м обезьяннике. Но зачем
его привезли сюда?  Ведь  Уж  говорил  о  больших  деньгах  и  азиате  с
армянским прозвищем Тигран, которому нужно было передать всю сумму.  Тем
временем Уж вновь зазвенел ключами. Он распахнул дверцу большой клетки и
резко бросил лейтенанту:
   - Залезай.
   Тут Завьялов впервые ощутил тревогу, которую постарался  отогнать  от
себя. Уж вооружен,  он  не  скрывает  этого  и  уже  имел  две  или  три
возможности застрелить лейтенанта. К тому же Завьялов не понаслышке знал
о состоянии людей, готовящихся убивать себе  подобных.  В  их  поведении
ощущалась  взвинченность,  нервозность,  иногда  обреченность  и  всегда
что-то неуловимое, будто люди заранее предчувствовали  приговор  Высшего
суда за  творимые  ими  злодеяния.  Уж  только  слегка  волновался,  что
нормально для  человека,  начинающего  рискованную,  но  уже  много  раз
проделанную операцию. В его размеренных движениях не было  и  намека  на
готового  к  смертельному  броску  хищника.  Поэтому  Завьялов,   слегка
поколебавшись, ловким движением тренированного тела прошмыгнул в дверцу.
   - Смотри в дальнем углу. Там под опилками съемная дощечка, а под  ней
сверток с бабками.
   Лейтенант стал разгребать мусор и вдруг услышал за спиной щелчок.  Он
быстро обернулся. Рядом с клеткой, держа в руке пистолет  с  глушителем,
стоял  Уж.  Кровожадная   ухмылка   изменила   его   блеклое   лицо   до
неузнаваемости. Оно стало омерзительно отталкивающим и  в  то  же  время
очень запоминающимся.
   - Ну что, мусор, допрыгался?  Сам  полез  в  клетку,  глупый  бабуин!
Извини, что не могу угостить тебя бананом,  зато  у  меня  есть  парочка
свинцовых виноградин. Скоро, очень скоро ты их попробуешь.
   Уж ликовал. Ему всегда до спазма в горле хотелось, чтобы жертва знала
о своей участи хотя бы за несколько минут перед выстрелом. Увы,  человек
мог   закричать,   поднять   тревогу,   и   приходилось   стрелять   без
предварительного уведомления.  И  наконец  свершилось!  Причем  в  глаза
смерти затравленно смотрел не абы кто,  а  сотрудник  милиции!  О  таком
можно только мечтать.
   - Что молчишь, животное? Попал в обезьянью клетку  и  сразу  говорить
разучился? Хорошо, ты у меня будешь безмозглым и немым  самцом  шимпанзе
по кличке Мусорок. За неизлечимую тупость и чтобы не портил славный  род
шимпанзе, Мусорок приговаривается к кастрации.
   Дуло пистолета скользнуло вниз, и тут жажда жизни,  словно  пружиной,
бросила вперед тело лейтенанта. Его нога  с  огромной  силой  ударила  в
прут. Может, тот и был рассчитан на цепкую хватку  шимпанзе,  но  сейчас
его нижний конец выскочил из  гнезда.  Уж  инстинктивно  среагировал  на
взметнувшуюся ногу так, словно не было между ними железной преграды.  Он
отшатнулся в сторону, зацепился за угол клетки из  соседнего  ряда  и  с
трудом удержался на ногах.
   Однако уже через секунду убийца вскинул пистолет и  нажал  на  курок.
Лейтенант в это время пытался выдернуть прут. Его тело распласталось  на
опилках, и только пальцы сжимали железо воистину мертвой хваткой.
   Уж, рассчитывавший всаживать в лейтенанта одну  пулю  за  другой,  до
поры до времени нанося болезненные, но не смертельные раны  беспомощному
пленнику, матерно выругался.
   - Вот гнида,  такое  представление  испортил!  Оставил  только  самое
нудное - возню с трупом, - злобно прошипел он.

***

   Подберезский вез  Комбата  и  Дашу  по  улицам  Москвы.  Максимальная
скорость лишь изредка превышала сорок километров в час.
   -  Не  понимаю  идиотов,  которые  ездят  по  городу   в   спортивных
автомобилях. У них на спидометрах обозначено ?240?, а то и  больше,  так
вот из этого числа двести можно смело убрать, будет самое то. А если так
пойдет и  дальше,  ты,  Борис  Иванович,  на  московских  улицах  пешком
любой ?Порш? обставишь.
   - Так в Москве автомобиль уже перестал быть средством передвижения, -
возразил Рублев. - Он свидетель толщины кошелька и влияния его  хозяина.
Знаешь, на одном из фуршетов владелец  ?Линкольна?  хвастался,  мол,  их
подземный гараж снабжен супернадежными запорами  и  вдобавок  охраняется
бывшими ?альфовцами?.  Рядом  стоял  ?новый  русский?,  с  бриллиантовым
перстнем  и  следами  сведенных  наколок,  презрительно   усмехнулся   и
говорит: ?Подумаешь! Я свой ?Роллс-Ройс? оставляю где хочу  и  двери  не
закрываю, и ни одна падла не осмелится даже посмотреть в  его  сторону?.
Так что не только по машине судят о твоем положении в обществе, но и  по
тому, кто и как ее охраняет.  Ты  бы,  Андрей,  приставил  к  своей  для
солидности несколько здоровых лбов с автоматами.
   - Обойдется дороже самой машины,  -  ответил  Подберезский  и  бросил
короткий взгляд на Дашу в зеркало заднего вида.
   Девушка осталась безучастной к разговору мужчин. Она  с  любопытством
глядела в окно, едва удерживаясь от возгласов удивления,  восхищения,  а
порой и разочарования.
   "Она же провинциалка, наверное, в Москву попала впервые?,  -  подумал
Андрей.
   Знал бы он, что Даша за всю свою жизнь еще  не  выезжала  за  пределы
своего района. Подберезскому, который объездил много стран,  одну  -  по
принуждению, остальные добровольно и  с  огромным  удовольствием,  такое
было трудно  понять  -  Останови  здесь,  -  неожиданно  сказал  Комбат.
Подберезский долго ехал вдоль вереницы приткнувшихся к бордюру  машин  и
наконец,  заметив  свободное  место  под  знаком  ?Стоянка   запрещена?,
остановился. Комбат распахнул дверцу.
   - На, держи, - сказал он, протягивая  ключи  от  квартиры.  -  Купите
чего-нибудь перекусить, я скоро буду.
   Андрей, давно привыкший к таким  неожиданным  и  зачастую  шокирующим
действиям своего друга, без лишних вопросов взял ключи. Даша тоже успела
изучить непредсказуемый характер Комбата, к тому же  она  была  увлечена
видами столичного города и лишь повернула голову,  когда  Рублев  в  два
огромных шага проскочил  газон.  Машина  тронулась  с  места,  а  Комбат
поспешил  к  ближайшему  телефону-автомату.  Переговорив   с   невидимым
собеседником, он прошелся минут десять и скрылся в монументальном здании
довоенной постройки. Его лицо и движения выдавали некоторую  нервозность
и желание поскорее закончить с важным, но неприятным делом. Из здания он
вышел едва заметно улыбаясь и у метро  смешался  с  толпой,  похожей  на
обрубок громадного червяка, который, извиваясь, уползает под землю..

***

   Из кухни неслись дивные ароматы деревенских колбас - эта, если  можно
так сказать, народная музыка для желудка. Или сказка.
   - Ну, Даша, а я думал, у тебя полная сумка нарядов, -  сказал,  зайдя
на кухню, Рублев.
   - Наряды тоже есть, причем в одной сумке с продуктами.
   - Я ей говорю, что теперь мужики от нее не отлипнут, будут, как мухи,
слетаться со всей Москвы на запах, а она почему-то обижается, - вмешался
Подберезский.
   - Да ну вас, идите лучше тарелки ставьте, - огрызнулась Даша.
   Эта честь выпала Подберезскому, Комбат остался  на  кухне  заваривать
чай. Расставив тарелки и нарезав хлеб, Андрей  вытащил  из  морозильника
бутылку водки, успевшую слегка охладиться.
   - Ты же за рулем, а я не  пью  один  ..хотя  под  такую  закусь  грех
отказываться, - сказал Комбат.
   - Да если еще за благополучное возвращение, - подлил  масла  в  огонь
Подберезский.
   Комбат выпил. После  этого  за  столом  некоторое  время  раздавалось
только позвякивание вилок да скрип  стула  под  огромным  телом  Андрея.
Дашины запасы таяли с угрожающей быстротой.
   - Да, -  откинувшись  на  спинку,  сказал  Подберезский.  -  Омары  и
страсбургские паштеты, если одними ими питаться, уже через месяц в горло
не полезут, а такое можно есть всю жизнь.
   - Можно-то можно, да кто ж тебе даст, - усмехнулся Комбат.  -  Ладно,
идем перекурим это дело.
   - Если вы за меня беспокоитесь, то курите здесь. Мой  отец  всегда  в
хате дымит, - сказала Даша.
   - Нет, я боюсь, что пожелтеют обои, - парировал Комбат.
   Они  вышли  на  балкон,  достали  сигареты,  и  Подберезский  щелкнул
зажигалкой.
   - Надо что-то  делать.  У  нее  денег  в  обрез,  даже  на  захудалую
гостиницу не хватит.
   - Я могу подбросить деньжат, - заявил Андрей.
   - Да и не хочет она в  гостиницу,  упирается  руками  и  ногами.  Мне
вообще-то без разницы, пусть бы оставалась здесь,  но  она  сама  должна
понимать, что нельзя  молоденькой  девчонке  жить  в  одной  квартире  с
мужиком, который ей просто знакомый. Я все думал, кого бы озадачить,  да
так и не сообразил. Какие-то непутевые парни в моем  батальоне  воевали.
Мужикам далеко за тридцать, а у кого невеста, у кого любовница.
   - Так мы, Комбат, все с тебя пример берем, - не утерпев, внес ясность
Андрей.
   - Может, у тебя на примете есть семейная пара с излишками жилплощади,
которая бы временно приютила Дашу?
   Подберезский задумался. Он вспоминал своих  многочисленных  знакомых.
Ведь мало располагать одной или даже двумя  свободными  комнатами,  надо
еще решиться поселить у себя незнакомого человека.
   - Кажется, есть, - наконец  сказал  он.  Они  еще  немного  посидели,
выпили фирменного чая Комбата, и Андрей ушел, а Даша принялась  деловито
убирать со стола. Потом она стала  доставать  из  сумки  вещи,  беспечно
напевая  современный  шлягер,  где  старая  мелодия  была  беззастенчиво
упакована в новый ритм и таким образом выдавалась за то ли супер, то  ли
мега хит сезона. Комбат подсел ближе.
   - Деточка, я, кажется, пытался кое-что тебе объяснить в самолете.
   - Ой, дядя Борис, опять вы с глупыми условностями...
   - Вот если бы я, не дай, конечно, бог, был твоим настоящим дядей,  то
мог бы и хворостиной отстегать, и поселить в своей холостяцкой квартире.
Но я тебе чужой человек, ты не должна ночевать  вместе  со  мной.  Скоро
позвонит Андрей, он найдет тебе место.
   Все, упаковывай свои вещи,  хватит  упрямничать  и..,  обзывать  меня
дядей.
   - А вы вспомните, как мы в лесу  ночевали.  Ведь  даже  не  в  разных
комнатах, а совсем рядышком.
   - Ну,  то  было  совсем  другое  дело,  экстремальная  ситуация.  Вот
представь, спросят твои отец с матерью, где ты в Москве жила, что ты  им
ответишь? У какого-то  Бориса  Рублева?  Славную  они  тебе  головомойку
устроят - на всю жизнь запомнишь.
   Даша шмыгнула носом, у нее на глазах блеснули  слезы.  Она  прикусила
губу, чтобы не расплакаться, и со всхлипом сказала:
   - Я знаю, почему вы меня  отсюда  гоните.  Чтобы  я  вам  не  мешала,
правильно? Вы считаете  меня  глупой  девчонкой,  которая  будет  только
путаться под ногами и некстати  лезть  в  разговоры  с  важными  людьми,
которые могут спасти дядю Илью. И вы решили отдать меня своим  знакомым.
Они  поведут  меня  в  Кремль,  ?Макдональдс?,  покажут  живой   концерт
?Иванушек?, и я забуду обо все на свете. Вы этого хотите? Ладно, я  могу
уехать обратно, но к другим людям не пойду!
   Комбат  застыл,  ошеломленный  такими  обвинениями.  Чуть  позже   он
сообразил, что в словах Даши была своя логика. Стиль  поведения,  манеры
Рублева в Междуреченске не давали ни малейших оснований заподозрить  его
в излишней щепетильности. А в Москве он стал настоящим  ханжой.  Девочка
сразу  заметила  такое  несоответствие  и  нашла,  как  ей   показалось,
единственно возможную разгадку.  Еще  хорошо,  что  обвинила  Комбата  в
желании устранить ее от дел. А ведь могла решить, будто Рублев  раздумал
помогать егерю.
   Зазвонил телефон. Комбат снял трубку.
   - Иваныч, глухой номер, - услышал он голос Подберезского. -  Надо  же
такому  случиться,  одни  ремонт   затеяли,   к   другим   целый   косяк
родственников подгреб.
   - Судьба, - вздохнул Рублев и повернулся к Даше:
   - Ладно, ешь мою печень, пей мою кровь... Оставайся.
   Дальше события начали развиваться с угрожающей быстротой и совершенно
неожиданно для  Комбата.  Девушка  не  привыкла  сидеть  без  дела.  Она
придирчиво  осмотрела  каждый  уголок  квартиры,  и  вот  уже   скрипнул
отодвигаемый стол, тихо зашелестел половик.
   - Эй, эй, у меня здесь каждая вещь на своем месте, ничего не  трогай,
- строго предупредил девушку Комбат.
   - Я и не собираюсь, будьте спокойны, только немножко уберу.
   Это ?немножко? затянулось часа на три. Рублев только  нервно  сверкал
глазом, когда Даша слишком увлекалась, но в конце  концов  был  вынужден
признать,  что  понятие  ?женская  рука?  -  вовсе  не  досужая  выдумка
распоясавшихся феминисток. В его квартире всегда поддерживалась  чистота
и порядок, у каждой вещи было свое место, и Комбат точно знал,  где  это
место находится. Но, увы, порядок Рублева сильно  отдавал  стерильностью
казармы, будто человек лишь благодаря врожденной аккуратности  ухаживает
за своим жильем. Благодаря Даше комнаты вдруг задышали теплотой и уютом,
словно она привезла с собой и выпустила в квартиру сказочного домового.
   - М-да, - протянул Комбат, - убирать ты умеешь!

Глава 34

   Когда  Райхлин  понял,  что   победа   останется   за   неизвестными,
штурмующими лагерь, он, игнорируя опасность, бросился к дому и влетел  в
свою комнату.
   Там в углу стоял небольшой сейф. Инженер торопливо открыл его. Тускло
блеснули стальные коробочки с надписями  ?рубины?,  ?шпинель?,  ?топаз?,
?гранат?,  ?хризоберилл?,  ?циркон?,  ?лунный  камень?  и  ?д/р?.  ?Д/р?
означало ?для разбора?, то есть это была  вчерашняя  добыча  старателей,
которую инженер еще не успел рассортировать.
   У Райхлина был уникальный нюх на халяву.  Инженер  почувствовал,  что
ему может здорово подфартить, надо только действовать с  умом.  Огромный
рубин лишил  его  покоя.  Ему  даже  приснилось,  как  он  у  себя  дома
демонстрирует бесценный камень знакомым ювелирам, а те восхищенно цокают
языками и дружно раскрывают чековые книжки.
   Теперь сон мог стать явью, надо только сделать так,  чтобы  никто  не
заподозрил   Райхлина   в   краже,   ведь   незаконной   добычей   могут
заинтересоваться соответствующие органы. Конечно, это  маловероятно  при
нынешнем бардаке, но мало ли. Вдруг допросят Никонова, он все расскажет,
и тогда сразу же возникнет вопрос: где уникальный рубин? Выяснится,  что
у того, кто хранил все добытые камни. Значит, самоцветы должны оказаться
у рабочих, тогда след рубина затеряется, а Райхлин окажется  лишь  одним
из многих подозреваемых.
   Инженер вышел из дома. Стрельба уже закончилась, он увидел, как  двое
незнакомцев повели к лесу временного начальника  охраны  Левшу.  Райхлин
остановился, обдумывая фразу, которая подтолкнет людей к грабежу.  Вдруг
из толпы вырвалось несколько  человек,  бросившихся  догонять  уходящих.
Инженер подошел к рабочим.
   - Чего они носятся как ошпаренные? - спросил он.
   - Так это самое, мы ж посреди голого леса, кругом, мля, на сто  верст
одни деревья. А эти знают, как к жилью выйти.  Так  пусть,  мля,  и  нас
заодно выведут.
   - Правильно, мужики. Только неужели мы уйдем отсюда с пустыми руками?
Если государство рудник заграбастает, нам за работу  ломаного  гроша  не
заплатят.
   - Верно.., дадут ногой под задницу, еще в тюрьму упекут, -  раздались
голоса. А что ты предлагаешь?
   - У меня есть камни, добыча за три дня работы, собирайтесь в  большой
комнате, разделим их по-честному.
   Через минуту Райхлин снова был у сейфа. Он достал рубин,  лихорадочно
сунул его в футляр электробритвы, которую затолкал на  дно  чемодана,  а
остальные самоцветы отнес в коробках  рабочим.  Те  встретили  появление
инженера радостным гулом.
   - Молодец начальник! Вот это я понимаю - наш человек! Ох  и  гульнем,
братва!
   Сначала дележ шел благопристойно, даже откладывали  долю  Никонова  и
приводящих его в чувство людей - три отдельные маленькие кучки. Но камни
попадались разные - поменьше и побольше, чистой воды  и  замутненные,  с
обесценивающими их вкраплениями инородных тел. Когда речь шла о шпинели,
лунном камне и других сравнительно дешевых самоцветах, рабочие держали в
узде свои эмоции. Но вот пришла  очередь  коробки  с  рубинами.  Райхлин
умышленно приберегал ее к финалу,  когда  у  одних  накопятся  обиды  на
несправедливый дележ, а у других - опасения, что их могут кинуть в самом
главном, и каждый будет готов защищать свои права любыми способами.  Так
оно и вышло.
   - Вы че мне втюхали, твари? Вон у Генки рубин где-то на два карата, а
у меня раз в десять меньше.
   - Зато у тебя топаз замечательный - с крупную сливу.
   - Можете забрать его себе и засунуть в задницу, а мне дайте рубин  не
хуже Генкиного.
   - Молчи в тряпочку, козел!
   Тут словесные оскорбления гармонично дополнились действиями. Мордобой
вспыхнул нешуточный. Одни рабочие  самозабвенно  лупили  друг  друга  по
физиономиям, а более рассудительные теснили их от стола,  чтобы  они  не
опрокинули  его,  рассыпав  драгоценности,  временами  получая  за   это
незаслуженные зуботычины.
   - Ну хватит, угомонитесь, нас ведь  ждут,  -  перекрывая  шум  драки,
крикнул Райхлин.
   Забияк растащили, после чего инженер лично стал  руководить  дележом.
Закончилось время сумятицы и  неразберихи,  теперь  надо  было  поскорее
выйти из лесу и затеряться среди людей.
   Незнакомцы заметили разбитые  физиономии  некоторых  рабочих,  однако
выяснять ничего не стали. Отряд двинулся по лесу. Райхлин  снова  развил
бурную деятельность. Он оказывался то в голове, то в  хвосте  колонны  и
везде убеждал людей, что им надо исчезнуть, как только  они  окажутся  в
каком-нибудь населенном пункте. Впрочем, особо  уговаривать  рабочих  не
требовалось, они сами понимали, чем им грозит контакт с местной властью.
   Отряд двигался медленно, так как Никонов периодически жалобно  стонал
и его все время поддерживали два человека, помогая  идти.  Эх,  знал  бы
инженер,  что  этот  гаденыш  больше  притворяется,  накапливая  силы  и
вынашивая свои коварные замыслы!  Но  все  мысли  Райхлина  были  заняты
рубином, и он проморгал надвигающуюся опасность.
   Оказавшись в деревне, инженер первым высмотрел за деревянным  забором
некое подобие гаража.
   - Эй, хозяева! - замолотил он в синюю с облупившейся краской дверь.
   Сначала его призыв был услышан лишь  кудлатой  дворнягой,  залившейся
остервенелым лаем. Собака успела охрипнуть, пока раскрылась дверь избы и
на крыльцо вышла древняя старуха.
   - Бабуля, у вас в гараже машина есть? - заорал во всю мочь Райхлин.
   - Не кричи так, сынок, я  хорошо  слышу.  Вот  хожу  плохо,  а  слышу
хорошо. Тебе зачем про машину знать?
   - Срочно надо в город, даю пятьдесят долларов. Даже  в  самых  глухих
уголках России слово ?доллар? превратилось в некое магическое заклинание
типа ?Сезам, открой дверь!?, а его курс знали, кажется,  даже  младенцы.
Бабка постояла минуту, видимо умножая в уме, и сказала:
   - Есть машина у моего сына. Он сейчас ячмень убирает, но я  пошлю  за
ним внучка.
   Крепкий мужчина в задубевшей от пота  рубашке  появился  минут  через
сорок. За это время к инженеру успел присоединиться Никонов и  двое  его
сопровождающих. Владелец машины, очевидно,  почувствовал,  что  странной
компании позарез нужно убраться отсюда, и нахально заявил:
   - Мы же договаривались с одним, а за четверых расчет совсем другой.
   Остановились на ста долларах,  причем  Райхлин,  упирая  на  то,  что
хозяева рудника обещали платить ему проценты от дохода  и  ре  выплатили
аванса, дал только двадцать. Хозяин, получив деньги, выкатил  из  гаража
сверкающую ?Ниву?, и беглецы спешно забрались в салон. Отпрыгав свое  на
ухабах,  машина  выехала  на  асфальт  и  резко   ускорилась.   Райхлин,
устроившийся на  переднем  сиденье,  затылком  ощущал  чей-то  сверлящий
взгляд, и тут в его душу закралась тревога.
   Они благополучно добрались до города, счастливый обладатель  нежданно
привалившей сотки высадил их у неказистого  здания  вокзала  и  помчался
обратно разбираться с ячменем.
   - Так, мужики, для надежности лучше разбежаться,  -  сказал  Райхлин,
изучив  расписание  и  поняв,  что  единственный  вариант,   -   доехать
электричкой до областн