мысль.
   - Слушай сюда, - сказал Чек Баландину. - Сделаем  так...  Примерно  через
сорок минут они остановились на углу улицы, откуда был хорошо виден  залитый
асфальтом и огороженный проволочной сеткой пустырь, на котором располагалась
платная стоянка. Ворота стоянки по случаю дневного  оживления  были  открыты
настежь, и через них то и дело въезжали и выезжали  автомобили.  Чек  издали
увидел, как сверкает на солнце ярко-красная крыша  его  ?хонды?,  и  у  него
защемило сердце. ?Хонда? была частью его прежней жизни, в которой  все  было
просто, понятно и доступно.
   Теперь их было трое. Третий, неряшливо одетый субъект примерно  одного  с
Чеком возраста, длинноволосый, с неопрятным пушком на щеках и верхней  губе,
нетерпеливо переминался с ноги на ногу и настороженно косился на  Баландина,
чуя в нем главного.
   - Ну, чего делать-то? - спросил он наконец. Баландин  окинул  его  долгим
внимательным взглядом, от которого небритый субъект слегка увял и сказал:
   - Работать, сява, работать. Вот мой кореш тебе объяснит, чего делать.
   Длинноволосый повернулся к Чеку.
   - Красную ?хонду? на стоянке видишь?  -  спросил  Чек.  -  Вон,  рядом  с
микроавтобусом... Да, она самая. Пригонишь ее сюда. Вот  ключ  и  деньги  на
оплату стоянки. Не волнуйся, все чисто, машина моя.
   - Твоя, да?  -  насмешливо  сказал  длинноволосый.  -  Может,  у  тебя  и
документы на нее есть?
   Чек открыл было рот, но тут Баландин толкнул его локтем в ребра.
   - Это не твое дело, - сказал Чек ровным голосом.
   - Я так и думал, - сказал небритый. - Так бы и сказали,  что  надо  тачку
стырить...
   - Молчи, урод, - внезапно вмешался в разговор Баландин. - Тачку стырить -
это значит выпасти ее, взломать, угнать и продать, а тебя, козла, всего-то и
просят, что забашлять за стоянку, культурно открыть  машину  родным  ключом,
проехать на ней сотню метров и получить за  это  сотню  баксов.  Если  такая
работа для тебя чересчур стремная  или  у  тебя  баксы  из  задницы  пачками
вываливаются, никто тебя не держит.  Вали  отсюда  на  все  четыре  стороны,
продолжай стрелять мелочь на пиво, недоносок...
   - Так я же не отказываюсь, а  просто  вношу  ясность  в  терминологию,  -
сказал небритый, не упустив случая  блеснуть  эрудицией.  -  А  за  ?козла?,
папаша, можно и ответить.
   - Кошак помойный тебе папаша, - пренебрежительно  отозвался  Баландин.  -
Перед кем ответ держать, перед тобой, что ли, вошь лобковая?
   Небритый шмыгнул носом  и  размашисто  провел  по  верхней  губе  рукавом
засаленной голубой рубашки.
   - Эх, - сказал он, - некультурный ты человек, мужик! Ну, где ваши баксы?
   Баландин вынул из кармана стодолларовую бумажку и  ловко  отдернул  руку,
когда небритый потянулся за деньгами.
   - Спокойно, - сказал он. - Бабки получишь, когда пригонишь тачку. И учти,
урод, если из салона что-нибудь пропадет, я тебе ноги повыдергаю.
   Длинноволосый неторопливо тронулся в путь. Чек  покосился  на  Баландина.
Тот едва заметно пожал плечами: сам придумал, сам и решай, как  действовать.
Чек перехватил поудобнее увесистый полиэтиленовый пакет,  который  держал  в
руке, и быстрым шагом двинулся вперед, выходя в тыл стоянки.
   Он обогнул проволочный забор,  небрежно  дымя  сигаретой,  и  остановился
напротив  своей  машины.  Быстро  оглядевшись  по  сторонам,  он  присел  на
корточки, вынул из пакета купленные полчаса назад в хозяйственном кусачки  и
принялся быстро и деловито резать  проволочную  ограду,  остановившись  лишь
тогда, когда в сетке образовалась дыра, достаточная для того,  чтобы  в  нее
протиснуться.
   К тому времени, как он закончил  свою  работу,  небритый  как  раз  успел
расплатиться с охранником стоянки  и  появился  в  дверях  кирпичной  будки,
стоявшей у ворот. Чек поспешно нырнул в росшие поблизости кусты. Здесь  было
душно, пыльно и воняло дерьмом. Чек покосился направо и увидел  в  метре  от
себя подсохшую кучку, над которой с жужжанием  кружили  жирные  мухи.  Рядом
валялась пустая винная бутылка и  несколько  пожелтевших  окурков.  Судя  по
всему, это место пользовалось у народа популярностью.
   Чек торопливо отвел взгляд и увидел, как  длинноволосый,  подойдя  к  его
?хонде?, взялся одной рукой за ручку дверцы, а другой вынул из кармана ключ.
Немедленно откуда-то возникли двое крепких, спортивного вида молодых людей в
джинсах   и   темных   футболках.    Длинноволосого    заломали    настолько
профессионально, что он не успел даже рот открыть. Его  скрутили  в  бараний
рог, ударили сначала по шее, потом по почкам, и затолкали на заднее  сиденье
стоявшего рядом с ?хондой?  ржавого  полугрузового  микроавтобуса,  имевшего
такой вид, словно он простоял здесь последние полторы сотни лет, не трогаясь
с места.
   Спортивных парней Чек не знал, но микроавтобус был ему знаком. Пару  раз,
выполняя  задания  Канаша,  он  видел  поблизости   эту   ржавую   жестянку,
выполнявшую в конторе самые разнообразные функции - от  передвижного  пункта
прослушивания до допросной камеры на колесах.
   Двигатель  микроавтобуса  ожил  и  затарахтел,  пропуская  один  цилиндр.
Грязно-белая жестяная коробка тронулась с места и  с  неожиданной  резвостью
покатилась в сторону ворот. Чек  проводил  микроавтобус  глазами  до  самого
утла, за которым прятался Баландин, и выбрался из своего  укрытия,  чувствуя
себя голым и выставленным на всеобщее обозрение.
   Теперь, когда настал его черед действовать,  собственный  план  показался
Чеку верхом безумия. Канаш вполне мог поставить здесь не одну, а две  группы
наблюдения,  да  и  помимо  Канаша  наверняка  существовали  люди,  горевшие
желанием пообщаться с Николаем Чекановым накоротке, в интимной обстановке  -
где-нибудь на Лубянке или где у них там главная контора...
   Чек понял, что если не начнет  действовать  сию  же  секунду,  то  так  и
останется стоять на месте до тех пор, пока подмена  не  обнаружится  и  люди
Канаша не вернутся, чтобы погрузить  его  в  свой  ржавый  микроавтобус.  Он
набрал полную грудь воздуха, резко  выдохнул,  выбросил  из  головы  все  до
единой мысли и полез в дыру.
   Скользя между горячими пыльными бортами машин, он добрался до  ?хонды?  и
запустил руку под задний бампер. Запасной ключ лежал  в  жестяной  коробочке
из-под индийского чая, прикрепленной к корпусу машины с помощью  магнита.  В
силу своей рассеянности  Чек  частенько  забывал  ключ  от  машины  в  самых
неожиданных местах, и заначка под задним бампером не  раз  выручала  его  из
неприятных положений.
   Открыв дверцу,  он  ужом  скользнул  на  переднее  сиденье,  стараясь  не
поднимать головы, чтобы его не заметили охранники у  ворот.  Регистрационный
талон на автомобиль лежал у него в  кармане,  но  Чек  не  хотел  рисковать,
вступая в переговоры с охраной: предусмотрительный Канаш мог им заплатить, а
посланные ГРУ ищейки - запугать их до полусмерти уголовной  ответственностью
за недонесение. Когда Чек поделился своими планами с Баландиным, тот  вполне
компетентно растолковал ему, что он полный кретин, раз связался с разведкой.
Теперь при желании ему можно было пришить измену Родине и с чистой  совестью
укатать в лагерь хоть на всю жизнь.
   Объемистая сумка с  аппаратурой  стояла  на  полу  рядом  с  пассажирским
сиденьем - именно там, где оставил ее Чек. Он дернул замок и  бросил  беглый
взгляд вовнутрь, чтобы убедиться, что в его  отсутствие  в  сумке  никто  не
шарил.  Он  увидел  серый  угол  ноутбука  и   металлическое   поблескивание
сложенного штатива. ?Минольта?  в  потертом  кожаном  чехле.  Видеокамера  и
прочие мелочи тоже были на месте. Чек застегнул сумку и  запустил  руку  под
приборную панель. Укрепленная с помощью липкой ленты пластиковая коробочка с
компакт-диском была здесь. Он оборвал скотч и затолкал коробочку за пазуху.
   Пока он партизанил, Баландин, оказывается, уже успел поймать такси и ждал
его в двух шагах от ворот стоянки. Чек повалился на заднее сиденье  рядом  с
хромым, все еще не в силах поверить, что задуманная им рискованная  операция
удалась на все сто процентов.
   - Слушай, - сказал  он  Баландину,  когда  машина  тронулась,  и  стоянка
скрылась из виду за поворотом дороги, - а ведь получилось! Поверить не могу,
ей-богу!
   У него был такой радостно-возбужденный тон, что таксист обернулся.
   - Что получилось-то? - спросил он. - Вид у тебя, парень, такой, словно ты
банк грабанул.
   - Банк - чепуха, - сказал Баландин раньше, чем Чек успел открыть рот. - С
бабой он договорился. Полгода за ней ходил, как телок за мамкой, все подойти
не  решался.  А  я  ему  говорю:  чего  ты,  мол,  как  не  мужик?  Подойди,
познакомься... Вот он и отважился. Так, говоришь, все путем? - обратился  он
к Чеку.
   - Ага, - сказал Чек.
   - Ну и правильно, - одобрил таксист. - Бабы - они все одинаковые. Бывает,
глянешь на нее - ну, чистая королева. Куда, думаешь, мне с моим-то рылом  да
с моими бабками... А как дойдет дело до платы за проезд, так и  оказывается,
что она вполне не против натурой расплатиться,  чтобы  какую-нибудь  десятку
сэкономить. У меня, слышь, шурин сантехником в  домоуправлении  работает.  И
вот вызывает его как-то раз одна такая интеллигентная цаца.,.
   Он с красочными подробностями описал способ, которым расплатилась  с  его
шурином-сантехником ?интеллигентная цаца?, и перешел  на  своего  знакомого,
который водил троллейбус  и  тоже  был  знатоком  скрытой  сущности  женской
натуры, но тут, к счастью, поездка  закончилась.  Баландин,  который  слушал
болтовню таксиста с совершенно  непроницаемым  выражением  лица,  сунул  ему
десять долларов и отказался от неуверенно предложенной таксистом сдачи.
   - Оставь себе на презервативы, - сказал он.
   - СПИД не спит, да? - весело спросил таксист. - И то верно!
   Он захлопнул дверцу и укатил.
   - Трепло ты, сява, - сухо сказал Баландин.
   - Да ладно, - отмахнулся Чек. - Тоже мне, нашелся вождь и  учитель...  Ты
мне лучше скажи, почему мы до места не доехали?
   - Потому что там, на месте, может всякое случиться, - ответил Баландин. -
А из-за твоего длинного языка этот член на колесах  нас  сфотографировал  во
всех подробностях. Так что  шевели  поршнями,  сява,  время  уже  поджимает.
Нехорошо заставлять клиента нервничать.

Глава 12

   Николай Аверкин прибыл на место встречи минута в минуту.  Для  этого  ему
пришлось немного потянуть время, поскольку нанятый  им  таксист  всю  дорогу
безбожно гнал машину - видимо, просто в силу привычки, поскольку Аверкин его
об этом не просил. Впрочем, в конечном итоге  эта  спешка  оказалась  весьма
кстати:
   Николай использовал сэкономленное время для того, чтобы зайти в кафетерий
и не спеша  выпить  бутылочку  ледяной,  прямо  из  холодильника  минералки.
Утренний хмель к этому времени уже выветрился,  оставив  после  себя  только
тупую головную боль, глухое раздражение и мучительную сухость во рту.
   Выпив минералки, Аверкин немного ожил. Теперь предположение  о  том,  что
вся  история  с  шантажом  есть  просто  неудачный  розыгрыш,  задуманный  и
приведенный в исполнение Забродовым, уже не казалось ему  таким  бесспорным.
Шутка действительно была настолько глупой, что Забродов, пожалуй, не  только
не  засмеялся  бы,  предложи  ему  кто-нибудь  принять  участие  в  подобной
мистификации, но и дал бы шутнику в морду, чтобы  прочистить  мозги.  Хороши
шуточки!
   "Но если это не Забродов,  то  кто?  -  размышлял  Аверкин,  вступая  под
тенистые своды старого, заложенного еще во  времена  последнего  императора,
парка, теперь ставшего более всего похожим на смешанный лес. - Кто  еще  мог
знать обо мне столько  всякой  всячины?  Как  ни  крути,  а  все-таки  легче
поверить в то, что Забродов свихнулся и начал чудить, чем в то, что  кому-то
оказалось по плечу проникнуть в  компьютерную  сеть  нашего  Управления.  И,
главное, зачем! Не  для  того,  чтобы  выведать  стратегические  секреты,  а
всего-навсего  с  целью  почистить  карманы  бывшему  сотруднику  Управления
Аверкину... Не генералу какому-нибудь и не заслуженному пенсионеру,  который
всю жизнь просидел  резидентом  где-нибудь  в  Штатах,  а  майору,  каких  в
управлении  сотни,  который  только  и  знал,  как  взрывать,   стрелять   и
командовать небольшими подразделениями... Нет, это же  бред  какой-то!  Если
это не Забродов, то наверняка кто-нибудь из его  учеников  и,  так  сказать,
духовных наследников. Он ведь не один такой  кретин  у  нас  в  спецназе,  а
просто  самый  ярко  выраженный.  Были  ведь  и  другие..,  последователи  и
подражатели, черт бы их подрал. Помнится,  в  Афганистане  даже  мода  такая
пошла среди наших - читать Коран. Не в подлиннике, конечно, таких героев  не
нашлось, но  хотя  бы  в  переводе.  Читать  и  обращаться  к  Забродову  за
истолкованием темных мест, как будто он не капитан спецназа, а  какой-нибудь
вшивый муфтий с репьями в бороде. Так  что  зря  я,  пожалуй,  на  Иллариона
грешил. Надо бы позвонить и извиниться, а то, говорят, дурные  мысли  сильно
портят ауру и загрязняют астрал..."
   Войдя в парк, Аверкин сразу свернул направо и пошел  по  глухой  тенистой
аллее, считая скамейки. Эта часть парка посещалась довольно редко -  видимо,
из-за того, что была засажена старыми,  в  полтора  обхвата,  почти  черными
елями. Здесь было  сумрачно  и  темновато,  на  растрескавшемся  асфальте  в
великом множестве валялись  еловые  шишки,  похожие  на  крупную  чешуйчатую
морковь светло-коричневого цвета. Где-то в отдалении гулко,  на  весь  парк,
лаяла собака - вероятно, заметила одну из белок, которых  здесь  было  почти
столько же, сколько шишек. Аверкин заметил, как похожий на живой  струящийся
язычок пламени зверек  соскользнул  вниз  по  еловому  стволу,  стремительно
пересек аллею и пулей взлетел на другое  дерево.  Казалось,  что  до  города
отсюда не меньше сотни километров, хотя до ближайшей станции метро было  не,
более пятнадцати минут ходьбы.
   Наконец впереди показалась нужная скамейка. Аверкин  приблизился  к  ней,
смахнул с деревянного сиденья сухую хвою и  мелкий  мусор  и  сел,  поставив
рядом сумку, внутри которой лежала пустая обувная коробка. Он  посмотрел  на
часы, отметил про себя, что горе-шантажист страдает от недостатка не  только
ума, но и пунктуальности, закурил и стал ждать.
   Где-то вдалеке продолжала монотонно лаять собака, слышался  веселый  визг
резвившейся в детском городке ребятни. Этот звук напомнил ему о дочери, хотя
та давно уже вышла из младенческого возраста.  Аверкин  улыбнулся,  согретый
этим воспоминанием, и немного расслабился. Сидя на скамейке в  самой  глухой
части старинного парка, он решил, что ему ничего не угрожает.
   На аллее появился прохожий. Это был молодой человек субтильной и довольно
интеллигентной наружности, совершенно незнакомый Аверкину и потому наверняка
не имевший никакого отношения к делу, которое привело сюда  бывшего  майора.
На плече у  молодого  человека  висела  довольно  тяжелая  на  вид  дорожная
сумка. ?В сумке, наверное, дискеты с касающейся меня информацией, - внезапно
развеселившись, подумал Аверкин. - Полная сумка дискет и  компакт-дисков,  а
на них вся моя подноготная: где служил, с кем пил, сколько баб у меня было и
какие поименно, и какой у меня был стул  второго  декабря  тысяча  девятьсот
шестьдесят девятого года. Вот сейчас он подойдет, сядет  рядом  и  потребует
денег, и тогда я ему с чистой  совестью  дам  в  рыло,  да  так,  чтобы  уши
отклеились?.
   Молодой человек подошел к скамейке и уселся в полуметре от  Аверкина,  со
вздохом облегчения поставив на сиденье свою сумку. Он тоже  закурил  и  стал
молча смотреть вверх, словно увидел в нависающих над  аллеей  еловых  ветвях
что-то безумно интересное.  Несколько  секунд  Аверкин  разглядывал  его,  с
подчеркнутым удивлением подняв брови, но потом решил плюнуть  и  отвернулся.
Молодой человек, хоть и был далеко не  лучшим  образом  воспитан,  наверняка
оказался здесь совершенно случайно.
   - Погода сегодня просто загляденье,  -  вдруг  нарушил  молчание  молодой
человек. Его голос показался Аверкину  смутно  знакомым,  но  он  узнал  его
только после того, как его  незнакомый  собеседник,  не  дождавшись  ответа,
продолжил разговор:
   - Вы деньги принесли, Николай Андреевич?
   Аверкин вздрогнул и быстро повернулся к молодому  человеку.  Его  опытный
глаз сразу отметил, что огромные, на  пол-лица  солнцезащитные  очки  мешают
тому смотреть, а значит, надеты исключительно для маскировки. ?Черт  возьми,
- подумал Аверкин, сразу припомнив версию Забродова и Мещерякова о том,  что
шантажист - молодой способный компьютерщик из службы безопасности  ?Эры?.  -
Выходит, ребята были правы,  а  я  свалял  дурака.  А  чего  я,  собственно,
испугался? Это же сопляк, я его одним пальцем пополам перешибу?.
   - Кто вас послал, юноша? - спросил он неприветливо.
   - Я действую от собственного имени, - ответил молодой человек. -  Учтите,
у меня нет времени на то, чтобы поддерживать пустые  разговоры.  Я  понимаю,
что расставаться с деньгами тяжело, но поймите и вы меня: я проделал работу,
которая под силу очень немногим моим коллегам.  Это  был  в  некотором  роде
шедевр, так что я заслуживаю вознаграждения, раз уж вы не хотите, чтобы этот
шедевр был обнародован. Так вы принесли деньги?
   Вместо  ответа  Аверкин  похлопал  по  своей  сумке  и,  открыв   клапан,
продемонстрировал  молодому  человеку  угол  обувной  коробки.   Ему   вдруг
захотелось рассмеяться. Сопляк вел себя  так,  словно  продавал  подержанный
велосипед, и в ближайшем будущем ему предстояло за это поплатиться.
   - А где  материалы?  -  спросил  Аверкин.  Молодой  человек  показал  ему
коробочку, внутри которой оказался радужно переливающийся компакт-диск.
   - Ну, знаете ли, - сказал Аверкин.  -  И  вот  за  это  я  должен  отдать
двадцать тысяч? Откуда мне знать, что это не какая-нибудь компьютерная  игра
или музыкальная запись?
   - Резонно, - сказал молодой человек. Он вдруг полез в свою сумку и  вынул
оттуда серый чемоданчик ноутбука.  Откинув  крышку,  он  включил  переносной
компьютер. Аверкин, имевший о компьютерах самое поверхностное представление,
с невольным интересом наблюдал за его действиями.
   - Это что же, - спросил он, -  вы  вычислили  меня  с  помощью  вот  этой
штуковины?
   Молодой человек кивнул и показал на экран.
   - Вот, - сказал он, - полюбуйтесь. Вот это - ваше досье  в  ?Кентавре?..,
обратите  внимание,  какое  оно  объемистое.  Вам  не  кажется,   что   ваше
руководство чересчур активно сует нос в вашу  личную  жизнь?  А  вот  это  -
выдержки  из  вашего  личного  дела,  которое  хранится  в   известном   вам
учреждении. Тут все гораздо более подробно и увлекательно, да оно и понятно:
военные мемуары и шпионские истории всегда  интереснее  отчетов  о  торговых
сделках... Вы убедились в том, что я не пытаюсь продать вам  фуфло,  не  так
ли? Теперь, если вы будете так любезны передать мне деньги, я нажму вот  эту
клавишу, и вся информация будет бесследно уничтожена.
   - Черта с два, - сказал Аверкин. - Что я вам, мальчик? Стертую информацию
можно  восстановить,  это  известно  даже  такому  далекому  от  компьютеров
человеку, как я.
   - Не всегда, - сказал молодой человек. - Впрочем, я могу отдать вам диск.
Можете повесить его под лобовым стеклом машины, сейчас многие так делают.  А
можете просто уничтожить любым способом:
   - А где гарантия, что у вас нет копии? Кончатся у вас эти  деньги,  и  вы
возьметесь за меня снова...
   - А зачем? - пожал плечами молодой человек. - Во-первых, я уже  убедился,
что с вас много не возьмешь, а во-вторых, мы же  культурные,  цивилизованные
люди. Зачем я стану вас злить? Мы оба начнем нервничать  и  доставлять  друг
другу неприятности, и кому от этого станет  легче?  Должно  же  существовать
какое-то.., ну, я не знаю.., доверие, что ли. Поверьте,  я  вовсе  не  такое
аморальное чудовище, каким вы меня, судя по всему, представляете.
   -