рвался  к  страшной
яме, в которой лежал труп. В том, что это труп, а не пьяный, сомнений не
было, голень была обледеневшая и разбухшая.
   -  Герольд!  Герольд,  уходим!  -  пристегнув  поводок,  потащил  пса
Кублицкий. - Уходим отсюда!
   Пес не слушался, он тянул хозяина к яме.
   - Идем, идем же!
   Дорога назад показалась очень длинной - с  каждым  шагом  Ярославское
шоссе с мчащимися автомобилями не приближалось, а, наоборот, отдалялось.
Изнурительная ходьба напомнила Евгению Петровичу бег на  месте:  бежишь,
бежишь, высоко поднимаешь колени, а толку никакого, одна усталость.  Ему
хотелось кричать, звать на помощь. Но  кого  позовешь  в  столь  позднее
время и в чем, собственно, должна состоять помощь?
   На шоссе появилась машина  ГАИ.  Евгений  Петрович  отчаянно  замахал
руками. Автомобиль, проехав метров десять, затормозил, затем сдал назад,
замигав синим маячком.
   - Что случилось? - опустив боковое стекло, поинтересовался лейтенант.
   - Там труп.
   - Вы уверены?
   - На кладбище труп.
   - На кладбище, папаша, трупов хоть отбавляй, - заулыбался лейтенант.
   - Да нет, вы меня не  поняли,  лейтенант,  собака  разрыла,  в  снегу
лежит...
   Лейтенант понял, дело серьезное. В его руках появилась рация.
   - Мы, понимаете ли, по другой части специализируемся, -  объяснил  он
Кублицкому. - Вот если бы на дороге лежал труп или у вас машину  угнали,
то тут ваше обращение по адресу. А  трупы  на  кладбище  -  это  не  наш
профиль.
   - Так что  делать?  -  заглядывая  в  глаза  лейтенанту  и  сержанту,
сидевшему за рулем, спросил Евгений Петрович.
   Пес, прижавшись к ноге, рычал.
   - А собака ваша? - осведомился лейтенант.
   - Моя, моя. Он-то и нашел.
   - Сейчас доложим, приедут другие, разберутся. А вы подождите.
   - Подождать можно, но что бы приехали...
   И лейтенант принялся вызывать по рации седьмого,  затем  девятого,  а
затем десятого. И наконец со стороны центра города появился  милицейский
"уазик", в котором находились лейтенант и два сержанта.
   - Ну, чего у вас тут?
   - Гуляли мы с псом...
   - Да вот, мужчина говорит, что его пес труп откопал.
   - Где?
   - Возле кладбища, в кустах, в яме.
   - Черт бы подрал! - лейтенант понял, что на машине туда не подъедешь,
придется тащиться по снегу, а старик мог чего-нибудь да напутать.
   Запах же, шедший от  Кублицкого,  свидетельствовал  о  том,  что  тот
принял на грудь не меньше стакана водки.
   - Покажете. Только пса при себе держите. А может,  почудилось?  Такое
бывает.., крокодильчики, чертики по плечам прыгают.
   - Да бросьте вы, - усмехнулся Евгений Петрович, - я ногу видел.
   - Одну? Две?
   - Две ноги.
   - Ну, значит, точно человек. Было бы четыре, значит, лошадь.
   - Я поехал, - осклабился гаишник.
   Милиционеры двинулась следом за Евгением Петровичем. А  тот  на  ходу
пояснял:
   - Мы тут с Герольдом каждый день гуляем, я живу на Сержантской улице,
на той, что за церковью. Каждый день, представляете, утром,  правда,  во
дворе, а вечером и по выходным сюда ходим. Я же еще работаю, хоть  и  на
пенсии...
   -  Понятно,  понятно,  -  поддакивали  сотрудники  правоохранительных
органов, двигаясь вслед за Евгением Петровичем, которого буквально тащил
за собой огромный пес.
   Наконец они добрались до ямы. Лейтенант посветил фонариком.
   - Точно труп, - сказал он, обращаясь к своим подчиненным, - вызывайте
бригаду, пусть разбираются, что к чему. А вам спасибо. Кстати, документы
у вас с собой есть?
   - Конечно есть. Пенсионное удостоверение пойдет?
   Вот и пропуск в депо есть,  -  трясущимися  руками  Евгений  Петрович
Кублицкий подал документы.
   - Я возьму.
   - и - Пожалуйста.
   Лейтенант посветил фонариком, рассматривая печати и фотографию еще не
старого мужчины, мало напоминавшего сегодняшнего Евгения Петровича.
   - Ну, что, Евгений Петрович, вы можете идти, - тут же  на  месте  был
составлен протокол. - Пока никому ничего не говорите.
   Евгений Петрович Кублицкий нехотя двинулся в направлении своего дома.
Первый испуг уже прошел, теперь его одолевало любопытство, что  да  как,
что за мужчина лежит в яме, засыпанный ветками и снегом,  как  давно  он
лежит, сам замерз, или его убили, сколько времени он уже лежит в  снегу?
На эти вопросы у Евгения Петровича  ответов  не  было.  Ему  даже  стало
обидно, что он и его Герольд вдруг стали никому не нужны. А  ведь  он-то
бегал, старался, машину остановил...
   Вернувшись с  прогулки,  Евгений  Петрович  загнал  пса  в  ванную  и
неожиданно для того дважды шампунем тщательно  вымыл  его  всего,  а  не
только лапы, как делал это каждый день после прогулок.
   Когда мокрый пес улегся на коврик  возле  батарея,  Евгений  Петрович
принялся звонить знакомым и рассказывать о том, что с ним и с  Герольдом
случилось.
   Но  рассказ  получался  каким-то  куцым  и  не  очень   убедительным.
Единственное, что запомнил Евгений Петрович четко, так  это  надпись  на
подошве рифленого ботинка. Надпись была латинскими  буквами:  "Трейлер".
Это он повторял несколько раз за один рассказ.
   Когда же он позвонил дочери, жившей на другом конце  Москвы,  та  зло
сказала:
   - Папа, ну, ты и додумался, на ночь такие истории рассказывать! Я  же
теперь не усну.
   - А я усну?
   - Ты не маленький.
   На этом разговор с дочерью закончился. Чувство обиды лишь  усилилось,
он так и не стал героем дня.
   Все, кто узнал о происшествии, отреагировали вяло, никто не  вызвался
приехать, посудачить, выпить. Так что стресс Евгению Петровичу  пришлось
снимать в  одиночестве.  Пить  он  устроился  в  комнате,  лишь  Герольд
составил компанию хозяину.
   Евгений Петрович обмакнул палец в стакан с водкой и дал псу облизать.
Пес поморщился, фыркнул, но приказ хозяина выполнил.
   - Пей Герольд, за упокой души. Уж не  знаю,  кто  был  этот  человек,
хороший или плохой, бандит или бизнесмен, а может, и работяга, как  твой
хозяин, но пусть бог примет его душу.
 
*** 
 
   На следующий день Евгений Петрович вернулся с работы раньше обычного.
Он даже не остался выпить с друзьями по работе, хотя те принесли  водку.
Ведь получка на то и получка, кто  же  пьет  один  день?  Пьют  пока  не
кончатся деньги, спрятанные от жен.
   Он взял пса, надел резиновые сапоги, которые за сутки  высохли,  и  с
Герольдом направился по обычному маршруту. Единственное, что говорило  о
том, что вчера или сегодня здесь были люди, так это множество  следов  и
раскопанная яма, причем, раскопанная основательно.
   Евгений Петрович встретил еще одного собачника,  в  общем-то  мужчину
мрачного и нелюдимого, с которым  он  почти  никогда  не  общался,  лишь
коротко здоровался. Это был хозяин добермана. Герольд  с  доберманом  не
дружил. Хозяева не понимали, почему между собаками такая  вражда,  но  и
сами неосознанно поддерживали выбор своих собак, копируя  их  поведение.
Если бы псов не брали на поводки, то наверняка они начали бы драку.  Так
уже раз случилось,  при  первой  встрече,  тогда  Герольд  довольно-таки
сильно потрепал добермана, прогнав его с полкилометра по полю. Он мог бы
догнать его и раньше,  но,  наверное,  как  рассудил  Евгений  Петрович,
сделал это специально, мол, издалека  не  услышал  команду  вернуться  и
увлекся погоней.
   Евгений Петрович подошел к  мужчине  в  темно-синей  куртке-аляске  с
капюшоном, отороченным искусственным мехом, и произнес:
   - Добрый вечер.
   - Добрый вечер, - ответил мужчина, вращая сигарету в пальцах.
   Доберман стоял рядом, не рискуя далеко отходить от хозяина.
   - Вы знаете, что здесь произошло вчера?
   - Мы вчера не здесь гуляли, - сказал хозяин добермана.
   - А вот мы в Герольдом гуляли здесь и нашли.., он нашел труп.
   - Труп? - мужчина оглянулся, словно бы труп должен был лежать у  него
за спиной прямо на тропинке. - Ну и что дальше?
   - Ничего. Милицию отыскал. Вот там в снегу лежал, видите, раскопано и
натоптано?
   - Да, видел. Еще подумал, что здесь такое случилось, драка или пьянка
какая?
   - Да нет, это милиция копала. Мы их и вызвали, привели,  -  сказал  о
себе и о своем псе Евгений Петрович, причем таким тоном, словно  бы  его
Герольд был настолько умен, что мог при необходимости вызвать милицию по
телефону, набрав номер лапой. -  Представляете,  палка  у  меня  с  руки
сорвалась и  в  сугроб  улетела.  Я  говорю,  ищи.  Герольд  бросился  и
нашел-таки, но не палку.
   - А что за труп? - оживился хозяин добермана.
   - Да кто его знает, мужчина, судя по всему.  Я  не  стал  дожидаться,
пока его разроют, видел лишь ноги.
   Ботинки у него еще такие добротные, с рифленой подошвой...  "Трейлер"
написано...
   Владелец добермана усмехнулся:
   - Если бы было написано "Эко" или "Саламандра"  то  тогда,  возможно,
ботинки можно  было  бы  отнести  к  разряду  добротных.  А  так  Турция
какая-нибудь...
   Пьяный, наверное, замерз, - затягиваясь уже  гаснущей  сигаретой,  со
знанием стадионного торговца сказал он.
   - Да, вроде бы, сверху труп ветками забросан и снегом засыпан.
   - Снегом могло засыпать, а вот ветки, наверное, люди  набросали.  Тут
деревьев поблизости нет, разве  что  на  кладбище.  Пойдемте  посмотрим?
Сюда, сюда, - сказал псу мужчина в куртке-аляске, почему-то  направляясь
в другую строну.
   - Эй, не туда, -  сказал  Евгений  Петрович,  -  наоборот,  в  другой
стороне, - Тяжело на поле ориентироваться.
   Они вдвоем, придерживая своих псов, которые сейчас не проявляли  друг
к другу ровным счетом никакого интереса, осмотрели место, на котором был
найден труп. Собак держали на поводках.
   - Странно как-то.., от дороги далеко, от  кладбища  тоже  далековато.
Место какое-то непонятное, на машине не подъедешь. На руках притащили? -
рассуждал хозяин добермана. - Или прямо тут убили?
   - Все может быть. Вот  так,  ходишь,  ходишь,  а  рядом  труп  лежит.
Представляете, и вы, и я каждый день тут гуляли?
   - Да уж, и не говорите, - мужчина посмотрел  на  часы  со  светящимся
циферблатом,  давая  понять  Евгению  Петровичу,  что   время   прогулки
окончено.
   - Мы тоже пойдем. Герольд, не рвись, не рвись.
   Но пес все-таки вырвался и скрылся за  сугробами.  А  когда  вынырнул
вновь, в его пасти была короткая обгрызенная палка,  та  самая,  которую
вчера вечером Евгений Петрович зашвырнул неверной рукой в темноту.
   - Молодчина, Герольд, свое нашел. Вот умный пес!
   Я-то о ней и забыл.
   Хозяин   добермана   посмотрел   на   своего   четвероногого    друга
презрительно. Его доберман большим умом не отличался, но зато был  очень
бойкий и веселый, лаял на кого ни попадя.  И  на  мужчину  жильцы  двора
постоянно писали жалобы. Милиция же так же исправно его штрафовала.
   Евгений Петрович взял палку и почувствовал себя не в  своей  тарелке.
Палка в его сознании мгновенно связалась  с  трупом  мужчины,  и  теперь
белая отполированная древесина казалась ему берцовой  костью,  такой  же
большой и такой же тяжелой.
   - Фу! - сказал он, обращаясь к Герольду.
   Попытался руками сломать палку, но это ему не удалось, та трещала, но
не ломалась. Герольд смотрел на действия хозяина, не понимая,  чего  тот
добивается, чем палка, которую он притащил, ему не угодила.
   - Больше чтобы ее не брал, - как учитель к ученику обратился  Евгений
Петрович к овчарке и зашвырнул палку в снег.
   Герольд дернулся, но окрик хозяина остановил его.
   - К ноге! Пойдем отсюда.
   Пес важно двинулся рядом с хозяином. Впереди шел владелец  добермана.
Он спустил пса и тот помчался по тропинке с громким радостным лаем.
   В  неведении  Евгений  Петрович  пребывал  целую  неделю.  А   затем,
направляясь в  ближайший  гастроном  за  хлебом  и  кефиром,  увидел  на
бетонном заборе, возведенном  вокруг  стройки,  небольшое  объявление  с
портретом мужчины. Снят тот был до пояса. Самым страшным  на  фотографии
являлся шрам, тянущийся от подбородка  к  животу.  Этот  шрам  был  явно
сделан патологоанатомом и небрежно зашит. Евгений Петрович всмотрелся  в
лицо мужчины с черной короткой бородой.
   Объявление гласило, что такого-то числа неподалеку  от  Бабушкинского
кладбища найден труп. Перечислялись особые приметы,  из  которых  важной
была лишь одна: на правой ноге отсутствовал мизинец.
   - Был найден труп... - пробурчал Евгений Петрович, - а кто нашел его?
Будто они сами находят их без чьей-либо помощи! Если бы не мой  Герольд,
лежал бы мужик в ямке, пока снег весь не сойдет.
   Внимательно, как телевизионную программу, Евгений Петрович  Кублицкий
прочел все, что имелось в объявлении. И тут же  понял,  это  именно  тот
мужчина, ведь было написано, что на ногах у того были ботинки с рифленой
подошвой фирмы "Трейлер" и если кому-либо хоть что-нибудь  известно,  то
следовало позвонить - и далее  крупно,  броско  были  напечатаны  четыре
телефонных номера.
   "А что  мне,  собственно  говоря,  известно?  Да  ничего,  хоть  я  с
Герольдом и нашел его".
   Уже в магазине, прохаживаясь между стеллажами с пестрыми  упаковками,
Евгений Петрович, хмурясь, продолжал рассуждать.
   "Одет в шапку, в меховую куртку, свитер, черные брюки,  белое  белье,
на руке часы "Ориент". А документов при нем никаких. Странно... Вот если
бы меня нашли, так у меня всегда при себе какая-нибудь бумажка: то  счет
за квартиру, то телефон, то удостоверение пенсионера, то пропуск в депо.
В Москве теперь без документов не ходят, к тому же мужчина был...  похож
на лицо кавказской национальности. А  таких  останавливают  в  городе  в
первую очередь, ведь я видел это не раз. Я прохожу, так на меня внимания
не обращают, даже если и выпил. А следом за мной брюнет С длинным носом,
так его  хватают,  проверяют  документы.  Да,  хорошо,  что  я  не  лицо
кавказской национальности", - подумал о себе Евгений Петрович.
   Объявление, прочтенное им,  словно  бы  ставило  точку.  Естественно,
самого главного Кублицкий не узнал, об этом в  объявлении  не  писалось.
Мужчина был задушен, и лишь после этого на затылке  ножом  ему  вырезали
крест. А также  Евгений  Петрович  не  знал,  что  такой  труп,  который
обнаружил Герольд неподалеку от Бабушкинского кладбища, в Москве уже  не
первый, а четвертый. Два из них  найдены  неподалеку.  Те  мужчины  тоже
вначале были задушены, а затем на затылках у них вырезали  кресты.  Один
труп был найден на берегу реки Лось, заткнутый в железобетонную трубу.
   А  второй  -  неподалеку  от  железной  дороги  -  лежал  в   кювете,
забросанный ветками.
   Все убитые - сильные мужчины в возрасте от двадцати пяти до  тридцати
пяти лет. Было непонятно, почему они  не  сопротивлялись,  на  телах  ни
ссадин, ни синяков обнаружено не было. Также ничего  подозрительного  не
обнаружили в крови: ни  алкоголя,  ни  каких-либо  других  наркотических
веществ. То, что все четыре убийства по стилю связаны между собой,  было
очевидно. То ли убивал один человек, то ли действовала  какая-то  секта,
но   на   ритуальные   убийства   не   походило.    Поэтому    работники
правоохранительных органов для удобства дали убийце  кличку  Удав.  Ведь
все четверо были задушены, а для того чтобы задушить здорового  мужчину,
нужна невероятная сила. Да еще так, чтобы он не дернулся.
   Только удав пользуется таким приемом.
   Убийца в своем роде был уникален.  Обычно  маньяки  охотятся  или  на
женщин, или на девочек, или на детей, стариков, старух, а этот же словно
специально выбирал в  жертвы  сильных  мужчин.  Личности  троих  удалось
установить. Один  из  убитых,  найденный  в  железобетонной  трубе,  был
таксистом,  прошел  службу  в   десантных   войсках,   весил   девяносто
килограммов. В таксопарке даже не могли поверить, что кто-то мог  с  ним
совладать. Ведь Василий Ильин мог  легко,  даже  не  прибегая  к  помощи
монтировки, разобраться с тремя  пьяными  пассажирами.  А  тут  задушили
голыми руками.
   Второй,  оказавшийся  на  насыпи,  оказался   спортсменом,   учителем
физкультуры в школе, он тоже был мужчиной сильным  и  здоровым.  Никаких
врагов у него не наблюдалось, денег больших  не  водилось,  ни  в  каких
сектах не состоял и даже не интересовался религией, был абсолютно  далек
от всего этакого. А вот третий убитый - Игорь Валькинович, тридцати  лет
от  роду,  был  для   следственных   органов   человеком   довольно-таки
интересным. В свое время он отсидел три года за грабеж  и  был  выпущен,
попав под амнистию.
   Он занимался всем понемногу и даже рэкетом, в его друзьях и  знакомых
числились лица с криминальным прошлым. Вот его-то и нашли  первым.  Даже
золотую цепь и дорогие часы убийца с него не снял,  как  не  забрал  та,
пистолет, хотя нашел его - пистолет лежал  прямо  на  теле,  забросанном
ветками.
   У всех троих на затылке были кресты, сделанные одним и тем же  ножом.
Что выражали эти кресты" следователи не могли понять, ни с чем  подобным
никто из них раньше не сталкивался  и  ни  в  каких  сводках  и  архивах
описания подобных убийств не находились.
   - Удав он и есть Удав, -  горько  шутили  следователи,  -  задушит  и
крестик поставит. И ничего ему, гаду, не надо, ни кошельки не  забирает,
ни золото с тела не снимает. Лишь документы заберет и  все,  словно  для
коллекции. Коллекционер долбаный! Зачем ему документы? Ведь рискует.
   Обращались  работники  следственных  органов  и  к   психиатрам.   Те
внимательно выслушивали, но ничего вразумительного, что  могло  бы  дать
хоть какую-то подсказку и вывести на след убийцы, предложить  не  могли.
Возможно, все эти дела и заглохли бы, случись они по одиночке. Но  трупы
появлялись с  завидной  регулярностью,  так  что  было  принято  решение
сформировать не одну группу, а две и разрабатывать  самые  разнообразные
версии. Если бы были свидетели,  то  дело  пошло  бы  быстрее  и  убийцу
удалось бы задержать  и  обезвредить.  А  так  даже  не  знали,  как  он
выглядит.
   Естественно, предполагали, что убийца  невероятно  силен,  а  значит,
крепко сложен, можно сказать,  мужчина  видный.  Но  таких  видных  пруд
пруди, подростки качаются  в  подвалах,  поднимают  железо,  растягивают
пружины, вырастают, превращаясь в здоровенных лбов. Таких пол-Москвы. Но
каковы мотивы убийства, что означает крест,  и  почему  убийца  душит  и
только потом вырезает крест, было неясно.
   По логике выходило, что проще вначале убить, застрелив  или  зарезав,
или хотя бы ударив по голове, а уж после поставить на затылке отметку. А
так это походило на ритуал, странный,  жуткий,  непонятный.  Какой  веры
убийца, почему вырезает кресты,  а  не  звезды,  не  треугольники  и  не
стрелы? Может быть, во всем этом есть какая-нибудь христианская закваска
или сатанинская?
   Следователи обратились и к специалистам в этой  области.  Но  знатоки
сект ничем помочь не смогли. Не был известен такой ритуал ни  в  прошлые
времена, ни в настоящие, чтобы  душить  сильных  мужчин,  причем  голыми
руками, а затем вырезать на затылках кресты. Почему на затылках, а не на
груди, не на спине, не на  заднице  и  не  на  лбу?  Все  это  требовало
пояснений, и дать их мог бы только сам убийца. Но для того  чтобы  такие
показания  получить,  убийцу  следовало  найти.  Но  он  исчезал,  трупы
находили спустя неделю, две или месяц после  того,  как  было  совершено
убийство.
   От журналистов  пока  еще  эту  информацию  сотрудникам  следственных
органов  удавалось  прятать.  Но  было  ясно,  еще  парочка  трупов,   и
журналисты обо всем узнают. И тогда на город может  обрушиться  эпидемия
страха, вот тогда уже не станет недостатка в свидетелях, Будут приходить
всякие  сумасшедшие,  пенсионеры,  которым   делать   нечего,   примутся
рассказывать,  что  видели  подозрительного  субъекта,  косая  сажень  в
плечах, черные очки на глазах, лыжная шапка, волосатые руки и все  такое
прочее. Будут показывать на своих соседей, на знакомых и  даже  появится
кто-нибудь, кто укажет на самого  себя,  сочинит  вполне  правдоподобные
мотивы убийств. Но потом на поверку выяснится, что в это время его  даже
не был