себя  на  мысли,  что  волнуюсь  -  как  он  сейчас?
Разбирается с кем-то или с ним разбираются?
   - Если я что-то в этом деле волоку, то опыта ему не занимать.
   - Все в жизни - дело случая, тем более, когда начинают стрелять. Было
бы здесь что пить, выпили бы за него, за удачу.
   - Чисто, я уже все исследовал. Даже сорняки,  думал,  может,  конопля
найдется.
   - На планохора ты не похож.
   - ?Ай спасибо, джана, за посылку. Ай, спасибо,  джана,  за  мастырку.
Этих мусоров ты обманула и кусочек плана мне вернула?, - тихонько  напел
Ворона и засмеялся.
   - Помню. У нас пацаны во дворе пели под гитару.
   - Ее уже лет сорок поют... Я не планохор, балуюсь  только  иногда  по
чуть-чуть, чтобы сердце не посадить.
   - Ладно, не оправдывайся. Все мы хороши!

Глава 5

   Комбат затих в обнимку с автоматом под колесами  навсегда  застывшего
грейдера. Здесь внизу валялись кучей  сотни  больших  и  малых  деталей,
словно высыпавшиеся из чрева машины: винты,  гайки,  хомуты,  прокладки,
шарики  и  обоймы  от  подшипников.  Все  раскуроченное   или   насквозь
проеденное  ржавчиной  -  более  или  менее  сохранившееся   давно   уже
забрали ?золотоискатели?.
   Сбежавшиеся  с  разных  концов   свалки   боевики   бродили   вокруг,
переговаривались, проверяли все подряд. Иногда, опасаясь залезать внутрь
той или другой машины, расстреливали ее  из  автоматов.  Если  даже  они
заглянут сюда, под грейдер, то  увидят  только  гору  мелочевки,  больше
ничего...
   Опасность пока миновала, чеченцы прошли дальше. Комбат лежал и  думал
о том, что ему  нужно  подобраться  поближе  к  транспорту,  на  котором
явилась эта команда. Запомнить номера ?Урала?  и  обоих  микроавтобусов.
Большого начальства пока нет. Если оно так и не явится, тогда вряд ли он
что-то поимеет, кроме этих номеров.
   Рацию он выкинул почти сразу. Было, конечно, искушение  подержать  ее
немного у себя, послушать врагов.  Но,  во-первых,  они  вряд  ли  будут
болтать лишнее, во-вторых, его познания  в  чужом  языке  непростительно
слабы. В-третьих, одиночке лучше не  иметь  с  собой  никаких  приборов,
излучающих   электромагнитные   волны.   Бандиты   настропалились    уже
пользоваться последними достижениями техники. Может, в  одной  из  машин
есть устройство, отслеживающее по сигналу перемещение каждой из раций.
   Сколько здесь всего боевиков?  Человек  пятнадцать  он  видел  своими
глазами. Откуда такое уважение, он ведь ничем себя не проявил?  Или  все
дело в специфике материка, обильно населенного птицами - посчитали,  что
меньшим количеством его не прочесать.
   Теперь, когда началась облава, свалка уже не казалась  Комбату  такой
обширной. Теперь он предпочел бы, чтобы она  была  раза  в  три  больше.
Вылез из укрытия, огляделся по сторонам. По ошибке  спикировавшая  чайка
легонько задела  крылом  по  плечу.  Море  где-то  недалеко.  Здесь,  на
Апшероне, в какую сторону ни двинешься, окажешься на морском берегу.
   Рублев снова направился к оконечности свалки, откуда  пятился  назад.
Увидел машины на открытом месте. Далековато. Иметь бы сейчас винтовку  с
оптическим прицелом, мигом прочел бы номера.  А  теперь...  Вон  дежурит
один, вон другой, открытое пространство легко простреливается.
   Что, если попробовать отвлечь их,  увести  за  собой.  Комбат  слегка
обозначил себя на гребне мусорного холма и ушел в сторону. Одна,  другая
очередь. Нет, суки, даже шага не  хотят  сделать.  Это  уже  не  абреки,
которые стараются перещеголять друг друга  в  лихости.  Жизнь  заставила
привыкнуть к дисциплине.
   Передали, наверное, по рации для  тех,  кто  слишком  далеко  ушел  и
нечетко смог сориентироваться по звуку выстрелов. А сами сидят,  нос  не
высовывают. Снова придется отходить.
   Комбат перевел автомат на стрельбу одиночными. Дождался цели и свалил
фигуру в камуфляже вниз с холма. Сам он тоже стал в маскировочной одежде
- от белого цвета рубашки не осталось ничего, все скрылось под  пятнами:
рыжими отметинами ржавчины и черными - золы.
   Ему бы ствол с глушителем, он бы разобрался с этой  стаей.  А  так..,
каждый выстрел гремит громом, перекрывая птичьи голоса. И  сразу  вокруг
начинает затягиваться петля.

***

   С какого-то  момента  боевики  вдруг  прекратили  активные  поиски  и
затаились. Свалка как будто совершенно  обезлюдела  -  ?золотоискатели?,
напуганные видом вооруженных людей, попрятались еще  раньше,  уж  они-то
знали здесь самые укромные щели.
   Комбат не сразу понял причину затишья. Неужели бандиты  рассчитывают,
что он утратит бдительность, поверит в их  уход?  Вряд  ли.  Или  решили
дождаться  темноты?  Скорей  всего  так.  Надеются,  что  ночью  русский
попытается уйти и его удастся засечь приборами ночного видения.
   С наступлением темноты станет еще хуже. Если он не ошибся  по  поводу
приборов  ночного  видения,   тогда   чеченцы   получат   дополнительное
преимущество.
   В сложных ситуациях Рублев всегда вспоминал павших товарищей.  Каждый
из них как будто возложил на него  свои  обязанности,  и  этот  груз  не
пригибал, а, наоборот, распрямлял, добавляя силы.
   Сейчас Комбат вспомнил три обгорелых трупа. Двое незнакомых ему ребят
точно так же ждали возвращения, как и Коля Красильников. Их он  не  знал
по имени, ни разу не видел в  лицо,  но  еще  раз  пообещал  всем  троим
довести начатое до конца.
   До наступления сумерек он  прополз  по  извилистой  линии  не  меньше
километра. Хотел подобраться к машинам с другой стороны. И  здесь  нужно
было  как-то  преодолеть   широкий   отрезок   чистого   от   мусора   и
растительности пространства, кусок плоской, как стол, поверхности.
   Часть отрезка он преодолел. Но его все  время  не  покидало  ощущение
опасности. Его уже взяли на прицел и просто подпускают, чтобы  не  успел
откатиться под прикрытие крайнего мусорного холма.
   Он попятился обратно, чтобы проверить свое предположение. Пуля  сразу
же чиркнула в нескольких сантиметрах. Срочно назад - петляя, дергаясь то
вправо, то влево, вскакивая на ноги,  катясь  кубарем.  Длинная  очередь
петляла и дергалась вслед, но  все-таки  запаздывала  на  долю  секунды.
Вжавшись в спасительный мусор,  Комбат  отругал  себя  за  неоправданный
риск.
   Темнота наступила очень быстро, как будто высоко, за матовым  стеклом
небосвода выключили лампочки. Ни  одной  звезды  взамен,  только  желтая
круглая дырка луны. Полуистлевших частиц, с которыми играет  ветер,  уже
не видно, зато теперь слышно, как они шелестят, шепчутся над головой.
   Боевики снова задвигались, у одного Комбат кое-как разглядел  шлем  с
очками. Современная штука, не то что  те  допотопные  приборы,  которыми
пользуются в российской армии до сих пор - здоровенный аккумулятор  надо
таскать за собой, проклиная все на свете...

***

   - Не знаю как тебе,  но  мне  здесь  ничего  хорошего  не  светит,  -
вздохнул Ворона. - Слава богу, контейнеры мне не нужны, чтобы  импортную
мебель вывозить. Могу вот так и слинять - в майке и джинсах.
   - Я тоже, сам понимаешь, не жажду здесь оставаться. Только  в  России
мне тоже ловить нечего.
   - В Россию еще попасть надо! Это раньше вместо границы был  проходной
двор, а теперь все гораздо сложнее. Горными тропами ходить опасно -  или
пограничники по ошибке подстрелят  или  чечены  заловят.  По  трассе  на
Ростов, говорят, шманают с ног до головы.
   Не для того я здесь рисковал, чтобы у меня там баксы отобрали.
   - А если поделиться заранее?
   - Терпеть не могу тех, кто снимает бабки за одну  только  подпись  на
документе.
   По отсвету на тутовом дереве стало понятно, что в  соседнем  доме  за
каменным забором кто-то зажег на веранде свет.  В  сортир,  наверное,  -
отлить. Что еще среди ночи надо?
   - А тебе еще не приспичило? Скажи - проведу.
   - Зачем мне провожатый? - удивилась Алла.
   - Темнота, заросли.
   -  Чего-чего,  а  темноты  я  давным-давно  не  боюсь.  Я  о   другом
беспокоюсь: могут нас выследить или нет?  Какого  черта  этот  свет  там
включился?
   - Если за нами придут,  то  свет  включать  не  станут,  это  я  тебе
гарантирую.
   - За нами? За кем-то одним придут. У нас с тобой проблемы разные.
   - Откуда ты знаешь, вдруг одна и та же фирма нами интересуется?
   Отсвет на листьях дерева  пропал,  желтая  луна  снова  осталась  вне
конкуренции.
   - Черт его знает, кто решил меня караулить. Только сегодня я точно не
засну.
   - Отоспимся утром, делать все равно нечего.
   - Тебе же поручили тут веревки какие-то по периметру натягивать.
   - Смех один!  Это  у  него  рецидивы  боевого  прошлого.  Забыл,  где
находится. Растяжки.., хорошо еще окопы рыть не заставил. Шум  я  и  так
услышу, не нужно мне никакой бутафории. Бегаешь быстро?
   - Не знаю, давно не пробовала. Последние три месяца с дивана почти не
слезала, подряд все фильмы смотрела по кабельному... Что за луна сегодня
ночью, как будто  насквозь  просвечивает.  Обними  меня,  а  то  неуютно
как-то.

***

   Терпение у противника лопнуло. Сначала  Комбат  услышал,  как  ?Урал?
куда-то отъехал и вернулся через минут сорок.  Потом  отчетливо  запахло
бензином. ?Поджигать  будут  свалку,  -  понял  Рублев  и  вспомнил  про
обитающую здесь братию. - Задохнутся ведь в своих щелях?.
   Самые первые призрачно-белые облачка дыма поднялись  вверх,  а  птицы
уже встревожились, закружили на  высоких  скоростях,  сбиваясь  в  стаи.
Комбат поглядел вокруг - мусор как будто специально  подготовлен,  чтобы
вспыхнуть без задержки.  Наверняка  здесь  случаются  пожары,  даже  без
чьего-то намерения. Если производить  раскопки,  обязательно  встретятся
несколько слоев черноты.
   Свалку подожгли  со  всех  сторон.  Запах  дыма,  разносимый  ветром,
начисто забил все другие запахи.  Луна,  и  без  того  уже  поблекшая  в
преддверии утра, замутилась окончательно. Зато вдали показалась  цепочка
огоньков. На самом деле пламя, продвигающееся с дальнего  конца  свалки,
набрало в высоту половину человеческого роста.
   Скоро здесь станет светло, как днем. Этому свету даже дым помехой  не
будет.  Потихоньку  горьковатый  туман  просачивался  в  легкие.  Комбат
откашлялся, сплюнул в тщетной попытке  избавиться  от  хорошо  знакомого
привкуса.
   Мимо пробежал, нелепо размахивая руками, человек в кургузом  пиджачке
и спортивных штанах до того истрепанных, что ниже колен они  развевались
лохмотьями. Возможно, в нем не заподозрят врага и беспрепятственно дадут
выскочить из опасной зоны.
   Кажется все, кольцо замкнулось. Теперь, когда практически все границы
свалки охвачены огнем, можно распрямиться в полный рост.  Здесь,  внутри
он полновластный хозяин, чеченцы убрались  все  до  одного.  Их  замысел
прост  -  растянуться  вокруг  свалки,  на  случай,  если  ему   удастся
прорваться сквозь пламя. Сколько все-таки  у  них  людей  -  сейчас  это
особенно важно.
   Сквозь треск и искры доносилось рычание ?Урала? - то  затихающее,  то
снова приближающееся. Значит,  машина  объезжает  свалку,  действует  на
подстраховке, на третьей линии.
   Кто-то сзади истошно заголосил. Обернувшись, Комбат увидел  лохматого
типа с несколькими сумками, набитыми  до  отказа.  На  нем  были  надеты
кое-как сразу несколько маек, куртка и плащ без единой  пуговицы.  Спина
уже тлела. Где он успел подхватить искру? Замешкался с утильсырьем?
   - Туда! - показал Комбат. - И кричи погромче, как сейчас.  А  то  еще
обознаются.
   "Золотоискатель? бессмысленно вытаращил глаза, но торопливо заковылял
с сумками в указанном направлении.
   "Пора и мне определяться?, - подумал Комбат.
   Дым уже валил густыми черно-белыми клубами,  подсвеченными  багровым.
Ветер подгонял пламя, сокращая время на раздумья. Зато его напор  иногда
раздвигал дымовую завесу, даря несколько глотков свежего воздуха.
   Комбат столько раз имел дело с огнем, что уже перестал  рассматривать
его как врага. Скорей  как  хорошего  знакомого,  который  может  иногда
побуянить.
   Наконец Комбат выбрал место для прорыва и ринулся вперед с  автоматом
наперевес, не пригибаясь и не петляя.
   Вот она уже рядом - ослепительно яркая полоса. Сколько в ней метров -
десять, двадцать? Накатывается, как волна, только чуть помедленнее. Хотя
бы ведро воды - облиться с головы до ног. Комбат  обмотался  тряпками  в
несколько слоев. Руки и особенно ноги. Тряпки, конечно, вспыхнут, но  по
крайней мере огонь не сразу доберется до кожи, секунд пять уйдет,  чтобы
они прогорели. Автомат и два запасных рожка закутал еще бережней.

Глава 6

   Багауддина не собирались привлекать к  облаве,  он  вызвался  сам.  И
теперь стоял, пристально вглядываясь в огонь, держа палец  на  спусковом
крючке. Как ему хотелось, чтобы русский выскочил  именно  здесь.  Он  не
стал бы его убивать ни в коем случае. Полоснул бы  по  ногам  -  и  дело
сделано. Пусть расстреливает хоть десять  магазинов.  Обездвиженный,  на
голой земле, он уже не боец.
   Зачем здесь вообще собрали столько  народа?  Если  бы  дело  поручили
одному Багауддину, он давно бы приволок русского в наморднике и обошелся
бы без всякого фейерверка.  Но  начальство  не  переубедишь.  Они  хотят
гарантию, а в результате получают неразбериху.
   Рано или поздно притащатся трое-четверо милицейских чинов - жирных, с
лоснящимися  щеками  и  высокими  тульями  фуражек.   Станут   притворно
размахивать руками. И деньги, нужные для дела Ичкерии, пойдут на  взятку
этим ничтожествам, чтобы держали язык за зубами.
   Багауддин стоял, опустившись на одно колено, в привычной позиции  для
стрельбы. Справа и слева он мог различить своих соседей, за  исключением
тех случаев, когда ветер, словно гоняющийся за своим  хвостом,  особенно
сильно дул сюда, на них. Тогда дым стелился слишком низко.
   Впрочем, направо и налево Багауддин не так часто поглядывал - все его
внимание было обращено  на  ?свой?  сектор  свалки.  Глаза  не  уставали
вглядываться в пламя, в надежде различить мчащийся силуэт.  Огонь  успел
продвинуться вперед, оставив после себя узкую полоску  сгоревшего  дотла
мусора.
   Держа палец на спусковом крючке, Багауддин молился о  добыче.  И  тут
справа случилось что-то непонятное. Дымящийся клубок,  совсем  небольшой
при взгляде отсюда, вылетел на открытое место между  Багауддином  и  его
удаленным метров на двести соседом, но гораздо ближе к последнему.
   Клубок разложился в человека, на бегу стряхивающего с  себя  какие-то
ошметки, а сосед, наоборот, сложился и повалился набок,  не  успев  даже
выстрелить.
   Зато дал очередь  Багауддин.  Первая  вышла  слишком  торопливой,  он
приготовился пустить вторую. Задержал  дыхание,  стиснул  зубы  и  вдруг
заметил  ?Урал?,  совершающий  очередной  круг.  Проклятье.  Сейчас   он
перекроет видимость! Хоть бы они быстро сориентировались!
   Багауддин  побежал  вперед,   яростно   пиная   ботинками   высохшую,
закаменевшую почву. Мутное от дыма, озаренное светом пожара  изображение
подпрыгивало и дергалось перед глазами. Он увидел, как из машины открыли
огонь, как русский выстрелил в ответ, а потом зацепился за борт.  Увидел
еще две фигуры  моджахедов,  бегущих  вслед  за  автоматными  очередями.
Притормозив,  он  выпустил  весь  остаток  магазина.  На  мгновение  ему
показалось, что он-таки ранил врага.
   Но русский  смог  пробраться  в  кабину.  ?Урал?  прибавил  ходу,  на
повороте кто-то вылетел вниз головой - наверное,  водитель.  Не  спуская
глаз с машины, Багауддин привычным, почти неосознанным движением вставил
новый рожок. Он ожидал,  что  траектория  движения  изменится  -  ничего
подобного, русский продолжал мчать по прежней окружности.  Сбил  кого-то
по пути. Заговоренный он, что ли? Даже пули не берут!
   Русский все-таки развернулся прочь  от  свалки,  попытался  уйти.  За
?Уралом? бросились вдогонку на микроавтобусах. Мчали по  бездорожью,  по
полю с торчащими нефтяными  вышками,  давно  стоящими  без  дела,  давно
высосавшими из-под земли всю черную кровь. Здесь наконец ?Урал?  достали
из  гранатомета.  Голубоватой  вспышкой  полыхнули  в  кузове  несколько
канистр с бензином, привезенные  для  ?растопки?  свалки  и  оказавшиеся
лишними.
   Вспыхнул не только ?Урал?.  Низко  стелющиеся  огоньки  пробежали  по
земле, насквозь пропитанной горючим материалом.  При  старинном  способе
добычи часть нефти терялась, разливаясь возле вышки по земле. За столько
десятилетий она никуда не испарилась и не просочилась в нижние слои. Она
ждала своего часа.
   Огоньки гурьбой подбежали к одной вышке, ко второй. Каждая осветилась
до самой макушки,  как  новогодняя  елка.  Семимильными  шагами  голубые
светлячки  разбегались  по  старому  нефтяному  полю.  От   раздуваемого
скоростью ветра ?Урал? превратился в большой факел...

***

   Ариф только что  отвез  иностранца  в  аэропорт  Бина  и  вернулся  к
гостинице. Здесь  стояло  еще  машин  пять.  Все  свои,  каждый  таксист
когда-то получил санкцию от Кямрана или от  Ильяса.  Шаин-мюэллим  такой
мелочевкой не занимается. И правильно: нельзя объять необъятное.
   Пять машин многовато на ночь, не каждому  достанется  клиент.  Тонкий
ручеек просачивается из казино, под утро будет больше, человек двадцать.
Но все на своих машинах или со своим водителем. Или иностранцы,  которым
вообще никуда не надо ехать, только спуститься на лифте в номер.
   Ариф в полудреме  слушал  радио,  и  вдруг  в  приоткрытое  окно  ему
послышался легкий свист. Обернулся  -  вроде  бы  никого.  И  только  со
второго  взгляда  различил  фигуру  недалеко  от  фонтана   -   уже   не
подсвеченного, пенящегося в темноте.
   Кому свистят? Ощущение такое, будто ему, Арифу. Подъехать  на  всякий
случай,  поглядеть.  К  своему  удивлению,  он  увидел   русского,   еле
державшегося на ногах.
   Вид Бориса ошарашил таксиста. Лицо и руки в саже, от одежды  остались
обгорелые клочья. Бережно, как ребенка, держит в руках какой-то  предмет
- обмотанный, запеленатый.
   - Каскадером поработать пришлось.  Есть  у  тебя  подстелить  что  на
сиденье? А то еще запачкаю.
   - Где тебя угораздило так, начальник? Давай  больница  скорой  помощи
едем.
   - Обойдемся, ничего серьезного. Забинтоваться  только  надо.  Знаешь,
где дежурная аптека?
   - Сейчас одним мигом.
   Занятый своим будничным делом,  Ариф  понятия  не  имел  об  истинном
положении дел, считал, что русский по-прежнему работает на Шаина.
   - Хочешь номере ложись, я привезу.
   - Мне бы еще шмотки раздобыть.  Или  ты  считаешь,  что  так  я  тоже
неплохо смотрюсь? - слегка поморщившись, Комбат осторожно  откинулся  на
спинку кресла - Совсем даже хорошо, - подтвердил вежливый Ариф. - Только
переодеться лучше станет.
   - Проблема в том, что смены под рукой нет.
   - Можем домой ко мне заезжать, свой брюки-рубашка вынесу.
   - К тебе заезжать не надо, зачем семейство будить? И одежду  твою  не
надену, признают чья - пожалеешь, что одолжил. Вообще лучше помалкивай о
нашей теперешней встрече. Даже во сне не вспоминай.
   Ариф вернулся из аптеки с бинтами. Переместившись на заднее  сиденье,
Комбат сноровисто обматывал себе торс, потом ноги от  щиколоток.  Колени
оставил свободными, чтобы перевязка не сковывала движения.
   - Ничего я тебе не напоминаю?  Как  насчет  египетской  мумии  -  их,
по-моему, тоже так пеленали.
   - Зачем себя с мертвыми сравниваешь? - укоризненно произнес Ариф.
   Он причмокнул губами и потянул себя за  мочку  уха,  чтобы  порча  от
неосторожного слова не заразила заодно и его.
   - С одеждой я вопрос решу. Есть  у  меня  другая  задача,  посложнее.
Микроавтобус ?Мерседес? вишневого цвета, номер ZLK 342C. Не  подскажешь,
как быстрее разведать, чей он? Через гаишников?
   - Зачем, к Арифу обращайся. Ариф уже сколько лет по  городу  колесит.
Цвет такой красный-красный?
   - Вишневый, - терпеливо повторил Рублев.
   - Красных  микроавтобусов  всего  три  ?Мерседеса?,  если  только  за
последний  время  никто  новый  себе  не  пригонял.  Один  у   директора
Центрально