вы мне  поставите.  При  этом
прошу вас заметить, - с нежностью глядя в ее приподнятое лицо, сказал он,  -
что я не скуп и отнюдь не беден.
   Элизабет сглотнула, боясь, что  голос  выдаст,  как  взволновал  ее  этот
поцелуй.
   - А какие другие привилегии должны последовать за поцелуем? подозрительно
спросила она.
   Вопрос привел Яна в замешательство.
   - Ну, те, которые имеют отношение  к  рождению  детей,  -  сказал  он,  с
любопытством изучая ее лицо. - Я бы хотел нескольких - разумеется, в  полном
сотрудничестве с вами, - с улыбкой добавил он.
   - Конечно, - согласилась она, не колеблясь. - Детей я тоже люблю, и  даже
очень.
   На этом Ян решил пока  остановиться,  побоявшись  лишний  раз  испытывать
судьбу. Очевидно, к интимной стороне  супружества  Элизабет  относилась  без
стыда - вещь довольно необычная для благовоспитанной английской девушки.
   - Так какими будут ваши условия? -  спросил  Ян  и,  желая  утвердить  ее
позиции, добавил:
   - Едва ли я смогу их оспорить.
   Элизабет заколебалась, потом медленно начала излагать свои условия:
   - Я хочу, чтобы мне было разрешено заниматься  Хэвенхерстом  без  всякого
вмешательства и критики с вашей стороны...
   - Принято, - с готовностью ответил он, с трудом сдержав вздох  облегчения
и радости.
   - Я хотела бы  иметь  на  его  содержание  определенную  денежную  сумму,
оговоренную отдельно, которая  будет  мне  выдаваться  раз  в  год.  В  свою
очередь, я обещаю вернуть вам вложенные в поместье деньги с процентами,  так
как после проведения ирригационных работ оно станет приносить немалый доход.
   - Принято, - так же легко согласился Ян.
   Элизабет снова заколебалась, не зная, может ли он себе это  позволить,  и
чувствуя себя немного неловко оттого, что не выяснила заранее его финансовое
положение. Вчера вечером он сказал, что взял только титул и ничего больше.
   - Я также обещаю свести все свои расходы к абсолютному минимуму.
   Ян оскалился в улыбке.
   - Нельзя проявлять нерешительность, когда  вы  уже  выдвинули  условия  и
добились согласия, иначе в следующем раунде  у  вашего  противника  появится
преимущество.
   Элизабет подозрительно прищурилась: уж  слишком  быстро  он  соглашается,
причем сразу на все.
   - И еще я думаю, - уже решительнее заявила она, - что все это должно быть
изложено в письменном  виде,  засвидетельствовано  надежными  свидетелями  и
стать составляющей частью брачного договора.
   Глаза Яна расширились от  удивления  и,  восхищенно  улыбаясь,  он  снова
согласно кивнул. Свидетели были в  соседней  комнате  -  причем  больше  чем
достаточно.  Ян  решил  оформить  их  соглашение  немедленно,  пока  она  не
передумала.
   - Будь вы моим партнером несколько лет назад, - пошутил он  по  дороге  в
гостиную, - Бог знает, чего бы я уже добился. -  На  Яна  произвело  большое
впечатление то, как смело и откровенно она предъявила ему свои требования.
   В его  словах  сквозило  неподдельное  восхищение,  и  Элизабет  невольно
улыбнулась ему.
   - Я же сама делаю все закупки  для  Хэвенхерста  и  сама  веду  расходные
книги.
   От управляющего давно пришлось отказаться.  Ну  а  про  то,  что  я  умею
торговаться, вы уже знаете.
   Улыбка исчезла с лица Яна, когда он представил  себе,  как  одолевали  ее
кредиторы  после  исчезновения  брата  и  какое  мужество  она  должна  была
проявить, чтобы они не разобрали имение  по  камушку.  Отчаяние  научило  ее
торговаться.

Глава 23

   Пока  Ян  и  Элизабет  отсутствовали,  Дункан  в  гостиной   предпринимал
отчаянные усилия для поддержания светской беседы,  но  даже  его  длительный
опыт общения с людьми, обуреваемыми  сильными  чувствами,  на  этот  раз  не
помог, поскольку собравшихся в этой комнате обуревали  совершенно  различные
чувства. Леди Александра была взвинчена и напряжена, Джулиус отвечал холодно
и зло, а вдовствующую герцогиню и мисс Трокмортон-Джонс  по  всем  признакам
радовало, что Яну пришлось уговаривать Элизабет.
   Когда молодые люди вернулись в гостиную, Дункан прервал на полуслове свою
речь о вероятности раннего снега и с благодарностью посмотрел  на  них.  Его
радость удвоилась, когда он встретился глазами с  Яном  и  увидел,  как  они
потеплели.
   - Мы с Элизабет пришли к соглашению, - без всякого вступления объявил Ян.
   На губах его играла улыбка, говорившая о том, что ситуация его забавляет.
Элизабет считает, и совершенно справедливо, на мой взгляд,  что  только  она
одна имеет право решать, выходить ей  замуж  или  нет.  И  в  связи  с  этим
выдвигает некоторые... э-э... условия, которые хотела бы  внести  в  брачный
контракт.
   Дункан, не будешь ли ты так любезен вписать в  контракт  пункты,  которые
она продиктует?
   Дункан  удивленно  приподнял  брови,  затем  быстро  встал  и  подошел  к
письменному столу.
   Ян повернулся к Джулиусу Камерону, и голос его стал резким:
   - Вам нужна будет копия брачного контракта?
   - Конечно, - покраснев от злости, ответил Джулиус. - У меня уже есть  его
копия, и вы не измените в нем ни слова, а я не верну вам ни шиллинга!  -  Он
резко повернулся к Элизабет:
   - Он  заплатил  за  тебя  целое  состояние  -  ты,  тщеславная  маленькая
шлюшка...
   Голос Яна прозвучал, как удар хлыста:
   - Убирайтесь!
   - Что? - в бешенстве выкрикнул Джулиус. - Я нахожусь в своем  собственном
доме. И его, в отличие от нее, вы не покупали.  Не  глядя  на  Элизабет,  Ян
быстро спросил ее:
   - Он вам нужен?
   Джулиус еще не понял, до какой степени взбешен Ян,  но  Элизабет  видела,
что терпение его на пределе, и холодок страха пробежал у нее по спине.
   - Кк-к-кто?
   - Дом!
   Элизабет не знала, какой ответ ему нужен, но, учитывая его состояние,  ей
бы не хотелось ошибиться.
   Неожиданно раздался голос Люсинды, в котором звучал холодный вызов.
   - Да, - сказала она, и все, кроме Яна, повернули головы в ее  сторону.  -
Он ей нужен.
   Ян принял это как ответ самой Элизабет.
   - Завтра утром обратитесь к моему  банкиру,  -  с  яростью  процедил  он,
испепеляя Джулиуса взглядом. - А теперь убирайтесь!
   Джулиус наконец с запозданием понял, что его  жизни  угрожает  совершенно
реальная опасность и, нахлобучив шляпу, направился к двери.
   - Это вам дорого обойдется!
   Ян медленно повернулся и посмотрел на него.  Увидев  его  свирепое  лицо,
Джулиус благоразумно решил  оставить  дискуссию  о  цене  дома  на  потом  и
торопливо ретировался.
   - Думаю, нам всем не помещает подкрепиться, - дрожащим голосом произнесла
Элизабет после того, как за Джулиусом захлопнулась парадная дверь.
   - Отличная мысль, дорогая, -  отозвался  викарий.  Элизабет  позвонила  в
колокольчик,  и  вошел  Бентнер.  Бросив  негодующий   взгляд   на   Яна   и
сочувственный на Элизабет, он удалился на кухню, чтобы распорядиться  насчет
напитков и закуски.
   - Ну, что ж, - с удовлетворением потирая руки, сказал Дункан, -  кажется,
от меня требуется вписать в контракт некоторые... в-э... новые пункты.
   В последующие двадцать  минут  Элизабет  диктовала  свои  требования,  Ян
подтверждал  свое  согласие,  Дункан  записывал,  а  герцогиня  с   Люсиндой
наблюдали за этим с нескрываемой радостью.  Ян  со  своей  стороны  выдвинул
только одно требование, да и то из чистого упрямства - ему надоело смотреть,
как  все  наслаждаются  его  покорностью.  Его  требование   заключалось   в
следующем:  свобода  Элизабет  не  должна  простираться   настолько,   чтобы
спровоцировать слухи, что она наставляет ему рога.
   Выражение "наставить рога" вызвало у герцогини  и  мисс  Трокмортон-Джонс
недовольную гримасу, но Элизабет согласилась с условием  царственным  кивком
своей золотой головки и сказала Дункану:
   - Хорошо. Вы можете записать это.
   Ян улыбнулся, и она тоже застенчиво улыбнулась в ответ.  Элизабет  знала,
что "наставить рога" означает быть застигнутой в спальне с мужчиной, который
не является ее мужем. Эту не совсем  полную  информацию  она  почерпнула  из
наставлений Люсинды, которая, к несчастью, и сама в это верила.
   - Что-нибудь еще? - спросил наконец Дункан, и когда Элизабет отрицательно
покачала головой, заговорила вдовствующая герцогиня.
   - У меня есть что сказать, хотя это и не обязательно  записывать.  -  Она
повернулась к Яну:
   - Если  вы  собирались  объявить  о  помолвке  завтра,  то  можете  сразу
выбросить это из головы.
   Яна так и подмывало тоже предложить ей  удалиться,  хотя  и  не  в  такой
резкой форме, как Джулиусу, но он понимал, что, как это ни  прискорбно,  она
права.
   - Вчера на балу вы взяли на себя труд убедить всех, что между вами двоими
ничего не было, кроме легкого  флирта.  Однако  если  вы  не  выполните  всю
процедуру ухаживания за Элизабет, чего она вправе ожидать, то никто  никогда
вам не поверит.
   - И сколько, на ваш взгляд, должно продлиться это ухаживание?  -  коротко
спросил Ян.
   - Месяц, - без колебаний ответила герцогиня. - Месяц, в течение  которого
вы будете приезжать к ней с визитами, сопровождать ее на различные  светские
мероприятия, и тому подобное.
   - Две недели, - отозвался Ян, проявляя чудеса терпеливости.
   - Очень хорошо, -  легко  уступила  герцогиня,  отчего  у  Яна  создалось
впечатление, что на большее она и не рассчитывала. - Этого будет достаточно,
чтобы объявить о помолвке и пожениться... через два месяца!
   - Через две недели, - безапелляционно отрезал  Ян,  беря  в  руки  чашку,
которую дворецкий только что поставил перед ним.
   - Как вам угодно, - снова согласилась герцогиня. И тут произошли две вещи
одновременно: Люсинда Трокмортон-Джонс издала  какое-то  странное  фырканье,
которое Ян принял за смешок, а Элизабет вырвала у него из рук чашку.
   - Кажется, ее плохо помыли, - взволнованно объяснила она и передала чашку
Бентнеру, строго покачав головой.
   Ян потянулся к тарелке с сандвичами.
   Элизабет, следившая за лицом Бентнера,  увидела  на  нем  удовлетворенное
выражение, и выхватила у Яна и сандвич.
   - По-моему, туда забралось какое-то насекомое, - объяснила она.
   - Я ничего не вижу, - заметил Ян, с недоумением глядя на свою нареченную.
   Будучи лишенным и чая, и сандвича, он хотел было  взять  бокал  с  вином,
принесенный ему дворецким, но, подумав, что Элизабет после  такого  нервного
потрясения он будет нужнее, предложил бокал ей.
   - Благодарю вас, - с легким вздохом сказала она, немного смутившись.
   Неожиданно между ними просунулась рука  Бентнера  и  забрала  из  ее  рук
бокал.
   - Еще одно насекомое, - сказал он.
   - Бентнер! - в изнеможении воскликнула Элизабет, но ее возглас потонул  в
переливах смеха Александры Таунсенд, которая повалилась на кушетку и закрыла
лицо руками в приступе совершенно необъяснимого веселья.
   Из всего этого Ян мог сделать только один вывод: женщины пережили слишком
много волнений для одного дня.

Глава 24

   Вдовствующая  герцогиня  придерживалась  мнения,  что  ритуал  ухаживания
должен  начаться  сегодня  же,  на  балу.  Ян  думал,  что  после  двух  лет
вынужденного изгнания Элизабет обрадует такая перспектива, тем более что  на
вчерашнем балу она подстрелила  самую  крупную  добычу  сезона.  Однако  она
наотрез отказалась идти на бал, отговорившись тем, что хочет сперва показать
Яну Хэвенхерст, после чего можно будет и  поприсутствовать  на  каком-нибудь
балу.
   Герцогиня настаивала, Элизабет упиралась, и Ян с мягкой улыбкой  наблюдал
за их пикировкой. Хэвенхерст  находился  всего  в  полутора  часах  езды  от
Лондона, и он не понимал, почему одно может помешать другому. Он даже сказал
об этом, но Элизабет смущенно посмотрела на Александру и покачала головой на
молчаливое предложение подруги. В конце концов было решено, что Ян поедет  в
Хэвенхерст завтра, а Элизабет для  соблюдения  приличий  будут  сопровождать
Александра Таунсенд с мужем. Ян был страшно рад, что будет видеть  рядом  со
своей  невестой  лицо  своего  друга,  а  не  замороженные   черты   Люсинды
Трокмортон-Джонс.
   По пути домой он весело представлял  себе  реакцию  Джордана,  когда  тот
узнает, что жена назначила его в качестве дуэньи к Яну, с которым они обошли
когда-то все игорные дома Лондона, включая и те, посещение которых считалось
неприличным.
   Он  снова  подумал,  почему  Элизабет  отказалась  идти  на   бал   после
двухлетнего затворничества, и его улыбка вдруг  испарилась.  До  него  дошло
наконец, что явилось тому причиной, и сердце его снова  болезненно  сжалось.
Ему настолько врезался в память образ фривольной богатенькой девицы, которую
она разыграла перед ним в Шотландии, что он совсем забыл  о  той  нищете,  в
которой она живет, считая каждый шиллинг.
   Наклонившись вперед, он назвал  кучеру  адрес  и  через  несколько  минут
входил в  апартаменты  самой  дорогой  и  известной  лишь  избранному  кругу
модистки.
   - Это невозможно, месье Торнтон, - развела она руками, когда  он  сказал,
что ему нужно, чтобы через неделю в дом номер четырнадцать на Променад-стрит
для леди Элизабет Камерон был  доставлен  полный  гардероб,  включая  дюжину
бальных платьев. - Для этого мне  понадобится  две  дюжины  мастериц  и  как
минимум две недели.
   - Так наймите четыре дюжины и управитесь за неделю, -  любезно  предложил
месье Торнтон, но  в  голосе  его  звучало  раздражение  человека,  которому
пришлось  столкнуться  с  менее  развитым  интеллектом.  Спохватившись,   он
загладил свою оплошность очаровательной улыбкой и вручил ей чек, при взгляде
на который ее глаза расширились от удивления.  -  Рано  утром  леди  Кэмерон
уезжает в деревню таким образом, в вашем распоряжении еще весь день  и  весь
вечер, чтобы снять с нее мерки, - продолжил  он.  Указав  кончиком  пера  на
кусок великолепного изумрудного шелка с золотыми  нитями,  он  подписал  еще
один чек. - И пусть первое бальное платье будет из этого. Приготовьте его  к
двадцатому. - Он протянул ей чек. - Это покроет ваши расходы. - И зная,  что
указанная в чеке сумма как минимум вдвое больше необходимой, добавил:
   - Если же этого не хватит, пришлите мне счет.
   - Да, - слегка ошалев от такого натиска, пролепетала француженка, - но  я
не могу отдать вам этот изумрудный шелк. Я обещала его леди Маргарет Митчэм.
   Ян на секунду задумался.
   - Я удивлен, что вы порекомендовали  ей  этот  шелк,  мадам.  Такой  цвет
придаст ее лицу болезненный оттенок. Советую вам передать ей мои слова.
   Ян не имел ни малейшего понятия, кто такая была леди Маргарет Митчэм,  но
это не имело никакого значения. После его ухода в гостиную вошла  девушка  и
хотела унести изумрудный шелк в мастерскую.
   - Нет, - остановила ее хозяйка,  любуясь  из  окна  высокой  широкоплечей
фигурой Яна, который в этот момент садился в экипаж. -  Этот  шелк  пока  не
трогайте.
   - Но его выбрала леди Митчэм.
   Бросив еще один томный взгляд на отъехавшего в экипаже красавца,  который
знал толк в хорошей одежде, француженка задумчиво проговорила:
   - Лорд Митчэм стар и слаб глазами, разве  он  сможет  оценить  платье  из
такой ткани?
   - Но что я скажу леди Митчэм? - расстроилась девушка.
   - Скажи ей, - с кривой усмешкой ответила хозяйка,  -  что  месье  Торнтон
нет,  маркиз  Кенсингтонский  -  сказал,  что  этот  цвет  придаст  ее  лицу
болезненный оттенок.

Глава 25

   Хэвенхерст оказался красивым поместьем, но не настолько внушительным, как
представлял  себе  Ян  по  горделивому  описанию  Элизабет.  Экипаж  миновал
каменную арку и поехал по подъездной аллее к дому, Ян  отметил,  что  дорогу
нужно заново мостить, старые деревья, должно  быть,  не  подрезали  уже  Бог
знает сколько лет, а с портала обсыпалась известка. С первого взгляда на дом
Ян, отлично разбиравшийся в архитектуре, определил  его  стиль  как  вольное
смешение готического и тюдоровского, что, как ни странно, отнюдь  не  мешало
ему иметь приятный для глаза вид. Но если бы  этот  дом  увидел  современный
архитектор, он бы немедленно бросился к чертежной доске, чтобы привести  это
беспорядочное строение хоть какую-то систему.
   Дверь открыл низенький лакей, который оскорбительно оглядел Яна с  головы
до ног, после чего задиристо выпятил подбородок. Решив не принимать близко к
сердцу странное поведение слуг Элизабет, Ян с любопытством оглядел потолок и
стены с яркими пятнами на обоях в тех местах,  где  раньше  висели  картины.
Нигде не было видно ни персидских ковров, ни дорогих безделушек, да и вообще
нигде в обозримых пределах не наблюдалось  ни  одного  мало-мальски  ценного
предмета мебели. Теперь он убедился  воочию,  в  какой  бедности  живет  его
невеста, и в который раз восхитился ее способности не сдаваться ни при каких
обстоятельствах.
   Заметив, что лакей продолжает недружелюбно сверкать на него  глазами,  Ян
сказал:
   - Ваша хозяйка ждет меня. Доложите ей.
   - Я здесь, Эрон, - раздался серебристый голос Элизабет, и Ян обернулся.
   Увидев ее, он тут же забыл и о лакее, и о плачевном состоянии дома,  и  о
своих архитектурных познаниях. В  простом  газовом  платье  небесно-голубого
цвета, с легкими золотистыми локонами, перевитыми узкими голубыми лентами на
греческий манер, она предстала  перед  ним  как  юная  богиня  с  ангельской
улыбкой на устах.
   - Ну, что вы думаете? - нетерпеливо спросила она.
   - О чем? - осипшим голосом проговорил Ян, идя  ей  навстречу  и  прилагая
невероятные усилия, чтобы удержаться и не дотронуться до нее.
   - О Хэвенхерсте, - с тихой гордостью сказала Элизабет. Ян думал, что  дом
довольно маленький и нуждается  в  капитальном  ремонте,  не  говоря  уж  об
обстановке. Ему безумно хотелось упасть перед ней  на  колени  и  умолять  о
прощении за то, что он явился невольной причиной обнищания  этого  дома,  но
зная, что его извинения ничего, кроме стыда и унижения, ей не  принесут,  он
улыбнулся и сказал ту правду, которая не могла ранить ее чувств:
   - То, что я пока видел, показалось мне очень живописным.
   - Хотите посмотреть остальное?
   - С удовольствием, - с  преувеличенной  готовностью  отозвался  Ян  и  не
пожалел об этом, увидев,  какой  радостью  засветилось  ее  лицо.  -  А  где
Таунсенды?
   - спросил он, когда они спускались по лестнице. - Я что-то  не  видел  их
экипажа.
   - Они еще не приехали.
   Ян подумал, что Джордан настоящий друг, который всегда  сделает  то,  что
надо, и не будет рассчитывать на благодарность.
   Элизабет повела Яна в длительную экскурсию по дому, которая показалась бы
скучной, если бы не ее очаровательные  рассказы  о  его  бывших  владельцах.
Потом она пригласила его на улицу, чтобы показать лужайки. Кивнув на дальний
конец лужайки вдоль фасада дома, она сказала:
   -  Вон  там  когда-то  были  крепостная  стена  и  ров  с  водой.   Здесь
располагался двор замка, обнесенный высокими  крепостными  стенами.  В  этом
дворе находились  служебные  постройки  -  начиная  с  коровников  и  кончая
маслобойней. Обитатели замка полностью себя обеспечивали и могли не покидать
его по несколько месяцев.
   А вон там, - сказала Элизабет через несколько минут, когда они  зашли  за
дом, третий граф Хэвенхерстский упал с лошади и пристрелил ее за то, что она
его сбросила. У него был очень вспыльчивый нрав, -  добавила  она  с  легкой
улыбкой.
   - Видимо, да, - усмехнулся в ответ  Ян,  страстно  желая  поцеловать  эту
улыбку на ее губах. Но вместо этого он  посмотрел  на  то  место,  куда  она
указывала, и спросил:
   - Как же это он умудрился упасть со  своей  лошади  и  в  собственном  же
дворе?
   - Ах, это, - засмеявшись, ответила она. - Он тренировался  на  мишени.  В
средние века, - стала объяснять она Яну, который знал историю средних  веков
ничуть не хуже архитектуры и отлично  представлял  себе,  на  каких  мишенях
тренировались рыцари  тех  времен,  -  перед  поединками  и  битвами  рыцари
тренировались на мишенях. Мишень представляла собой перекладину, на одном из
ее концов висел прикрытый щитом мешок  с  песком.  Эту-то  мишень  рыцарь  и
должен