аздо
больше его заботит впечатление,  которое  он  произведет  на  новоиспеченную
родственницу.  Он  аккуратно  пригладил  волосы  на  висках  обеими  руками,
расправил плечи и подтянул узел галстука.
   - Коул,  -  с  непривычным  смущением  произнес  он,  -  как  думаешь,  я
понравлюсь Диане?
   Удивленный и тронутый волнением дяди, Коул уверенно заявил:
   - Диана тебя полюбит.
   Удовлетворившись ответом, Кэл перевел взгляд на приближавшуюся машину как
раз в тот момент, когда она вновь пронзительно  заскрежетала  и  устремилась
вперед.
   -  Кажется,  он  наконец-то  нашел  вторую  скорость,  -  заявил  Кэл  и,
прищурившись, спросил:
   - Ты видишь Диану?
   В отличие от дяди Коул не жаловался на  зрение.  Пока  пикап  преодолевал
последние метры перед крыльцом, Коул уставился  на  него  широко  раскрытыми
глазами.
   - Это Диана! - воскликнул  он  и  сбежал  по  ступенькам  к  машине.  Кэл
последовал за ним.
   Когда они приблизились, Диана на радостях перепутала газ с тормозом.
   - Осторожно! - выкрикнул Коул, отпрыгивая в сторону и  увлекая  за  собой
Кэла. Пикап пронесся в нескольких дюймах от них, резко остановился,  огласил
двор хлопком и затих.
   Потрясенная тем, что чудом не задавила обоих мужчин, Диана уронила голову
на руль, пока Коул обежал вокруг машины и взялся за ручку.
   - Чья эта развалина? - спросил Коул. Ручка осталась у него в руке,  и  он
потянулся через открытое окно, чтобы распахнуть дверцу.
   Наконец дверца со скрипом подалась. Коул протянул руку Диане, помогая  ей
выйти. Как и подобало элегантной молодой леди, его жена приняла помощь  и  с
трудом поднялась с  винилового  сиденья,  глубокого,  как  каньон,  а  затем
грациозно выпрямилась.
   Помедлив, чтобы  отряхнуть  одежду,  она  одарила  стоявшего  рядом  Кэла
дружеской улыбкой и, робко взглянув на Коула, ответила:
   - Наша.
   Кэл разразился хохотом.
   - Это мой дом, - провозгласил Кэл, вводя Диану в комнату.
   Усадив ее в самое удобное  кресло,  он  метнулся  на  кухню  за  холодным
лимонадом. Диане сразу же бросились в глаза аккуратные стопки различных книг
и журналов, лежавшие повсюду, а на журнальном столике, на  виду,  красовался
заботливо положенный Кэлом последний номер "Красивой жизни".
   Диане не верилось, что этот галантный и милый старик, взиравший  на  нее,
как  на  единственный  луч  солнца  в  жизни,  и  есть  тот  самый  коварный
родственник, который вынудил  своего  могущественного  племянника  жениться,
шантажируя его потерей половины корпорации - пусть даже  "для  блага  самого
Коула".
   - Мы пробудем здесь совсем  недолго,  -  сообщил  Кэл,  протягивая  Диане
стакан лимонада и глядя на нее так, словно собираясь в любую  минуту  прийти
ей на помощь. Наконец убедившись, что с лимонадом она  справится  сама,  Кэл
уселся напротив на диване рядом с Коулом, продолжая излагать распорядок дня:
   - Немного погодя мы отправимся в другой дом. Там мы поужинаем, потом вы с
Коулом останетесь, а я вернусь сюда.
   За  каких-нибудь  пять  минут  Диана  исполнилась  обожания  к  любезному
старику.
   - А я думала, нам удастся побыть  с  вами,  -  произнесла  она,  смущенно
взглянув на Коула, - чтобы мы  могли  получше  узнать  друг  друга,  пока  я
здесь...
   - Новый дом находится здесь же, на ранчо, - заверил  ее  Кэл,  засияв  от
удовольствия.
   Проведя Диану по комнатам, он заявил, что пора в путь.
   Дом Кэла стоял на ровной поляне, выбранной по соображениям удобства, а не
живописного вида, но место для второго жилища, расположенного  милей  дальше
по дороге, за поворотом, выбирали, помня и об удобстве, и о красоте.
   - Какая прелесть! - воскликнула Диана, выбираясь из джипа Коула.
   На поросшем лесом холме, обращенный фасадом к долине, стоял дом из  грубо
отесанного камня  и  кедровых  бревен,  окруженный  с  трех  сторон  широкой
верандой, словно повисшей в воздухе над обрывом. Внутри  он  был  отделан  в
деревенском стиле; угол комнаты занимал внушительный камин, раздвижные двери
в противоположной стене вели на веранду. Рядом с  гостиной  размещались  две
огромные спальни и кухня.
   - Это Летти, - произнес Коул, почтительно  выводя  из  кухни  в  гостиную
полную женщину с волосами, забранными в узел на затылке. По-видимому,  Летти
радовалась приезду Дианы не меньше Кэла.
   - Ужин будет в шесть, - пообещала она. - Конечно, не самый  роскошный.  И
не такой, как на фотографиях в вашем журнале.
   - Я неважно готовлю, - призналась Диана.
   - Вот и хорошо, - с облегчением ответила Летти.
   Диана обернулась и  увидела,  как  Коул  ставит  ее  чемоданы  у  кровати
королевских размеров. Заметив, что Диана наблюдает за ним, Коулу показалось,
словно между ними пробежали электрические разряды. Он обнял Диану  за  плечи
небрежно-хозяйским жестом, представляя ее Кэлу. Но ничто в  поведении  Коула
не указывало, как он относится к предстоящему медовому месяцу и помнит ли  о
нем.
   Диана не знала, что означает его напускное равнодушие: то ли он принимает
ее согласие как само собой  разумеющееся,  то  ли  его  не  тревожат  ни  ее
согласие, ни отказ.
   Все изменилось лишь после ужина.

Глава 48

   Закат окрасил небо лавандовыми, лиловыми и алыми мазками к тому  времени,
как закончился ужин и Летти убрала со стола.
   Нервозность Кэла исчезла без следа, сменившись убежденностью, что Диана -
полноправный  член  семьи  и  будет  им  всегда.  Поэтому  Диана  не  только
чувствовала себя  обманщицей,  но  и  смутилась  от  нескольких  вопросов  о
материнстве  -  дядя  Кэл  хотел  выяснить,  каким  образом  она  собирается
руководить компанией  и  воспитывать  ребенка.  У  Дианы  возникло  странное
ощущение: Кэл понял, что она еще  не  задумывалась  о  детях,  и  заподозрил
неладное.
   Раздражало Диану и то, что Коул, по-видимому, не испытывал ни неловкости,
ни угрызений совести. Похоже, он умышленно  поставил  ее  в  затруднительное
положение.
   Делая вид, что прислушивается  к  разговору,  Коул  из-под  полуприкрытых
тяжелых век беспечно разглядывал лицо Дианы, заставив  ее  смущенным  жестом
отвести прядь волос со щеки.
   Он удобно расположился на стуле, вытянув  перед  собой  длинные  ноги,  и
пренебрегал видом  заката  ради  созерцания  Дианы.  Не  дрогнув  ни  единым
мускулом, не говоря ни слова, он излучал ауру мужской силы, силы  хищника  -
настолько ощутимую, что ее можно было резать ножом.
   Более  того,  мужчины  без  стеснения  беседовали  о  предметах,  которые
вызывали у Дианы острую тревогу, а разговор возвращался к этим  предметам  с
действующим на нервы постоянством. Простодушная похвала  Дианы  самодельному
столу, за которым они сидели, спровоцировала Кэла на пространное объяснение,
что Коул привез на ранчо исполинское ложе всего несколько дней назад,  чтобы
заменить обычную двуспальную кровать. А затем Кэл заметил, что  среди  новой
мебели был угловой диван, на котором подушек оказалось больше, чем  на  всех
трех кроватях в доме.
   А когда Диана заметила, что ландшафт вокруг дома очень милый, выяснилось,
что Коул заставил целую армию работников  буквально  вылизывать  окрестности
незадолго до ее прибытия.
   - Дом не был готов к приезду новобрачной,  -  сообщил  Кэл  и  кивнул  на
двойной шезлонг, стоявший неподалеку на веранде. - Коул привез его  сюда  из
Далласа для тебя, - признался он. - Я еще никогда не видел ничего подобного,
а ты?
   Повернувшись, Диана разглядела двойной шезлонг и кивнула с улыбкой:
   - Только однажды.
   - Ну, тогда тебе это не в новинку. А мне так и кажется, что  он  выставил
прямо на веранду кровать! Я видывал кровати на верандах и прежде, -  пошутил
он, - но обычно из них выпирали пружины, а сверху был навален всякий хлам.
   У Дианы упало сердце.
   - Кэл! - негромко  и  предостерегающе  произнес  Коул.  Диана  сочла  его
возражение слишком запоздалым и нерешительным.
   Соглашаясь  на  незапланированный   медовый   месяц   на   ранчо,   Диана
представляла  себе,  что  он  начнется  немного  позднее  и  гораздо   более
медленными темпами.
   Ровно в половине девятого Кэл и Коул обменялись взглядами,  Кэл  взглянул
на часы, быстро поднялся и объявил:
   - Ну, мне пора за работу.
   Поскольку он не работал, а за окнами уже стемнело, Диана догадалась. Коул
решил,  что  пришло  время   опробовать   одну   из   многочисленных   новых
горизонтальных поверхностей в  доме,  а  Кэл  не  хотел  мешать  молодоженам
заботиться о продолжении рода.
   Диана поднялась почти так же резко, как и он:
   - Пожалуй, я приму душ и переоденусь во что-нибудь.., почище!
   Коул наблюдал, как она скрылась за дверью, и размышлял, почему Диана  так
отнеслась к предстоящей ночи наедине  с  ним.  Он  не  сомневался,  что  она
согласится лечь с ним в постель. Он был совершенно уверен...
   Нет, он не был уверен ни в чем.
   Несколько минут спустя он отправился на кухню за чаем со льдом и заметил,
что дверь в спальню открыта. Один из  чемоданов  Дианы  исчез,  а  шум  воды
слышался из ванной рядом со второй спальней. Он застыл с  кувшином  в  руке,
обдумывая увиденное. Отдельные ванные в кругу Дианы и даже в его собственном
кругу  считались  практичным  и  распространенным  удобством.  Она  проявила
воспитанность и утонченность. Или робость и попытку улизнуть от него.
   Как правило, Коул  выходил  из  самых  запутанных  ситуаций  в  считанные
минуты.  Но  сегодня  ему  никак  не  удавалось  разобраться  в   намерениях
собственной жены. Нахмурившись, он вошел в свою спальню,  собираясь  принять
душ. Только сняв рубашку, он спохватился, что принимал душ за час до приезда
Дианы. Теперь он вел себя, как взвинченный молодожен.
   Вернувшись на кухню, он вылил чай и приготовил вместо него коктейль. Свой
бокал он вынес на веранду и растянулся на двойном шезлонге.
   Он чертовски хорошо знал, что Диана хочет его.
   Их неудержимо влекло друг к другу.
   Он предоставил ей выбор. Либо она до сих  пор  колебалась,  либо  приняла
решение, нежелательное для него, и теперь пыталась уклониться от объяснений.
   На темном небе начали вспыхивать  звезды,  пока  не  засверкали  россыпью
ярких драгоценных камешков, протянувшейся до горизонта.
   В комнате для гостей Диана закончила причесываться и теперь  раздумывала,
во что одеться. Для халата было еще слишком рано, к тому же  он  казался  ей
вызывающе  прозрачным.  Диана  остановила  свой  выбор  на  белых  шортах  и
ярко-зеленой шелковой рубашке. Вероятно, Коул ждет, что она появится в более
откровенном одеянии, тонком и кружевном.
   Она слегка подкрасила губы, но вспомнила о  Коуле,  предвкушавшем  бурное
продолжение их брачной ночи, и рука у нее затряслась так, что  тюбик  помады
упал на пол. В ночь их свадьбы Диана забыла, кто она  такая,  где  и  с  кем
находится,  но  теперь  она  все  знала  и  содрогалась  от  возбуждения   и
неуверенности.
   Что она натворила? Зачем ввязалась в эту сделку? Взяв  щетку,  она  снова
принялась  водить  ею  по  волосам.  Коул  по-прежнему  остается   для   нее
незнакомцем, преодолевающим препятствия размером с гору без малейших  усилий
и страха перед возмездием.
   Диана долго размышляла о них  обоих.  Бессмысленно  скрывать,  что  после
отъезда Коула из Хьюстона она вспоминала о нем тысячу раз  на  дню.  Незачем
отрицать, что при мысли о медовом месяце с Коулом у Дианы тряслись поджилки.
Но когда она наконец оказалась  на  ранчо,  что-то  испортило  всю  картину.
Несмотря  на  то  что  по  закону  они  считались  супругами,  оба  они   не
сомневались: их брак - временное явление. Значит, в Хьюстоне Коул предложил,
чтобы они на неделю предались оргии, сделав этот фарс более убедительным  Он
высказал эту мысль и оставил слово за Дианой. И она согласилась.
   Но сегодня она желает отказаться от прежних намерений.
   Она не  сдастся!  Она  предпочитает  самостоятельно  распоряжаться  своей
жизнью и обычно прекрасно  справлялась  с  этой  задачей  -  за  исключением
случаев, когда в дело вмешивался Коул. Это следует  прекратить.  Давно  пора
преподать Коулу урок.
   Приободренная этим решением, Диана положила щетку на туалетный  столик  и
вышла из спальни.
   В доме было темно, только под  дверью  комнаты  Коула  виднелась  полоска
света. Предположив, что Коул принимает душ, Диана вышла на веранду.
   Она приблизилась к перилам и оглядела холмы, купавшиеся в  лунном  свете.
Ее вернул к действительности низкий, колдовской голос:
   - Не желаешь присоединиться ко мне?
   Диана вздрогнула и обернулась. Коул возлежал в шезлонге, одетый только  в
брюки и туфли.
   Она скользнула взглядом по бронзовой мускулистой груди и  мощным  плечам,
затем встревоженно всмотрелась в лицо. Он звал ее к  себе.  Он  вышел  сюда,
ожидая ее. Сердце предательски загрохотало.
   Диана напомнила себе о принятом решении.
   - Это ни к чему, - ответила она с невольной улыбкой, которая  придала  ее
отказу оттенок каприза и кокетства.  Не  в  силах  поправить  дело,  женщина
улыбнулась еще раз:
   - Пожалуй, я схожу за лимонадом.
   Когда она проходила мимо шезлонга, Коул поймал  ее  за  руку  и  заставил
обернуться. В молчании он вглядывался в ее глаза, словно добиваясь ответа, а
потом медленно привлек к себе. Его  голос  прозвучал  настолько  мягко,  что
сопротивление Дианы было сломлено.
   - Не играй со мной, котенок. - Он взял Диану за другую руку и потянул  на
себя.
   Диана упала на него, ударившись головой о грудь. Упершись ладонями ему  в
плечи, она приподнялась и уставилась  на  Коула  в  раздраженном  недоверии.
Подняв правую руку, он нежно провел  кончиками  пальцев  по  ее  обнаженному
предплечью, не сводя с Дианы глаз. Его зовущие серые  глаза  ясно  говорили.
"Подумай хорошенько".
   Чувственные губы Коула были так близко! "Подумай хорошенько".
   Сердце Коула начало стремительный отсчет. "Решай".
   Диана нежно поцеловала его, и Коул ответил,  а  его  руки  заскользили  и
сжались у нее на запястьях. Его  тело  напряглось,  а  в  глазах  постепенно
разгорался огонь. Приложив ладонь к ее щеке, он  медленно  провел  ею  вниз,
обхватил Диану за шею. "Еще!"
   Коул запустил пальцы в ее волосы, впился в губы  и  перевернул  Диану  на
спину.
   Его язык дразнил, настаивал и  медленно  сводил  женщину  с  ума,  чресла
вжимались в ее тело - жестко и требовательно.
   Диана притянула его ближе. Он расстегнул ее рубашку, и  от  увиденного  у
него захватило дух. Острые бутоны сосков, венчавших два  прелестных  бледных
полушария, были прекрасны!
   Коул прикоснулся к соску, и тот затвердел еще сильнее.  Диана  застонала,
выгибаясь во взрыве наслаждения. Стараясь сдерживаться, он поцеловал  другой
сосок, и ее пальцы невольно вцепились ему в шевелюру.
   Коул вспыхнул от желания. Он снова перевернулся на спину, привлекая Диану
к себе. К его удивлению, она запахнула рубашку и стала приподниматься.  Коул
остановил ее в тот самый момент, когда она ощутила его восставшую плоть.
   Диана поняла, почему он не  спешит.  Она  склонила  голову,  избегая  его
взгляда, и неловко принялась застегивать рубашку.
   - Не смей!
   Диана вскинула голову, по-прежнему сжимая полы  рубашки.  Коул  развел  в
стороны ее руки.
   - Какая красота, - прошептал он, спуская рубашку с ее плеч,  и  подхватил
обеими ладонями ее груди.
   Сердце Дианы загрохотало от невыносимого блаженства. Коул внезапно понял:
он каждой клеточкой чувствует реакцию Дианы. Он коснулся ее сосков  большими
пальцами, и как по команде затвердели его собственные соски.
   - Прикоснись ко мне, - шепотом попросил он. От его прерывистого  стона  у
Дианы задрожали руки. Она склонилась над ним и  накрыла  губами  его  сосок.
Коул глубоко вздохнул, и Диана почувствовала, как дрогнули под ней его бедра
- так, словно он уже был в ней, а потом какая-то сила вдруг пригвоздила ее к
Коулу. Они ласкали друг друга руками и губами, срывая одежду.
   Ее  тело  казалось  мраморной  скульптурой.   Он   был   одновременно   и
повелителем, и рабом. Его стонам Диана внимала, как музыке. Коул принимал ее
вздохи, как  благословение.  Они  застыли  в  неподвижности,  пока  ее  тело
привыкало к медленно пульсирующему теплу внутри, и вдруг  осторожные  толчки
сменились яростными, требовательными  ударами.  Диана  с  дрожью  подавалась
навстречу, а Коул погружался в нее вновь  и  вновь  -  в  отчаянной  попытке
завладеть ею целиком. Она вскрикнула,  достигнув  вершины,  и  он  мгновенно
догнал ее.
   Потом Диана лежала в его объятиях, и слезы  капали  ему  на  грудь.  Коул
смотрел на яркие и ясные звезды, а перед глазами плыл туман.
   Коул мысленно встал на колени перед  небесами.  Он  был  готов  на  любые
сделки, подкупы и обещания.
   Не дождавшись ответа, мужчина умоляюще прошептал:
   - Пожалуйста!
   Он приложил  ладонь  к  ее  влажной  щеке,  и  Диана  повернулась,  чтобы
коснуться ее губами.
   - Я люблю тебя, - прошептала женщина. Ему было даровано благословение.

***

   Лежа на широкой кровати, положив голову Коулу на грудь, Диана улыбалась в
ожидании его слов. Ее не покидало ощущение, что сейчас, именно в эту минуту,
он хладнокровно пересматривает свое будущее.
   Диана с любопытством размышляла, как он преодолеет препятствия,  вставшие
перед их неоперившимся браком. Он любит ее, она любит  его  -  остальное  не
важно, и тем не менее существует немало осложнений.
   Она живет в Хьюстоне и руководит крупной компанией.
   Он живет в Далласе и руководит еще более крупной компанией.
   Она мечтает о ребенке.
   Он не хочет детей.
   Наверное, для решения этих проблем мало опыта и желания, необходимо еще и
чудо.
   Она задремала,  а  когда  проснулась  несколько  минут  спустя,  рядом  с
кроватью горела лампа. Коул взял Диану за руку, их пальцы переплелись.
   - Я поразмыслил, - нежно начал он, - и пришел к следующим выводам.
   Диана замерла в нетерпении, желая узнать, как далеко  он  зашел  в  своих
решениях.
   -  Проблему  представляет  логистика,  -  продолжал  Коул,  заметив,  как
блеснули смехом глаза Дианы, и крепче прижал  ее  к  себе.  -  По-моему,  ты
должна перебраться в Даллас, дорогая.  Я  не  могу  перевести  "Объединенные
предприятия" в Хьюстон - по нескольким причинам, не говоря уж о том, что это
финансовое самоубийство.
   Диана притворно вздохнула:
   - Мы должны жить отдельно, в разных  городах.  Коул  воспринял  ее  слова
всерьез:
   - Это невозможно.
   - Таким было соглашение. Мы заключили нерушимый устный договор:
   Коул высокомерно отмел этот довод:
   - Нерушимый устный договор - бессмыслица. Сплошное противоречие.
   - Значит, конец сделке?
   Коул  пристально  вгляделся  в  обманчиво  невинные   нефритовые   глаза,
опушенные длинными темными ресницами под причудливо изогнутыми бровями.
   - Диана, ты прекрасна, - прошептал он. - Скажи, что ты задумала?
   - Я согласна перевести административный отдел компании Фостеров в Даллас,
а производственный оставить в Хьюстоне под руководством Кори.
   - Тогда проблема решена, - удовлетворенно произнес он,  склоняясь,  чтобы
поцеловать ее. Его тело уже охватил трепет.
   Она провела ладонью по его плоскому животу, и в  глазах  у  нее  блеснула
надежда.
   - О чем бы ты ни умоляла этим взглядом, я согласен, - заявил Коул.
   - Я умоляю о детях. Твоих детях.
   Коул серьезно нахмурился, склонив голову:
   - Сколько?
   Ее  улыбка  засияла  подобно  солнечному  лучу,  глаза  заискрились,  как
овальный бриллиант в восемь каратов в кольце, которое Коул  надел  Диане  на
палец, пока она дремала. Он привез кольцо сюда, надеясь на лучшее. Но он  не
смел и надеяться на такое!
   - Я хотела бы троих детей, - призналась Диана.
   - Одного, - сурово возразил Коул.
   - Если ты согласишься на двоих, я отдам тебе Парк-плейс,  Бордвок  и  всю
свою арендованную собственность.
   - Договорились! - со смехом заключил он.

Глава 49

   Дверь в комнату Кэла была открыта, и Диана вошла без стука. Коул не  стал
будить ее, а в записке предложил приехать к Кэлу, к