воодушевлением  рассказал  Говоркову  о
Забродове, несколько даже сгустив краски и приукрасив события.  Говорков
выслушал и расплылся в неумелой  улыбке,  обнажив  кривые  желтые  зубы.
Старцев автоматически заулыбался в ответ, забыв, с  кем  имеет  дело,  и
немедленно за это поплатился.
   - Это наверняка эфэсбэшник, - все еще  улыбаясь,  произнес  Говорков.
Сергею Ивановичу показалось, что фраза эта  состояла  из  одних  шипящих
звуков. - Разузнал все и уехал в Москву, а вы и уши развесили  -  ждете,
когда он вам груз на тарелочке поднесет. Мой вам совет:  сушите  сухари.
Старцев. На вашей должности глупость  не  просто  непростительна  -  она
смертельна.
   - Да что это вы, право, Олег Капитонович, - пытаясь унять колотящееся
сердце, проныл Старцев. - Что уж вы сразу - сухари... Даже если он и  из
этих - так что же, в ФСБ не люди, что ли?
   Есть-пить им не надо? Такой случай подработать...
   Взять хотя бы Квадрата...
   - Квадрат был наш человек, - опустив книзу черепашью физиономию, едва
слышно сказал Говорков. Теперь казалось, что он весело подмигивает, хотя
весельем и не пахло. - Наш, понимаете?
   Мы его знали сто лет, и все  сто  лет  он  был  наш,  с  потрохами  и
служебным удостоверением в придачу.
   А этот ваш... Забродов.., кто он? И  вы  хотите  доверить  ему  такой
груз?
   - Ну, тогда я просто не знаю, - развел руками Старцев.
   - А надо бы  знать,  -  стеснительно  заметил  Говорков.  -  Кому  же
знать-то, как не вам? Сейчас ведь не только  судьба  груза,  но  и  ваша
судьба решается, Старцев.
   Старцев побледнел. Как ни плохи были дела, такого оборота он все-таки
не ожидал.
   - Но позвольте, - пролепетал он, чувствуя, что  лепечет,  и  ненавидя
себя за этот лепет, но не в состоянии сменить  тон.  -  Позвольте,  Олег
Капитонович, как же так? При чем же здесь я? В конце концов, и  Квадрат,
и Ирма были вашими людьми, и я не могу отвечать...
   - Вот видите. Старцев, - с крокодильей усмешкой сказал Тихарь. От его
стеснительности не осталось и следа. - Вы не можете отвечать.  На  вашем
участке творится черт знает что, и вы мне говорите, что не можете за это
отвечать! Эти ваши мифические автоматчики должны были быть остановлены и
повернуты  на  сто  восемьдесят  градусов  в  тот  самый   момент,   как
перешагнули границу.
   - Вообще-то, это работа пограничников, -  возразил  Сергей  Иванович,
чувствуя, как плывет под  ногами  еще  утром  казавшаяся  такой  твердой
земля. Надежды, которые он возлагал на Забродова, теперь  представлялись
ему не более чем глупым  барахтаньем,  вроде  детской  попытки  избежать
наказания за разбитую чашку.
   - Пограничники, если  хотите,  тоже  часть  вашей  работы,  -  сказал
Говорков. Теперь в его голосе и выражении лица не было и  следа  прежней
робости и интеллигентной кротости -  на  Старцева  смотрела  морщинистая
крокодилья  морда,  и  огромные  челюсти  широко   разевались,   готовые
сомкнуться и отхватить ему ноги, как говорится, по самые уши, - Я  знаю,
- продолжал Тихарь, - что у вас с ними налажен контакт, но  этого  мало.
То, что они не мешают вам работать,  -  прекрасно,  но  нужно  добиться,
чтобы они работали сами! Вы с вашими людьми  не  в  состоянии  полностью
подменить собой пограничную охрану, да это и не нужно.  Пусть  работают!
Не хотят работать - заставьте их!
   - Легко сказать - заставьте, - тоскливо усмехнулся Старцев. - А как?
   Говорков взглянул на него в упор, высоко задрав над оправой очков два
жидких пучка кустистой волосни, заменявших ему брови. Углы его безгубого
рта скорбно опустились книзу.
   - Это вы меня спрашиваете? - поинтересовался он. -  Вы  сидите  здесь
без малого двадцать лет и спрашиваете меня, как навести порядок в  вашем
районе! Это черт знает что. Старцев!  При  том  бардаке,  что  вы  здесь
развели, я ничуть не удивлюсь, если завтра вас кто-нибудь подстрелит  из
кустов, а потом спокойно уйдет через границу.
   - Не удивитесь? - зачем-то переспросил Сергей Иванович.
   В горле у него вдруг сильно пересохло.
   - Ни капельки, - ответил Говорков.
   Он, наконец, обратил внимание на  свою  чашку,  поднес  ее  к  губам,
хлебнул совершенно остывшего кофе, скривился и поставил чашку обратно на
блюдце. Сергей Иванович, не замечая того, что  делает,  тоже  взял  свою
чашку и вылакал содержимое в три больших глотка, совершенно не  чувствуя
вкуса. "Крокодил, - проносилось у него в голове, - кровожадный крокодил.
Какой он, к чертям свинячьим,  Тихарь  -  крокодил,  ящер  зубастый.  Но
ничего, на крокодилов тоже управа найдется. Это мы  еще  посмотрим,  кто
кого из кустов подстрелит..." Мысли сразу перестали метаться  в  голове,
как  ошпаренные  тараканы,  а  потекли  стремительно  и  плавно.  За  те
несколько секунд, что длилась пауза в разговоре, Сергей  Иванович  успел
обдумать  множество  вопросов:  где   достать   латышскую   форму,   как
нейтрализовать телохранителей Говоркова,  какое  использовать  оружие  и
многое другое, даже  примерный  список  исполнителей  акции..,  так,  на
всякий пожарный случай.
   Было совершенно ясно, что,  если  сегодня  не  объявится  Забродов  с
грузом, завтра будет решаться - кто кого.
   Тут  он  заметил,  что  Говорков,  наклонив  голову,  с  любопытством
разглядывает его поверх очков с таким видом, словно  читает  его  мысли.
Этот взгляд очень не понравился Сергею Ивановичу - от Тихаря можно  было
ожидать всего, в том числе и чтения мыслей.
   - Пустое, Олег Капитонович, - сказал он, пряча глаза от  пристального
взгляда поверх очков, - что это мы с вами  тут  затеяли?  Не  надо,  как
говорится, сгущать краски. Я думаю, москвич вернется уже сегодня  вместе
с грузом и подробно расскажет нам, что и как.
   - Вы так  трогательно  в  него  верите,  -  с  непонятной  интонацией
проговорил Говорков, вставая и подходя к окну.
   - Так человек же необыкновенный,  -  сказал  Старцев  в  его  сутулую
спину. - Ценный человек.
   - Я вам еще раз повторяю. Старцев, -  не  оборачиваясь,  проскрежетал
Тихарь, - что ценные люди на дороге не валяются. Вы напрасно ждете этого
человека - он не вернется.
   Сергей Иванович пошел проводить Говоркова до "гостевого"  коттеджа  -
как бы то ни было, законы гостеприимства следовало выполнять  до  конца,
каким бы этот конец ни оказался. Переходя через дорогу  в  сопровождении
двух говорковских телохранителей,  один  из  которых  и  был  тем  самым
башнеподобным субъектом, чуть не разнесшим дверь старцевского  кабинета,
а другой сильно смахивал на азиата - не то корейца, не то китайца, - они
услышали отдаленный гул  мощного  мотора  со  стороны  границы.  Старцев
насторожился.
   Он максимально замедлил шаг и даже остановился, прикуривая  сигарету.
Дым вызывал тошноту - Сергей Иванович выкурил сегодня  слишком  много  и
выпил огромное количество растворимого  кофе.  Он  упорно  тянул  время,
скупыми затяжками  втягивая  в  себя  отвратительный  горький  дым,  как
осужденный перед казнью. Вот из-за поворота вылетел пыльный и уродливый,
с нелепо торчащим на капоте запасным колесом, видавший виды  "лендровер"
с московскими номерами. Сердце Сергея  Ивановича  радостно  застучало  -
москвич возвращался и казнь откладывалась на неопределенное время, а  то
и вовсе отменялась.
   Вспомнив про крокодила, он оглянулся на Говоркова.  Тихарь  стоял  со
скучающим  видом,  терпеливо  поглядывая  на  отставшего   хозяина.   На
приближающийся "лендровер" он не смотрел вовсе - он все  еще  ничего  не
понял, бедняга.
   - Одну минуту, - сказал Сергей Иванович. - Давайте немного  подождем.
По-моему, это тот самый человек, о котором мы с вами говорили.
   Говорков суетливо обернулся, сверкнув линзами очков. "Лендровер"  уже
был тут как тут. Он остановился распространяя сухой жар и сильный  запах
бензина и пыли. Лязгнула дверца, и на горячий  асфальт  легко  выпрыгнул
Забродов - свежий и  подтянутый,  с  автоматом  в  правой  руке,  гладко
выбритый и очень довольный.
   - И дым  отечества  нам  сладок  и  приятен,  -  продекламировал  он,
забрасывая автомат за спину. - Здравствуй, Сергей Иванович!
   Старцев с чувством пожал протянутую ему  руку  и  спросил,  с  трудом
подавляя нетерпеливую дрожь:
   - Ну как?
   Илларион скользнул взглядом по стоявшей  поодаль  троице  и  небрежно
спросил, кивнув в их сторону и не потрудившись понизить голос:
   - А это кто такие?
   - Это наши гости, - пояснил Сергей Иванович,  испытывая  определенную
неловкость: теперь он понимал, что рассказал Забродову слишком много,  а
это могло сильно не понравиться Говоркову. - Из Москвы.
   - Да неужто сам Тихарь пожаловал?  -  громко  и  простодушно  спросил
Забродов, откровенно разглядывая Говоркова с таким видом, словно  поймал
редкостное насекомое. Тот вздрогнул и  прищурился  на  Забродова,  будто
прицеливаясь.
   - с Представьте меня. Старцев, - прошелестел  он  и  придержал  своих
телохранителей, которые невольно сделали шаг по направлению  к  развязно
державшему себя чужаку.
   - Правильно, правильно, - сказал этот наглец, заметив его движение, -
придержите своих огольцов, а то как бы чего  не  вышло.  Я,  знаете  ли,
немного устал и могу разнервничаться.
   Старцев,  уже  узнавший,  что  такое   нервный   Забродов,   украдкой
ухмыльнулся и представил:
   - Это Олег Капитонович, мой, так сказать, непосредственный начальник.
При нем можно говорить смело: он  приехал  специально  для  того,  чтобы
выяснить, куда подевался груз.
   - Ага, - сказал Забродов. - Смело, говоришь?
   - Совершенно смело, - подтвердил Старцев.
   - Ну, как знаешь.
   Сергей Иванович еще не успел сообразить, что означала эта  загадочная
фраза, а Забродов уже повернулся всем телом к Говоркову, с  любопытством
щурившему на него свои подслеповатые глаза, и сказал:
   - Можете передать своему начальству в Москве, что волноваться им не о
чем. Груз доставлен на место в целости и  сохранности,  уведомление  уже
послано - вы получите его по обычным каналам.
   Плешивый просил передать, что  он  очень  сожалеет  о  случившемся  и
постарается не допускать подобных инцидентов впредь.
   - Каких именно? - с интересом  спросил  старый  крокодил,  совершенно
игнорируя ошеломленно хватающего ртом воздух Старцева.
   - А вы разве не знаете? - изобразил удивление Забродов.
   - Предположим, что не знаю.
   - Что ж... В общем, все просто. Четверо служащих  латвийской  таможни
решили, что клевать  по  зернышку  -  чересчур  утомительное  занятие  и
захотели разом утащить целый  мешок.  Они  перехватили  последний  груз,
причем сделали это не на своей  территории,  которая  достаточно  жестко
контролируется, а на нашей, где, как известно, всем на все наплевать.
   Старцев слушал его, медленно покрываясь холодным потом.
   - Они убили курьера и проводника, сожгли кордон, на котором  случайно
находился ваш покорный слуга, и захватили груз вместе со вторым курьером
- Ирмой,  после  чего  беспрепятственно  покинули  территорию  России...
Правда, одного мне удалось убить. Плешивый  Гуннар,  узнав  об  этом  по
своим каналам, освободил Ирму и отправил с грузом в Ригу, а  виновных  в
этом происшествии.., э.., наказал.
   - А почему он не сообщил обо всем этом Старцеву? - спросил Говорков.
   - Не успел. А может быть, не счел нужным...
   Не знаю, - равнодушно сказал Забродов, не глядя на Сергея Ивановича.
   - Ах ты, сука! - взорвался, наконец, тот. - Как это - не захотел? Как
это - отправил к месту назначения с Ирмой? Это же она груз похитила,  ты
же сам говорил!
   - Я? - сделал большие глаза Забродов.
   - Ты мне голубые глазки не строй! Если груз  на  месте,  то  где  моя
доля? Где она, я спрашиваю? И где твоя Ирма, если она  такая  честная  и
невинная?
   - Ирма здесь, - спокойно  Сказал  Илларион,  указывая  на  машину,  -
задремала на заднем сиденье.
   Она, знаете ли, всю ночь вела машину и немного устала. А что касается
вашей доли,  то  это,  по-моему,  исключительно  ваша  проблема.  Я  бы,
конечно, не позволил выставить себя из бизнеса.
   Старцев стоял, хватая воздух ртом, как выброшенная из воды рыба, не в
силах собраться с  мыслями  под  градом  обрушившихся  на  него  ударов.
Телохранители Говоркова с  интересом  наблюдали  за  развитием  событий,
стреляя глазами по сторонам.
   Илларион чувствовал легкий шум в ушах, как  при  подъеме  на  большую
высоту. Восприятие было обострено, и он  легко  улавливал  растерянность
Старцева, и настороженное любопытство телохранителей, и холодную  работу
арифмометра, размещенного под лысым черепом Говоркова.  Главным  сейчас,
несомненно, был Говорков -  его  нелепая  внешность  не  могла  обмануть
Забродова. Ему давно уже не приходилось так  много  врать,  и  он  хотел
только одного - чтобы эта бодяга поскорее закончилась.
   Тем временем задняя дверца "лендровера" распахнулась,  и  на  дорогу,
зевая  и  потягиваясь,   выбралась   заспанная   Ирма.   Она   несколько
переигрывала, но вполне возможно,  это  ему  только  казалось  -  в  том
взвинченном состоянии все казалось ему каким-то ненастоящим.
   - Что, уже приехали? - спросила она, снова потягиваясь и выставляя на
всеобщее обозрение рельефную грудь. Заметив присутствующих,  она  быстро
опустила руки и вполне натурально смутилась. - Здравствуйте. И вы здесь?
- обратилась она к Говоркову. - Я вижу, эта история наделала много шума.
Это был такой кошмар!
   Илларион   немного   успокоился:   все-таки   она   была    настоящей
профессионалкой и разыгрывала свою партию как по нотам.  Глядя  на  нее,
легко  было  представить,  как  она  пудрит  мозги  дорожной  полиции  и
очаровывает неприступных инспекторов ГАИ, чтобы тем и в голову не пришло
заглянуть в набитый вольфрамом багажник, под  тяжестью  которого  машина
грузно проседает на рессорах и становится похожа  на  готовый  к  взлету
реактивный истребитель.
   - Ты, тварь, - прохрипел Старцев, терзая на себе ни в чем не повинный
галстук. Лицо его приобрело багрово-синий оттенок, и Илларион  без  тени
сочувствия подумал,  что  Старика  вот-вот  хватит  кондрашка.  -  Ты  с
Плешивым снюхалась, да? Вы меня решили по миру пустить? Дай, - он  вдруг
полез к Иллариону, остервенело пытаясь  содрать  с  его  плеча  автомат.
Забродов аккуратно  отцепил  его  от  себя  и  отодвинул  на  расстояние
вытянутой руки.
   - Ты что, Иваныч, белены объелся? - спросила  Ирина,  глядя  на  него
идеально круглыми глазами. - Мало мне было тех недоумков, так теперь еще
и ты туда же. Ну что за жизнь! Ну, хоть ты им скажи! -  воззвала  она  к
Иллариону.
   - Что сказать? - подал свою реплику тот.
   - Вот именно: что сказать? - брызгая слюной и отталкивая удерживающую
его руку Иллариона, выкрикнул Старцев. - Что  он  скажет,  когда  совсем
заврался? Мне он говорит одно, Капитонычу другое, а Плешивому, наверное,
третье!
   - Признаться, у меня тоже сложилось такое впечатление, - тихо  сказал
Говорков, и все замолчали, прислушиваясь к этому  голосу,  напоминающему
шуршание старых газет. -  Этот  человек  каким-то  непостижимым  образом
оказывается во всех местах  одновременно.  И  там,  где  он,  происходят
какие-то невообразимые вещи. На кого вы работаете, юноша? - спросил он у
Иллариона.
   "А вот свернуть  тебе  шею,  и  вся  "недолга,  -  подумал  Илларион,
спокойно выдерживая холодный  оценивающий  взгляд  древней  рептилии.  -
Пускай Архипыч потом расследует дело о несчастном случае".
   -  Я  работаю  на  себя,  -  просто  ответил  тот.  -  Такая  у  меня
принципиальная позиция.
   -  Одинокий  волк?  -  криво  усмехнувшись  безгубым  ртом,   спросил
Говорков. - Времена  одиночек  прошли.  В  наше  время,  даже  оставаясь
формально независимым, приходится так  или  иначе  действовать  в  русле
политики какой-нибудь крупной.., скажем так, корпорации - просто потому,
что иных путей не существует, а те, что существуют,  быстро  приводят  к
печальному финалу. Так чей вы, юноша?
   - Повторяю: я - свой собственный. Тем не менее, я  с  вами  согласен:
плевать против ветра - чистой воды донкихотство.  Но  если  работать  на
кого-то, даже временно, то это должна быть  солидная  фирма,  а  не  две
банды жуликов в форме, которые  не  могут  поделить  несколько  гектаров
заболоченного леса и подсылают друг к другу диверсионные группы, чтобы с
боем оттягать у соседа стодолларовую бумажку. Почему я  должен  говорить
кому-то из них правду или врать в чьих-либо интересах? Я плевать на  них
хотел, у меня есть свои интересы, и вот их-то я и  пытался  соблюсти.  Я
согласен работать на большую контору до тех пор, пока это  выгодно  мне,
но на мелкопоместных князьков я ишачить не собираюсь. Я достаточно  ясно
изложил свою позицию?
   - Предельно  ясно,  -  сказал  Говорков.  -  У  вас  что,  где-нибудь
припрятана запасная голова?
   - Да нет, - пожал плечами Илларион, - просто я по-хозяйски  обращаюсь
с той, что у меня есть.
   - Что-то непохоже, - сказал Говорков.  -  Ну  что  ж,  считайте  себя
принятым на работу с испытательным сроком. И учтите:  я  буду,  за  вами
очень внимательно наблюдать.
   - Этого вы могли бы и не говорить, - улыбнулся Илларион.
   Садясь в  машину,  он  поймал  на  себе  тяжелый  взгляд  Старцева  и
улыбнулся ему персонально.

Глава 10

   На  следующий  день  Говорков  уехал,  оставив  Иллариону   подробные
инструкции. Груз должен был прибыть через двое суток в кузове мебельного
автофургона, груженного, как и положено мебельному фургону, мебелью.
   - Водитель фургона передаст вам документы и дальнейшие инструкции,  -
шелестел Тихарь. - Проводника возьмете у Старцева.  И  учтите:  если  вы
провалите это  задание  или  попытаетесь  обвести  меня  вокруг  пальца,
спрятаться вам не удастся.
   - Слова, слова, - скучающим голосом сказал ему Илларион.  -  Как  мне
надоела эта говорильня!
   - Скоро у вас будет столько дел, что вы будете не  рады,  -  пообещал
Говорков. - И еще одно: мы платим таможенникам как по эту, так и  по  ту
сторону границы, но это не значит, что мы их полностью контролируем...
   - А мне казалось, что контролируете, - возразил Илларион.
   - Это иллюзия, которую мы  изо  всех  сил  стараемся  поддерживать..,
прежде всего среди самих таможенников. Но не надо обманывать себя: они в
любую минуту могут задержать или захватить груз.
   В первом случае вам грозит лишение свободы  на  исторически  значимый
срок, во втором - просто смерть от ножа или пули на выбор. - Он  тяжело,
как-то очень по-человечески вздохнул,  на  секунду  утратив  сходство  с
крокодилом. - Мы много лет наводили этот  мост,  а  теперь  я  почему-то
ощущаю, что он начинает расшатываться. Меня это  не  радует,  совсем  не
радует.
   - А если применить силу?
   - Помилуйте, молодой человек,  мы  же  не  мафия!  Мы  просто  группа
предприимчивых людей. В нашем бизнесе все держится на деньгах, и  только
на деньгах. Старцев считает по-другому, и слава богу! Тех,  кто  ему  не
страшен, он презирает.
   - Пусть уж лучше боится, - поддакнул Илларион.
   Разговор этот  состоялся  утром.  После  того,  как  Говорков  уехал,
Илларион заглянул к Старцеву.
   - Здорово, Иваныч! - грубовато поприветствовал он его, следуя местным
традициям.
   - Доволен? - не глядя на него и не отвечая  на  приветствие,  буркнул
тот. - Кончить бы тебя, сучонка, да с Тихарем связываться неохота.
   - Ну и зря, - сказал Илларион. - Что тебе Тихарь? Кто здесь хозяин  -
Тихарь? Или, может быть, Плешивый? Ты здесь  хозяин,  и  цену  назначать
тебе.
   Я тебе все время пытался на это намекнуть, да  дьявол  этот  очкастый
мешал. А то, что для меня своя  рубашка  к  телу  ближе,  -  это  уж  не
обессудь. Если хочешь, я могу тебе немного  пособить..,  во  искупление,
так сказать.
   Старцев криво усмехнулся.
   - И чем же ты мне поможешь?
   - Я  могу,  например,  вернуть  ту  сумму,  на  которую  тебя  нагрел
Плешивый.
   - Вот спасибо, - нервно повел плечами Старцев.  -  Груз  ты  мне  уже
вернул.
   - Ну, это уж ты меня извини! Что же мне было - в Ригу