горио. Рамон договорился о встрече еще во вторник и напомнил  мне
об этом сегодня утром, а у меня вылетело из головы.
   - Может быть, ты встретишься с падре сейчас? -  предложила  Габриэла  час
спустя, когда машина подъезжала к деревне. - Сейчас только четыре часа.
   Кэти быстро покачала головой. Весь день она  думала  о  том,  что  они  с
Рамоном собираются провести вечер в их доме. Она должна принести  туда  еду.
Он работал там с, другими мужчинами. Когда помощники  уйдут,  Кэти  и  Рамон
планировали остаться наедине на несколько часов, впервые за четыре дня с тех
пор, как приехали.
   Когда они добрались до дома Габриэлы, Кэти пересела за руль, помахала  на
прощание Габриэле и развернула машину назад, прямо в деревню, чтобы  заехать
в магазин и купить еду и бутылку вина на вечер.
   Эти последние четыре дня были для нее очень необычными.  Рамон  по  утрам
уезжал в Маягуэс, а позже, до наступления темноты, работал в доме,  так  что
они виделись только по вечерам. Она проводила дни в покупках,  надеясь,  что
выбранные ею вещи ему понравятся. Кэти чувствовала себя  как  на  каникулах,
получив разрешение обставить дом на свое усмотрение. Она радовалась, но  дом
оставался для нее домом Рамона, а не  ее  собственным.  Возможно,  это  было
из-за того, что Рамон был занят и она видела его так мало, а если они и были
вместе, то всегда поблизости находились люди.
   Рафаэль и его сыновья тоже работали в доме вместе с Рамоном,  и  вечером,
за ужином, четверо мужчин были бодрыми, но явно усталыми. Хотя Рамон окружал
ее вниманием, когда они сидели за  дружеской  беседой  в  гостиной  Рафаэля,
времени и места для того, чтобы "смешать тела и разделить потом,  воскреснув
к новой жизни", так и не было.
   Каждый вечер Рамон провожал ее до  дома  Габриэлы,  где  все  уже  спали,
увлекал к дивану и усаживал рядом с собой.
   Он нежно освобождал ее почти что от всей одежды, возбуждал так,  что  она
едва могла удержаться от крика, но затем одевал, провожал до спальни и желал
ей спокойной ночи, страстно целуя на прощание. И каждую ночь  Кэти  ложилась
под холодные простыни своей временной постели, сгорая от  неудовлетворенного
желания, чего, как она начинала понимать, и ожидал от нее  Рамон.  Однако  у
нее не было никаких сомнений в том, что сам он возбуждался даже больше,  чем
она, так что не было никакого смысла заставлять их  обоих  испытывать  такие
муки.
   Прошлой ночью, волнуясь от смущения и желания, Кэти  взяла  инициативу  в
свои руки и предложила  захватить  одеяло  со  своей  постели,  чтобы  пойти
куда-нибудь, где они смогут побыть наедине и где никто им не помешает.
   Рамон взглянул на нее глазами, похожими на горячие черные угольки, и  его
лицо потемнело от страсти. Но он только неохотно покачал головой:
   - Нам помешает дождь, Кэти. Он собирается уже целый час.
   Когда он говорил, вспышка молнии озарила всю комнату. Но дождь так  и  не
пошел.
   Без всякого сомнения, сегодня вечером дождь не помешает им,  решила  Кэти
со сладким томлением.
   Кэти остановилась около большого магазина  и  вышла  из  машины.  Толкнув
тяжелую дверь, она вошла в старое здание, которое было переполнено  народом,
и на миг зажмурилась.
   В магазине продавалось все - от муки и консервов до купальников и дешевой
мебели. Груды товаров покрывали деревянные полы,  оставляя  только  узенький
проход для покупателей. Все прилавки были завалены товарами, впрочем, как  и
полки, тянувшиеся вдоль стен. Без помощи  продавщиц  понадобились  бы  часы,
чтобы разыскать путь через завалы вещей.
   Испанская девушка, которой Габриэла раньше уже представила Кэти как novia
Рамона, радостно улыбнувшись покупательнице, куда-то исчезла. В  понедельник
с ее помощью Кэти  нашла  толстые  пушистые  полотенца  под  грудой  мужских
рабочих брюк. Кэти купила все шесть и заказала еще дюжину. Очевидно, девушка
подумала, что Кэти пришла узнать, не готов ли заказ. Она подняла  полотенце,
протянула  его  и  покачала  головой,  полная  сожаления,  что  прибегает  к
пантомиме, так как не владеет английским.
   Кэти усмехнулась и кивнула на полки с бакалеей,  усеянные  лопатками  для
круп, а затем отправилась делать покупки.
   Неся свежие фрукты, хлеб и упакованное в целлофан мясо, она пробиралась к
прилавку,  около  которого  толпились  люди.  Кэти  копалась   в   кошельке,
разыскивая деньги, когда, взглянув вверх, обнаружила, что невысокая  испанка
протягивает ей, улыбаясь, два  счета,  каждый  на  половину  той  суммы,  на
которую она сделала покупки. Девушка была очень горда  тем,  что  запомнила,
что Кэти всегда просила оформить свои счета именно таким образом, и Кэти  не
стала объяснять, что сейчас в этом не было необходимости.

***

   Сцена, открывшаяся перед глазами  Кэти,  когда  машина  вынырнула  из-под
деревьев, покрытых алыми цветами, повергла ее в полное изумление.  Двор  был
заполнен  старыми  грузовиками,  две  телеги  и  грузовик   были   нагружены
строительным мусором,  который,  очевидно,  вынесли  из  дома  и  собирались
увозить. Двое мужчин крыли крышу черепицей, а еще двое сдирали  облупившуюся
краску с деревянной отделки. Ставни  были  починены  и  распахнуты.  В  окна
вставлены кристально чистые стекла.
   Кэти впервые увидела дом с того памятного воскресенья. Снаружи  он  очень
изменился. Ей страстно захотелось увидеть,  что  было  сделано  внутри.  Она
бросила быстрый взгляд в зеркало  заднего  вида,  освежила  губы  помадой  и
поправила волосы.
   Она выбралась из машины, стряхнула нитку с  джинсов  и  заправила  внутрь
клетчатую рубашку.
   Равномерные удары молотков, доносящиеся из дома,  резко  приостановились.
Мужчины на крыше стали  спускаться  вниз,  когда  Кэти  пошла  по  кирпичной
дорожке, на которой больше не  валялись  ни  разбитые  кирпичи,  ни  осколки
черепицы. Она взглянула на часы: было ровно шесть, и  скорее  всего  мужчины
заканчивали работу.
   Входная дверь, которую Рамон сломал в то воскресенье,  была  повешена  на
петли, облупившаяся краска счищена до гладкого дерева.  Кэти  посторонилась,
когда восемь мужчин прошли мимо,  неся  деревянные  ящики  с  инструментами.
Рафаэль и его сыновья были среди них. "Да здесь работает целая армия",  -  в
изумлении подумала Кэти.
   - Рамон на кухне с водопроводчиком, - тепло сказал  Рафаэль,  по-отечески
улыбнувшись.
   А его сыновья усмехнулись, когда проходили мимо нее.
   Стены в гостиной, сделанные из резных досок, и пол  были  уже  очищены  и
оказались приятного светло-коричневого цвета. В доме было солнечно и светло:
все окна блестели чистотой, а некоторые  из  них  были  распахнуты,  впуская
ветер, и доносимый им  аромат  цветов  смешивался  с  едким  запахом  свежих
опилок. Пожилой человек прошаркал из кухни, держа  в  каждой  руке  огромные
гаечные ключи. Он вежливо приподнял кепку перед Кэти, а затем  прошел  через
гостиную и вышел из дома. "Водопроводчик", - предположила Кэти.
   Кинув последний взгляд вокруг себя,  Кэти  прошла  в  кухню.  Как  и  все
остальные  деревянные  поверхности,  стены  там  были  очищены   песком,   а
отвратительный облупившийся линолеум содран. Резкий лязг металла по  металлу
заставил ее посмотреть в угол. Кто-то стоял на четвереньках  под  раковиной.
Кэти улыбнулась, узнав эти длинные ноги и узкие бедра.
   Очевидно, Рамон не понял, что водопроводчик  ушел,  потому  что  знакомый
голос  резким   тоном   отдал   приглушенный   приказ.   Кэти   нерешительно
поколебалась, затем, чувствуя себя ребенком, играющим со взрослым,  схватила
гаечный ключ и протянула его  Рамону,  под  новую  раковину  из  нержавеющей
стали. Она негромко рассмеялась, когда гаечный ключ был грубо выброшен назад
и тот же приказ был повторен, правда, теперь вместе с нетерпеливым ударом по
дну раковины.
   Кэти  наклонилась  вперед  и  повернула  оба  крана.  За   потоком   воды
последовала вереница ругательств,  которыми  сыпал  Рамон  из-под  раковины,
когда вода  полилась  ему  на  лицо,  волосы  и  обнаженную  грудь.  Схватив
полотенце с пола,  он  вскочил  одним  гибким  яростным  движением  и  начал
вытирать голову и лицо, в то время как Кэти бросилась к кранам  и  выключила
воду. С испуганным обожанием  она  слушала  злые  испанские  фразы,  которые
доносились из-под полотенца, а когда он отбросил его и свирепо уставился  на
нее, приняла самый невинный вид.
   Выражение его лица стало озадаченным.
   - Я хотела сделать тебе сюрприз, - объяснила Кэти, прикусив нижнюю  губу,
чтобы удержаться от смеха.
   Капли воды блестели на его кудрявых волосах, бровях, ресницах, на жестких
волосках широкой груди.
   - Надо думать, что один сюрприз заслуживает  другого,  -  свирепо  сказал
Рамон.
   Он вытянул правую руку и открыл кран с холодной водой.  Прежде  чем  Кэти
успела сообразить, ее голова оказалась наклоненной в раковину на  расстоянии
дюйма от водной струи.
   - Только  посмей!  -  пронзительно  взвизгнула  она.  Вода  побежала  еще
сильнее, а ее голова стала еще ближе к струе. - Прекрати!  -  запротестовала
она, и раковина отозвалась эхом на ее смех. - Вода бежит по полу!
   Рамон освободил ее и закрыл кран.
   - Трубы протекают, - заметил он без особого огорчения. Он приподнял бровь
и добавил зловеще:
   - Я припомню тебе этот сюрприз!
   Кэти со смехом проигнорировала угрозу.
   - А я-то думала, что ты разбираешься в плотничьих работах, -  поддразнила
она его.
   - Я сказал, - сухо уточнил Рамон, - что разбираюсь в них так же, как ты в
шитье занавесок.
   Кэти украдкой хихикнула и постаралась принять возмущенный вид:
   - У меня с занавесками все нормально, чего не скажешь о твоих познаниях в
сантехнике. - "Потому что занавески шьют Габриэла  и  сеньора  Виллегас",  -
мысленно добавила она.
   - Неужели? - усмехнулся Рамон. - А ну-ка отправляйся в ванную.
   Кэти была слегка удивлена, что он не последовал за  ней,  а  потянулся  к
полотенцу и чистой рубашке, висящей на гвозде.
   Она остановилась перед дверью ванной, мысленно  готовясь  увидеть  ржавую
посудину, кишащую насекомыми.  Когда  она  нерешительно  открыла  дверь,  то
застыла в удивлении.
   Исчезло старое оборудование. На его месте появились современная  раковина
и просторный душ из оргстекла со скользящими дверями. Ради эксперимента Кэти
отвела одну дверь  в  сторону  и  заметила  с  одобрением,  что  она  плавно
заскользила. Из душа текла вода - почему же тогда Рамон  сетовал  по  поводу
протекающих труб? Стараясь не наступать  в  скользкие  лужи  на  полу,  Кэти
осторожно вошла внутрь, чтобы выключить воду. Этого как раз и не получилось.
Ее рот распахнулся в немом крике, когда поток ледяной воды хлынул ей прямо в
лицо. Кэти повернулась, чтобы выбраться из-под душа, но кожаные  подошвы  ее
туфель заскользили по полу, и она упала прямо под ледяной ливень.
   Она выползла из ванной на четвереньках, мокрая одежда прилипла к телу,  а
вода стекала с лица и волос. Она неуклюже встала на ноги и отбросила  волосы
с лица. Рамон стоял в дверях, заметно пытаясь сохранить невозмутимый вид.
   - Только попробуй рассмеяться! - злобно предупредила Кэти.
   - Может быть, тебе нужно мыло? - заботливо предположил Рамон. - А  может,
полотенце?
   Он начал расстегивать чистую рубашку, которую только что надел.
   - Ты не против надеть рубашку, которая только что была на  мне?  -  Кэти,
которая собиралась рассмеяться над собой,  попыталась  произнести  несколько
робких возражений, когда Рамон добавил:
   - Странно, не так ли, что один сюрприз влечет за собой другой?
   Когда  она  осознала,  что  он  проделал  это  нарочно,  все  внутри   ее
взорвалось. Вздрогнув, она выхватила рубашку из его руки и захлопнула  дверь
прямо перед его ухмыляющимся лицом! Он, должно быть, увидел, что она вошла в
душ, и повернул вентиль, яростно предположила Кэти, сдирая с  себя  холодные
мокрые джинсы. Так вот какова месть латиноамериканца  за  то,  что  оказался
выкупанным без  своего  согласия!  Этого  возмездия  требовало  его  жесткое
мужское "я"! Она рывком открыла дверь ванной, одетая только  в  свои  мокрые
трусики и белую рубашку Района, и гордо вышла из пустого дома.
   Рамон был уже  во  дворе,  хладнокровно  расстилая  под  деревом  одеяло,
которое она привезла с собой. Самовлюбленный негодяй!
   Рамон, стоя на коленях, взглянул на нее снизу вверх, выражение  его  лица
оставалось невозмутимым.
   - Никогда не хлопай дверью перед моим лицом,  -  спокойно  сказал  он.  А
затем, словно инцидент был уже исчерпан, восхищенно улыбнулся.
   В душе кипя от гнева, Кэти скрестила руки, прислонилась к дверному проему
и застыла, позволяя ему посмотреть на себя.  Глазей,  глазей!  А  потом  она
заберет одеяло, завернется в него и вернется к Габриэле!
   Взгляд Рамона скользнул по каскаду медных  волос,  спадающих  волнами  на
плечи, по ее выступающей груди, подчеркнутой облегающей рубашкой, задержался
на том месте, где его рубашка заканчивалась, а затем продолжил  движение  по
ее длинным, стройным ногам.
   - Достаточно? - спросила она, не пытаясь скрыть свою враждебность.  -  Ну
что, удовлетворен?
   Он резко поднял голову, не до конца понимая ее настроение:
   -  Кэти,  ты  хочешь  "удовлетворить"  меня?  Не  обращая   внимания   на
сексуальный подтекст, Кэти выпрямилась и подошла к  одеялу,  на  котором  он
сидел на корточках.
   - Я уезжаю, - сказала она, глядя на него с каменным высокомерием.
   - Нет никакой необходимости ехать за другой одеждой. Твоя скоро высохнет,
и, кроме того, я уже видел тебя, когда на тебе было надето куда меньше.
   - Я уезжаю не за одеждой. Я не собираюсь оставаться здесь с тобой,  после
того как ты меня выкупал.
   Рамон медленно  встал  на  ноги,  возвышаясь  над  ней,  и  Кэти  яростно
взглянула на его бронзовую грудь.
   - Мне нужно одеяло, я собираюсь завернуться в него, чтобы  по  пути  хоть
немного согреться, а ты стоишь на нем.
   - Ну конечно, - мягко произнес он, отступая на шаг. Кэти схватила одеяло,
обвернула его вокруг себя и  направилась  к  машине,  чувствуя,  что  Рамон,
небрежно прислонившись к дереву, следит за каждым ее шагом. Она села за руль
и потянулась за связкой ключей, среди которых был и ключ  зажигания.  Ключей
не было. Искать под креслом на полу не пришлось, потому что Кэти  совершенно
точно знала, где они находятся.
   Кэти сердито посмотрела на Рамона через открытое окно машины. Рамон полез
в карман и показал ей ключи, держа их на открытой ладони.
   - Кажется, тебе это нужно.
   Кэти вышла из машины и промаршировала к нему с тем чувством  собственного
достоинства, которое только позволяло ей одеяло.
   - Отдай их мне, - потребовала Кэти, протягивая руку.
   - Возьми, - безразлично ответил он.
   - Ты что, поклялся не дотрагиваться до меня?
   - Я и не мечтал об этом, - ответил Рамон с возмутительным спокойствием. -
Но не вижу причины, почему бы не позволить тебе коснуться меня.
   В яростном изумлении Кэти смотрела, как он засовывает  ключи  в  глубокий
карман своих джинсов и скрещивает руки на груди.
   - Давай, попробуй достать их!
   - Собираешься получить удовольствие? - яростно спросила Кэти.
   - Собираюсь.
   Кэти была в таком гневе, что  сбила  его  с  ног  и  начала  бороться  за
проклятые ключи. Она уселась на него верхом, засунула руку в боковой  карман
и вытащила их, коснувшись при этом весьма интимных частей его тела.
   - Спасибо, - зло сказала  она.  -  Ты  отдал  мне  ключи  при  первом  же
требовании.
   - Спасибо, -  ответил  он,  -  за  то,  как  ты  достала  их.  Она  резко
повернулась и встала на ноги, рванула одеяло и упала на  землю,  потому  что
Рамон прочно стоял на противоположном его конце. Слабо упираясь  кулаками  в
землю, Кэти качнулась на корточках.
   - Как ты могла подумать, что я сделал это нарочно? - тихо спросил Рамон.
   Кэти посмотрела на его красивое, спокойное  лицо,  и  ее  гнев  мгновенно
улетучился.
   - Ты не делал этого?
   - А как ты сама думаешь?
   Кэти прикусила губу, чувствуя себя глупой и несносной.
   - Я не думаю, что ты сделал это нарочно, -  пробормотала  она,  глядя  на
свои босые ноги с удрученным видом. Его голос зазвенел от веселья:
   - Ну и что ты теперь собираешься делать? Голубые глаза Кэти потеплели  от
смеха и чувства вины.
   - Я собираюсь доказать тебе, что мне стыдно, и буду прислуживать  тебе  в
течение всего вечера.
   - Понятно, - сказал он с многозначительным смешком. - В таком случае  что
же делать мне?
   - Просто постой, пока я разложу одеяло, а затем я налью тебе немного вина
и сделаю сандвичи.
   С веселым удовлетворением  Рамон  позволил  ей  сделать  три  сандвича  с
ростбифом, наполнить его бокал вином и нарезать для него сыр.
   - Мужчина может привыкнуть к этому, - хмыкнул он, когда Кэти настояла  не
только на том, чтобы очистить яблоко и порезать его на дольки, но и на  том,
чтобы вкладывать дольки в его рот.
   Кэти посмотрела на него  в  полумраке,  и  ее  душа  затрепетала  от  его
близости. Он откинулся на спину, закинув руки за  голову,  и  был  похож  на
большую гибкую и сильную пантеру, которая лениво смотрела на добычу.  Добыча
находилась очень близко и не собиралась убегать.
   - Кэти, - мурлыкнул он, - знаешь, чего я сейчас хочу? Рука Кэти  застыла,
когда она поднесла бокал с вином к губам, и у нее участился пульс.
   - Чего? - мягко спросила она.
   - Чтобы ты сделала мне массаж спины, - объявил он, перекатываясь на живот
и предоставляя спину в ее распоряжение.
   Кэти отставила бокал и встала на колени рядом с ним.  Под  ее  ласкающими
пальцами очутилась гладкая, теплая  спина  и  широкие,  могучие  плечи.  Она
растирала и массировала его твердое тело, пока не  устали  руки.  Тогда  она
села и подняла свой бокал с вином.
   - Кэти, - произнес он, отвернув от нее свою темную голову.
   - Что?
   - Я сделал это нарочно.
   Одним легким движением Кэти выплеснула  вино  на  его  обнаженную  спину,
вскочила на ноги и понеслась к дому. Рамон схватил ее за  талию,  когда  она
почти пересекла темную гостиную. Все его тело сотрясалось от  хохота,  когда
она начала отбиваться от него.
   - Ты - животное, -  задохнулась  она,  охваченная  чем-то  средним  между
весельем и враждебностью. - Ты самый вероломный, самонадеянный...
   - Невинный человек из всех, кого ты знаешь, - хихикнул он. - Я тебе  дарю
мое определение.
   - Я убью тебя! - рассмеялась она, вырываясь все слабее.
   Внезапно его глубокий голос охрип:
   - Если ты не прекратишь, то мне понадобится холодный душ.
   Кэти замерла, начиная ощущать, как желание охватывает ее. Его губы  легко
коснулись ее уха, затем чувственно скользнули к изгибу шеи, исследуя  каждый
дюйм ее возбужденного тела.  Его  руки  ласкали  ее  грудь  с  тем  властным
мастерством, от которого у нее всегда подкашивались ноги.
   - Твои соски возбуждены, - сказал он громким, волнующим голосом,  проводя
большими пальцами по напряженным чувствительным бугоркам.  -  А  твои  груди
поднимаются, наполняя мои руки. Повернись, querida, - пылко пробормотал  он,
- я хочу почувствовать их своей грудью.
   Трепеща от предчувствия безмерного блаженства,  Кэти  повернулась  в  его
объятиях. Он посмотрел на ложбинку  между  ее  полными,  жаждущими  грудями,
затем перевел горящий взор на ее лицо. Кэти зачарованно  смотрела,  как  его
губы медленно приближаются к ней, в то  время  как  его  рука  легла  ей  на
затылок, а пальцы утонули в ее тяжелых волосах.
   В тот момент когда его полуоткрытый рот  накрыл  ее  губы,  она  потеряла
всякую сдержанность. Его язык проник в ее рот с таким  отчаянным  голодом  и
откровенной настойчивостью, что Кэти вспыхнула огнем  в  его  объятиях.  Его
свободная рука обняла ее, прижимая ее тающее тело к  горячим  бедрам.  Кэти,
находившаяся в полуобморочном состоянии, почти повисла на этой сильной руке.
   - Пойдем отсюда, - хрипло приказал он, а когда Кэти прошептала: "Хорошо",
-  он  застонал  и  начал  покрывать  ее  влажное,  нежное  тело  еще  более
с