тряхнула головой и на глазах у Майкла стала безмятежно спокойной. Величественной. Недосягаемой и далекой. Завороженный выпавшей на его долю неожиданной честью видеть, как несравненная актриса готовится к трудной роли, которую сейчас предстоит сыграть, он попытался предложить ей руку, но она улыбнулась и качнула головой. Ли собиралась выйти на сцену одна, без партнера и поддержки, ибо решилась на это только из-за него. Менее двух месяцев назад она была правящей королевой Бродвея. С тех пор она отреклась от трона, сама отдала корону, но теперь возвращалась из добровольной ссылки. Ради него.
     Он держался немного сзади, исполненный гордости и торжества, когда она грациозно скользила мимо слепившего барьера вспышек, мимо той толпы вопящих репортеров, от которых скрывалась неделями.
     - Куда вы собрались, мисс Кендалл? - крикнул один, когда Ли садилась в "бентли".
     Она проигнорировала остальные вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, но намеренно громко ответила на этот:
     - Мы с мистером Валенте едем ужинать.
     - Вы можете что-то сказать по поводу статьи в сегодняшней "Дейли ньюс"? - бесцеремонно допытывался репортер этой газеты.
     - Могу, - со спокойным презрением бросила она. - Если комиссар Труманти или кто-то из его подчиненных одобрил ту грязную клевету, которую вы напечатали, значит, он так же преступно безответственен, как ваше издание.
     С этими словами она скользнула на заднее сиденье. Майкл последовал за ней, все еще не веря собственным ушам. Подумать только, она посмела обвинить влиятельную газету в клевете, комиссара полиции в преступной безответственности, а весь нью-йоркский департамент полиции в нарушении тайны следствия. Майкл понимал, как потрясена она стычкой с представителями прессы, но сама Ли скрывала смятение под веселой улыбкой.
     - По-моему, все прошло как нельзя лучше, - заметила она. - Правда?
     Майкл проглотил смешок.
     - Неплохо, - ответил он с самым серьезным видом, но тут же забыл обо всем, когда с переднего сиденья донесся голос О'Хары.
     - За нами "хвост", мистер Валенте. Парочка репортеров пыталась преследовать нас в такси, но я удрал от них уже после второго квартала.
     Ли нервно подалась вперед:
     - Преследователь?
     Джо покачал головой:
     - Это тип в темном седане, который повторяет каждый наш маневр. Держится за нами так, словно прикован цепью к моему бамперу, и при этом воображает себя невидимым. Это означает, что он коп.
     Отражение Джо в зеркальце заднего обзора вскинуло брови, ожидая приказа.
     - Отрывайтесь, - велел Майкл.
     - Будет сделано.
     Ли охнула и схватилась за колено Майкла, когда Джо, разогнав "бентли", развернул его поперек движения и рванул в переулок. В конце переулка он резко свернул влево, и Майкл положил руку на спинку сиденья, сжав предплечье Ли и не давая ей упасть.
     - Техника истинного мастера, - заметил он смеясь. О'Хара снова глянул на него в зеркало заднего обзора и ухмыльнулся:
     - Лучше держите миссис Мэннинг!
     Он направил "бентли" в очередную аллею, на волосок миновав мусорные ящики, и Ли с веселым ужасом взглянула на Майкла:
     - Куда мы едем?
     - Сюрприз. Доверься мне. Вот увидишь, тебе там понравится.
     - Я всегда тебе доверяю, - кивнула она.
     Майкл знал: она не лжет. Несмотря на все измены и предательства, которые пришлось перенести Ли, она безгранично ему верила и любила, когда он был рядом, не только потому, что считала другом. Просто отчаянно стремилась к какому-то постоянству, надежности и поддержке и знала Майкла дольше, чем кого бы то ни было в Нью-Йорке. Как-то вечером она призналась, что еще тогда, четырнадцать лет назад, инстинктивно почувствовала, что на него можно опереться... и что тогда ее интуиция, вероятно, была тоньше.
     В Майкле тоже говорила интуиция, подсказывавшая ему не слишком затягивать их платонические отношения. Он сделает непоправимую ошибку, если позволит ей отдать ему роль "верного и дорогого друга", поскольку в этом случае она постарается надолго сохранить это положение, просто ради удовольствия чувствовать себя в безопасности.
     Он хотел ее еще до того, как узнал о любовницах Логана. Еще до того публичного унижения, которому ее подвергли. И теперь Ли глубоко страдала, убежденная, что во всем этом каким-то образом виновата сама она, не сумевшая понять Логана и не ставшая ему настоящей женой. Она уже не раз намекала на это.
     Больше всего на свете он желал лечь с ней в постель. Потому что желал лечь с ней в постель. Жаждал лечь с ней в постель.
     Ее рука лежала на его колене, и он накрыл ее ладонью. Потом переплел ее пальцы со своими и чуть прижал к своему бедру. Ли на секунду стало не по себе. Она поспешно опустила глаза на загорелую мужскую руку, в которой утонула ее собственная. И снова это предательское чувство покоя и благополучия... Он ее истинный друг - она твердо это знает. За последние несколько недель ей стало известно о нем почти все. Он вел непрерывную борьбу с местными властями, не говоря уже о властях штата, и не только каждый раз выходил победителем, но и извлекал невероятные прибыли.
     Все эти годы он терпел преследования Труманти, и все же она чувствовала, что больше он ни от кого не потерпит нападок. Неукротимая ярость, с которой он четырнадцать лет назад избивал двух бандитов, вооруженных ножами, превратилась в смертельно опасную спокойную силу, сдержанную, но столь же действенную.
     И пусть теперь его одежда была элегантно скромна и прекрасно сшита, но плечи оставались такими же широченными, а бедра - узкими, как в выцветших футболках и тесных джинсах.
     Разумеется, теперь она замечала то, что не удосужилась увидеть раньше: поразительное обаяние его белозубой улыбки или откровенную чувственность, таившуюся в изгибах рта. Тогда, давно, его черная борода и угрюмая гримаса не позволяли ей присмотреться к нему поближе, а взгляд янтарных глаз всегда был неумолимо-жестким, за исключением той ночи, когда они приобрели ледяной, хищный блеск.
     Ли вернулась мыслями к вечеринке, когда впервые увидела Майкла поодаль от веселой толпы. Он выглядел таким же холодно-недоступным и отрешенным в своем черном смокинге, как четырнадцать лет назад в джинсах и футболке. Необычайный, низкий тембр его бархатистого голоса до сих пор посылал по ее спине легкий озноб, зачаровывал и брал в плен.
     В канун Нового года он рассказал, что был женат, но брак почти сразу же распался, и когда Ли захотела узнать подробности, перевел разговор на другую тему. Ли считала его одиноким волком. Сама она теперь тоже одиночка. Больше ей не нужны ни мужья, ни любовники, ни бой-френды.
     И в то же время она чувствовала поразительную близость к Майклу. Он снова вошел в ее жизнь - не затем, чтобы спасти, а для того, чтобы помочь сохранить разум. Даже отдай он ей свою почку, она не могла бы испытывать большую благодарность. Теперь он казался ей единственным родным человеком на свете.
     Только сейчас она осознала, что Майкл уже давно молчит. Отведя взгляд от их сцепленных рук, Ли подняла глаза. Он пристально изучал ее.
     - О чем ты думаешь?
     - О донорах органов, - пошутила она, но тут же покачала головой, словно упрекая себя за неуместную выходку, и честно призналась:
     - О тебе.
     Он крепче сжал пальцы.
     Добравшись до Ист-Виллидж, они повернули на Грейт-Джонс-стрит.
     - Мне нужно было догадаться, что ты везешь нас домой! - выпалила она с нескрываемым восторгом. - Я знала, что здесь все изменилось, и давно хотела добраться сюда и посмотреть, но не могла себя заставить. На моей памяти здесь была такая грязь и убожество, а теперь...
     Она прильнула к окну, разглядывая причудливое скопление на совесть реставрированных зданий девятнадцатого века, частично превращенных в модные бутики или дорогие квартиры.
     "Анжелиниз маркет" по-прежнему стоял на углу, но больше ничем не напоминал темное, обшарпанное заведение: ремонт и большая пристройка преобразили его в супермаркет с кулинарией. Рядом располагались роскошный ресторан и бистро, занимавшие полквартала. Вход освещался газовыми фонарями, внутри разливалось мягкое сияние светильников. Над дверями висела скромная медная табличка "Анжелини", и Ли, выходя из машины, едва не споткнулась.
     - Я слышала об известном ресторане с таким названием, но это достаточно распространенная фамилия, и мне казалось, что он находится где-то к югу отсюда.
     И когда они проходили мимо магазина, положила руку ему на рукав.
     - Погоди, давай зайдем! Столько лет прошло...
     У кассы стояла небольшая очередь, но никто не глянул в их сторону. Радуясь, что их не узнают, Ли прогулялась сначала по одному проходу, потом по другому, вспоминая свои набеги сюда, когда денег вечно не хватало, зато жизнь казалась такой простой и не обремененной трудностями. Позади раздался смеющийся голос Майкла:
     - Вот здесь ты и стояла, когда я впервые тебя увидел. Ли обернулась и удивленно пожала плечами. Неужели он не забыл такие подробности?
     - Нет, правда? Ты в самом деле помнишь?
     - Очень отчетливо.
     Он сунул руки в карманы кашемирового пальто.
     - На тебе были джинсы и блузка без рукавов, и ты тащила охапку консервных банок и апельсинов. Один апельсин упал, а когда ты за ним наклонилась, посыпались остальные.
     - А где был ты?
     - Прямо у тебя за спиной.
     - И не предложил помочь?
     - Шутишь? Чтобы испортить такую картину? - лукаво ухмыльнулся он.
     Ли в блаженном неведении о том, на какую опасную почву вступила, рассмеялась и закатила глаза:
     - Так и знала, что тебя зацепило отнюдь не мое лицо. Каким же ты тогда был извращенцем!
     - Ну, не совсем. Я все-таки обошел кругом, когда ты плюхнула всю кучу на пол.
     - Ах, как галантно!
     - Мне было не до галантности. Слишком не терпелось увидеть, какая ты спереди.
     - И что ты увидел?
     - Волосы.
     - Волосы? - поперхнулась смехом Ли.
     - Ну да. Ты встала на четвереньки, чтобы дотянуться до апельсинов, закатившихся под полку, а когда подняла голову, волосы упали на лоб и спрятали от меня твое лицо. Поверишь, все, что я увидел, - грива блестящих рыжевато-каштановых прядей и огромные веселые глаза цвета воды в Карибском море. Даже не представляешь, как чертовски я среагировал на эти глаза.
     - Как именно?
     - Это немного сложно объяснить, - с деланной важностью объявил Майкл и, посмотрев на часы, добавил:
     - Нам в соседнюю дверь.
     Они добрались до конца прохода, когда Ли пробормотала что-то неразборчивое и остановилась как вкопанная перед стойкой с журналами и газетами.

ВАЛЕНТЕ ЗАМЕШАН В УБИЙСТВЕ МЭННИНГА!

     Под гнусным заголовком были помещены большие снимки Ли и Майкла в профиль, словно смотревших друг на друга.
     Пораженная совпадением, Ли оглянулась на то место, где Майкл впервые увидел ее собирающей апельсины.
     - Подумать только, - грустно прошептала она, - четырнадцать лет назад мы были тут вдвоем, а теперь... - она кивнула на фото, броско выделявшиеся на первой странице, - теперь мы здесь.
     - И наконец-то вместе, - хмыкнул он, обнимая ее за плечи. Его возмутительная выходка еще больше развеселила Ли, и она уткнулась носом ему в грудь. Плечи тряслись от виноватого смеха, пальцы цеплялись за лацканы его пальто.
     Майкл еще крепче обнял ее и улыбнулся. Он наконец увидел, как эти поразительные голубовато-зеленые глаза искрятся весельем, и оказалось, что его реакция осталась прежней!

Глава 46

     Интерьер ресторана был выдержан в модном стиле: голый кирпич и штукатурка. Стены кое-где покрывали чудесные фрески, изображавшие тосканские пейзажи. На столах - тонкие скатерти, красивая итальянская керамика и низкие чаши с живыми цветами. Между столиками на равных интервалах расставлены решетки с вьющимися растениями, придающими уютную, более интимную атмосферу огромному помещению.
     Заведение, очевидно, процветало: у стола метрдотеля толпились посетители, а люди у длинной, поднятой на возвышение стойки бара стояли в три ряда. Майкл отдал пальто гардеробщику, потом, приобняв Ли за талию, повел в глубь ресторана, к трем пустым столикам у стены с фреской.
     - Идеально! - воскликнула Ли, когда он усадил ее за средний столик, и, потянувшись за салфеткой, заметила цветной рисунок на большом плоском блюде. - В Северной Италии есть маленькая горная деревушка, где делают такую керамику.
     Когда-то она побывала там вместе с Логаном. К тому времени, проведя в Италии две недели, он уже терял терпение и раздражался по каждому поводу. Даже средневековая церковь посреди сельской площади не произвела на него впечатления. Он ненавидел, бывать за границей, потому что чувствовал себя оторванным от своего бизнеса.
     - Я бывала там, - добавила Ли.
     - Я тоже.
     - Правда? Как долго ты пробыл в Италии?
     - В последний раз месяц, - ответил Майкл, дождавшись, пока официант наполнит их стаканы водой со льдом. - Я объединил это путешествие с продолжительной деловой поездкой во Францию.
     Ли легко было представить его заядлым путешественником. И сейчас, откинувшись на спинку стула, положив на стол руку, на запястье которой поблескивали часы "Патек Филип" стоимостью в тридцать тысяч долларов, выглядывавшие из-под белоснежной манжеты с монограммой, он казался воплощением спокойной мужской элегантности, силы и богатства.
     Она стала расспрашивать его о путешествиях, но настроение было испорчено возбужденными голосами четверых посетителей, сидевших по другую сторону прохода. Очевидно, они узнали героев сегодняшней статьи и не стесняясь обсуждали подробности. Ли тяжело вздохнула.
     - Нас засекли, - предупредила она, понимая, что и Майкл уже успел все услышать.
     - Это было неизбежно, - бросил он, пожав плечами, с таким искренним ледяным равнодушием отмахиваясь от этих людей, словно речь шла о пыли под ногами. Его позиция поразила и восхитила ее. Она актриса и привыкла играть и притворяться. Но он был совершенно искренен. Его безразличие не было деланным. Ему действительно все равно. Он не подвластен никому, не отчитывается ни перед кем и сам назначил себя хозяином собственной судьбы.
     Их официант, жизнерадостный грузный мужчина лет шестидесяти, поспешил к ним с бутылкой красного вина, поставил ее на стол, пожал руку Майкла и был представлен Ли как Фрэнк Моррисси.
     - Скажу Марии, что вы здесь, - обрадовался он. - Она на кухне, спорит с шеф-поваром. - Он схватил штопор и стал ловко ввинчивать в пробку, гордо объясняя Ли:
     - Я знал Хока, когда он еще под стол пешком ходил. Мало того, я вошел в комнату, как раз когда он собрался выпить свой первый стакан вина.
     Фрэнк откупорил бутылку и весело хмыкнул.
     - Помнишь, сколько тебе было лет, когда я поймал вас