риятности, прямо спросил:
   - Ты опять вляпался в сомнительную историю?
   - Да нет, все нормально, брат. Просто я только что прилетел в  Москву
и, думаю, задержусь здесь минимум на неделю.
   - Отлично! Молодец! Подгадал день  в  день,  будто  знал  заранее!  В
общем, дуй ко мне, я тебе на месте все растолкую.
   - Понимаешь, Борис, - замялся Рублев-младший, -  я  уже  устроился  в
гостинице.
   - В гостинице?! - возмутился Комбат. - Ну ты совсем от  рук  отбился!
При живом брате мыкаться по ночлежкам. В общем, так: два  часа  тебе  на
сборы и дорогу. Ясно?
   - Никакая это не ночлежка, а даже очень приличный отель, -  обиженным
тоном сказал Андрей. - Между прочим, тут  у  меня  намечено  большинство
деловых  встреч.  Что  же  мне  туда-сюда  мотаться?  Тем  более   я   в
командировке, все  расходы  оплачивает  банк...  Алло,  Борис,  куда  ты
пропал? Ты меня слышишь?
   - Слышу, слышу, - отозвался Комбат, обдумывая сложившуюся ситуацию.
   Наступил  вечер,  сегодня  он  успеет  только  обзвонить  друзей,   а
соберутся они завтра. Может, сегодня оставить брата в покое? Хотя нет  -
Комбат усмехнулся, - надо его хоть чуток подготовить к посиделкам.
   - Значит, так, Андрей, устроишься и давай без разговоров ко мне. Зато
с послезавтрашнего дня будешь свободен, как птица. Устраивает тебя такой
расклад?
   - Меня-то устраивает, но со мной два охранника, им твои  планы  могут
не понравиться, - выложил Андрей свой последний козырь.
   - Ай, да кто их будет спрашивать, инвалидов! - усмехнулся Комбат.
   - Что ты такое говоришь,  Борис!  Они  же  совсем  молодые,  здоровые
ребята.
   - Это быстро пройдет, если они вздумают тебя задерживать.
   - Ну и шуточки у тебя, брат, - возмутился Андрей. - Ладно, жди, скоро
буду.

Глава 2

   Депутат  Моссовета   Анастасия   Леонидовна   Черняева   вела   прием
избирателей. Это была эффектная молодая женщина немного старше  тридцати
лет, с красивым выразительным  лицом,  роскошными  пепельными  волосами,
среднего роста, с немного полноватой,  очень  аппетитной  фигуркой.  Она
буквально излучала сексуальную энергию, и, хотя на службе  пыталась  это
скрывать, мужчины заглядывали к ней под разными надуманными  предлогами,
лишь  бы  увидеть  настоящую  женщину,  которая  так  отличалась  от  их
опостылевших жен.
   На избирательном участке Черняева не имела  собственного  кабинета  и
вела прием в комнате главного инженера ЖЭСа. Тем самым она  подчеркивала
личную скромность и стремление тратить бюджетные деньги исключительно на
нужды избирателей. Хотя, надо признать, работать с избирателями Черняева
не любила. Одни сексуально озабоченные мужики чего стоили. Но еще больше
Черняевой досаждали старушки с  их  мелкими  и  бестолковыми  просьбами.
Доходило до  анекдотов.  Одна  тронутая  бабуленция  потребовала  убрать
вывешенный напротив ее окон плакат  с  рекламой  внедорожника.  Старушка
утверждала, что в машину на плакате вселился  злой  дух,  по  ночам  она
заводится  с  ужасным  ревом  и  грохотом,  лишая  ее  жалких   остатков
старческого сна. Черняева долго и нудно объясняла, что наружная  реклама
дает городу деньги, часть которых обеспечивает пенсионерам, в том  числе
и жалобщице, различные льготы, но  старушка  стояла  на  своем,  резонно
возражая, что один плакат в масштабах огромной Москвы погоды не  делает.
И тогда Черняева, раздраженная напрасной тратой времени, решила ответить
маразмом на маразм:
   - Хорошо, я передам  авторам  рекламы,  и  они  уберут  с  фотографии
двигатель. Без двигателя ведь машина не сможет завестись, правильно?
   После чего бабушка ушла, искренне поблагодарив депутата за  заботу  о
людях.
   Сегодня пенсионеров оказалось слишком много, они шли друг  за  другом
бесконечной чередой, и Анастасия Леонидовна облегченно вздохнула, увидев
на пороге молодого мужчину, старше ее всего на несколько лет.
   - Ну, этот будет только пялиться во все глаза, ему  плевать  на  свои
вопросы и мои ответы, - подумала Черняева, но ошиблась.
   Ее ввело в заблуждение смущенно-виноватое выражение лица мужчины,  но
оно было вызвано совсем другими причинами. Мужчина робко положил на стол
перед женщиной спичечную коробку и открыл ее. Черняева невольно  бросила
туда взгляд.  В  коробке  на  ватке  лежали  восемь  маленьких  камешков
красного цвета, самый большой из них был с рисовое зернышко.
   - Что это? - удивленно спросила Анастасия Леонидовна.
   -  Неопровержимые  улики.  Хочу  вам  рассказать  банальную   историю
очередной человеческой ошибки, - грустно начал мужчина. - Видите  ли,  я
геолог, уже пятнадцать лет работаю в геолого-разведывательном институте.
Где-то в конце восьмидесятых из далекого  приуральского  колхоза  к  нам
пришла заказная бандероль. В ней лежали эти камешки,  фотография  места,
где их нашли, и сопроводительная записка.
   - Обстоятельные колхозники попались, - невольно вставила Черняева.
   - Да уж, - согласился геолог. - Только наивно думать, что  вокруг  их
посылки тут же собрался консилиум из профессоров и академиков,  знатоков
драгоценных камней мирового масштаба. В наш институт  до  сих  пор  шлют
тысячи посылок, а уж про советское время я вообще  молчу.  И  на  девять
десятых  драгоценности  оказываются  липовыми.  Так  вот,  камни  отдали
недоучившемуся лаборанту, и тот определил, что это - шпинель.
   Анастасия  Леонидовна   знала   толк   в   драгоценных   камнях,   но
произнесенное геологом название будило в ней только звуковые  ассоциации
- ?шпинат?, ?шпион?.
   - Шинель.., или нет - шпи.., шип, - озадаченно повторила она.
   - Шпинель, - мягко поправил ее геолог.  -  Тоже  драгоценный  камень,
только гораздо дешевле алмазов или сапфиров. К тому  же  оказалось,  что
камни  обнаружили  на  территории  заказника.  Институтское   начальство
обратилось в министерство, пытаясь выбить  разрешение,  ведь  за  каждый
новый рудник институту капали денежки, но там им грубо  отказали.  Чтобы
изменить статус хотя бы части заказника и  начать  промышленную  добычу,
требовалось исписать гору бумаги, поставить сотни печатей. И ради  чего?
Жалкой шпинели. Тем более  она  пользовалась,  мягко  говоря,  умеренным
спросом за границей.
   - Слишком много хлопот для ?невалютоносного? продукта  -  так  сказал
нашим академикам один большой начальник. - В общем, о шпинели забыли  на
много-много лет. А пару месяцев назад  в  институте  началось  очередное
уплотнение.
   - Уплотнение? -  изумилась  Черняева.  -  Это  что-то  новенькое  для
научных учреждений.
   - Не совсем. Вы же знаете, наука финансируется из рук вон плохо,  вот
нам и приходится самим крутиться. Переводим сотрудников из одной комнаты
по нескольким другим, а освободившиеся помещения сдаем фирмачам.  И  так
каждый год, иногда по несколько раз. Скоро до того уплотнимся, что будем
привешивать откидные места, как в плацкартных вагонах.  Так  вот,  дошла
очередь и до нашего  музея.  Он  находился  в  просторном  зале,  а  ему
выделили  маленькую  комнатушку.  Соответственно  пришлось   потесниться
экспонатам, в том числе и шпинели из колхоза. Решили выкинуть фотографию
и пояснительную записку, заменив их  этикеткой.  Взял  я  эти  камни,  и
показалось мне, что они отличаются друг от друга.  Обследовал  я  их  на
приборах - точно! - три шпинели, а остальные пять - рубины. Понимаете  -
рубины!
   - Не понимаю, - ответила женщина. - Не понимаю, как  мог  специалист,
пусть и начинающий, не отличить один драгоценный камень от другого.  Это
же азы вашей профессии.
   - Ошибаетесь, уважаемая, - запальчиво  возразил  геолог.  -  Рубин  и
красная шпинель очень похожи друг на друга, и  не  нас  первых  ввело  в
заблуждение их сходство. Например, так называемый Рубин  Черного  принца
считался одной из  величайших  драгоценностей  Британской  империи.  Его
история велась с 1367 года, а в семнадцатом веке он уже  украшал  первую
корону Карла II.  Он  и  сейчас  находится  в  центре  переднего  креста
Государственной  имперской  короны,  но  это,  безусловно,  просто  дань
традиции, поскольку Черный принц оказался шпинелью. Как и Рубин  Тимура,
являющийся  еще  более  знаменитым  историческим  камнем.  Он   украшает
ожерелье, тоже входящее в число сокровищ Британской короны, но сделанные
на нем арабские письмена представляют большую ценность, чем сам  камень.
А ведь это ошибки ювелиров средних веков, куда больше  нас  полагавшихся
на остроту зрения, а не на приборы.
   - А вы что, тоже определяли камни на глаз? - ехидно спросила женщина.
   - Нет, зачем же. Чтобы не углубляться в дебри  научной  терминологии,
скажу одно: рубин обладает ярко выраженным дихроизмом,  который  начисто
отсутствует у шпинели. Поэтому их легко отличить друг от друга с помощью
обыкновенного дихроскопа.
   - Но у вас по бедности нет этого самого ..скопа.
   - Да нет! Этого добра хватает. Беда в том, что месторождения  рубинов
на территории России практически неизвестны,  зато  шпинели  много  и  в
основном на Урале. Поэтому незадачливый лаборант  проверил  только  один
камень,   который   по   стечению   обстоятельств   оказался   шпинелью.
Естественно, он решил, что и остальные семь - такие же.
   - Ну  хорошо,  он  ошибся  -  и  ладно.  Шпинель,  рубин  -  не  вижу
принципиальной разницы. Вон на Кремлевских башнях  установлены  огромные
рубины. Если бы они имели такую большую  ценность,  их  бы  при  Ельцине
наверняка кто-нибудь украл. А раз остались, значит, не стоят хлопот.
   - Да как  вы  не  понимаете  -  это  же  синтезированные  рубины!  Их
коммерческая цена ничтожна. Зато  естественные,  природные  камни  стоят
бешеных денег. Хорошие рубины ценятся на уровне алмазов и несравненно, в
десятки раз, дороже шпинели. Это  же  миллионы  так  полюбившихся  нашим
гражданам долларов.
   - А вы не любите доллары? - неожиданно спросила женщина.
   - Мне больше нравится рубль, когда на него можно что-то купить.
   - Что ж,  мне  доставило  удовольствие  общение  с  таким  увлеченным
человеком, да еще патриотом. Но вы ошиблись дверью. Я не решаю  подобные
вопросы. Лучше всего вам обратиться к своему начальству.
   - После того,  как  государство  обрекло  ученых  на  нищету  и  даже
академики  вынуждены  зашибать  копейку,   разъезжая   с   лекциями   по
захолустным европейским вузам?! - воскликнул геолог. - Да, я пробовал. И
знаете,  что  мне  сказал  директор  института?  Хочешь,  чтобы   рубины
оказались в грязных лапах какого-нибудь мафиози?
   - Но вы же сами говорили, что  за  открытие  месторождения  институту
полагаются деньги. Почему директор от них отказывается?
   -  Для  этого  надо  произвести  разведывательные  работы,  то   есть
вторгнуться на территорию заказника. А  кто  нас  туда  пустит?  Видите,
опять все упирается в разрешительный документ.
   - Ясно, институтское начальство вам отказало. Но почему вы обратились
именно  ко  мне?  Есть  же  соответствующее  министерство,  наш  думский
депутат, в конце концов. У него гораздо больше полномочий.
   - Пытался я попасть  к  этому  депутату,  только  у  него  есть  дела
поважнее  нужд  избирателей.  Все  ездит   перенимать   опыт   развитого
парламентаризма - то в Германию, то во Францию, то в Эмираты.
   - Но в Эмиратах, по-моему,  парламентаризм  и  вовсе  отсутствует,  -
осторожно заметила Черняева.
   - Зато присутствует теплое море  и  дешевый  шопинг,  -  зло  добавил
геолог и уже гораздо мягче сказал:
   - Только о вас, Анастасия  Леонидовна,  люди  отзываются  с  огромным
уважением. Вот я и пришел. А больше - не к кому.
   Черняева прикинула,  кто  из  ее  знакомых  располагает  необходимыми
полномочиями. Люди были, но каждый из них  решит,  что  она  имеет  свой
личный интерес, и обязательно намекнет о взаимной услуге. А намек  в  их
среде подобен банковскому кредиту с огромными процентами. А ей это надо?
Черняева хотела отказать визитеру, но тут вспомнила об  одном  человеке.
Нет, он не поможет им  решить  вопрос,  но  его  наверняка  заинтересует
история геолога.
   - Хорошо. Я ничего не  обещаю,  но  попробую  уладить  ваше  дело,  -
сказала она.
   - Просто замечательно, - обрадовался  геолог  и  достал  из  портфеля
тощую папку. -  Здесь  фотографии  и  детальное  описание.  А  камни  я,
извините, заберу, они казенные.
   Почти у каждого человека есть люди, к которым он  может  явиться  без
приглашения в любое время дня и ночи. Для Черняевой таким был ее сводный
брат Григорий Коровин. Жил он на Сивцевом Вражке,  в  недавно  купленной
двухкомнатной квартире. Очень удобно - можно сказать, центр и  в  то  же
время дом стоит в глубине квартала,  на  приличном  удалении  от  шумных
магистралей. Раньше здесь обитал нижний слой советской элиты:  партийные
и государственные деятели малого калибра, военные, профессора, но многие
из них оказались за бортом новой жизни и,  чтобы  хоть  как-то  уцелеть,
переезжали  из  своих  апартаментов  в  более  скромные   жилища,   иные
вкладывали полученные деньги в финансовые пустышки типа  ?Властелины?  и
окончательно прогорали.
   Черняева набрала шифр кодового замка  и  поднялась  на  второй  этаж.
Григорий долго не открывал, а  когда  дверь  распахнулась,  он  предстал
перед ней в трусах и надетой шиворот-навыворот футболке.
   "Господи, неужели кувыркается с очередной  потаскушкой??  -  подумала
женщина и язвительно поприветствовала:
   - Ну, здравствуй, братец.
   - Привет, Настя, - ответил Коровин, смахивая со лба капли пота. - А я
решил физкультурой заняться. А то  оброс  салом,  как  украинский  хряк,
скоро живот до самых яиц отвиснет.
   - И то дело. А я  уж  подумала,  что  ты  охмуряешь  новую  подружку.
Здоровый образ жизни - это отлично! Интересно, на сколько  тебя  хватит?
На один раз или продержишься целую  неделю?  -  сказала  Черняева,  зная
импульсивный характер Григория, который быстро загорался очередной идеей
и еще быстрее остывал, если она требовала значительных усилий. -  Ладно,
иди прими душ, разговор есть. Может, тебя заинтересует одна информация.
   Женщина зашла  в  комнату,  которую  брат  почему-то  упорно  величал
рабочим кабинетом. Только какой это кабинет - смех один. Угловой  диван,
несколько кресел, вычурный столик в стиле псевдоампир и  книжная  полка,
где развлекательное чтиво соседствовало  с  никогда  не  раскрывавшимися
томами,  приобретенными  из-за  роскошных  переплетов,  -  вот   и   вся
обстановка. Хотя в этой жизни Григорий сумел  подняться,  владел  шестью
ларьками, недавно открыл магазин. Он бы до сих пор ходил на свой завод и
сидел без работы, если бы не она, Черняева. Вообще-то  лишь  идеалист  в
розовых  очках  или  плохо  знающий  Анастасию  Леонидовну  человек  мог
сказать,  что  она  помнит  сделанное  ей   добро.   Красивые   женщины,
избалованные вниманием мужчин, считают это  само  собой  разумеющимся  и
надолго хранят  в  памяти  только  обиды,  но  чувство  благодарности  к
Григорию Настя, или Тоська, как он ее звал,  отчитывая  за  какую-нибудь
провинность, сохранила с детства.
   Их  мать,  чью  редкую  красоту  унаследовала  Анастасия  Леонидовна,
совершила трагическую ошибку, выйдя  за  лихого  парня  Адама  Коровина,
который мог и морду любому набить и  выпить  за  девять  секунд  бутылку
портвейна из горла. С мужем она в конце концов развелась, но привитая им
традиция  по  любому  поводу  устраивать  застолья   осталась.   Женщина
угомонилась, лишь снова выйдя замуж и родив дочь Настю. Но не было ей на
роду написано жить долго и счастливо. Какой-то  пьяный  обалдуй,  чем-то
напоминавший Коровина, сбил ее второго мужа, безмятежно поджидавшего  на
остановке троллейбус. После смерти Черняева женщина стала прикладываться
к бутылке. Денег в семье катастрофически не хватало, она  начала  водить
мужиков, которые проставляли спиртное и закуску,  получая  взамен  ласку
все еще красивой  женщины.  Но  она  старела,  а  Настя  росла,  и  мать
заметила, что ее ухажеры бросают слишком откровенные взгляды  в  сторону
дочери. Трудно сказать, какие это в ней пробудило  чувства:  извращенную
ревность или бессильную злобу при одной мысли, что девочка может  пройти
ее жизненный путь, но она  жестоко  избила  ребенка.  Однажды  во  время
побоища дома оказался брат Гриша, который схватил мать за горло,  прижал
к дверному косяку и выкрикнул:
   - Если ты, пьянь старая, еще хоть пальцем ее тронешь, я тебя убью.
   А потом заперся в ванной, где долго беззвучно рыдал, кляня свою  злую
судьбу.
   Мать здорово перепугалась  и  больше  не  трогала  дочь.  Зато  гости
становились все назойливее, один из них, прощупывая реакцию матери, взял
моду в разгар застолья повторять одну и ту же фразу:
   - Сколько твоей? Уже двенадцать? И до сих пор девственница?! Это надо
исправить!
   Однажды мать бросила в ответ непристойную шутку,  и  мерзавец  решил,
что пора действовать. Зажав в руке  заранее  припасенную  шоколадку,  он
распахнул  дверь  комнаты,  где,  как  в  засаде,  сидели  дети.  Мужик,
пошатываясь, шагнул к сжавшейся в комок Насте,  но  Григорий  решительно
встал у него на пути.
   - Отойди, - забормотал пьяница, пытаясь отодвинуть Григория нетвердой
рукой.
   Юноша размахнулся и врезал алкашу сбоку в челюсть. Таким же ударом он
уложил парня на год старше,  обозвавшего  его  ?чучелом?  за  изношенную
школьную форму. Оказалось, что и взрослого мужика можно запросто свалить
с ног, если как следует приложиться. Незадачливый любитель малолеток без
чувств рухнул на пол. Григорий ухватил его за ноги и выволок из квартиры
на лестничную площадку. Настя поняла, что  брат  спас  ее  от  настоящей
беды. Потом Григорий еще много раз выручал ее, но пришло  время,  и  они
поменялись местами. Теперь Настя помогала брату стать на  ноги,  ссужала
деньги и обеспечивала поддержку влиятельных людей, хотя и понимала,  что
бизнесмен из Григория никудышный. То, что он ленив,  еще  ничего,  почти
все мужики такие. И с привычкой быстро терять интерес  к  начатому  делу
мириться можно. Ведь при этом он генерирует идеи, которые его сотрудники
доводят до конца. Беда  в  том,  что  большинство  его  идей  иллюзорны,
несбыточны, как мечты ребенка. Григорий упорно не хочет этого  понимать.
Таков и его последний замысел, рожденный завистью к удачливому приятелю,
сумевшему каким-то боком пристроиться к новому месторождению алмазов. На
этот раз брат  не  только  вынашивал  планы,  но  и  наметил  конкретные
действия,  что  Анастасие  Леонидовне  совсем   не   нравилось.   Глупая
разорительная затея. Как же вовремя подвернулся этот геолог.
   - Ну, что Кацман? Скоро завалит всю Европу  мурманскими  алмазами?  -
спросила она вышедшего из ванной брата.
   - Запомни наконец, они не мурманские, а архангельские, если, конечно,
Зяма правду говорит. Не знаю насчет Европы, но то, что он  завалит  себя
баксами с ног до головы, очень даже возможно. Только  я  его  все  равно
сделаю.  Погоди  минутку,  -  Григорий  выскочил  из  комнаты,  загремел
ключами, открыл сейф и  вернулся  с  огромной  картой  Черного  моря.  -
Смотри, здесь затонула римская галера, перевозившая жалованье  воевавшим
в Армении легионам, тут -  корабль  Тимура,  с  захваченными  у  султана
Баязета сокровищами, а здесь...
   - Надо утопить того проходимца, который всучил тебе дешевую  карту  с
нарисованными собственной рукой закорючками, - оборвала его восторженную
тираду Черняева.
   - Дура ты, Тоська, - парировал Коровин.
   - Ладно, дуру я тебе прощаю, а вот за ?Тоську?  извинись  немедленно,
иначе уйду вот с этим, и будешь всю жизнь локти себе кусать,  -  женщина
махнула перед носом брата папочкой и спрятала ее за спину.
   Григорий схватил сестру за руку, делая вид, что хочет забрать  папку.
Он боролся шутя, но по ее напрягшимся мускулам и отчаянным, злым  рывкам
понял, что сестра не на шутку разобиделась. Он  тут  же  отпустил  ее  и
сказал извиняющимся тоном:
   - Прости меня, хама, пожалуйста! Ладно, Настя? Черняева смягчилась  и
сменила гнев на милость.
   - Так и