искали. Машину обнаружили довольно быстро в Мытищах,  а  вот  сам  он
пропал. На квартире, которую он снимал, его не  оказалось.  Особо  подгонять
подчиненных в поисках Клеща Иваньковский не стал. Он сказал, что будет занят
часа два, прихватил папку с документами и, отпустив шофера, пешком  добрался
до ближайшей стоянки такси. Иваньковский спешил,  понимая,  что  информацией
поделиться может не только он, а дважды платить за одно и то же дураков нет.
   Но, несмотря на  спешку,  сообразительный  генерал  до  дома  Галкина  не
доехал.
   "Давненько я уже кроссов  не  бегал  и  пеших  походов  не  совершал",  -
усмехнулся Иваньковский, шагая по тротуару. Даже город выглядел  по-другому,
когда он шел пешком.
   Во дворе генерала остановил кодовый замок на металлической двери.  Раньше
у Бориса Аркадьевича ему бывать не приходилось, но в других  так  называемых
"приличных домах" он  являлся  частым  гостем.  Поэтому  наличие  замка  его
удивило. В таких домах обычно сидят консьержки перед самым лифтом и  вежливо
интересуются, к кому человек пришел. Один  звонок,  вопрос,  и  если  хозяин
согласится, его пропустят. Если нет - гостю вежливо укажут на дверь.
   - Извините, вы к кому? - послышался сзади вкрадчивый  голос,  но  от  его
вкрадчивости душа могла уйти в пятки.
   Иваньковский обернулся, желая увидеть лицо собеседника. Но  вместо  этого
его взгляд уперся в широкую грудь. Будучи мужчиной не  низким.  Иваньковский
редко сталкивался с подобными  гигантами.  Двухметровый  верзила  с  грубым,
словно выбитым зубилом лицом смотрел на него, не моргая.
   - Вы к кому?
   Чувствовалось, что верзилу долго учили хорошим манерам. В прежние годы он
наверняка не стал бы беседовать с пришедшим, будь на нем  даже  генеральская
форма. Но Иваньковский на этот раз был облачен в штатский костюм.
   - К Борису Аркадьевичу Галкину, - выдохнул Иваньковский.
   К Галкину без приглашения не приходили, это было железным правилом. Это к
богу в храмах можно взывать когда угодно и по любому поводу, а люди, занятые
земными проблемами,  время  свое  ценят,  уважают  собственное  спокойствие.
Прийти без приглашения означало одно из двух: или  же  человек  обнаглел  до
такой степени, что  ему  жить  надоело,  или  же  ему  есть  что  предложить
олигарху.
   Происшествие, случившееся по вине Галкина-младшего, поменяло приоритеты в
доме олигарха. Иваньковского не отправили восвояси.
   - Вас приглашали? - осведомился охранник, дежуривший во дворе.
   - Нет.
   - Тогда в чем дело?
   - У меня к Борису Аркадьевичу разговор. Я из МВД,  генерал  Иваньковский,
он меня знает.
   - Сейчас поинтересуюсь.
   Охранник не стал пользоваться домофоном, знал, что к нему подойдет  такой
же бесправный коллега, который ничего не решит. Он извлек из кармана рацию и
связался с начальником охраны. Галкиным был выкуплен целый этаж в подъезде -
четыре  квартиры  старой  постройки.  В   одной   из   них,   двухкомнатной,
располагалась смена охраны.
   - Тут посетитель к Борису Аркадьевичу, генерал  Иваньковский  из  МВД,  -
жестом охранник показал, чтобы пришедший предъявил документы.
   - Проверял?
   - Да-да, точно, сам проверил..
   - Погоди, - послышалось из рации.
   И генерал, привыкший, что к нему на прием попадает  не  каждый  смертный,
ждал теперь, как школьник  перед  дверью  директорского  кабинета.  Охранник
рацию не выключал, из динамика слышались щелчки, легкое гудение.
   - Проведи его до квартиры, - послышался спокойный голос.
   - Прошу, - электронный ключ открыл дверь.
   Все-таки   консьерж   в   доме   существовал.   Мужчина   с    внешностью
спортсмена-борца, одетый в костюм, белую  рубашку,  при  галстуке  сидел  за
небольшим письменным столом с настольной лампой и телефонным аппаратом.
   Лифт вознес генерала Иваньковского на третий этаж, и охранник передал его
из рук в руки своему коллеге. Как профессионал, Иваньковский замечал многое:
и то, как топорщатся пиджаки и куртки у охранников, и  то,  как  нервно  они
ведут себя.
   "Даже если сюда прислать взвод ОМОНа брать Аркашу,  возни  будет  больше,
чем при освобождении захваченного террористами самолета".
   - Проходите.
   Естественно, в этом доме гости никогда не снимали  обувь.  Галкин-младший
на мгновение выглянул из соседней комнаты.
   "Похож на папашу, однако", - подумал генерал.
   Ему было с кем сравнить, сам Борис Аркадьевич вышел  встретить  гостя  на
порог кабинета.
   - Извините, что  побеспокоил  вас  тогда  звонком,  -  несколько  грустно
произнес олигарх, - но я так волновался. И  видите,  не  зря.  Проходите,  -
Галкин тут же закрыл дверь и бросил взгляд на папку в руках генерала.
   "Не с пустыми руками, - отметил он про себя. -  Быстро  же  они  начинают
шевелиться, когда неприятности случаются у людей с деньгами!"
   Иваньковский сглотнул слюну и произнес:
   - Кое-какие материалы уже удалось добыть.
   - Оперативно работаете, - похвалил Галкин.
   - Пока ничего конкретного, но уже определились свидетели происшествия.
   -  Да?  -  улыбка  тронула  губы  Галкина-старшего.  Он  чувствовал,  что
потихоньку втягивается в новую игру. Но поскольку был человеком азартным,  с
готовностью принимал новую судьбу.
   - Этого, конечно, не положено делать, но я думаю, случай особенный...
   - Конечно, особенный, -  подтвердил  Галкин,  довольно  откровенно  делая
пальцами легкие движения - так, словно бы тер в них купюры.
   Глаза Иваньковского заблестели:
   -  Много  найдется,  да  уже  нашлось  мерзавцев  из   средств   массовой
информации, которые на чужой беде делают деньги. .  -  Я  с  вами  абсолютно
согласен, - подтвердил Галкин и вновь прошуршал воображаемыми купюрами.
   - Дело настолько ясное, что яйца выведенного не  стоит,  а  у  вас  могут
появиться неприятности.
   - Послушайте, генерал, - устало произнес Галкин, -  мы  здесь  одни,  наш
разговор не прослушивается, не записывается и незачем валять дурака.  У  вас
есть адреса и фамилии свидетелей, есть их показания, а у меня есть деньги. И
вы, и я хотим, чтобы дело как  можно  скорее  утряслось,  и  о  нем  забыли.
Давайте поменяемся: вы мне передадите то, что стало известно следствию...  -
Борис Аркадьевич протянул руку и взялся за край папки.
   Генерал сначала замешкался, потом разжал пальцы.
   - Вообще-то...
   - Ах, да, извините, - рассмеялся Галкин, - я не назвал суммы. Но и товара
еще не видел, - хохотнул он, усмотрев замешательство на лице Иваньковского.
   Тот не ожидал такой откровенности от олигарха.
   - Я...
   - За свидетелей - всех скопом - я готов вам заплатить пятьдесят тысяч. Но
с одним условием: если возникнут новые фигуранты,  вы  или  постараетесь  их
отсечь, или же сдадите мне.
   Язык у генерала присох к небу. В  жизни  ему  приходилось  брать  взятки,
давать их, но всегда это приходилось делать стыдливо. Люди  отводили  глаза,
принимая подношение, смотрели себе под ноги, когда двигали по столу пачку  с
деньгами. Генералу раньше казалось, что наверху подобные дела совершаются  с
еще большей осторожностью, что деньги вообще не фигурируют в явном  виде,  а
даются туманные обещания, после чего  взятки  тайно  переводятся  на  счета,
оформленные на подставных лиц.
   "Хотя, - задумался Иваньковский, - им-то кого бояться? Они  сами  себе  и
закон, и судьи, и даже, если потребуется, палачи. Пятьдесят тысяч - неплохие
деньги, - подумал он. - Информация - в самом  деле,  идеальный  продукт,  ее
продаешь, и в то же время она остается при тебе".
   - Согласен, - с трудом выговорил генерал Иваньковский и  не  из-за  того,
что его мучила совесть, а просто, он не  привык  к  полной  откровенности  в
подобных делах.
   - Ого, - вскинул брови Галкин, посмотрев  на  документы,  -  вы  принесли
оригиналы бумаг. Они мне ни к чему.
   Борис Аркадьевич включил ксерокс и быстренько снял копии со  всех  бумаг.
Иваньковского коробило, что Галкин даже не пытается сделать вид,  будто  сын
его не виноват в аварии.  Бориса  Аркадьевича  интересовал  лишь  результат,
промежуточные впечатления, чужие эмоции его нисколько не интересовали.
   Галкин присел, выдвинул ящик письменного стола.  Выбросил  на  столешницу
пачки долларов - пять штук. У генерала сложилось такое впечатление, что весь
нижний ящик набит пачками, потому как Галкин глубоко руку не запускал.
   "Пять! - сосчитал Иваньковский и уже ощутил эти деньги  своими.  -  Жене,
естественно, ничего не скажу", - решил он.
   После похождений генерального прокурора, освещавшихся в прессе  не  хуже,
чем  визит  президента  в  США,  Иваньковский  твердо  решил,  что  за   все
сомнительного характера удовольствия теперь будет платить сам. Поскольку  он
был человеком не очень требовательным в развлечениях, то  денег  ему  должно
было хватить надолго.
   - Ах, да, - хлопнул себя по лбу Галкин, когда  составлял  пачки  одну  на
другую, - за эти же деньги я хотел бы получить несколько  консультаций.  Это
ничего, если я несколько расширяю круг наших договоренностей?
   - Нет, что вы, - тут же ответил генерал, не сводя глаз с денег.
   - Я мельком просмотрел документы, и вот что мне подумалось:  следователи,
наверное, решили сделать  из  Якова  Клещева  главного  свидетеля,  хотя  он
человек, не заслуживающий доверия.
   - Абсолютно с вами согласен. Сутенер, и за деньги  он  может  согласиться
сказать все что угодно, - Иваньковский произнес эту фразу и тут  же  осекся.
Он сам вполне подходил под это определение, разве что не был сутенером.
   - В этом я не вижу ничего зазорного, - без тени иронии сказал Галкин. - Я
имею в виду, что он человек без принципов и к тому же недалекий. Ему  вполне
может прийти в голову взять деньги в двух-трех местах,  а  потом  из-за  его
путаных показаний начнется  неразбериха.  Мои  конкуренты  тоже  не  упустят
случая подпортить мое реноме. Ваши люди уже ищут его?
   - Конечно, усиленно ищут, - Иваньковский замялся, наконец, нашелся:
   - Специальных распоряжений насчет поисков я не отдавал.
   - И правильно сделали, - просиял Галкин,  -  и  не  отдавайте.  Охрана  к
раненой девушке в больнице выставлена?
   - Нет. Зачем? Разве надо было?
   - Конечно же, зачем? - развел руками Борис  Аркадьевич.  -  Произошло  не
убийство, не террористический акт, а всего лишь несчастный случай.
   - Извините, я так и не понял, надо выставлять охрану или же... -  генерал
при этом не смотрел на Галкина.
   - Делайте со своей стороны, генерал, все, что считаете нужным.
   - Это как?
   Борис Аркадьевич по одной пачке отдал деньги в  руки  Иваньковскому.  Тот
рассовал их по карманам.
   - Поступайте так, как если бы это было самое рядовое дорожно-транспортное
происшествие, самый обыкновенный  угон  автомобиля,  одно  из  тех,  которые
годами остаются нераскрытыми.
   Робкая улыбка тронула губы генерала:
   - Я понял, Борис Аркадьевич.
   - Вы очень мудро рассудили.  Я  же  не  собираюсь  давить  на  следствие,
уговаривать следователей. В нашей стране все равны.
   Иваньковский поднялся.
   - Спешу.
   - Будет еще что-нибудь интересное, обязательно  заходите,  заезжайте  без
приглашения. Был рад встретиться.
   Иваньковский раздумывал, подавать руку на  прощание  или  не  стоит,  при
встрече они поздоровались только словами.
   "Если захочет, первым подаст руку на прощание", - решил генерал.
   Этого  Галкин  так  и  не  сделал,  хотя  и  оставался   с   Иваньковским
подчеркнуто-радушным:
   - Заходите, буду рад видеть, - он довел визитера до самой входной  двери,
и было непонятно, чему он так улыбается, чему  радуется,  то  ли  тому,  что
генералы  в  России  продажные,  то  ли  тому,  что  выгодно  купил   нужную
информацию.
   - До свидания.
   Иваньковский в сопровождении охранника покинул квартиру.  Его  передавали
из, рук в руки. Последний из провожавших, двухметровый гигант, проводил  его
до самой стоянки такси.
   Лишь только генерал покинул квартиру, Аркаша тут же выбежал к отцу:
   - Зачем приходил? - визгливо выкрикнул он.
   - Тебя арестовать, - спокойно ответил Борис Аркадьевич.
   Аркаша моментально осекся, его остекленевшие глаза выражали ужас:
   - Правда?
   - Дурак ты, - бросил Галкин-старший, - сиди и не дергайся,  от  тебя  уже
ничего не зависит. Мало я твоим воспитанием занимался.
   Аркаша, как оплеванный,  поплелся  в  свою  комнату,  захлопнул  дверь  и
включил музыку, сперва так, как любил - громко. Но тут же, вспомнив об отце,
уменьшил звук.
   "Менты поганые! И  папашка  тоже!  Нет,  чтобы  сказать  все,  как  есть,
специально на моих нервах играет. Воспитатель долбаный! Думает, если у  него
деньги, то может мной вертеть, как хочет!"

Глава 7

   Галкин-старший вернулся в кабинет. Несмотря на занятость, ему приходилось
оставить все важные дела на пару дней и заниматься тем, что было неприятно.
   - Антон; зайди, - бросил он в микрофон переговорного устройства и  устало
откинулся на спинку кресла.
   - Секунду, Борис Аркадьевич.
   Квартира,  где  жил  Галкин,  и  квартира,  где   располагалась   охрана,
соединялись между собой двойной дверью. Галкину даже показалось,  что  ответ
начальника охраны еще звучит в динамике, а он сам уже стоял перед хозяином.
   - Ты уже в курсе  случившегося?  -  сказал  он  немолодому  мужчине,  чьи
коротко стриженые виски сплошь покрывала седина.
   - Знаю то, что мне положено  знать  по  должности,  -  ответил  начальник
охраны.
   -  Этого  вполне  достаточно.  Мне  передали  информацию   о   свидетелях
происшедшего на шоссе, - папка перекочевала к Антону. - Обрати  внимание  на
Якова Клещева, он до сих пор где-то скрывается.
   - Значит, сильно напуган. Я понимаю, что мы должны найти его раньше,  чем
милиция.
   - Мне не хотелось бы принимать по нему решение самому, -  вздохнул  Борис
Аркадьевич.
   - По-моему, для всех будет  лучше,  если  решение  по  нему  не  придется
принимать вообще, - бесстрастно сказал Антон.
   - По-моему, ему все же стоит дать шанс.  Вдруг  он  парень  с  головой  и
поймет, что к чему?
   - Сомневаюсь, - Антон не спорил, а лишь  излагал  свою  точку  зрения.  -
Умные люди поднимаются к его годам выше обыкновенного сутенера.
   -  По-моему,  ты  прав.  Найдите  его  и  прощупайте  по  двум   основным
направлениям.  Первое,  узнайте,  что  он  видел  и  что  запомнил.  Второе,
достаточно ли он умен, чтобы держать язык за зубами.
   - Если я сам приму по нему решение, это не будет ошибкой?
   Галкин-старший задумался, затем улыбнулся:
   - Делай то, чем занимаешься всегда:  обеспечь  безопасность  мне  и  моей
семье. Все остальное не стоит внимания.
   Антон кивнул:
   - Я доложу, когда мне удастся снять проблему.
   - Смотри, не создавай новых.
   - Их не будет.
   - Бумаги забери с собой, мне они ни к чему.
   - Я хотел бы сам лично заняться поисками.
   - Зачем?
   - Боюсь, решение придется принимать на ходу.
   - Тоже правильно. Ты свободен.
   В распоряжении Антона было не так уж много данных на Яшку Клеща. Он  знал
адрес, по которому раньше жили проститутки, но там уже побывала  милиция,  и
появляться в тех краях означало лишний раз  привлечь  внимание  к  олигарху.
Имелся адрес, по которому был прописан Клещев, но  и  там  милиция  уже  все
проверила.
   - Человек не может далеко исчезнуть, - пробормотал Антон, -  если  только
он не прихватил много чужих денег.  -  Клещев  же,  судя  по  всему,  всегда
испытывал недостаток в деньгах. Долго на дне он не просидит,  даже  если  бы
ему этого очень хотелось.

***

   В первое мгновение после того, как растворились в темноте трупы  девчонок
и мужик с "лэндровером" Яшка еще не знал толком, что будет  делать.  Вопреки
обещанию, данному Забродову, догонять джип "мерседес"  он,  естественно,  не
собирался. Его владелец - человек богатый, а богатые имеют привычку носить с
собой оружие, - рассудил Яшка Клещ. Незачем  нарываться  под  горячую  руку,
владелец джипа мог запросто отправить  на  тот  свет  и  его,  единственного
свидетеля.
   Из обещаний, данных Забродову, оставалось еще одно - сообщить в  милицию.
Яшка Клещ даже остановился у столбика с ящиком аварийной связи, но из машины
так и не вышел. Он был из тех, кто не любит решать проблемы, а предпочитает,
чтобы те рассасывались сами собой.
   "Едут и едут, - думал Яшка, глядя на проезжавшие мимо машины, - из  сотни
лишь один остановился, чтобы помочь, да и то,  наверное,  теперь  жалеет  об
этом. Хорошие были девчонки, только теперь им уже не  помочь,  можно  только
себе навредить. И чего я рядом с ними стоял? Отвертеться не  удастся,  менты
разозлятся, если им не удастся по горячим следам  найти  того,  кто  задавил
проституток. Вот и набросятся на меня... Ну их всех на хрен, - вздохнул  Яша
Клещ, плавно трогая автомобиль с места, - и ментов, и водителей, и клиентов.
У них своя жизнь, у меня - своя. Я никому ни хрена плохого не сделал".
   Клещ верил в божественную справедливость. Она ни разу его  не  подводила.
Как бы плохо ни приходилось, после черных понедельников и  вторников  всегда
наступали светлые дни.
   "Ментам главное, - рассуждал он, - найти виновника. Когда отыщут на  кого
дело повесить, я им уже на хрен не нужен. Хорошо я придумал,  когда  сказал,
что поеду ментов вызывать, мужик, пока поймет, что  я  никуда  не  позвонил,
пока сам ментовку вызовет, время пройдет, - подумал Яшка, проезжая пост ГАИ,
- иначе бы они тут уже все машины останавливали. Я бы все равно не успел  их
предупредить из дурного ящичка, установленного у дороги, чтобы  черный  джип
задержали. Он так понесся, что парень со своей  бабой  наверняка  где-нибудь
уже в Москве испуг водкой лечат".
   Самому  Яшке  страстно  хотелось  выпить.  Спиртное  являлось  для   него
единственным лекарством, которым можно снять стресс.
   "Рискнуть или не стоит?" - подумал Клещ, оказавшись неподалеку от  своего
дома.
   Со времени происшествия минуло всего чуть больше часа. Вряд  ли  его  уже
бросились искать вовсю, он всего лишь свидетель.
   "Потом они ко мне домой обязательно наведаются, а пока наведаюсь-ка  я  к
себе сам".
   Яшка не зря хотел оказаться  дома  раньше,  чем  милиция.  Самые  большие
неприятности ему могли доставить паспорта девушек. Объяснить  потом,  почему
они все три оказались у него в кухонном шкафчике, завернутые  в  полиэтилен,
он, конечно, не смог бы. Кто бы поверил его объяснениям? А  так,  ну,  стоял
человек рядом с погибшими на  шоссе,  может,  просто  знал  этих  несчастных
девушек. Так это еще не преступление!
   И все же,  когда  Клещ  поднимался  по  лестнице,  его  мучили  нехорошие
предчувствия. И лестница ему  казалась  плохо  освещенной,  и  тихо  было  в
подъезде, как на кладбище, и ключ плохо вставлялся в замок, словно до  этого
в нем поковыряли" отмычкой. Оказавшись в квартире, Яшка повсюду зажег свет.
   "Нет, никто не появлялся", - с облегчением вздохнул он,  когда  уверился,
что в его отсутствие никто к нему не наведался.
   Первым делом он вытащил паспорта и рядком разложил их на столе.
   "Хорошие  вы  бабоньки  были",  -  вздохнул  он,  разглядывая  фотографии
девушек.
   У Яшки чесались руки сжечь паспорта прямо сейчас: зачем  они  покойницам?
Но уважение к документам было заложено в нем с детства, рука не  поднималась
щелкнуть зажигалкой и превратить "ксивы" в груду пепла.
   "С собой заберу, - паспорта  исчезли  во  внутреннем  кармане  куртки.  -
Рискую, конечно, но что сделаешь? Паспорта - тоже  товар,  как  и  люди",  -
грустно усмехнулся сутенер.
   Яшка выгреб из серванта деньги и собственные документы.  Бросил  в  сумку
блок сигарет. Покупал он их на  толкучке  сразу  по  несколько  блоков,  так
выходило дешевле. Теперь Клещ был готов к автономному плаванию.
   К квартире он не был привязан, за свою московскую жизнь сменил  уже  пять
жилищ. И не потому, что квартиры не нравились ему или  новые  были  получше,
просто манера избегать проблем приводила  к  тому,  что  по  старому  адресу
начинали наведываться малоприятные личности. И Яшка с легкой душой  п