одной  папиросы  на  двоих  с  подругой.  Она
почувствовала, как рука Андрея легла ей на колено и змеей  поползла  под
юбку. Такое обращение в этом месте было  не  принято,  но  пока  она  не
протестовала. Она с трудом сдерживала позывы тошноты  и  постепенно  это
гнусное ощущение -  тошнота  -  стало  связываться  с  соседом,  он  уже
раздражал ее. Пить больше не хотелось, курить тем более.  Она  незаметно
подмигнула подруге.
   Та даже сразу и не заметила условного знака. Ее  руку  Витек  засунул
себе между ног и крепко сжал так, что даже  пальцы  затекли.  Перерыв  у
музыкантов  кончился,  новая  группа  начала  свое  выступление.  Музыка
обрушилась на зал так резко, сразу заставив заскучавших уже  посетителей
повскакивать с мест. Вскоре  возле  сцены  уже  тряслась,  колыхалась  в
бешеном ритме  масса  людей.  Над  головами  взлетали  руки  с  майками,
мелькали голые торсы, воздух пропах дымом, запахом пива  и  потом.  Даже
Витек  поддался  тяжелой  музыке,  он  раскачивал   головой   и   громко
притопывал, сидя за столом.
   - Потанцуем, - сказала девушка с малиновыми волосами, одергивая юбку.
- А ты не наглей, - обратилась она к Андрею, - еще не вечер.
   Тот глянул на танцующих и понял, что так вытанцовывать не сможет,  да
и не хочет. Хотелось  выпить  и  завалить  бабу.  Один  стакан  с  пивом
оставался еще не допитым, он жадно сглотнул выдохшееся  пиво  и  плюхнул
водку прямо в остаток пены.  Когда  он  выпил  водку,  то  заметил,  что
девушек рядом уже нет.
   - А где бабы? - спросил он у качавшего головой Витька, - Там.
   - Где?
   Тот неопределенно махнул рукой в сторону танцующих.
   - Трястись пошли, а может, отлить.
   Андрей  всмотрелся  и  разглядел  в  толпе  танцующих   малиновые   с
прозеленью волосы.
   - Ничего баба. Думаю, она по-всякому умеет.
   - Пошли и мы отольем.
   Мужчины довольно уверенно двинулись к выходу, прошли  мимо  охраны  и
завернули в туалет. Тут было довольно чисто и даже пахло дезодорантом. В
кабинках дверей не стояло, на стене, противоположной  унитазам,  тянулся
ряд массивных фаянсовых писсуаров.
   На подоконнике возле приоткрытого окна сидели двое парней в цепях,  с
нарисованными татуировками и курили одну "Беломорину" на двоих.
   Подойдя к писсуару, Андрей расстегнул молнию штанов  и  посмотрел  на
парней.
   - Чего пялишься, пидар, что ли?
   - Сам ты пидар, - немного боязливо ответил один из  парней,  сидевших
на подоконнике и глубоко затянулся, прикрыл глаза.
   Вот этого ему говорить не стоило.  Андрей  отлил,  стряхнул  капли  и
застегнул молнию.
   - Ты что сказал?
   - Ничего, - ответил парень, торопливо спуская ноги с подоконника, его
приятель, наоборот, поджал ноги под себя.
   - Да нет, козел,  я  слышал,  ты  меня  пидаром  назвал.  Ты  слышал,
Андрей?
   Более благоразумный, чем его друг, Андрей Сизов пожал плечами.
   - Я не слушаю, что всякие там пидары гнойные говорят. Пошли.
   И спецназовцы вроде бы уже собирались уходить, Витек даже  повернулся
спиной к сидевшим на окне, но затем, резко развернувшись, схватил их  за
волосы и ударил несколько раз лицо об лицо, разбивая носы, губы.
   - На хрена ты! - Андрей остановился в двери.
   Парни завыли, заскулили, застонали.  Андрей  стащил  их,  подволок  к
писсуарам и ткнул головами в фаянсовые раковины, где валялись  размокшие
окурки.
   - Охладитесь, козлы!
   Затем подошел, вымыл руки, аккуратно вытер их  бумагой  и  довольный,
полный собственного достоинства вышел из туалета.
   - Баб заберем и поедем ко мне.
   Мужчины вышли в  зал,  но  понять,  где  же  в  толпе  затерялись  их
девчонки, не могли. Пришлось забраться повыше. Единственным  возвышением
в зале была сцена, если не считать столов и барной  стойки.  Не  обращая
внимания на музыкантов, Витек вскочил на  сцену  и,  приложив  козырьком
ладонь  ко  лбу,  как  Илья  Муромец  на  картине  Васнецова,   принялся
осматривать танцующих. Он увидел мелькнувшие малиновые волосы и  тут  же
спрыгнул на пол. Расталкивая парней,  девиц,  расплескивая  чужое  пиво,
выбивая из пальцев сигареты, он пробирался в середину танцующих.  Рванул
за плечо девицу с малиновыми волосами.
   - Пошли, Андрюха ждет!
   - Отвали!
   Он даже не сразу понял, что ошибся, цвет волос сбил с толку  пьяного.
Девушка смотрела на него ничего не  понимая,  продолжая  держать  своего
парня за руку.
   - Ты что, сука, думаешь, зря мы тебя поили, зря травку покупали?
   - Какую траву? У тебя крыша поехала?
   - А ну пошли, сука! - Витек рванул девушку на себя.
   Та  выплеснула  в  лицо  ему  остатки  пива  из   большого   стакана.
Длинноволосый парень  хотел  оттолкнуть  спецназовца,  но,  естественно,
Витек даже не качнулся.
   Он сходу перехватил руку парня, хрустнул выворачиваемый  сустав.  Над
головами танцующих мелькнули кроссовки, и парень полетел, сбивая  с  ног
танцующих.
   Еще двое бросились на Витька, но их постигла та  же  участь.  Андрей,
наблюдавший за дракой со  стороны,  матюгнулся  и  бросился  на  помощь,
разбрасывая парней и девиц.
   - Эй, кончай базар! - кричал он. - Всех загасим! Стоять!
   Кто-то повис на нем сзади, вцепившись  в  шею.  Но  этого  делать  не
стоило. Даже не оборачиваясь, Андрей локтем заехал бездарно напавшему на
него в голову, Хрустнули зубы,  раздался  сдавленный  крик.  И,  уже  не
разбирая дороги, смахивая  всех,  кто  попадался  ему  на  пути,  Андрей
пробрался к Витьку.
   И тут они  устроили  самое  настоящее  побоище.  За  двадцать  секунд
уложили на пол человек двенадцать  с  разной  степенью  увечий.  В  дело
ввязались четверо охранников из службы безопасности  рок-клуба.  Но  что
такое   четыре   любителя,   пусть   и   тренированных,   против    двух
профессионалов!
   Они еще сражались, а официантка-мулатка уже вызывала милицию.  Одному
из охранников  Витек  выбил  челюсть  и  размозжил  нос  ударом  кулака.
Охранник,  облаченный  в  черно-белый  камуфляж,  лежал  в  луже  крови,
уткнувшись лбом в бедро сидевшей на полу и визжавшей девицы.
   - А ну, кто еще? Козлы,  пидары  патлатые!  -  ревел  Витек,  стреляя
глазами по сторонам.
   Музыка на сцене смолкла, и музыканты стояли, вытянув шеи, разглядывая
побоище. В клубе "Локомотив" случалось всякое,  но  подобного  музыканты
никогда раньше не видели, разве что  в  кино.  Два  мужика  в  пиджаках,
непонятно откуда взявшиеся, уже загасили человек двенадцать  и  добивали
охрану.
   Клуб "Локомотив" у милиции находился на плохом счету. Его уже не  раз
собирались закрыть. Милиция знала, что  здесь  торгуют  наркотиками,  но
скажите, где в первопрестольной ими не торгуют? Владельцев клуба спасало
то, что здесь не случалось больших драк, синие  и  кавказцы  в  него  не
ходили, музыкальная, специфика  их  не  устраивала,  здесь  имелся  свой
контингент. Но вот появились какие-то залетные и сразу  возникла  драка.
Теперь была возможность повинтить всех, найти наркотики и закрыть клуб.
   Четверо омоновцев в серой камуфляжной  форме,  размахивая  дубинками,
влетели в зал.
   - Там! Там! - кричали девчонки, расступаясь и  показывая  на  стоящих
спина к спине Витька и Андрея.
   Несмотря на наводку, досталось и девчонкам, били без разбору.
   - Всем лечь! Лицом вниз! - закричал омоновец.
   Но встретившись взглядом с Андреем Сизовым,  понял,  что  дубинка  не
поможет, дубинка в такой ситуации не оружие. Но, тем не менее, он  решил
отличиться. Сделал ложный выпад, качнулся вправо, затем влево.
   Витек с присвистом произнес:
   - Прикрой спину, Андрюха! - и, схватив за дубинку, дернул омоновца на
себя, сбил его с ног короткой подсечкой, а затем  двумя  ногами  прыгнул
ему на грудь.
   Андрей  Сизов  увидел,  что  в   руке   другого   омоновца   появился
электрошоке?.
   - Ты меня током, урод? Да ты крови не нюхал! Вы тут,  суки,  пока  мы
там... - и нога Андрея, описав дугу, каблуком  припечаталась  к  челюсти
омоновца, и тот, описав дугу, улетел в толпу.
   - Лежать! Стрелять буду! - от дверей крикнул омоновец с  автоматом  в
руках.
   - Стреляй, козел! - Витек подхватил милиционера, лежащего на полу, и,
прикрывшись им, как щитом, ринулся вперед.
   Андрей с дубинкой в руке шел за  ним,  оглядываясь  по  сторонам,  не
давая никому приблизиться к его другу.
   - Стой, стрелять буду! - два одиночных выстрела прошли поверх голов.
   - Ах ты, сука! - крикнул Витек, бросая омоновца на стрелявшего.
   Тело, пролетев метра три, сбило  стрелявшего  с  ног,  а  Витек,  уже
схватив автомат за ствол и завладев оружием, прикладом ударил поднявшего
голову омоновца, а Андрей ребром ладони  долбанул  стрелявшего,  надолго
вырубив его. Они бежали вдвоем по длинному коридору, бежали,  прижимаясь
к стене, когда впереди возник офицер  милиции  с  пистолетом  в  руке  и
громко крикнул:
   - Лежать! Стреляю!
   Витек, даже не задумываясь, чисто машинально, как делал это на войне,
нажал на спуск, скосив милиционера короткой очередью. Была  бы  граната,
бросил бы и ее.
   - На хера! - закричал Андрей.
   - Если бы не я, он бы нас, - изрек нехитрую истину, не раз  спасавшую
ему жизнь в боевых условиях, Витек. - Быстрее, уходим!
   Стрельба, запах  пороха,  кровь,  драка,  рукопашный  бой  словно  бы
отбросили парней на время назад  и  сейчас  они  находились  уже  не  на
гражданке, а где-то  в  вымышленном  мире,  куда  их  забросило  Главное
разведывательное управление, и выполняли непонятно какое офигенно нужное
правительству России задание.
   Они и в горах особо не задумывались, зачем стреляли, в  кого,  просто
стреляли, чтобы не застрелили их, двигались из точки "А" в точку  "Б"  с
единственной мыслью - выжить.
   Когда они выскочили на улицу, тогда и случилось  самое  страшное.  За
ними  бросился  вдогонку  омоновец,  уже  понявший,  что  его  командира
застрелили.  Каверин  и  Сизов  замешкались  на  крыльце,  решая,   куда
броситься  бежать,  рванули  во  дворы.  Омоновец  же,   выскочивший   и
оказавшийся под начищенным колоколом, вскинул автомат и  выстрелил,  как
он думал,  по  ногам  убегавших,  пытаясь  этим  их  остановить.  Андрей
вскрикнул, схватившись за плечо, он стоял, покачиваясь, еще не  понимая,
что ранен.
   - Стоять! Бросай оружие, стреляю! - крикнул  омоновец,  понимая,  что
одного из парней он достал.
   - Ах ты, сука!
   Вместе со словами вылетела очередь, омоновец рухнул на тротуар.
   - Вот теперь ..здец, - сказал Витек, держа автомат  в  левой  руке  и
подхватывая шатающегося Андрюху.
   "Раненого выносят с поля боя", -  возникла  мысль  в  голове  пьяного
спецназовца.
   Краем глаза он увидел микроавтобус  "форд-транзит"  притормозивший  у
пешеходного перехода на светофоре. Он понял, это единственный шанс  уйти
отсюда.
   Наставив ствол автомата на водителя, Витек крикнул Андрею:
   - Садись, мать твою!
   Тот вскочил в салон. Витек, обежав машину,  рванул  на  себя  дверцу,
схватил водителя за плечо и выбросил на  асфальт.  Тот  на  четвереньках
пополз к осевой, что-то выкрикивая.
   - Заткнись, козел!
   Микроавтобус рванул с места. И только сейчас Виктор Каверин, глянув в
зеркальце заднего вида,  увидел  детские  лица.  В  салоне,  вжавшись  в
сиденья, сидели школьники - восемь человек.
   - Во бля, не повезло!
   Но тут же понял, как раз, наоборот, повезло,  по  автобусу  с  детьми
стрелять не станут. "Форд" помчался по осевой полосе. Витек гнал машину,
вдавив сигнал ладонью левой руки, автомат лежал на  коленях.  В  уме  он
прикидывал, сколько патронов осталось в рожке.
   - Как ты там, брат? - крикнул он, обращаясь к Андрюхе.
   - Зацепили меня.
   - Сильно?
   - Терпимо. Кость вроде цела.
   -  Погоди,  погоди,  перевяжу,  только  приедем.  Нам  бы  к   гаражу
прорваться, а там нас хрен возьмут. Там у меня оружие, взрывчатка...
   Андрей только тихо матерился. Его левая рука онемела, кровь капала на
пол. Перепуганные дети молчали, вжавшись в сиденья, но в то же время  их
начинал разбирать интерес. День кончался, они спокойно ехали  из  школы,
микроавтобус развозил их по домам, а тут такое...
   Будет что рассказать. Двое террористов захватили их  как  заложников.
Кто эти двое, что с ними произошло, школьники не понимали, но интерес их
разбирал, правда, они еще не решались задавать вопросы.
 
*** 
 
   Капитан Илларион Забродов, инструктор ГРУ,  уже  мысленно  вычеркивал
прожитый день из своей жизни.
   Он сидел на траве, смотрел на зубчатый край леса, который уже был еле
различимым в сумерках. Тело сковывала усталость. С самого утра  Забродов
тренировал группу на  полигоне.  Испытания  прошли  двадцать  восемь  из
тридцати бойцов.
   Забродов был доволен собой. Он сам отобрал ребят  в  группу,  которую
готовил уже полгода. Предыдущую ему так и не дали подготовить до  самого
конца, кто-то распорядился, и ребят бросили в Чечню. Не  помогло  и  то,
что Забродов возражал против этого,  пытаясь  доказать,  что  нужен  еще
месяц или два  для  психологической  подготовки.  Мало  уметь  стрелять,
бегать, прятаться, убивать и самому спасаться. Нужно понять, что  служба
в спецназе ГРУ не увлекательная игра, а  жизнь.  Одно  дело,  когда  все
происходит на полигоне, на  огороженной  территории,  и  совсем  другое,
когда то же  самое  происходит  в  селении,  в  котором  совсем  недавно
спокойно протекала мирная жизнь.
   Как ни пытался Забродов доказать свою правоту, ему  это  не  удалось.
Вроде бы с ним соглашались, что подготовка не закончена, но тут же глаза
начальства  становились  стеклянными,  когда  разговор  заходил   о   не
поддающихся формулировке понятиях  -  о  восстановлении  конституционной
законности, о высших государственных  интересах.  Тут  уж  Забродов  был
бессилен,  как-никак,  его  звание  -  лишь  капитан,  а  говорить   ему
приходилось с полковниками, с генералами, которым приказы пришли сверху.
   Не помог и  его  авторитет,  непререкаемый  среди  служивших  в  ГРУ.
Инструктора Забродова за глаза  называли  не  иначе  как  "асом  третьей
мировой войны". Даже самый близкий Иллариону человек - полковник  Андрей
Мещеряков - и тот соглашался с ним лишь наполовину.
   - Ну что ты упрямишься, Илларион? Сколько ты  им  не  доказывай,  это
ничего  не  изменит.  В  конце  концов,  они  правы.   Твои   ребята   -
подготовленные солдаты, а солдаты должны воевать.
   -  Воевать,  если  идет  война.  Но  они  еще  не  готовы,  они   еще
психологически слабы, могут сорваться и наделать глупостей.  А  отвечать
придется, в конце концов, мне, я их учил.
   -  Кто  их  послал,  тот  и  ответит,  -  резонно  заметил  полковник
Мещеряков.
   - Есть разная ответственность: перед начальством и перед самим собой.
   - Выбрось это из головы. Есть приказ, мы должны его выполнять.
   -  Приказ  можно  выполнять  по-разному,  -  махнул  рукой   Илларион
Забродов.
   Полигон всегда удивлял Забродова. Он был, как море, сколько  на  него
не смотри, он все время разный, готовит, подкидывает сюрпризы. Здесь  то
спокойно, как сейчас, словно штиль установился на  море,  то  вся  земля
превращается в ад, горит, трещит от взрывов, фонтаны  земли  взмывают  в
воздух и пелена дымовой завесы закрывает полигон, пряча под собой людей,
технику.
   Забродов запрокинул голову, посмотрел в почти  уже  ночное  небо.  Он
знал все созвездия по именам, знал названия самых крупных звезд, знал, в
каком месте небосвода окажется через месяц та или иная звезда.
   Ночную тишину нарушил звук, похожий на жужжание шмеля.
   "Едут", - подумал Илларион.
   Звук этого мотора он знал. Поднялся и увидел как по грунтовке  мчится
на большой скорости автомобиль.
   "Какого черта так спешат? Будто на пожар. Неужели что-то  стряслось?"
- Илларион вздохнул и вышел на дорогу.
   Машина затормозила резко, ее даже развернуло поперек  дороги.  Дверца
распахнулась, и полковник Meщеряков выскочил  на  траву.  Полковник  был
одет в штатское - черные брюки, серая рубашка. Тут, в  поле,  он  чем-то
напомнил Иллариону Забродову председателя колхоза или главного агронома,
который заметил нарушителя в своих угодьях.
   - Илларион, я тебя уже битый час ищу, ношусь по  полигону.  Скорее  в
машину!
   Забродов был приучен,  что  время  на  разговоры  лучше  не  тратить,
вскочил  в  командирский  "уазик".  Полковник  Мещеряков  запрыгнул   на
переднее сиденье, и прежде чем дверцы  захлопнулись,  машина  рванула  с
места.
   - На КПП! - крикнул Андрей так громко, будто  бы  водитель  сидел  не
рядом с ним, а находился метрах в двухстах.
   "Уазик", подскакивая  на  разбитой  траками  грунтовке,  помчался  по
полигону.
   - Да что ты тянешься, мать твою,  как  таракан  беременный!  Сержант,
ездить умеешь?!
   - Товарищ полковник, движок больше не дает, рассыплется!
   - Хрен с  ним,  жми!  Тут  же  прозвучал  сигнал  сотового  телефона,
зажатого в руке полковника Мещерякова. Он приложил  его  к  уху,  правой
рукой держась за трубу каркаса.
   - Да, да, полковник Мещеряков! Слушаю вас!
   - ...
   - Так точно! Нашел, нашел наконец!
   - ...
   - Да, товарищ генерал, еще не докладывал!
   - ...
   - Пока не в курсе, расскажу по дороге.
   - ...
   - Да, едет, со мной. Через час окажемся на месте.
   - ...
   - Вертолет уже ждет. Высылайте машину к посадочной площадке.
   - ...
   - Да, да, так точно!
   Мещеряков захлопнул крышку и сплюнул через плечо в окошко.
   - Илларион, там ЧП...
   - Где там? Чего орешь?
   Капитан Забродов разговаривал  с  полковником  так,  словно  тот  был
младше его  по  званию.  И  самое  странное,  Мещерякова  тоже  посещало
подобное чувство.
   - Говори конкретно, что случилось?
   - А конкретно вот что... Двое  наших  бойцов  -  Каверин  и  Сизов  -
надеюсь, ты их помнишь?
   - Помню конечно, из предыдущей группы.
   - Они вернулись из Чечни, их отправили в отпуск.
   - Что случилось?
   - Одно только нас и спасает, что они сейчас в отпуске.
   - Конкретнее, полковник, конкретнее!
   - Они захватили  заложников,  восемь  детей,  школьников,  вместе  со
школьным  микроавтобусом  закрылись  в   гараже.   Каверин   никого   не
подпускает, требует, чтобы их завезли в  аэропорт,  чтобы  там  их  ждал
самолет с полными баками.
   - Что они натворили?
   - Тебе этого мало?
   - С чего-то же все началось?
   - Началось, как всегда, Илларион,  с  двух  пьяных  баб.  То  ли  они
накурились, то ли нанюхались чего, начали буянить в каком-то  рок-клубе,
то ли "Дизель",  то  ли  "Локомотив",  хрен  его  знает,  все  в  голове
смешалось. Началась драка, приехал ОМОН. Ментов  они  на  пол  положили,
один дурак в них выстрелил.., они забрали автомат. Перестрелка...  Двоих
омоновцев парни убили. Один из наших парней вроде бы ранен...  Выскочили
на улицу, а тут  автобус...  Все-таки  ты  их  научил  кое-чему.  Как  я
понимаю, они действовали на автопилоте, вряд ли и сейчас  осознали,  что
натворили.
   Водителя выбросили, с детьми заехали в гараж.
   - Оружие у них какое?
   - Автомат у омоновцев забрали, да и в гараже, как я понимаю,  арсенал
- взрывчатка, гранаты, стрелковое оружие. Я не удивлюсь, если у них  там
и  пулемет  найдется.  Наверное,  торговали  оружием.  Понимаешь,  какой
скандал зреет?
   - Я к ним, кстати,  уже  год,  как  отношения  не  имею,  -  напомнил
Забродов, - и я же, кстати, был против, чтобы их, не доучив,  бросали  в
Чечню, в пекло. Еще бы пару месяцев, и я бы из них людей сделал, а  так,
только и успел - спецназовцев.
   - Ты что, Илларион? - сказал Мещеряков.
   "Уазик"  уже  подъезжал  к  воротам  КПП,  прямо  за  которыми  стоял
милицейский вертолет.
   - Да, прав ты был тогда, Илларион, прав. Но сейчас надо спасать честь
мундира.
   - Детей спасать надо, - уточнил Илларион.
   - Ты думаешь, они смогут...
   - Смогут, - сказал Илларион. - Они Чечню  прошли,  полковник,  а  это
тебе не учения на полигоне, там все взаправду - и кровь, и пот, и кишки,
и смерть каждый день на плечах сидит, руки к шее тянет. Я же знаю, что у
них в голове творится, они рассуждают прос