а
ему попалась обведенная  нарядной  рамочкой  заметка  о  том,  что  в  семье
полковника Минамото родился  наследник.  Само  по  себе  это  ни  о  чем  не
говорило, если бы не дата,  сын  полковника  Минамото,  вверенный  попечению
Набуки Цунэко, оказался одногодком ее внука Синдзабуро. Более того, согласно
официальным данным, семья полковника проживала именно в Хиросиме  и  погибла
во время печально известных событий сорок шестого  года.  Сам  полковник  до
этого, к счастью, не дожил. Он геройски  пал  в  Маньчжурии,  отражая  атаку
русских "Т-34", о чем в одном из своих последних номеров сообщала все та  же
"Дзюнтэн ниппон".
   Адвокат бросил папку на захламленный  стол  и  самодовольно  ухмыльнулся:
все-таки  он  неплохо  поработал.  Пусть  ему  не  удалось  выяснить  ничего
конкретного, но белые пятна и странные совпадения, имевшие место  в  прошлом
господина Набуки, сами по себе выглядели достаточно красноречиво. Отсутствие
ясной информации порой выдает человека даже вернее,  чем  масса  проверенных
фактов.
   Взять, к примеру,  знакомство  господина  Набуки  с  печально  знаменитым
литератором Мисимой. Какое-то время они были даже дружны,  но  в  шестьдесят
девятом году  этой  дружбе  по  какой-то  причине  пришел  конец,  а  уже  в
семидесятом Мисима поднял мятеж и, убедившись в том, что  армия  за  ним  не
пойдет, покончил с собой. Господин  Набуки  в  это  время  путешествовал  по
Европе, а по возвращении лишь развел руками в ответ на  настойчивые  просьбы
журналистов прокомментировать ситуацию: чего же, сказал он, можно  ждать  от
человека, озаглавившего одну из своих книг "Мой друг Адольф Гитлер"?  Мисима
был сумасшедшим,  сказал  господин  Набуки,  и  остается  только  удивляться
долготерпению властей, позволявших ему из года в  год  заниматься  подрывной
деятельностью...
   Эти слова господина Набуки общественность хорошо  запомнила.  Кое-кто  из
старых знакомых после этого перестал с ним  общаться,  зато  всем  остальным
стало понятно; господин Набуки не желает иметь ничего общего с экстремистами
и готов всеми силами отстаивать закон и порядок. На  этом  благородном  фоне
тот факт, что до  шестьдесят  девятого  года  и  дверь,  и  банковский  счет
господина Набуки всегда были открыты для  Мисимы,  как-то  потерялся.  И  уж
конечно господин Набуки не имел ни малейшего отношения к нашумевшему  побегу
нескольких ближайших соратников Мисимы из  следственного  отделения  тюрьмы,
состоявшемуся буквально за неделю до начала судебного заседания...
   Господин Набуки не  занимался  сомнительной  чепухой,  хотя,  как  всякий
крупный бизнесмен, оказывал некоторое влияние на политику. Он развивал  свой
бизнес  и  с  этой  целью  в  начале   восьмидесятых   совершил   знаменитое
кругосветное турне, о котором в ту пору много писали  в  газетах.  Там,  где
проходил господин Набуки, словно сами по себе  вырастали  и  начинали  бойко
работать  недорогие  рыбные  ресторанчики  и  фотоателье.   Деловая   хватка
господина Набуки  и  его  личное  обаяние  были  так  велики,  что  дочерние
предприятия "Набуки корпорейшн" возникали даже в таких  отдаленных  странах,
как  Арабские  Эмираты,  Сирия,  Ливия,  Афганистан  и  Исландия.  В  начале
девяностых он первым из соотечественников открыл свой ресторан в Москве. Это
был риск, но со временем он оправдался,  и  конкурентам  оставалось  лишь  в
отчаянии кусать локти, наблюдая за расцветом "Набуки корпорейшн".
   Копаясь в прошлом и настоящем господина Набуки, адвокат Сигэцу Акиро  все
время испытывал смутное беспокойство. Он понимал, что влез в  чужую  весовую
категорию и что каждый неосторожный шаг чреват для  него  самыми  серьезными
последствиями.  В  тех  кругах,  где  вращался   адвокат   Сигэцу,   шепотом
поговаривали, что Набуки наверняка знается с якудзой. Это скорее всего  была
пустая болтовня, но даже без помощи бандитов из якудзы Набуки мог  сотворить
с неугодным ему человеком все, что хотел.  Однако  Сигэцу  было  не  впервой
дергать тигра за хвост, и  он  рассчитывал  на  свою  ловкость,  которая  не
однажды выручала его из, казалось, безнадежных  ситуаций.  Дело  Рю  Тахиро,
строительного рабочего с Окинавы,  было,  конечно  же,  безнадежным.  Сигэцу
вовсе не рассчитывал на помощь могущественного господина Набуки.  Его  визит
преследовал совсем иные цели: Сигэцу хотелось встретиться с  объектом  своих
исследований лицом к лицу, чтобы хоть разок заглянуть ему в глаза. Кто-то из
классиков русской литературы  сказал,  что  глаза  -  зеркало  души.  Сигэцу
никогда не был знатоком и поклонником русской литературы, но под этой фразой
готов  был  подписаться  обеими  руками.  Правда,  глаза  господина   Набуки
оказались непроницаемы, как два стеклянных шарика, но это лишь  подтверждало
теорию Сигэцу: господин Набуки был не тем, за кого себя выдавал.
   Сигэцу было наплевать на судьбу  Рю  Тахиро:  он  интересовался  реакцией
господина Набуки. Никаких мстительных братьев у Рю не было, и с этой стороны
жизни адвоката ничто не угрожало. Господин Набуки отреагировал  именно  так,
как ожидал адвокат, но что-то подсказывало  Сигэцу,  что  это  не  конец,  а
только начало дела Рю Тахиро. Именно для  того,  чтобы  быть  в  курсе  всей
эпопеи,  Сигэцу  оставил  в  офисе  господина  Набуки  небольшой  сувенир  -
миниатюрное  подслушивающее  устройство,  укрепленное  им  на   кресле   для
посетителей. Записывающую аппаратуру Сигэцу установил  в  подвале  соседнего
здания и теперь раз в два  дня  с  большими  предосторожностями  наведывался
туда, чтобы забрать кассету. Правда, на кассетах не было ничего интересного,
но отсутствие информации лишний раз убеждало Сигэцу, что господин  Набуки  -
человек непростой и очень осторожный. Словом, огромная  работа,  проделанная
адвокатом Сигэцу, принесла определенные  плоды,  и  теперь  оставалось  лишь
решить, что с этими плодами делать.
   Адвокат Сигэцу Акиро начал копаться в прошлом такого уважаемого человека,
как господин Набуки, отнюдь не по собственной инициативе. Он получил заказ и
выполнил его наилучшим образом - так, как было бы не под силу  даже  полиции
Почему? Да по той простой причине, что современная  полиция  начисто  лишена
фантазии.  Современный  полицейский   -   это   мелкий   чиновник,   кое-как
отрабатывающий жалованье. Интуицию  ему  с  успехом  заменяет  компьютер,  а
обладать фантазией чиновнику не  положено  по  штатному  расписанию.  Именно
поэтому, видимо, полиция прошла мимо  добытых  Сигэцу  любопытных  сведений.
Сведения, конечно, спорные, но  они  наводят  на  определенные  размышления.
Какие именно размышления - это адвоката Сигэцу не касается,  пусть  об  этом
думает заказчик..
   Сигэцу окончательно отодвинул папку  и  крутанулся  вместе  с  креслом  -
просто так, от избытка энергии. Заказчик... "А ведь заказчик, пожалуй,  этих
сведений не получит, - подумал он, с глубокомысленным видом выпуская  дым  в
потолок - А если получит, то ему придется заплатить за них настоящую цену, а
не те жалкие пять тысяч  долларов,  которые  он  предложил,  пользуясь  моим
бедственным положением.  Ха!  Что  такое  пять  тысяч,  когда  речь  идет  о
миллионах? Тех самых миллионах, которые господин Набуки согласится заплатить
за молчание."
   В мечтах Сигэцу уже видел себя продающим пресловутую  папку  одновременно
господину Набуки, своему заказчику и двум-трем популярным печатным  изданиям
из тех, что  вечно  вынюхивают  скандалы.  Он  понимал,  что  подобные  игры
кончаются очень плохо, но в глубине души не верил, что с ним может произойти
что-нибудь подобное. В конце концов, он жил  в  цивилизованном  государстве,
под защитой многочисленных законов, и не делал ничего,  что  было  бы  этими
законами запрещено. Шантаж? Но кто говорит о шантаже? Дружеская услуга,  вот
что это такое... А получив деньги, можно будет уехать  далеко  и  потеряться
так основательно, что даже всемогущему господину Набуки окажется не под силу
свести с ним счеты...
   Это была скользкая дорожка, на которой множество неглупых и опытных людей
переломало себе и ноги, и шеи, но адвокат Сигэцу привык  к  риску  и  хорошо
усвоил, что крупные выигрыши достаются только тем, кто готов в нужный момент
поставить на карту все, вплоть до собственной жизни.
   Он посмотрел на часы и задвигался, наводя порядок  на  столе.  Пора  было
собираться на  встречу  с  заказчиком.  Встреча  была  назначена  неподалеку
отсюда, в старой гавани, превращенной  ныне  в  кладбище  кораблей,  которые
отслужили свое и ждали, когда их разрежут и отправят на переплавку. Местечко
это редко посещалось людьми и пользовалось в городе дурной славой.  Конечно,
груды ржавого железа, вонь стоячей воды и гниющих водорослей,  белые  потеки
птичьего помета на рыжих от  ржавчины  клепаных  бортах  и  прочие  прелести
старой гавани вызывали отвращение у жителей одного из крупнейших мегаполисов
в мире, но адвокату Сигэцу это было на руку: он не нуждался в свидетелях.
   Через двадцать минут Сигэцу уже припарковывал свою спортивную "хонду"  на
старом причале, возле которого ржавел  небольшой  рыболовецкий  траулер.  На
корме этой дырявой посудины еще можно было разобрать облупившиеся  иероглифы
названия - кажется, траулер  назывался  "Ходзея-мару".  Сигэцу  выбрался  из
машины и стал не спеша прохаживаться по причалу, держа  в  руке  портфель  и
дымя сигаретой. Его глодало нетерпение, он больше не мог  сидеть  на  месте.
Операция, которая должна была сделать его  богатым  и  уважаемым  человеком,
вступала в заключительную стадию, и результат теперь зависел от умения вести
переговоры.
   Между замшелыми камнями причала и ржавым бортом траулера светлела полоска
грязной, затянутой радужной нефтяной пленкой воды, в которой плавал какой-то
мусор.  Вода  не  была  неподвижной  -  она  колебалась,   заставляя   мусор
подрагивать и перемещаться. Океан дышал, и эта лужица тухлой  портовой  жижи
была его частью и жила с ним одной жизнью. На  покосившуюся  мачту  траулера
спланировала чайка, уселась  на  рее,  потопталась,  устраиваясь  поудобнее,
оступилась, взмахнула крыльями и с недовольным криком улетела прочь.
   Сигэцу отлепил от нижней  губы  окурок,  бросил  его  в  грязную  воду  и
поспешно отошел подальше: все-таки воняло  здесь  феноменально,  особенно  у
самой воды. Странно, подумал он. Если человек - царь природы, то почему  ему
и всем его начинаниям повсюду сопутствуют не цветение и пышность, а  смерть,
грязь, отвратительная вонь и разрушение? Почему все, к чему мы  прикасаемся,
немедленно превращается в гниющие отбросы? Мы отвергли древних богов, и  они
за это лишили нас своего покровительства...
   Он криво усмехнулся, поймав себя на столь  непривычных  мыслях.  При  чем
здесь боги? Человек грязен, глуп и подл от  природы,  и  незачем  выдумывать
каких-то богов, чтобы объяснить эти его качества. Их и не надо объяснять, их
надо использовать себе во благо, и тогда ты сам заживешь как  бог.  А  может
быть, и лучше...
   Он опять посмотрел на часы, а когда поднял взгляд от циферблата, заказчик
уже был тут как тут. Он стоял на замусоренном причале  в  каких-нибудь  трех
метрах от Сигэцу, засунув руки в карманы легкой спортивной куртки,  и  было,
как всегда, непонятно, откуда он взялся и как смог подобраться  так  тихо  и
незаметно.
   Это был высокий и сутулый европеец с узким жестким  лицом  и  непослушной
копной темно-русых волос на голове. Лет  ему  было  где-то  от  тридцати  до
пятидесяти: точнее Сигэцу  определить  не  мог,  да  и  не  стремился.  Одет
заказчик был в джинсы, кроссовки и светлую спортивную куртку -  ни  дать  ни
взять турист, которого ненароком занесло в старую  гавань.  Это  впечатление
усиливал чехол видеокамеры, висевший на ремне  через  плечо.  Руки  заказчик
держал в карманах куртки, а его глубокопосаженные глаза  смотрели  с  весьма
странным выражением, которое было трудно определить.  Сигэцу  не  знал,  что
означает это выражение, но оно ему не нравилось.
   - Хэллоу, мистер Смит,  -  подавив  нервную  дрожь  и  раздвинув  губы  в
радостной  улыбке,  воскликнул  адвокат.  -  Вы   всегда   появляетесь   как
привидение! Когда-нибудь вы сделаете меня заикой.
   Мистер Смит слегка приподнял уголки большого узкого рта, что означало, по
всей видимости, улыбку.  При  первой  встрече  он  назвался  корреспондентом
агентства Рейтер, но Сигэцу не сомневался, что это была ложь. Вряд ли он был
журналистом, вряд ли его звали Смитом, да и  его  происхождение  вызывало  у
адвоката  определенные  сомнения.  Он  говорил  по-английски  как  настоящий
американец, но Сигэцу был  стреляным  воробьем  и  за  версту  чуял  подвох.
Теперь, когда заказ был выполнен, адвокат начал жалеть, что не  занялся  для
начала личностью этого таинственного мистера  Смита.  А  ведь  как  было  бы
славно: продать Смиту господина Набуки, а господину Набуки - Смита...
   - Коннити-ва, господин Сигэцу, - сказал  Смит.  -  Я  думаю,  ваши  нервы
намного крепче, чем  вы  стараетесь  показать.  Вряд  ли  человек,  боящийся
собственной тени, смог бы достичь таких высот в столь небезопасной и нервной
профессии, как ваша. Но давайте оставим обмен сомнительными комплиментами  и
перейдем к делу. Я ценю ваше время,  да  и  мое  стоит,  увы,  недешево.  Вы
принесли?..
   - Ваш заказ выполнен, - с легким поклоном ответил Сигэцу. -  Но  по  ходу
дела возникли некоторые непредвиденные обстоятельства... Одним  словом,  нам
необходимо кое-что обсудить.
   -  Обсудить?  -  Брови  мистера  Смита   слегка   приподнялись,   выражая
недоумение,  в  котором  -  Сигэцу  готов  был  поклясться  -   проскользнул
презрительный оттенок - Надеюсь, Сигэцу-сан, вы намерены обсуждать не цену?
   - Боюсь, что именно ее, - вежливо, но  с  необходимой  твердостью  сказал
Сигэцу.  -  Добытая  мной  информация  носит  такой  характер,  что   размер
вознаграждения необходимо увеличить в... - Он сделал вид, что  задумался.  -
Словом, к сумме следует приписать еще два нуля. Как минимум.
   Он ожидал вспышки  гнева,  презрительного  смеха  -  одним  словом,  чего
угодно, но только не растерянности, промелькнувшей вдруг на жестком,  словно
вырубленном из  дерева,  лице  заказчика.  Впрочем,  мистер  Смит  мгновенно
совладал с собой и снова презрительно задрал брови.
   - У вас довольно своеобразная манера  вести  дела,  господин  адвокат,  -
сказал он. - Помнится, мы с вами обо  всем  договорились...  Впрочем,  я  не
стану втягивать вас в бесполезный спор. Вероятно, у вас  имелись  достаточно
веские причины для того, чтобы  повести  себя  подобным  образом.  Вынужден,
однако, заметить, что я не уполномочен по  собственному  усмотрению  тратить
суммы, о которых идет речь.
   - Если загвоздка только в этом,  to  я  могу  подождать,  -  заверил  его
Сигэцу. - Свяжитесь со своим начальством и получите необходимые  полномочия.
Поверьте, дело того стоит. Не думайте, что я  пытаюсь  всучить  вам  кота  в
мешке. Даю вам слово, вы будете довольны...
   - Как показали последние события, ваше слово не так  уж  много  стоит,  -
перебил его Смит. - К тому же я, В отличие от вас,  не  располагаю  избытком
времени. Да и мое начальство вряд ли согласится потратить сумму, на  которую
можно купить десятерых проходимцев вроде вас со всеми потрохами.
   - Вы напрасно тратите свое драгоценное время, пытаясь меня  оскорбить,  -
процедил Сигэцу.  -  Если  ваши  необдуманные  высказывания  и  повлияют  на
стоимость сделки, то лишь в сторону ее увеличения. Вас не  устраивает  цена?
Что ж, я предложу собранные мной материалы другому покупателю.  Такой  товар
не залежится, будьте уверены. Мне безразлично, с кого брать деньги, так  что
выбор да вами, мистер Смит.
   Человек, называвший  себя  Смитом,  холодно  улыбнулся.  Это  была  очень
нехорошая улыбка, и Сигэцу вдруг  почувствовал  себя  неуютно  Пожалуй,  ему
все-таки следовало разузнать об этом человеке побольше, прежде чем  начинать
с ним торговаться.
   С моря потянуло ветерком, который  нес  с  собой  тяжелый  запах  гниющих
водорослей и птичьего помета. Где-то пронзительно крикнула чайка, с далекого
рейда долетел гудок буксира.
   - Выбор, - повторил Смит. -  Да,  выбор  -  сложное  дело.  Я  тоже  могу
предложить  вам  выбор,  господин  Сигэцу.  Сумма,  о  которой  мы  с   вами
первоначально договаривались, у меня с  собой.  Вы  можете  забрать  деньги,
отдать мне собранную информацию и спокойно удалиться.
   - А если я не соглашусь? - с кривой улыбкой спросил Сигэцу.
   - Тогда я вас убью и заберу материалы даром.
   - Они надежно спрятаны, - поспешно сказал адвокат.
   - Вранье. Они наверняка лежат либо в этом портфеле, который вы так  нежно
прижимаете к бедру, либо у вас в конторе.
   - Думайте что хотите, - презрительно процедил Сигэцу. - Но имейте в виду,
что убить меня будет не просто. Я в совершенстве владею приемами каратэ, так
что неизвестно, кто из нас умрет. Что ж, если вам больше нечего  предложить,
я вынужден вас покинуть. У меня нет времени на пустые разговоры.
   Он вдруг заметил в руке  у  Смита  пистолет  и  осекся.  Было  совершенно
непонятно, откуда появилось оружие, но  оно  было,  и  его  вороненый  ствол
смотрел прямиком в живот адвокату.  Смит  взвел  курок  большим  пальцем,  и
Сигэцу вздрогнул от сухого  металлического  щелчка.  Никаким  каратэ  он  не
владел, а если  бы  и  владел,  то  и  тогда  вряд  ли  успел  бы  опередить
противника, которому нужно было всего-навсего нажать  на  спусковой  крючок,
чтобы поставить в споре последнюю точку.
   Он затравленно огляделся. Вокруг было все то же: лес покосившихся мачт  и
ржавых  труб,  хаос  накренившихся,  наполовину  затонувших,  обезображенных
рыжими потеками  и  пятнами  птичьего  помета  кораблей,  тухлая,  затянутая
нефтяной  пленкой   жижа,   пучки   сухих   водорослей,   мусор,   безлюдье,
запустение... Если и существовало идеальное место для  совершения  убийства,
то оно было здесь. И выбрал это место не кто-нибудь, а он сам, Сигэцу Акиро,
адвокат по гражданским и уголовным делам, всегда чуявший подвох  за  милю  и
славившийся  своей  изворотливостью...  Впервые  в   жизни   он   недооценил
противника, и, судя по всему, эта ошибка должна была дорого ему обойтись.
   - Прекрасно, - с трудом ворочая онемевшим языком и стараясь  не  смотреть
на пистолет, пробормотал он. - Уберите оружие, вы меня убедили.  Не  понимаю
только, зачем вам платить деньги, если вы  можете  убить  меня  и  завладеть
досье совершенно бесплатно.
   - По двум причинам, - аккуратно спуская курок и убирая пистолет  в  чехол
от видеокамеры, пояснил Смит. - Во-первых,  я,  в  отличие  от  вас,  привык
держать свое слово.  А  во-вторых,  деньги  эти  не  мои,  и  мне  абсолютно
безразлично, что с ними будет. Вернутся они к моему издателю или  попадут  в
ваш карман - какая разница? Проще заплатить, чем возиться  с  вашим  трупом.
По-моему, это логично. Вы не находите?
   - Такая логика меня устраивает, - согласился Сигэцу, - хотя понять ее  не
так  уж  просто.  Что  ж,  нужно  уметь  проигрывать,  сохраняя   при   этом
достоинство...
   - Видимость достоинства, - поправил его Смит. - Можете не трудиться,  мне
совершенно безразлично, сохраните вы лицо или нет. Думаю, мы с  вами  больше
не увидимся, так что смотрите на это проще. Где досье?
   - У меня в конторе, - честно ответил адвокат. - Садитесь в мою машину,  я
вас отвезу.
   Этот раунд был проигран. Впрочем, Сигэцу расстраивался  недолго:  впереди
было еще много раундов, которые он рассчитывал выиграть. Он распахнул  перед
Смитом дверцу своей "хонды", сел за руль и  включил  зажигание.  Приземистая
спортивная машина легко развернулась на  узком  причале  и,  плавно  набирая
скорость, покатилась вперед  по  скользким  от  солоноватой  влаги  бетонным
плитам. Сигэцу передвинул рычаг автоматической коробки передач, и тут  из-за
стоявшего на катках ржавого буксира на  дорогу  шагнул  какой-то  человек  в
темном плаще. До него было метров двадцать,