эцу деньги  пришлось
собирать всей деревней...
   Странно, подумал господин Набуки. Почему я не вмешался тогда, два  месяца
назад? Хотя да, я же был занят... Я был ужасно  занят,  и  вся  эта  история
скользнула по самому краю моего сознания. Помнится,  я  тогда  подумал,  что
мальчишку жаль, но он полный идиот. А если хорошенько подумать,  то  никакой
он не идиот. Просто он один из тех редких людей, в ком до сих  пор  не  умер
бусидо - боевой дух самураев.
   - Благодарю вас, мистер Сигэцу, что помогли мне вспомнить, где  я  слышал
это имя. Итак, вы намерены защищать интересы этого несчастного  в  суде.  Но
что привело вас ко мне? Иными словами, мистер Сигэцу, я хотел бы знать,  что
вам от меня нужно.
   - Помощь, - быстро ответил Сигэцу. - Любая помощь, которую вы в состоянии
оказать. Видите ли, у меня есть все основания  сомневаться  в  благополучном
исходе процесса.
   - Эти основания были с самого начала, - холодно возразил Набуки. - Почему
же вы, мистер Сигэцу, не разглядели их еще  тогда?  Зачем  было  браться  за
дело, которое вам не по плечу?
   - Деньги, - еще быстрее,  чем  прежде,  выпалил  адвокат.  -  Возможность
сделать себе имя в среде профессиональных юристов. Видите, мистер Набуки,  я
честен перед вами.
   - Жадность и тщеславие, - перевел господин Набуки. - Это вполне  понятные
мотивы. О них, пожалуй, не стоило даже упоминать, они  подразумеваются  сами
собой, так что, при всем моем уважении к  вам,  ваша  искренность  немногого
стоит.
   - Один из родственников моего подзащитного пригрозил убить меня, как того
янки, если я возьму деньги и не помогу Тахиро, - с кислой улыбкой  признался
Сигэцу. - Вы знаете этих дикарей с Окинавы, они на это способны. Тогда я  не
обратил на это особого  внимания,  поскольку  рассчитывал  облегчите  участь
своего клиента, упирая на то, что он находился  в  состоянии  аффекта  и  не
контролировал свои поступки.
   -  А  вы  глупец,  мистер  Сигэцу,  -  ледяным  тоном  заявил  Набуки,  с
удовольствием вложив в слово "мистер" все  презрение,  которое  испытывал  к
этому ничтожеству. - Рассчитывать на это в подобном деле это все  равно  что
сидеть всю жизнь сложа руки в сточной канаве и ждать, когда  к  тебе  упадет
мешок с золотом.
   - Это прозвучало бы как оскорбление, если бы не  было  правдой,  -  снова
выдавив из себя кислую улыбочку, вздохнул Сигэцу. - К тому же я  не  ожидал,
что дело примет такой оборот. Насколько я понял, следствие намерено навесить
на  моего  клиента  все   случаи   бесследного   исчезновения   американских
военнослужащих, имевшие место в последние пять или семь лет. Таким  образом,
версия об убийстве в состоянии аффекта отметается, и речь пойдет о том,  что
Рю Тахиро - серийный  убийца,  хладнокровный  негодяй  и  враг  государства,
которое изо  всех  сил  старается  поддерживать  дружественные  отношения  с
Соединенными Штатами.
   Сказав так, он замолчал и с очень странным выражением уставился  прямо  в
лицо господину Набуки. За время разговора солнце  немного  переместилось  по
небосклону, и теперь линзы очков мистера Сигэцу горели отраженным  солнечным
светом, как включенные на полную мощность фары автомобиля, мешая  разглядеть
его глаза. Пауза получалась какая-то слишком многозначительная, и  смысла  в
ней, похоже, было больше, чем во всем  предыдущем  разговоре.  Этот  скрытый
смысл совсем не понравился господину Набуки.
   - Я сочувствую вам и в особенности вашему клиенту, - по-прежнему  холодно
произнес он, твердо глядя прямо в  сверкающие  линзы,  -  но  решительно  не
понимаю, с какой целью вы нанесли мне этот визит. Кто я, по-вашему -  Будда?
Дзэесу Киристосама?
   Господин Набуки очень хорошо говорил по-английски, но нарочно  исковеркал
имя Иисуса Христа на японский манер - зачем, он и сам не знал.
   - Я не умею творить чудеса, - заключил он.
   - А вот мне доводилось слышать, что  умеете,  -  со  странной  интонацией
произнес Сигэцу.
   Господин Набуки даже опешил. Что это  было  -  угроза?  Да  неужто?  Этот
прощелыга держал себя так, словно и впрямь знал  о  господине  Набуки  нечто
такое, чего ему знать вовсе не полагалось. Любопытно,  подумал  Набуки,  кто
его информировал?
   - Где же вы это слышали, мистер Сигэцу? - равнодушно спросил он.
   - Слухи - вещь неосязаемая. - с ухмылкой ответил адвокат.  -  Они  просто
есть. Витают в воздухе, так сказать.
   Господин Набуки вздохнул.
   - Мистер Сигэцу, - сказал он, - я не знаю, что  вы  слышали  обо  мне.  Я
скажу вам то, что есть. Да, я занимаю определенное  общественное  положение,
вхож в правительственные круги и приблизительно раз в три  месяца  обедаю  с
премьер-министром. Среди моих друзей есть судьи, и, вполне возможно, один из
них будет вести процесс, о котором идет речь. Я мог бы  попытаться  повлиять
на ход расследования и решение суда, но я не стану  этого  делать  по  одной
простой причине: я твердо убежден в том, что преступник должен быть наказан.
Лишение человека  жизни  -  тяжелейший  грех,  и  он  не  должен  оставаться
безнаказанным. Мы с вами живем в цивилизованном обществе, а  общество  может
считаться таковым лишь тогда, когда им  безраздельно  правит  закон.  Закон,
понимаете? Очень странно, что мне приходится объяснять это вам, юристу.  Ваш
подзащитный должен был обратиться в полицию, а не охотиться за скальпами.  И
не надо говорить мне о состоянии аффекта, в котором он  находился  в  момент
совершения своего отвратительного преступления. Этот  Рю  Тахиро  выслеживал
свою жертву целый месяц. Никакой аффект не может длиться так долго,  вам  не
кажется? Словом, я  не  намерен  пятнать  свою  репутацию  участием  в  этом
сомнительном предприятии. Убийца должен понести наказание, в этом  я  твердо
убежден. Что же касается  угрозы  вашей  жизни,  то  вам,  полагаю,  следует
обратиться в полицию и впредь не взваливать на себя ношу, которая вам не  по
плечу. Хотите совет? Подберите себе занятие попроще,  которое  не  потребует
интеллектуального напряжения, столь для вас непосильного. Не смею вас  более
задерживать.
   - Но...
   - Ваши пять минут давно истекли. Меня ждут дела, мистер Сигэцу. Желаю вам
всего наилучшего. Не заставляйте меня вызывать охрану, прошу вас.
   Адвокат с неохотой поднялся из кресла.
   - Я еще вернусь, - пообещал он.
   - Разумеется, - с рассеянным видом  ответил  господин  Набуки,  раскрывая
папку с отчетом "Набуки фильм" и делая вид, что читает. - Только не забудьте
заранее условиться о встрече по телефону. К тому же боюсь, что для вас  меня
никогда не будет на месте. Не думаю, что Окими-сан сделает выбор между своей
работой и вами в вашу пользу. Прощайте, мистер Сигэцу. Желаю успеха.
   Покидая кабинет господина Набуки,  адвокат  Сигэцу  Акиро  изо  всех  сил
хлопнул дверью - вернее,  попытался  это  сделать,  поскольку  оборудованная
хитроумной  гидравлической  пружиной  дверь,  не  дойдя  до  косяка   совсем
чуть-чуть, сама собой притормозила и мягко, без единого звука вошла в паз.
   Он нажал клавишу интеркома и вызвал секретаря. Через мгновение в  кабинет
неслышно проскользнул Томосава и остановился в двух шагах от  стола,  ожидая
приказаний.
   - Господин Томосава, отмените на сегодня все мои встречи и велите  подать
машину, - распорядился Набуки. - Я  неважно  себя  чувствую.  Вероятно,  это
влияние магнитных бурь, о которых вы говорили. Пожалуй, я  уже  достиг  того
возраста, когда приходится обращать внимание на свое самочувствие,  если  не
хочешь в одно прекрасное утро проснуться у подножия Игольной горы, на берегу
Огненного озера. Думаю, мне надо прогуляться, подышать морским  воздухом,  и
мое недомогание пройдет само собой.
   - Будет сделано, - наклонив голову, ответил секретарь. - Но, может  быть,
следует все же вызвать врача?
   - Обещаю вам, Томосава-сан, что сделаю это, если почувствую себя хуже. Не
следует слишком беспокоиться обо мне, поверьте. Я вовсе не так немощен,  как
это  может  показаться  со  стороны.  Возможно,  мое  недомогание   является
следствием обычной лени. Вам это не приходило в голову, господин Томосава?
   - Право, это последнее, что могло  прийти  мне  в  голову,  -  с  улыбкой
ответил секретарь. - С вашего позволения я удалюсь, чтобы отдать необходимые
распоряжения.
   Через час сверкающий хромом и черным лаком лимузин остановился на обочине
загородной дороги, в двадцати метрах от берега, который в этом  месте  круто
обрывался вниз, к морю. Господин Набуки  сам  открыл  дверь  и  выбрался  из
салона. Его ботинки зашуршали по сухой траве, колючие  семена  цеплялись  за
штанины. Дувший с моря ровный ветер трепал его седые волосы  и  оставлял  на
губах солоноватый привкус.  Водитель  господина  Набуки,  по  имени  Сабуро,
следовал за ним,  почтительно  сохраняя  дистанцию  в  три  шага  Берег  был
пустынен и дик, словно дело происходило не в начале третьего тысячелетия,  а
лет двести назад.
   Водитель Сабуро был всего на десять лет моложе своего хозяина, и господин
Набуки все чаще с грустью задумывался о том, что  не  за  горами  тот  день,
когда ему придется отказаться от услуг Сабуро в качестве водителя. По правде
говоря, ездить с  Сабуро  стало  небезопасно:  у  него  заметно  притупилась
реакция, ухудшилось зрение, а движение на дорогах Токио становилось из  года
в год интенсивнее Господину Набуки давно следовало сменить личного водителя,
но он медлил, поскольку его  связывали  с  Сабуро  отношения  гораздо  более
тесные, чем  те,  которые  складываются  обычно  между  главой  процветающей
корпорации и водителем его лимузина Дойдя до края  обрыва,  господин  Набуки
остановился. Обрыв почти отвесной каменной стеной уходил вниз  из-под  самых
его ног. Далеко внизу волны с глухим шумом разбивались о берег,  поднимая  в
воздух тонны соленых брызг. В этом месте прибой не затихал никогда. Под  его
несмолкающий рев хорошо  было  предаваться  размышлениям.  К  тому  же  этот
шумовой фон служил отличной защитой  от  направленных  микрофонов  и  прочих
хитроумных устройств для записи звука.
   Сабуро подошел и остановился рядом с  господином  Набуки,  прямо  за  его
плечом. Это было  странное,  щекочущее  нервы  ощущение  -  стоять  на  краю
высокого обрыва, под которым об острые скалы вдребезги разбивались океанские
волны, и знать, что за спиной у тебя стоит не  кто-нибудь,  а  Сабуро.  Один
толчок ладонью между лопаток, и ты отправишься в  короткий  и  стремительный
полет навстречу неминуемой гибели, давясь тугим  встречным  ветром  и  тратя
остатки сил на пронзительный панический вопль.  Господин  Набуки  знал,  что
Сабуро, как никто другой, способен это  сделать,  но  знал  также,  что  его
водитель никогда так не поступит - по крайней мере, с ним.
   - У меня есть для тебя поручение,  -  не  оборачиваясь,  сказал  господин
Набуки. - Пусть твои люди проследят вот за этим  человеком,  -  он  протянул
через плечо визитную карточку Сигэцу Акиро, адвоката.  -  Разузнайте  о  нем
все, выясните все его связи, а потом сделайте так, чтобы он исчез без следа.
Но прежде, чем это произойдет, я хочу знать, что  ему  известно  обо  мне  и
откуда он получил эту информацию. Имей в виду, что  сделать  это  нужно  как
можно быстрее.
   Сабуро подошел ближе и стал  на  краю  обрыва,  почти  касаясь  господина
Набуки плечом.
   - Его клиент, некий Рю Тахиро, - продолжал господин Набуки,  -  арестован
по обвинению  в  убийстве  американского  солдата,  который  обесчестил  его
сестру. Теперь ему приписывают  все  убийства  янки,  которые  произошли  на
Окинаве за последние семь лет.  Мне  нужно,  чтобы  этот  человек  бежал  из
тюрьмы.
   - Не понимаю, - сказал Сабуро. Голос у него был глухой и хрипловатый, как
у заядлого курильщика. -  Этот  парень  -  просто  подарок  для  нас.  Такое
прикрытие! Сказать по правде, мы давно нуждаемся в чем-то подобном.  Списать
все на серийного убийцу - что может быть лучше?
   - Ты действительно не понимаешь, -  вздохнул  господин  Набуки.  -  Но  я
говорю об этом с тобой,  потому  что  ты,  наверное,  единственный  человек,
способный меня понять.  Этот  мальчик,  не  побоявшийся  отомстить  за  свою
сестру, достоин большего, чем просто послужить прикрытием для двух стариков.
Он - один из немногих, кто не забыл, что такое бусидо.  Его  можно  было  бы
использовать с большей пользой.  Хотя  ты,  пожалуй,  прав:  он  -  отличное
прикрытие. Вот что, пусть его осудят, притом  осудят  именно  как  серийного
убийцу. После этого организуй ему побег. Денег не жалей, но  сделай  это  по
возможности тихо. Подготовьте для него новые документы,  биографию..,  ну  в
этом ты разбираешься гораздо лучше меня. Приговор суда привяжет  его  к  нам
вместе со всей его семьей крепче любых цепей. Он будет предан  нам  душой  и
телом, а мы дадим ему возможность делать то, что он начал с таким жаром,  но
столь неумело.
   - Это будет весьма затруднительно, - сказал Сабуро, - но я это сделаю. Вы
правы, Набуки-сан, он нам пригодится.
   - Ты всегда меня понимал, - с теплотой в голосе произнес господин Набуки.
- Есть какие-нибудь новости? Сабуро покачал седеющей головой.
   - Новости есть всегда,  -  ответил  он.  -  Есть,  плохие  новости,  есть
хорошие. Есть те, которые передают по телевизору, и есть  те,  что  сообщает
Кицунэ Таками.
   - Что же сообщил тебе Кицунэ? - спросил господин Набуки.
   Кицунэ Таками - Лисица Таками - был одним из  тех  людей,  кто  составлял
личную гвардию господина Набуки, о которой никто не знал и с помощью которой
он мог вступить в схватку хоть со всем миром.
   - Кто-то пытался взломать базу данных головного компьютера банка Аригато,
- сказал Сабуро. - Это почти удалось, но один  из  служащих  заметил  взлом,
поднял тревогу, и вторжение удалось ликвидировать раньше, чем взломщик успел
достичь цели.
   Господин Набуки поморщился. Сама по себе эта новость не содержала в  себе
ничего угрожающего. Набуки Синдзабуро не любил компьютеры, поскольку был  не
в состоянии не только постичь принцип их работы, но и просто слепо уверовать
в них, как это сделало подавляющее большинство  населения  планеты.  Он  был
человеком старой закалки и больше доверял бумаге и стальным  дверям  сейфов,
чем этим серым жужжащим ящикам из тонкой жести  и  скверного  пластика.  Как
можно хранить свои секреты в чем-то,  что  по  виду  напоминает  телевизор?!
Изобретение  же  всемирной  сети  Интернет  господин  Набуки  считал   шагом
навстречу всеобщему  хаосу,  предшествующему  концу  света.  Любые  защитные
системы оказывались бессильны против ловкачей, всегда находивших  щелочку  в
самой  прочной  броне,   и   сообщение   Кицунэ   служило   тому   наилучшим
подтверждением.
   - Нужно усилить защиту, - проворчал он, не скрывая своего недовольства. -
Неужели нельзя  раз  и  навсегда  обезопасить  себя  от  поползновений  этих
хулиганов? Я думаю, что это был  хулиган  или  кто-то,  решивший  скачать  с
чьего-нибудь счета пару тысяч долларов. Если так, то рано или поздно он либо
отступится, либо попадет в руки полиции. А что, если это  не  так?  Ты  ведь
знаешь, Сабуро, что такое банк Аригато.
   - Да, я понимаю, -  сказал  Сабуро.  -  Защита  уже  усилена.  Но  Кицунэ
говорит,  что  стопроцентной  защиты  просто  не  бывает.  Он  ссылается  на
специалистов, и у меня нет оснований сомневаться в его словах.
   - Стопроцентной защиты не бывает ни в чем, - сердито перебил его  Набуки.
-  Я  всегда  говорил,  что  компьютеры  -  самое  бесполезное   изобретение
человечества. Когда-нибудь  из-за  этих  штуковин  начнется  ядерная  война.
Заряженное ружье в руках у обезьяны, вот что такое эти  компьютеры!  Передай
Кицунэ, что я им недоволен. Они поспешили. Нужно  было  засечь  взломщика  и
выяснить, кто он такой и что ему понадобилось в базе данных банка.  Не  знаю
почему, но мне это кажется важным.
   - Я передам, - сдержанно пообещал Сабуро.
   Господин Набуки молча кивнул и  стал  смотреть  на  море,  вглядываясь  в
серо-зеленую гладь так пристально, словно искал там ответ на извечный вопрос
о смысле жизни. Он стоял так долго - до тех пор, пока  снова  шевельнувшееся
предчувствие скорой смерти не притупилось до приемлемого уровня.
 
Глава 4 
 
   Полковник Мещеряков открыл  глаза  и  сел  ровнее,  уперевшись  руками  в
подранные подлокотники. Старое дерматиновое кресло на металлическом  каркасе
протестующе скрипнуло. Мещеряков зевнул так,  что  за  ушами  что-то  громко
щелкнуло, тяжело помотал головой  и  принялся  массировать  виски  кончиками
пальцев. Голова тупо ныла, как растянутая мышца. "Растянул мозги", - подумал
полковник,  и  заведомая   абсурдность   этого   словосочетания   неожиданно
показалась ему не такой уж бесспорной. Словосочетание это, как  ни  странно,
наиболее полно и исчерпывающе описывало его теперешнее состояние - не только
тупую головную боль, но и все остальное, вплоть  до  окружавшего  полковника
так называемого интерьера.
   В маленькой, лишенной окон  комнатушке  было  накурено,  как  в  школьном
туалете во время большой перемены. Свет настольной лампы, освещавшей  только
клавиатуру компьютера, плавал в серой мути, как протухший  яичный  желток  в
грязной воде. По экрану монитора ползли бесконечные столбцы каких-то цифр  и
значков, клавиатура стрекотала, как газонокосилка на полном ходу,  потом  на
мгновение замолкала и  снова  принималась  трещать,  а  в  ответ  на  экране
возникали  какие-то  рамки,  надписи  на  английском,  неизвестно   к   чему
относящиеся графики, диаграммы и новые столбцы непонятных значков.
   Мещеряков с шумом отхлебнул из чашки глоток остывшего растворимого  кофе,
пошуршал пачкой и закурил, преодолевая  сильнейшее  отвращение.  "Лошадь  бы
сюда, - подумал он, лениво наблюдая за тем, как дым от его  сигареты  нехотя
растворяется в плотном сером облаке. - Исключительно в  целях  эксперимента.
Наверное, нюхнула бы разок - и сразу с копыт долой. Или хотя бы  топор.  Тот
самый, который здесь можно вешать. А я дурак. Умные  люди  много  лет  назад
сказали, что инициатива наказуема. Сказали специально для таких, как  я.  Но
дурак тем и отличается от умного человека,  что  не  верит  в  существование
огня, пока не обгорит до костей. Сидел бы себе в каком-нибудь  Урус-Мартане,
изобретал мышеловки для  Хаттаба  и  горя  бы  не  знал.  Нет,  повело  меня
фантазировать, да еще полезть со своими фантазиями  к  начальству...  Вот  и
сиди теперь, как подставка для  зонтиков,  и  моргай  глазами,  пока  другие
работают.."
   - Арбуз, - позвал он, - а Арбуз! Скоро уже? Арбуз не ответил. Его длинные
пальцы продолжали с бешеной скоростью порхать по клавишам,  лохматая  голова
черным силуэтом вырисовывалась на фоне экрана, покрытого медленно  ползущими
столбцами цифр. Меньше всего на свете Дмитрий Арбузов походил на арбуз  Если
уж  оперировать  терминами,  взятыми  из  учебника  по  ботанике,  то  Арбуз
смахивал, пожалуй, на высохшую  плеть  какого-нибудь  вьющегося  растения  -
гороха, скажем, или фасоли. Был он длинный, худой, очень сутулый - не то  от
природы, не то из-за своей привычки проводить за компьютером по сорок восемь
часов в сутки, - с нездоровым цветом лица и  с  не  правдоподобно  огромными
ступнями и кистями рук. И еще он был гений. Впервые Мещеряков услышал это от
начальника службы, которую  кое-кто  в  их  департаменте  в  шутку  именовал
"электронным гестапо". Служба эта занималась предотвращением проникновении в
базу данных ГРУ посторонних пользователей  или,  попросту  говоря,  хакеров,
которые в поисках острых ощущений могли забраться в святая  святых  разведки
Генштаба. Именно "электронное гестапо" засекло и  вычислило  хакера  Арбуза,
после чего его взяли с поличным вот  в  этом  самом  подвале.  Именно  тогда
Мещеряков узнал о том, что в поле зрения ГРУ попал гений, то  есть  человек,
который мог творить чудеса, не вставая со своего рассыпающегося от  старости
вращающегося кресла. По словам  начальника  "электронного  гестапо",  Арбузу
ничего не стоило затеять обмен